Журавль в руках

Их знакомство состоялось два года назад. Эффи сразу поняла, что новый Распорядитель Игр к ней неравнодушен. Пристальные взгляды, мгновенно отводимые в сторону, стоит ей перехватить их, изысканные комплименты, попытки ухаживания – столь осторожные и незаметные, что сошли бы за простую вежливость. Самодовольная улыбка, возникающая на его лице всякий раз, когда речь заходит об Играх – молодой Распорядитель Сенека Крейн так и ждет похвалы. Эффи хвалит. Конечно, жаль второго погибшего трибута из Двенадцатого, но его смерть была намного красивее ожидаемой, не оставляя сомнений во вмешательстве Распорядителей. Сенека Крейн расцветает великолепной улыбкой. Именно тогда Эффи решила дать ему шанс. Пусть танцует вокруг неё, журавлик. Влиятельный знакомый не повредит. И снова пристальные взгляды, снова комплименты - на этот раз её. Сенека удивлен, обрадован но, похоже, даже мысли об обмане не допускает. Что ж, на ловца и зверь бежит. Когда его мягкие, но требовательные губы впервые касаются неё, Эффи прижимается к Сенеке всем телом и слышит, как колотится его сердце: бешено, словно птица бьется в клетке. Ловушка захлопнулась. Этот тайный роман не напрягает Эффи, хотя и приходится порой быть осторожной. Впрочем, трибуты 73-их Игр настолько никчемны, что просить Распорядителя подыграть им бессмысленно. Эффи с сожалением думает, что поторопилась, ввязавшись в эту авантюру – что толку, если Дистрикт 12 не в состоянии поставить хоть мало-мальски достойных бойцов? Эх, вот если бы ей дали другой дистрикт, поприличнее… Где нет пьяницы Хеймитча, а по дорожкам можно пройти без риска сломать каблук. Тогда подруги не посмеют над ней хихикать. Видимо, Небеса смилостивились над ней, послав на следующие Голодные Игры Китнисс и Пита. Блестящая презентация на Параде Трибутов уже дает им шанс удачно сыграть – спонсоры точно мимо не пройдут. Но дерзкая выходка Китнисс чуть всё не рушит – Эффи в отчаянии и едва не плачет. О Двенадцатом только начало налаживаться хорошее мнение, а тут эта стрела… И ведь не извинишься перед Распорядителями – в преддверии Игр ни её, ни ментора даже не подпустят к ним. Неожиданно высокий результат приятно обескураживает Эффи, и она бурно этому радуется. Всё-таки не зря она рисковала карьерой, встречаясь с Крейном. Не могли же Распорядители и правда дать Китнисс 11 баллов за такую вопиющую наглость! Проходит уже почти неделя Игр, когда ей удается тайком встретиться с Главным Распорядителем. Эффи так нервничает, что с трудом унимает дрожь: если кто-нибудь узнает, она влипла. Сенека-то выкрутится, а её казнят. Он тоже взволнован, но улыбается. Эффи чувствует, что Сенеке нравится рисковать ради встреч с ней. Она строит жалобное лицо и наконец-то просит прощения за стрелу Китнисс. - Не прощу. Хотя выстрел стоил одиннадцати баллов, я обиделся, - говорит Сенека, но сдержать хитрую улыбку не может. Эффи пытается ударить его сумочкой, но Сенека ловит её руку, а потом притягивает женщину к себе и целует… Они лежат рядом, в обнимку, и болтают ни о чём. Слышно, как за окном шумит толпа: когда идут Голодные Игры, народ, кажется, и вовсе не ложится спать. - А твои ребята молодцы, - неожиданно произносит Сенека, - до сих пор живы. Хотя паренька жалко. Долго он не протянет. Эффи плохо разбирается в медицине, а потому верит Распорядителю на слово. Значит, рана Пита действительно серьезна, не зря Хеймитч хмурится. - Как думаешь, а у Китнисс есть шансы? - Есть, - коротко