Звезды не ездят в метро

      Степан постучался лбом об руль.       Опять пробка на два часа минимум. Как же это его заебало! Даже мата не осталось. Снег, грязь, мудаки-автомобилисты, беспрестанно меняющие ряды в надежде выиграть пару минут, беременная секретарша на работе, стерва-любовница, разбившая подаренный мерседес через неделю — все бесило, и, казалось, выхода нет.       Степан прополз с десяток метров в пробке и понял, что если не выйдет из машины немедленно, то разнесет свой Ягуар к ебеням: достанет из багажника биту и расхерачит все до единого стекла, зеркала, фары… Степан мысленно разнес своего красавца вдребезги и немного остыл. Надолго ли? Хороший вопрос.       Красная буква «Метро» попалась ему на глаза пару минут спустя и указала спасительный выход. На деньги ему давным-давно было наплевать, так что он заехал на платную стоянку, подышал холодным столичным смогом и спустился в метро, в котором не был лет десять.       Толпа принесла его к окошку, в котором он обменял гремящую в кармане мелочь на бумажную карточку, и понесла дальше сквозь турникет на саму станцию. Он не сопротивлялся. Плыл по течению и даже ловил от этого извращенный кайф, ведь здесь от него никому и ничего не было нужно: ни денег, ни ответов, ни решений. Ничего. Он впервые за долгое время был абсолютно, беспросветно и идеально одинок.       Толпа занесла Степана в вагон, сплющила, задушила запахами перегара, дешевого парфюма, жареных на прогорклом масле пирожков и не мывшихся сто лет бомжей, но он словно впал в кому: сознание фиксировало все, что происходило вокруг, но эмоции на весь этот вертеп не реагировали. Его качало из стороны в сторону на перегонах, дергало взад-вперед на остановках. Ему прошлись по ногам, ткнули чем-то острым в бедро, неприлично прижались к заднице, вымазали чем-то жирным полу светлого кашемирового пальто и даже сперли из руки небольшую кожаную папку.       Степан понял, что ее у него в руке нет, только когда дверь вагона закрылась, и поезд тронулся. Но ему и на это было наплевать, ведь там были всего лишь договора, над которыми он собирался поработать вечером. Степан ушел в себя так глубоко, что очнулся только тогда, когда его выгнали из вагона на последней станции. — Неплохо покатался, — сказал Степан вслух и сел в подошедший вагон с твердым намерением кататься на метро до закрытия.       Через три часа, исходив центральные станции метрополитена вдоль и поперек, поглазев на самые красивые холлы, барельефы и статуи, Степан без сил опустился на скамейку Новокузнецкой и прислонился к холодному мрамору затылком. Чудовищное напряжение, державшее успешного, известного в узких кругах, симпатичного и, в общем и целом, вполне себе видного мужчину в когтистых лапах несколько лет, обрело видимые размеры, и Степан понял, что до нервного срыва ему осталось фиг да маленько. — Все наладится, — услышал он добродушный, с едва уловимой смешинкой женский голос и открыл глаза.       Девушка, что сидела рядом на скамейке, выглядела ужасно. «Ужасно мило», — поправил себя Степан. Не у всех же есть деньги на нормальную одежду, а выглядеть прилично в болоневой китайской куртке и поюзаных, давно уже немодных, когда-то кожаных сапогах сложно. Дело спасала вязаная шапка, кокетливый шарф и милое личико. Сколько ей лет? Дите ведь еще, а уже с утешениями. Неужели он так плохо выглядит? Эта мысль заставила расправить плечи и надеть вечную маску «все ОК» — У меня все налажено. — Врунишка, — улыбнулась девушка. — Не смотри на меня так подозрительно, я не ребёнок. Мне двадцать, я учусь в МГУ и могу показать студенческий. — Не надо, я тебе верю, — не поверил ей Степан. — Ну ты и жук, — звонко рассмеялась она. Провела пальчиком по его носу и взяла за руку. — Ты, наверное, никому не веришь. — Не то чтобы никому… — Я так и поняла. Пойдем. — Куда? — послушно поднялся на ноги Степан.        Смысла сидеть на станции больше не было. — Какая разница? Движение — жизнь, — решительно сказала девушка и потянула его на выход.       