***
Впервые я заперла дверь на ключ. В предыдущие недели он приходил исключительно по выходным, сейчас же, выучив мое новое расписание, и по некоторым будням, когда на следующий день выпадало свободное утро. Эдакий элемент молчаливой заботы: чувствует, когда я сильно устала, — не беспокоит. А я, быть может, хотела бы вот так просто прижаться к мужскому плечу, но в его руках я засыпаю слишком быстро, а после он всегда уходит. Это трудно — терпеть его холодный официальный тон днем в лаборатории, а ночью тонуть в медленных ласках. Брал бы он просто свое удовольствие, я бы не металась, не думала, выгнала бы взашей, и дело с концом. Но он каждый раз безмолвно просит, усмиряя мой пыл, заставляя сдаться на его волю. Нежный, ласковый, внимательный любовник. Кажется, так говорят в таких случаях. В случае с ним «внимательный» — это именно то слово. Внимательный к каждой мелочи, к каждой моей реакции на любое свое действие. Использующий свой опыт ученого в обращении с женщиной. Медлительность кажется единственным недостатком, который он с лихвой компенсирует ласками. И все же было в этом нечто отчужденное, словно он каждый раз ищет идеальную последовательность эксперимента. Когда ручка двери не повернулась, он просто ушел. — Доброе утро, завтракать будешь или, как обычно, только чай? — стараюсь не показать удивления, Снейп с утра запирался внизу до позднего вечера. — Чай. — Пауза. — Ты выглядишь бледной, все в порядке? — вежливый вопрос, но тон деловитый. — О, ничего, — добавляю в свой кофе сливки. — Обычное женское недомогание. — Хорошо, — звучит двусмысленно, но, по крайней мере, его зелья точно эффективны. — Ты сегодня долго? — Придется две смены, там несколько тяжелых случаев, нужно дежурить. — Помню, ты вчера рассказывала. Источник определили? — Еще нет, но подозревают, что кто-то продал этим беднягам испорченные зелья под видом Кроветворного. Как очнутся, расспросим. Кивает, допивает чай и уходит, не прощаясь. Проходя в гостиную, одергиваю мантию и бросаю краткий взгляд в зеркало — и правда бледная. Камин, летучий порох, зеленое пламя: «Больница святого Мунго, четвертый этаж»*.***
— Мистер Брукс… Да погодите же! — кричать в спину начальству плохой тон, но и хлопать дверью перед лицом сотрудников тоже. — Мистер Брукс! — выбежала следом. — Целитель Брукс! — внезапно развернулся. — Хорошо, извините. Целитель Брукс, я прошу, выслушайте мое предложение… — Я уже слышал ваши бредни. Мой ответ тот же: нет! — он бросил на ходу, двигаясь дальше по коридору. — Но почему? Вы обещали рассмотреть, если я сделаю расчеты и… — от возмущения в пальцах хрустит пергамент. — Мисс Кроссман, ваше стремление похвально, но совет целителей принял решение действовать проверенным способом. — Но это не помогает! Тем более случай совершенно неизвестный. — На кону жизни четырех волшебников! Это не экспериментальные мыши для ваших выдумок! — Я только хочу помочь! — Вот идите и работайте, а не придумывайте, что вы умнее старших целителей больницы! — Но я… — Мисс Кроссман! — остановился, ткнул пальцем в дверь. — Займитесь больными из 418 палаты, поменяйте капельницы. — Да, сэр, — глубокий вздох. — И чтоб я вас не видел в спецотделении! — Да, сэр.***
