Танго в Паутине

My hands are in motion, My wheels do not change, My pain I turn into heat Inside these flames. (c) DORO "Metal Tango"**

      Невербальный ступефай вбивает Люциуса в стену. Он кульком падает на пол, но сил подняться уже нет. Да, конечно, с палочкой он мог сотворить с противником что угодно, вот только палочки давно не было, и сил на беспалочковую магию нет. Какой толк от знания сотен темнейших проклятий, если необратимые повреждения применять запрещено, а в обычном дуэлинге, оказывается, Малфой бесповоротно проигрывает выскочке Снейпу? А ведь его предупреждали. И Долохов, и Лестранж в один голос твердили: «Не связывайся ты с ним, Люц, дороже выйдет! Ты не знаешь, на что он способен!» Ну, вот сейчас Люциус и узнает, на что способен любимый ученик Лорда. Память услужливо подсказала пару тысяч способов всласть поиздеваться над человеком без необратимых повреждений.       Северус Снейп не спеша, будто на прогулке, приближался. Люциус попытался приподняться и тут же со стоном рухнул на бок. Правая рука оказалась сломанной.       - Что Люци, плохо тебе? – раздался над головой негромкий голос. Малфой повернул голову, и взгляд его уперся в остроносые сапоги Снейпа. Поднять голову выше оказалась тоже проблематично: при очередном падении Люциус что-то ушиб в позвоночнике.       Хотелось завыть от злобы и бессилия, словно в далеком детстве, когда он устраивал родителям буйные истерики. Мать сходила с ума от этого и была готова на все, лишь бы его унять, а отец старался самоустраниться, успокаивая себя, что-де сын это перерастет.       Ну вот кто мог знать, что этот двинутый Снейп окажется таким мастером беспалочковой магии? Такое умение приходит с возрастом и опытом, а он, Мордред его возьми, был на пять лет младше Люциуса. «Ты и знал» - напомнил ему внутренний голос, почему-то с интонациями старика Роско Лестранжа. «Тебе просто хотелось сбить спесь с молодого фаворита Лорда и заткнуть рты всем любителям посплетничать на тему нового любовника Нарциссы. Ты забыл, что Лорд бездарностей при себе не держит, и уж тем более не берет их в ученики.»       - Ну так что, Люциус, - Снейп несильно пнул его ногой под ребра. – Признаешь себя побежденным? «И это все?!!! – завопил ликующий внутренний голос, – никаких проклятий для поверженного соперника? Он предлагает просто закончить дуэль и разойтись?!!». Нет, конечно, Люциус слышал слухи, что Снейп не любитель пыток и иных развлечений подобного толка. Это, кстати, было еще одной причиной, почему он рискнул бросить вызов молодому ученику Лорда. Он не мог понять, каким образом эта слабость оказалась не слабостью, а силой. Снейп не любил долгих издевательств, не любил глумливых шуток, он предпочитал действовать быстро, жестко и эффективно, надо признать. Там где другие Пожиратели предпочитали покуражиться над жертвой – Снейп просто убивал. Убивал без использований непростительных. Над ним посмеивались, когда он говорил о необходимости беречь силы. Это с его-то татуировками-накопителями… И вот закономерный результат: выпустив сотню проклятий Люциус выдохся, а Снейп, не напрягаясь, добил его за пару минут невербальными. Опыт опытом, но практика оказалась важнее.       Но признать свое поражение – это же такое унижение. Люциус прикинул, остались ли в его организме силы, чтобы вцепиться в Снейпа. Можно было отобрать у него палочку и… «Нет», - сказал он сам себе - «Снейп убьет меня раньше.» Забавно. Даже в схватках с аврорами Малфой не думал о смерти. А здесь во время обычной дуэли, подкрепленной недвусмысленным приказом Лорда, он боится. Действительно боится, что Снейп его убьет. Такой несокрушимой уверенностью веяло от этого человека, что маленький Люциус внутри него скулил от страха.       Признать это было бы унизительным, признать это после долгих выматывающих пыток – было бы глупым.       - Я согласен, Снейп, - прохрипел Малфой, - я признаю себя побежденным.       - Отлично, – его трижды проклятый противник нагнулся над ним и вздернул Люциуса на ноги. Малфой заскрипел зубами от вспыхнувшей в искалеченном теле боли.       - Больно, Люци? – лицо Снейпа оказалось так близко, что Малфой чувствовал его дыхание на своей щеке. Он попытался оттолкнуть его, но грудь сальноволосого урода обладала теми же свойствами, что и стена за спиной Малфоя: жесткая и недвижимая.       Как ни велико было желание Люциуса послать эту сволочь куда подальше, но он понимал, чем это чревато.       - Больно, Снейп. – отозвался он. – Отпусти меня. Мне пора домой. Глубоко вздохнув, он посмотрел в глаза Снейпа и тут же об этом пожалел. Черные провалы на бледном лице словно затягивали в трясину. Или даже не в трясину.       Однажды в детстве, когда Люциус гостил в Лестранж-холле у своих приятелей Рабастана с Рудольфусом, ему не повезло: он свалился с насыпи в зыбучие пески. Он погрузился примерно по грудь, но проблема была в другом -- чтобы вытащить его из смертельных объятий, понадобились бы усилия трех гиппогрифов. Даже двойной мобиликорпус братьев Лестранж не мог выдернуть его из плена. Пока Руди бегал за родителями, Люциус успел насладиться зрелищем надвигающегося прилива. Его спасли вовремя, и на гибкой детской психике это никак не отразилось. Он по-прежнему любил приезжать в Девон, носился по округе и совершенно не боялся моря. Вот только взгляд в черные глаза Северуса Снейпа, каким-то образом вернул его в детство. Все было точно как тогда. И непередаваемые ощущения стиснутого песками человека, сравнимые только разве что с эффектом от многократного ступефая, и паника попавшего в ловушку ребенка, и Снейп, как тот самый прилив – грозный и неотвратимый.       Сердце беспомощно трепыхалось в груди от сладкого ужаса. Снейп был прекрасен, как может быть прекрасна смерть. Подобные чувства у Малфоя вызывало только присутствие Темного Лорда. От мысли о Лорде Люциуса немедленно бросило в жар. Он вспомнил первые месяцы своего ученичества. Тогда он гораздо легче переносил боль, он свыкся с нею, как иные смиряются с неприятными запахами. Он впустил ее в себя и носил ее после еще очень долго. Боль от тренировок, боль от учебных проклятий, боль от удовольствия, которое редкими ночами доставлял ему Лорд.       Самые страшные и самые сладкие воспоминания молодого Малфоя. Он до сих пор помнил все до последней минуточки: и тяжесть горячего тела, и поцелуи-укусы, и покалывающие волны дикой силы вокруг.       «Интересно, - мелькнула непрошенная мысль, - когда Снейп трахается, вокруг него воздух тоже кипит?» Мелькнула и осталась. Засела глубоко в мозгу, там, где проходит невидимая нить, ведущая к его сердцу и далее к члену. Люциус чувствовал эту нить. А также чувствовал нарастающее возбуждение. Стоит Снейпу приблизиться еще чуть ближе, то он это тоже почувствует.       «Блядь!» - взвыл внутренний голос и Люциус поспешно отвел взгляд. Проверять, кого из них со Снейпом лучше Лорд научил окклюменции, ему совершенно не хотелось.       - А ведь ты меня боишься, - удовлетворенно протянул Снейп. – хороший мальчик.       - Мордред тебе мальчик! - Малфой постарался придать голосу побольше твердости. - Отпусти меня, Снейп, слышишь?!!       Снейп захихикал у него над ухом, и волна теплого воздуха вступила в какую-то алхимическую реакцию в теле, которая закончилась стремительным приливом крови к члену. И если раньше Люциус мог еще думать, что так реагирует, потому что сила Снейпа схожа с магией Темного Лорда, то сейчас никаких сомнений не осталось – у него стоит на Снейпа. Лорд в постели не смеялся никогда.       - Обязательно отпущу. Но чуть позже, – в его бархатном голосе вдруг прорезались стальные нотки, и худые пальцы обхватили горло Люциуса.       - Что… Что ты делаешь... - прохрипел Люц.       - Объясняю тебе некоторые вещи, Малфой, - Снейп чуть ли не мурлыкал. – Если ты еще раз посмеешь выкинуть что-то вроде вчерашнего, если ты еще раз посмеешь пытаться подсидеть меня и доставать с глупой ревностью меня и Нарциссу, то можешь сразу копать себе могилу. – Пальцы сжались чуть сильнее, и Снейп практически без усилий поднял Малфоя за горло на вытянутой руке. – То, что было сегодня, покажется тебе слабенькой репетицией. Не будет никаких дурацких дуэлей с их дурацкими ограничениями. Я тебя просто убью. Ты меня понял, Малфой?       