Степан не сопротивлялся. Действительно, какая разница, куда идти, если идти некуда. Логический и эмоциональный тупик, в котором он застрял, не оставлял вариантов, так почему бы не прогуляться вместе со свежим ветерком, случайно залетевшим в его затхлый закуток? — Держи, сомнамбула.       Степан заморгал и взял в руки бумажный стаканчик со странно пахнувшим кофе, неспешно оглядываясь вокруг. Надо же. Ночь. Снег. Фонари. Красная церковь. Макдональдс, совсем недалеко от Третьяковки… Знакомые места, черт побери.       Жуткий кофе обжег горло, Степан закашлялся, но из вежливости глотнул жидкую дрянь снова, ведь добрая самаритянка угостила его из лучших побуждений. Она же не знает, что один из его бизнесов — сеть уютных кофеен по всей России. — Как тебя зовут, милая барышня? — Василиса, — улыбнулась девушка. — Не нравится кофе, да? — Почему… — начал было Степан, но увидел, как загорелись смешинками выразительные карие глаза, и врать передумал: — Да, отвратительный. Хуже просто не бывает. — Бывает, — авторитетно заявила Василиса. — Этот — один из лучших. — Это один из худших, — поморщился Степан и выкинул стаканчик в мусорку. — В любую кофейню зайди, и будет тебе счастье. — Там дорого, — погрустнела Василиса. — У меня денег на такие развлечения не хватает. — Какие твои годы? Заработаешь. — А то! Конечно, заработаю. Буду как сыр в масле кататься.       Снежные хлопья посыпались с небес нескончаемым потоком, заметая пустеющие улицы, и они пошли гулять по Москве. Брели, не разбирая дороги, и болтали, не закрывая рты, пока не пришли к знакомому Степану дому. — Представляешь, я привел тебя к себе домой, — засуетился Степан.       Вытащил из кармана пальто связку ключей, заодно нащупывая паспорт, банковские карты и пачку наличных. Облегчённо выдохнул и успокоился. Все на месте. — Автопилот — великая вещь! — Спасибо за прогулку, — улыбнулась Василиса. — Было здорово.       Взялась за лацкан пальто Степана руками, привстала на цыпочки, чмокнула симпатичного, но совершенно ухайдаканного делами мужчину в нос и шагнула прочь, в сторону, откуда они пришли. — Василиса! А ну стой! — возмутился Степан. — Я что, девица, чтобы ты меня кофе угощала, до дому провожала, в нос целовала и, не солоно хлебавши, восвояси топала? — Степан, — рассмеялась Василиса, — ты такой замороченный, что просто чума. Расслабься уже, а? Может, встретимся когда-нибудь, напоишь меня хорошим кофе. Отблагодаришь за прогулку. — Я тебя прямо сейчас напою, — сказал Степан. — Пойдем, я приглашаю тебя на чашку кофе. — Нууу, нет! Я девушка приличная, и на такие уловки не ведусь.       Степан спорить не стал: подхватил Василису на руки и зашел в двери, которые услужливо открыл перед ним швейцар. — Добрый вечер, Степан Игнатьевич. — Добрый, Федор, — улыбнулся Степан, опуская Василису на ноги.       Стянул с нее шапку, открывая глазам красивые светлые волосы, постриженные поистине ужасно. — Маньяк, отдай шапку, — буркнула Василиса. — Еще раз такое исполнишь — в глаз дам. — Боюсь, боюсь, — рассмеялся Степан и подтолкнул ее к лифту. — Не переживай, приличная женщина, у тебя теперь есть свидетель, так что ничего плохого я с тобой не сделаю. — И то верно, — повеселела Василиса, заходя в лифт. Завертела головой, разглядывая отделанный мрамором и деревом холл до последнего. — А ты, типа богатый Буратино, получается? — Я Карабас Барабас. Злой и жестокий. Но это если меня злить. — А если не злить? — Тебе виднее, — улыбнулся Степан, подхватывая Василису под локоток, когда двери лифта открылись.       Они вышли в заставленный цветами коридор, прошли с десяток метров по красной ковровой дорожке и уперлись в темно-коричневую сейфовую дверь. Василиса прислонилась к стене плечом и, пока Степан возился с замками и сигнализацией, разглядывала его так тщательно, что у него по спине ползали мурашки, и не сказать, чтобы удовольствия. — Ты не злой и не жестокий, — сказала наконец Василиса, заходя следом за ним в богато обставленную прихожую. — Ты просто устал.       