Коньки

- Роб, может, всё-таки сходим на каток? - Шарон, может, всё-таки нет? Ден Адель снова надула губы и обиженно пихнула мужа в бок. Она уже в пятый раз за день пыталась вытащить его на ледовый каток, но тот упорно сопротивлялся, даже когда дорогая жёнушка делала щенячьи глазки, дулась, сводила брови, гневно сопела или демонстративно пила чай. Пока что Роберт стойко оборонялся и не сдавал позиций, хотя борьба была не из легких. Оба прекрасно знали, что Шарон всегда добивается своего. У неё были свои безотказные методы, поэтому она была уверена в своих силах и воодушевлена. - Подумай, как там хорошо и весело! - Угу, а падать еще веселее, особенно если еще ноги узлом закручиваются, - мрачно поддакнул Роб, который отчаянно не хотел признаваться, что просто не умеет кататься, хотя он жене когда-то рассказывал об этом, и ужасно стесняется. В его мозгу при слове «коньки» и «лед» возникала следующая картинка: он барахтается на льду и орет благим матом. Почему именно барахтается и не может встать – Роб не знал, но ассоциация не доставляла удовольствия, а перспективы представлялись далеко не радужными, поэтому он тщательно обходил катки стороной. Шарон будто поняла, в чем всё дело. Она, прищурившись, глянула ему в лицо и, подумав, выдала: - Ну, коньки же не кусаются… Роб скептически глянул на неё и почему-то вообразил коньки с зубами вместо лезвий. Вздрогнув, он невольно потянулся рукой к бритой голове. Шарон точно поняла ход мыслей мужа и добавила: - Не бойся, я тебя поучу кататься. Тот слегка порозовел, когда его страхи были высказаны вслух. Но он не обиделся на неё, а именно из-за того, что она произнесла то, что мучило его, стало легче на душе. Ход со стороны был блестящий, и, смекнув это, женщина начала напирать и доказывать, как ей туда хочется, но без Роберта будет совсем не то; в красках расписывала его обучение. По взгляду уговариваемого было ясно, что неприступная крепость скоро будет сдана без боя и кровопролития. Завершив свою тираду, ден Адель для пущего эффекта сделала бровки домиком и подперла ладонями лицо, уставившись на мужа большими-большими глазами. - Ну… Ладно… Надеюсь… - Ура!!! – завопила Шарон и, подпрыгнув на диване, обняла Роба за шею. –Спасибо-спасибо-спасибо! - … надеюсь, что мы придем домой вдвоем, своим ходом, а я – еще и на целых ногах, - договорил тот, невольно улыбаясь. Однако при виде катка и опасно искрящегося льда где-то в желудке у Роба снова зародился страх и паника, быстро распространявшиеся по телу, заставлявшие коленки дрожать, а холодок – свободно бегать вдоль позвоночника. Шарон, наоборот, уже видела, как муж птицей полетит по льду и… - … и звезданется с громким стуком и неприличным голландским, - хмыкал он, но жена не теряла энтузиазма, пропуская эти замечания мимо ушей. Процедура заказа коньков до странности напоминала Вестерхольту подготовку к изощренной пытке: Шарон, выпятив нижнюю губу, придирчиво осматривала ботинки и, удовлетворенно кивая, забирала их с хищной улыбочкой. Процесс надевания пыточных реквизитов продвигался долго, и ден Адель заботливо показывала, как шнуровать адскую обувку. И вот, наконец, «пытка» изволила начаться. Лёд подозрительно посверкивал, и от этого становилось не по себе. «Чего только не сделаешь ради любви», - отметил про себя Роберт и нерешительно ступил на каток. Там было много людей, но всем вполне хватало места. Правда, позориться перед толпой катающихся тоже не особо улыбалось. Шарон же удивительно легко держалась на скользкой поверхности, без каких-либо видимых усилий. - Эм-м… Ну… - виновато поджав губы и округлив глаза, начала она, - держись за бортики, потом будешь постепенно отходить. Вот смотри: ставишь ноги так, будто ступаешь… как бы так сказать… «ёлочкой», вот. Наклонись немного вперед и сгибай колени, не держи их выпрямленными. Делай пока небольшие шаги, привыкай. И постарайся по возможности не думать о том, как ты картинно растянешься посреди катка. Ну, да, как