отвечает Сенека, и Эффи в его голосе слышится досада. Она нервно сглатывает. Просить поддержать Китнисс явно не стоит… - Сенека, помоги Питу, пожалуйста, ты же такой умный, ты сможешь! В ответ она слышит только довольное хмыканье. Следующие два дня она сидит перед экраном и почти неотрывно смотрит на происходящее. Китнисс очнулась и заключила союз с девочкой из Одиннадцатого – Хеймитч мрачнеет и тянется к бутылке. С Питом ничего нового не происходит. Эффи неоднократно пытается заставить Хеймитча расшевелить спонсоров – вдруг Сенека понизит уже ставшую заоблачной цену на лекарства? - но ментор делает вид, что ничего не слышит. После гибели маленькой Руты Хеймитч ругается себе под нос, резко встает и куда-то уходит. Эффи недовольно поджимает губы – в её присутствии ментор мог бы и поприличнее выражаться. К тому же, чего он так злится? Поступок Китнисс прекрасен и трогателен – сегодня она непременно обсудит его с подругами. Когда на следующий вечер Эффи слышит об изменении правил, то от неожиданности роняет пудреницу. Ну Сенека и дал маху! Эффи ошеломленно смотрит на Хеймитча – тот трезв как стеклышко и напряженно смотрит на экран. Изменения производит фурор. Капитолий беснуется, спорит до умопомрачения и с тройным усердием делает ставки. Сенеке Крейну тоже перепало внимания: в интервью он красочно расписывает, как после долгих дискуссий они, Распорядители, решились на подобное. Подруги Эффи умиляются, слыша о «юной и светлой любви, на которую невозможно смотреть равнодушно», а саму её охватывает тревога. Не слишком ли далеко зашёл её по уши влюбленный журавлик? Неужели Пита нельзя было спасти менее радикальным способом? Или Сенека всё-таки пытается помочь обоим трибутам Двенадцатого ради неё, Эффи? Знает ведь, что ей одинаково трудно отдать предпочтение кому-либо из них. Но это опасно, могут заподозрить сговор, и она непременно попадет под раздачу. С другой стороны, ведь живы ещё и трибуты Второго дистрикта, так что она, может быть, и не при чем. Эффи чувствует, что путается, но спросить совета не у кого. И это сердит. Больше всего бодрая и активная Эффи Тринкет ненавидит неизвестность. Ответ на свои вопросы она получает уже после Игр, когда можно поговорить с Распорядителем почти не таясь. Стоя на балкончике Стартового комплекса, Сенека с сожалением рассказывает о пошедшем наперекосяк плане. - Я ведь всё продумал. Но сначала этот парень из Одиннадцатого спутал карты. А когда они одни остались… Надо было не тормозить, а прихлопнуть пацана… Прости, конечно. Но он бы всё равно не убил свою Китнисс. Ладно, публика довольна, так что всё удачно обошлось. - Так даже лучше вышло, верно? – Эффи берет его за руку, улыбается и бодро тараторит. – Я рада, что они оба выжили. Спасибо, Сенека, ты такой благородный, просто чудо! Он хочет что-то ответить, но не успевает: в коридоре раздаются шаги, и на балкон входит миротворец. Эффи едва успевает отступить от Сенеки на шаг. - Господин Крейн, вас хотят видеть. Пожалуйста, пройдите за мной. Сенека галантно кивает, будто прося прощения за прерванную беседу, и уходит вслед за миротворцем. Эффи смотрит с балкона на ночной Капитолий, ликующий и с нетерпением ждущий окончания 74-ых Голодных Игр. И внезапно понимает каким-то шестым чувством: не обошлось. В груди почему-то образуется странная пустота, которую Эффи пытается заполнить, уверяя себя, что была к этому готова, затевая свою авантюру. Ветер высушивает в уголках глаз непрошеную слезу.