Степан открыл было рот, чтобы возразить, но тут случилось сразу две вещи: во-первых, он понял, что Василиса права, и ему стоит забить на работу хотя бы на неделю. А во-вторых, из спальни в одном кружевном халатике выпорхнула любовница. Степан вспотел. Как же он про нее забыл? Идиотская ситуация! — Это еще что за чучело? — удивилась Анастасия и подошла к ним вплотную. — Степа, на какой помойке ты ее нашел? — Это я его на помойке нашла, — обиженно вскинула голову Василиса. — Судя по всему, вы на ней вместе тусуетесь.       Развернулась и шагнула к двери, но Степан хватил ее за руку и остановил. Дернул к себе, обнял, прижал одним ухом к своей груди и накрыл второе ладонью. — Это еще что значит? — поморщилась Анастасия. — То и значит. На помойке я тебя нашел, а не ее! — Ты что себе позволяешь! — уперла руки в бока красотка и приготовилась к бою. Она будет не она, если в итоге не выцыганит у Степана бриллиантовое колье! — Кто я, а кто она! Да вся ее одежка вместе взятая одного моего похода к парикмахеру не стоит! Выкинь эту бомжиху за дверь. Немедленно! — Да ты ж стерва, а?! — тихо, но абсолютно честно, не сдерживаясь и не притворяясь, зарычал Степан, и ему резко полегчало. — Это я тебя сейчас за дверь выкину! — Что ты сказал?! — То и сказал! Проваливай! — Как это «проваливай», — захлопала глазами Анастасия и немедленно сменила тон. — Дорогой, о чем… — Ты меня достала! Я потратил на тебя херову кучу бабла, и что получил взамен? Очередной скандал?! — Ну почему очередной? Когда люди живут вместе, общаются постоянно, случаются недопонимания… — У тебя одна тема для разговоров — подарки тебе любимой! Заебало. — Давай поговорим о том, что тебя волнует. — Давай, — кивнул Степан, отпуская туго сжатую пружину наболевшего, и ласково погладил Василису по голове. Не повезло девчонке, попала под раздачу. — Я тебя сюда на правах любовницы привёл, а ты трахаешься со мной так, будто одолжение делаешь! Когда ты мне минет последний раз делала? В задницу давала? Новенькое предлагала? Сто лет назад! Жены и то чаще с мужьями спят. Какая ты, нахуй, любовница? — Хочешь, прямо сейчас минет сделаю, — захлопала глазами Анастасия. — Просто я думала, тебя все устраивает. Если тебе не хватает перчинки, то я могу твою куколку отмыть и на троих секс… — Пошла вон, — скривился Степан, искренне не понимая, какого черта он исполнял в последние пару лет. Зачем привел в дом эту… это… жадное, блудливое нечто! А ведь она была далеко не первой. — Степа, милый, перестань, — протянула к нему руку Анастасия, но увидела ярость в серых глазах и давить на жалость передумала. Прежние любовницы ее предупреждали: увидишь, что глаза Степана почернели, рви когти. — Ладно, я уйду, но завтра мы встретимся и все обсудим. — Непременно, — оскалился Степан. — Например, разбитый мерседес.       Анастасия исчезла в спальне, он убрал руку со светловолосой головы, и Василиса подняла на него задумчивые глаза. — Эк тебя раздраконило. Мне кажется, или тебе пора лечиться? — Побудешь моим лекарством? — вымучил улыбку Степан. Не стоило скандалить при гостье, но крышу реально снесло. Анастасия — девка из деревни под Рязанью приехавшая, а туда же. Сука замкадная. — Обещаю, никакого секса, если сама не захочешь. — Что-то подсказывает мне, что если останусь, то секса захочу, — смутилась Василиса. — Ты слишком опытный мужчина, чтобы я смогла перед тобой устоять. Может то, что ты за пять минут избавился от любовницы, меня остановит?       Степан в ответ стянул с нее шарф, снял куртку и даже сапоги, чем вогнал в краску ее и в культурный шок Анастасию. Закрыл за бывшей любовницей дверь и подтолкнул Василису на кухню, где усадил за стол и принялся колдовать с кофе.       Мирную тишину нарушила заметно нервничающая Василиса: — Тут все такое стильное… — Это же хорошо, — покосился на нее Степан. — Да, конечно, — кивнула она, старательно пряча ноги в чистых, но явно не один раз стиранных носках под стул. — Но на этом фоне я чувствую себя замарашкой. Может, я лучше пойду? — Нет, — на мгновение задумался Степан. Бросил возиться с кофе, поднял Василису на ноги и потянул за собой в ванную. — Сейчас мы нас уравняем. — Это как? — насторожилась Василиса, но он поставил ее перед зеркалом, а сам, стоя за ее спиной, принялся раздеваться. — Степан?! Ты что?! — Ты мне твердила всю дорогу — расслабься, — улыбнулся Степан. — Теперь твоя очередь.       