Совсем мальчишка, вчерашний выпускник Хогвартса. Мать каждый раз с надеждой треплет темные кудри и шепчет ласково: «Джонни». Последний ее визит придает мне уверенности, в противовес ее отчаянию. Рука у него еле теплая, кровь движется медленно, но тихий пульс успокаивает. Я должна хотя бы попытаться… Полторы недели борьбы. Полторы недели споров. Двое скончались. Третьему повезло, он выпил совсем малую дозу этой отравы, но все еще без сознания. Четвертого лихорадит, он то приходит в сознание, то вновь впадает в беспамятство, и в этом моя заслуга, моя вина. Кусаю губы, кручу в пальцах пустой флакон. Радость, возникшая при первом взгляде ясно-голубых глаз, улетучилась так же быстро, как и появилась. Его бьет судорога. Меня бьет резкая ругань начальства. Кто-то пускает кровь из вены, пытаясь вывести мое зелье. Хрусталь разбивается под ногами. Мой крик тонет в чужих голосах, как они не понимают, что потеря крови сведет его в могилу быстрее, чем если бы я ошиблась в лекарстве. От запаха крови дурно, не мне, слава Мерлину, младший целитель на секунду теряет сознание. Рывок вперед и невербальное заживляющее из последних сил. Осколки под коленями и мокрая простынь под руками. Три часа ночи. Прошлую ночь не спала. На ногах держит лишь адреналин. Запнулась о порожек камина, вываливаюсь прямо на ковер. С трудом поднимаюсь, вспоминая и бабку черта, и задницу Мерлина. С подбородка капают злые слезы, прямо на ненавистную желтую, перепачканную свежей кровью, мантию целителя. Остервенело рву ворот, так, что пуговицы катятся по полу. Снейп появляется как раз в тот момент, когда я кидаю мантию в огонь. — Скончался? — Северус как никто знал, как я переживала за этого больного, молодого парня Джона. — Еще нет, но это дело времени, его организм слишком слаб, чтобы справиться, — отвечаю сиплым голосом, вдыхая противный дым сгоревшей ткани. — Меня уволили… Не комментирует, сгребает в охапку, уводит наверх. — Я все просчитала, и ты проверил. — Без ответа. — Я была уверена! Шатает, упала бы, да руки крепкие не дают. Дверь открывается беззвучно, взмах руки, и зажигается пара свечей. — Северус. Нет. — Глядя, как его пальцы быстро расправляются с пуговицами на испачканной блузке. — Я слишком устала. — Ты на взводе, все равно не уснешь. — Отирает фалангами пальцев слезы со щек. — Прекрати, этим ты точно не поможешь, ты сделала, что могла. — Это неправильно… — Качаю головой. — Не суди себя. — С каких пор я слышу поддержку из его уст?.. — В душ, живо. От резкой смены тона хочется вздрогнуть. Горячая вода, холодная — почти не чувствую разницы. Из-за меня погибнет человек, уйдет в агонии, возможно, уже испустил дух… Если бы мне только разрешили раньше, у него был шанс. Комната пуста, постель слишком большая и холодная. Час ворочаюсь с боку на бок. Злость, отчаяние, гнев, печаль, растерянность. Он был прав, не усну. Чертыхаюсь, что не держу зелье сна без сновидений под рукой. Еще через полчаса, когда я была уже готова сама встать, дверь отворяется. — Скажи, что ты принес зелье для сна! — Не стоит, наутро будет только хуже, — подходя ближе, говорит мужчина. — Из личного опыта? — закусываю щеку изнутри, я старалась не вспоминать о его прошлом. — Да. Гаснут свечи. Его прикосновения бьют током, и тело предательски отвечает нервозным желанием. Сорочка летит на пол. Мерлин, сколько же на нем пуговиц? Облегченно выдыхаю, когда он все же применяет магию, чтобы раздеться. Он гладит, мнет, целует мое тело, а я опускаю руку к его паху. — Нетерпеливая, — шипит Снейп. Неожиданно перекатывается на спину, впервые позволяя мне быть сверху. Мысли исчезают, остаются только ритм, ощущение его пальцев, сильно стискивающих бедра, отзвуки стонов и цветные мушки под зажмуренными веками. Руки соскальзывают с его плеч, дрожа, падаю ему на грудь. — Так вот чего ты ищешь у меня в постели, — сквозь частые вздохи. — Свободы? Забытья? Покоя? — Теперь спи, — целует в висок, — спи… _______________________ * 4 этаж. Отравления растениями и зельями.