Люциус безуспешно пытался отодрать от своего горла цепкие пальцы. Но рука Снейпа, казалось, приобрела стальную твердость. Зная о его «силовой прокачке», можно не сомневаться, что так оно и было. Заклятие твердой руки. Когда-то маги еще сражались на турнирах и пользовались им для того, чтобы удержать копье.       - Ты меня понял, Малфой? – прошипел Снейп и отпустил его. Не сползти на пол Люциусу помогло то, что трижды проклятый зельевар «поймал» его своим телом.       - Понял, - простонал Люциус. Он был в совершенном ужасе от того, как ему хотелось покориться силе Снейпа. И возбуждение никуда не делось, вот только Снейп теперь мог его чувствовать. И, конечно же, любимый ученик лорда не мог это не прокомментировать. Твердое бедро втиснулось между ног Люциуса и прижалось к паху.       - Значит, ты мазохист, Люциус? – Снейп почти нежно поглаживал больную руку Малфоя, - Увлекался круциатусом? Или это у тебя врожденное?       - Причем тут круциатус? - Люциус изо всех сил старался отвлечься.       - Ну, есть такой интересный эффект у непростительных, - Снейп словно не прижимал телом к стене мужчину (между прочим очень красивого мужчину!), а читал лекцию где-нибудь в Дурмштранге, - они меняют душу волшебника. Чем чаще ты их применяешь – тем сильнее они на тебя влияют. Увлечение империусом приводит к интересной связке между желанием подчинять и желанием подчиняться – не смертельно, но можно спятить; круциатус же порождает еще более взрывную смесь: чтобы причинить боль кому-то, нужно этим наслаждаться, чем чаще используешь – тем сильнее наслаждение, и тем восприимчивее становишься к круциатусу ты сам, боль и удовольствие смешиваются настолько крепко, что садист превращается в мазохиста. Вроде тебя, – добавил Снейп и лизнул ухо Малфоя. - Глубоко внутри ты жаждешь и подчинения, и боли. Я сильнее тебя, я напугал тебя, я поймал тебя, и ты готов мне дать прямо здесь на оплавленном полу.       Малфой с трудом сбросил очарование гипнотического голоса Снейпа и взвыл:       - Оставь меня в покое, Снейп! Отпусти меня! И руки убери. Раз… - он хотел сказать, что Снейп размечтался, но тот закрыл рот поцелуем.       Губы Снейпа были жесткими и властными. Невозможно было им сопротивляться, тем более что пока язык зельевара настойчиво толкался навстречу языку Люциуса, рука его пробралась в штаны Малфоя и обхватила возбужденный член.       Люциусу не дрочили прямо в штанах с тех пор, как он вышел из пубертатного периода. Неудобно, неловко, тесно, но у Снейпа был, видать, гораздо больший опыт подросткового секса. Люциус толкался навстречу его руке, стискивал бедрами его колено и глухо постанывал, прикусив губу. Добившись от него ответа на поцелуй, Снейп перешел к ласкам шеи -- поднимался выше к чувствительным местам возле ушей (как только догадался!) Перед глазами вместо мыслей стояла какая-то белая пелена. Люциусу казалось, что он ничего так в жизни не хотел, как кончить сейчас от умелой руки Снейпа. Подчиняться бешеному напору Снейпа оказалось приятно и правильно. «О Мерлин и Моргана! Снейп! Меня почти трахает Снейп и мне это нравится!» - испуганная мысль о том, какому унижению он сейчас подвергается, не привела его в чувство, а наоборот. Вцепившись в плечо зельевара здоровой рукой, Малфой коротко всхлипнул и кончил.       - Какой ты быстрый, - Снейп почти ласково поддержал Люциуса, так как ноги у того подкашивались. – Давно не трахался? – он вытащил руку из штанов и преспокойно вытер о бедро Малфоя.       - Пошел нахуй, Снейп, - огрызнулся маг. Наконец-то накатили праведный ужас и оглушающий стыд. Где вот только они были раньше, когда он как последняя шлюха терся о Снейпа?       - Значит, давно, – заключил ученик лорда и отпустил Малфоя. Лишившись поддержки, тот чуть не упал, после сокрушительного оргазма ноги совсем не держали. - Свою палочку заберешь завтра у Лорда. – Снейп призвал свою мантию, сброшенную перед началом поединка, и аппарировал. Глухо всхлипнув, Люциус сполз по стене и подтянул колени к груди. Надо было немедленно отправляться домой, залечивать раны, пить целебные зелья, но Малфой не мог себе позволить, чтобы кто-то видел его в подобном состоянии.       - Чтоб ты сдох, Снейп, - твердил Люциус методично ударяясь затылком о стену, - ты мне за это заплатишь, сука.