Молитва

      Я шеп­чу тер­пко-горь­кую мо­лит­ву, я за­писы­ваю все, что­бы не за­быть. Мо­лит­ву о том, что мо­жет не слу­чит­ься, ес­ли... Эта молитва – мое последнее избавление, моя надежда. Это все, что остается: молиться и не думать.        Я дол­жен все из­ме­нить, я дол­жен пе­ре­иг­рать пар­тию. Пусть дав­но рас­став­ле­ны фи­гуры, пусть вид­ны их воз­можные хо­ды, пусть дан от­вет. Пусть! Я не желаю верить в то, что зло во мне сильнее добра. Я слишком долго пытался это доказать... Так теперь пришло время!       Я мо­люсь об Эм­ме. Я знаю, что она не сто­ит то­го Ада, в ко­торый ее за­гоня­ет Хайд. О, он слиш­ком си­лен, он слиш­ком си­лен! И его иг­ра за­ходит слиш­ком да­леко... Мне не ос­та­новить это бе­зумие, мне не прер­вать ужа­са. Мне не по­мочь ей.       На мо­их гу­бах – прив­кус кро­ви. Кро­ви, ко­торую про­ливал Хайд. Кровь, за которую должен платить я. Хайд не умеет платить. Он не умеет брать на себя вину. Это мой удел.        Я знаю, что я не ви­новат ни в чем. Знаю, что я лишь пы­тал­ся бро­сить вы­зов все­му, что бы­ло до ме­ня.       Я без­рассу­ден. Безрассуден до звона в ушах и головокружения. Аттерсон прав, я не умею думать о последствиях... пока я делаю что-то. Осознание приходит всегда слишком поздно.       Мне из­вестен ис­ход. Я ви­жу его так ясно, как вижу сейчас свое отражение в зеркале: замученный, безумный и совершенно ненормальный доктор Джекилл.       Я знаю исход. Ее кровь. Ра­но или поз­дно, но Хайд унич­то­жит Эм­му.        Она – его пос­ледняя кар­та.       План так прост – сна­чала те, на ко­го мне нап­ле­вать, лю­ди, смер­ти ко­торых я от­части же­лал, по­том... по­том бу­дет эта нес­час­тная Лю­си Хар­рис, по­тому что Хайд ви­дит в ней то-то осо­бен­ное, что-то бес­созна­тель­но прек­расное. Я не могу понять его... или могу? Нет, нет, я не должен думать о ней...        В конце он убь­ет мою не­вес­ту.       Он... или я?       Где та тон­кая грань, пе­рехо­дя ко­торую я ста­нов­люсь дру­гим че­лове­ком? Где кон­ча­ет­ся ут­ро и нас­ту­па­ет ночь?        Что во мне при­над­ле­жит Хай­ду, а что – Дже­кил­лу?       Я пы­та­юсь шеп­тать мо­лит­ву, но го­лос уже не под­чи­ня­ет­ся мне.       Ты не мо­жешь по­бороть са­мого се­бя.       Я – не он.       Мое имя – Ген­ри Дже­килл. Я ни­ког­да не был Хай­дом.       Он – лишь ми­раж.       Я – это ты. И ты осоз­на­ешь бес­смыс­ленность сво­их по­пыток.       Я за­дыха­юсь.       Нет.        Нет, Хайд.       Сло­ва мо­лит­вы то­нут в ти­шине ла­бора­тории.        Хайд вновь зав­ла­дева­ет мною. Но он ли? Быть мо­жет, это я зав­ла­деваю им?        Ка­кая раз­ни­ца?       Он прав.       Мы од­но...