раз последнего Роберт боялся больше всего. Это чувство неуверенности и хлипкости собственного тела раздражало и злило. Но Шарон так аккуратно и мягко помогала ему, что только она не давала ситуации ухудшаться. Так ему, по крайней мере, казалось. Сама-то ден Адель будто плыла по льду, грациозно и легко. И плевать, что вокруг куча народу – Вестерхольту чудилось, что все смотрят на него и жену, сравнивают их. И ничего, что четверть катающихся – новички, мало чем отличающегося от самого мужчины – он один здесь такой уникально неуклюжий. Все эти ощущения не давали сосредоточиться, но, наконец, они обошли каток по периметру. После этого все стало чуть-чуть лучше. Второй круг несколько подбодрил, а уже третий внушил какую-то уверенность в самом себе. - Молодец, - искренне похвалила Шарон и, сказав ему потренироваться проделывать то же самое, не держась за бортики, отъехала немного дальше вперед. Еще три круга были нарезаны Робом сравнительно хорошо для новичка. Теперь он был в значительно более благоприятном расположении духа. Он, в конце концов, заметил таких же, как сам. После долгих колебаний, Шарон решила прокатиться по всей площадке. Роб сначала не заметил её, потому что она исчезла где-то позади него, а оборачиваться и отвлекаться еще было боязно. И вдруг он, пробуя проехаться, поднял на секунду голову и увидел свою жену. Её грациозная фигурка непринужденно неслась по льду, накреняясь то в правую, то в левую стороны. Она будто бы и не поднимала ног, но её несло какое-то невидимое течение. Легкость эта сочеталась с мастерством, создавая неповторимый образ. Роб тут же забыл про контроль, лёд, коньки – он видел только летящую фигуру в синем пальтишке и белом шарфике. Невнимательность тут же дала о себе знать: Роберт упал в первый раз за всё время. Нет, это не было особенно больно, вместо этого вернулись раздражение, злость, страх и желание отчитать ден Адель. Та же сразу заметила его падение и стремительно помчалась к нему на помощь. - Всё хорошо? Ты не сильно ударился? – с тревогой спросила она. Вестерхольт же неприязненно пробурчал: - Всё отлично, да, за исключением того, что я растянулся на льду, как малолетка. Зачем вообще было сюда идти, только на посмешище себя выставил, прекрасно! Вдруг она у видел, как у жены задрожали губы. Она стояла перед ним, растерянная и обиженная. - Все в первый раз падают! И в этом нет ничего стыдного! – бросила она и резко кинулась прочь через каток, набирая скорость. Роб посмотрел ей вслед и сначала решил возмутиться. Потом, припомнив выражение её лица, подумал, что сердиться вообще-то не на что. И неожиданно ему пришла в голову та самая мысль, озарившая всё. Шарон же истратила столько сил, стараясь показать ему что-то новое, побороть его страх и помочь стать увереннее в себе. А как она его учила? Не отъезжала ни на шаг! Терпеливо и заботливо демонстрировала азы катания на коньках, поддерживала… Взглянув еще раз в поисках знакомой фигуры, он быстро отыскал её, медленно «плывущую» по скользкой поверхности. Внезапно страх куда-то делся, и Роберт рванулся на самую середину катка. Шарон как раз обернулась и, завидев приближавшегося мужа, приоткрыла рот от изумления, но Вестерхольт не только сохранил равновесие, но, подъехав к ней вплотную, взял за руки выше локтя. - Прости меня. Я идиот. - Ну, может… э-э-э… немножко? – полуспросила Шарон. - Иди-ка сюда, - притянул Роб жену к себе. - Мы же на середине катка… Люди… - Да мне всё равно! – радостно провозгласил он и поцеловал её у всех на виду. Кое-кто захихикал, но им уже точно было начхать на окружающих. Редкий снежок запорошил Шарон волосы, и мужчина провел по ним рукой, стряхивая его с прядей. Губы ден Адель были холодными, но и это казалось прекрасным, чудесным. Медленно отстранившись, женщина хитро приоткрыла один глаз и спросила: - Каков эффект? - Сногсшибательный, - заверил Роберт, - все пялятся. - Да? Ух ты. Давай ещё. Просьба была выполнена с жаром и немедленно.