Разделся полностью, встал позади Василисы, насладился пунцовыми щеками и взялся за ее длинное черное платье. — Не надо, у меня нижнее белье, как у столетней старухи, — дернулась в сторону Василиса. Случайно задела попкой пах Степана и поняла, что мужчине позади нее откровенно плевать на то, что на ней надето. — Ой! — Я тебя для чего раздеваю? — проурчал ей в шею Степан. — Чтобы мы были на равных. — У меня ноги небритые, — прикрыла глаза Василиса.       Губы на шее, ласковые руки по всему телу и стоящий колом член, прижатый к попке, рождали желание забить на принципы и хоть раз в жизни почувствовать себя не нищей неудачницей, а настоящей принцессой. Золушкой. Хоть на один вечер! — У меня тоже, — хмыкнул Степан, повернул Василису к себе лицом и раздел полностью, не обращая внимания на зажмуренные глаза и пунцовые щеки.       Чуть полноватая на его вкус, но грудь хороша, да и бедра — есть за что подержаться, а животик… Его убрать никакая не проблема. — Я грязная, — продолжила вялые попытки остудить мужчину Василиса. — Я тоже, — сказал он и подтолкнул ее в душевое отделение.       Включил воду, потянул Василису на себя, дождался, когда она откроет глаза, и посмотрел ей в лицо: — Можешь побыть моей женой на одну ночь? — Женой? Не любовницей? — растерялась Василиса. — Хватит с меня любовниц. — Я не понимаю… — Так хорошо, как с тобой, мне не было уже давно. Даже с друзьями. Завтра я сделаю для тебя все, что ты попросишь, если сегодня ты сделаешь то, что прошу тебя сделать я. — Ладно, — кивнула Василиса, пряча разочарование за каплями воды. — Я согласна.       Вот тебе и Золушка. Чурбан! Не мог с этим до утра подождать? Она бы помечтала о том, что у них любовь с первого взгляда… Эх! Никакой романтики. Что за мужики пошли? — Чего ты хочешь взамен? — приобнял ее Степан. — Я уйду утром. Пообещай никогда меня не искать, — следуя верной традиции всех романтически настроенных, приличных и гордых женщин, сказала Василиса. — Обещаю, — улыбнулся Степан.       Он совсем забыл, каково иметь дело с малолетними романтическими блондинками, надеющимися на то, что красивый, успешный мужик 35 лет от роду без памяти влюбится в дурно одетую, полноватую, но умную, начитанную и забавно-милую двадцатилетнюю простушку. — Я не специалист в одноразовом сексе, — предупредила Василиса и позволила себе провести пальцами по выпуклым мышцам сильного плеча и руки. У нее любовников с таким шикарным киношным телом никогда не было. Не стоило упускать шанс изучить его получше и получить от этого дополнительное удовольствие. — Дай мне время на подготовку.       Он развёл руки в стороны, поднял лицо вверх, подставляя его водяным струям, и закрыл глаза, позволяя ей развлекаться. И Василиса принялась за дело. Как в порнушках по интернету!       Ей не верилось, что все это происходит на самом деле: такая, как она, завела такого, как он! Обалдеть! Но это было, и его торчащий вверх член был прямым тому доказательством.       Василиса прогулялась руками по всему телу замершего под душем мужчины и даже обошла его кругом. Не удержалась, шлепнула по крепкой заднице, чем вызвала довольный смешок, и, будь что будет, куснула за рельефную мышцу на плече. — Хрхрхр, дерзкая девчонка, — опасно понизившимся голосом отозвался на это Степан. — Наигралась? — Нет, конечно, — хихикнула Василиса, встала перед ним и взялась рукой за его член. — Раньше у меня не было возможности… Ну, ты понимаешь… Парни в двадцать лет все делают… — Быстро? — подсказал, смеясь Степан. — Не переживай, я никуда не тороплюсь. Играйся на здоровье. — Какой он, оказывается, на ощупь… мммм… интересный. — Повежливее! — охнул Степан, когда она сжала ствол слишком сильно. — Это же мое больное место! — Прости, — покаялась, Василиса. — Можно я тебя помою? У тебя такие мыщцы! Как в кино!       