Плоды незыблемой веры

Ты бежишь по знакомой дороге, бежишь, не оглядываясь назад – за черту, за чертову черту, которую несколькими минутами ранее пересек до одурения любимый человек. Слезы капают с твоих глаз, но они легко сливаются с белоснежным оттенком кожи, ты и сама знаешь, что когда плачешь, выглядишь еще прекраснее, верно? Тебя ранили в самое сердце, правда, Белль? Тебя ранили в самое сердце, разорвали его на мельчайшие частички, растоптали, а затем вынули жалкие остатки... А ты так верила ему, да, Белль? Подобно вере в добрые сказки, которые до сих пор вызывают в твоей душе неописуемое тепло, добрые сказки о том, что однажды, злодеи меняются, подобно гусенице… Их душа расцветает и, выбираясь из уродливого кокона, превращается в совершенных во всех отношениях, бабочек. Ведь злых людей не существует, существуют несчастные, верно? Глупая, глупая, до безобразия доверчивая принцесса… Только сейчас ты понимаешь, что люди не меняются, понимаешь, что зло, проникнув в сердце, никогда больше его не покинет. А ты думала, что он откажется ото всей своей непоколебимой власти, могущественной магии только ради тебя? Как ты не понимала, что эта цена слишком велика… Тебя ранили в самое сердце, верно, Белль? О, милая, не смей отпираться. Ты сломалась, принцесса, не сломавшись однажды, ты сломалась сейчас. От твоей искренней души, способной на многие величайшие подвиги, остались лишь жалкие руины, никому не нужные, забытые… Однажды, ты разглядела в нем человека, помнишь, как ты глубоко верила в то, что на самом деле суть колдуна не такова, какой он хочет ее видеть. Ты верила, что за острыми шипами скрывается образ прекрасной розы, верила, что за верхушкой айсберга скрывается нечто…Нечто светлое… Твоя незыблемая, твоя непоколебимая вера когда-то зажгла в нем огонек, заставила отвратительную кожу покрыться приятным человеческим блеском, ты разглядела в чудовище человека, полюбила чудовище. Все бежишь, боясь оглянуться назад, боясь, что он каким-либо волшебным образом мог вернуться, вновь вымаливать прощение, как же она боялась, что вновь запутается в сетях этой безгранично слепой любви. Ты ведь любишь его, правда? Любишь до безумия, до сумасшествия, до потери разума, именно поэтому ты его отпустила, верно, Белль? Если ты любишь, то непременно отпустишь, верно? Отпустила… Видишь на горизонте любимую библиотеку, которая полна различных воспоминаний о нем, о его чудовищной сути. Сейчас даже книги не смогут исцелить все твои душевные раны, правда, Белль? Твоя душа разорвана, над ней надругались, убили в тебе жизнь, Белль. Ты невольно вспоминаешь день встречи с ним, вспоминаешь, как была поражена его жестокостью, коварством, чудовищностью. Ты, разумеется, не желала вручать свою судьбу в руки темного мага, но неугасимая страсть к героизму, наполняющему тебя, победила. И кто мог подумать, да? И кто мог подумать, что ты безудержно влюбишься в него, беспамятно влюбишься, безответно. Юная принцесса, перечитавшая, кажется, сотню сказок о том, что люди способны меняться. Но, Белль, ты ведь совсем не учла, что человеком он никогда не являлся… Ты глотаешь горькие слезы, прикрывая глаза ладонями, горло неприятно саднит от того, что ты изо всех сил стараешься сдержать новый порыв рыданий, не закричать во все горло, стараешься не привлечь к себе внимания. Чем ты заслужила такое, Белль? Незыблемой верой, искренней любовью или, быть может, абсолютным доверием? Твои плоды незыблемой веры, дорогая, плоды искренней любви, плоды абсолютного доверия… Кажется, твой рассудок мутнеет, да, детка? Ты думаешь о том, что совершила, о том, что приказала ему переступить за чертову черту. И ты коришь себя, ты могла бы дать ему еще один шанс, верно? А он бы обязательно изменился, ведь так? Глупая, какая же ты глупая… Ты добежала до лавки мистера Голда, столь знакомого, родного душе места, но вместе с тем столь ненавистного, потому что все, что находится здесь, напоминает его. Ты входишь и ностальгически осматриваешь помещение. Все предметы – доказательства его беспощадности и жестокости: все, что находится здесь - отобрано. Проводишь рукой по паре кукол, которые всегда вызывали неописуемую жуть в сердце, а когда ты вспоминала и о том, откуда взялись эти куклы, ты, словно ошпаренная, дергала руками, прижимая их к себе. Но сейчас ты нарочно проводишь рукой по загадочной игрушке, проводишь с наслаждением, с мыслью о том, что он ее касался. Прошел всего час, а ты, кажется, забыла о том, как он пахнет, прикасается и говорит. Ностальгия вновь пронизывает тебя. Ты вспоминаешь в мельчайших деталях абсолютно все: от первой встречи до последнего расставания. Тебе кажется, будто ты в последний раз рассталась с ним, по меньшей мере, век назад. Мучительно, правда, Белль? Глупая, глупая, наивная принцесса… Ты осматриваешь все предметы, вспоминаешь истории, связанные с ними, безусловно, рассказывал он. Помнишь выражение его лица? В те моменты, он, кажется, забывал о своей чудовищной сущности, забывал о том, что является темным магом. Он обо всем забывал с тобой, а ты верила в него, верила, что он может быть человеком, что его душа не до конца прониклась гнилью… Слезы текут с твоих глаз. Ты ничего не можешь с собой поделать, не можешь остановить новый порыв рыданий, не можешь успокоиться, не можешь, черт возьми, взять себя в руки. Не можешь справиться с этой любовью. Но, скоро станет легче, правда? Стараешься убедить себя в том, что сможешь забыть его, сможешь забыть обо всем том, что вы вместе прошли, что вы вместе испытали, что вы вместе чувствовали. Но, ты ведь сама знаешь, что никогда не забудешь. Останавливаешься у разбитого зеркала, вглядываешься в него и подмечаешь, насколько ты жалко выглядишь. Осколки зеркала настолько острые, что, кажется, они легко бы заменили хирургический скальпель. Ты вновь вглядываешься в свое отражение, разглядываешь, крупицы слез на своих щеках. Острие осколка вызывает у тебя довольно глупую идею, но, до боли навязчивую, кажущуюся правильной. Ты понимаешь, что твоя жизнь невозможна без любимого. Улыбаешься, бросаешь теплый взгляд на потолок, будто бы разглядывая лучезарное небо, а после, поднеся осколок к хрупкой коже вены, совершаешь необратимое. Если б только твои друзья знали о том, что найдут тебя мертвой в лавке мистера Голда, то никогда бы, никогда не оставили тебя одну, но сейчас ничего не исправишь, верно, Белль? Видишь, Белль? Пред тобою плоды твоей незыблемой веры. Тебя ранили в самое сердце, правда, Белль? И не смей отпираться…