Конечно же, Степан согласился. Кончил от мыльных неумелых рук и ласкового ерзания мочалки по спине и бедрам. Успокоился на время, достаточное для того, чтобы довести Василису до предоргазменного состояния, и даже успел натянуть на член презерватив, прежде чем вошел в нее и как следует отымел.       Она стонала, билась в его руках, вскрикивала и, когда Степан потерял всякую надежду на благополучный исход, бурно кончила, утаскивая его, едва ли не первый раз в жизни поймавшего женский оргазм членом, за собой.       Они завернулись в банные полотенца и вернулись на кухню, где Степан долго и со вкусом учил Василису разбираться в кофе, пользоваться кофемашиной и рисовать в кофейных чашках пенные узоры. Они больше не занимались сексом и провели остаток ночи в блаженном молчании, обнявшись и устроившись так удобно, будто жили вместе вечность.       А утром Василиса ушла. Сбежала по-тихому, не прощаясь, не оставляя номера телефона и следов своего присутствия. Степан ее не остановил.       Убрал в тумбочку студенческий Василисы, неслучайно выпавший из кармана ее куртки при раздевании. Откопал в ящике стола давно забытую пачку сигарет, когда за ней закрылась дверь, закурил и расслабился окончательно.       Взвесил за и против, подумал, повтыкал в потолок и укатил в отпуск на месяц, а когда вернулся, продал свой самый геморройный бизнес, разогнал любовниц, продал все машины, кроме Ягуара, вернул старых друзей, о которых почти забыл, и по вечерам начал готовить себе кофе сам.       Скучал ли он по Василисе? Нет. Просто помнил о ней каждую минуту и представлял ее рядом. Как звезду на небе: далекую, ласковую, понимающую, но совершенно недоступную. Вот она готовит ему кофе, а он трется о ее попку стояком и отвлекает поцелуями. Вот они рассекают на парусной яхте ярко-синее море и глазеют на греческие острова. Вот… Да мало ли чего Степан с Василисой делал, если учесть, что любовниц у него полгода как не было.       Он пристрастился к долгим прогулкам, сменил туфли на крепкие ботинки, брюки на джинсы, рубашку на толстовку, а пальто на куртку. Купил мотоцикл и гонял на нем не быстро, но долго, наворачивал круги по Москве и знакомился с ней заново. А еще он полюбил сидеть на байке у парапета напротив здания МГУ и смотреть на расстилающийся под ногами ночной город.       И однажды, когда опять пошел снег, улицы утонули в грязи, а он сидел на байке и мерз, к нему подошла девушка. Постучала по шлему, дождалась, пока он его снимет, и спустила намотанный на пол-лица шарф на подбородок. — Долго ты еще собираешься вокруг меня круги нарезать? — спросила Василиса. — Вовсе я не вокруг тебя круги нарезал! — насквозь фальшиво возмутился Степан. — А то ты не знал, что я здесь учусь. — Не знал, — соврал Степан. Она рассмеялась. Он покачал шлем в руке и опустил голову. — Но теперь это не важно. Мы, как и в прошлый раз, случайно встретились… — Случайно? Думаешь, я не знаю, что ты следишь за мной больше полугода? — Я не слежу. Оно само как-то так получается. — Само, да? А поговорить со мной само не получается? Чего ты ждёшь? Когда я замуж выйду? — Нет, конечно. Мне просто надо было подумать. — Если бы я не подошла, долго бы ты еще думал? — Пару-тройку лет. Как минимум, — пожал плечами Степан. — А может, и всю жизнь. Не верю я в любовь с первого взгляда, Василиса. — Зато я верю, — улыбнулась она и положила теплую ладошку на холодную щеку, поднимая его лицо к своему. Кто бы знал, как она по нему скучала! — Поехали домой, трусишка. Сколько можно бояться? — Не знаю, — тяжело вздохнул Степан, притягивая Василису к себе. Поцеловал в губы долгим поцелуем и натянул на нее шлем. — Вдруг облажаюсь? — Наверняка облажаешься. Не раз и не два, — уселась позади него на мотоцикл Василиса, обняла крепко. — Но разве нас это остановит? ТЕБЯ остановит? — Ни за что, — усмехнулся Степан и как следует газанул. Чтобы нервы успокоить и решимости набраться. Звезду с неба достать — это одно, а жить с ней — совсем другое. — И знаешь, больше ты в метро ездишь не будешь. — Почему? — Ты — моя звезда, а звезды в метро не ездят. 17.01.15