Надежда

Все надежды Галахада рухнули в один момент, когда Артур сообщил о новом походе, заключительном и опасном, принудительном, обменом на который будет долгожданная свобода. Конечно, всё не должно было окончиться так просто. Всегда есть то, что омрачает праздную радость, заменяя её беспросветным унынием. Сердце терзала злоба, до дрожи, до искусанных в кровь губ. Вспыльчивый характер мальчишки не давал так запросто покинуть вмиг опустевший трактир. Он так и продолжал стоять напротив Артура, пока рука не дрогнула, разбивая наполненный вином кувшин вдребезги. Он был человеком чести, преданным другом, верным соратником. Галахад не мог поступить иначе, его ответ был единым. Он отправится вместе с товарищами не только потому, что нужны эти нелепые грамоты. Дружба и честь превыше всего. Слишком многое они пережили вместе, слишком многое испытали. Разбитый кувшин не приносит ровным счётом никакого спокойствия. Взгляд мальчишки говорит сам за себя, и Артур понимает его без слов. Сейчас ему было необходимо побыть одному. Потребность в уединении рано или поздно требуется любому человеку. Ослепительная весёлая улыбка была смыта угрюмой тоской. Галахад порой пересчитывает кулаком стены, не боясь оцарапать костяшки пальцев в кровь. Но внутренний голос заставляет наконец остановиться. Так дело не пойдёт, руки пригодятся ещё в бою. И калечить их из-за собственной прихоти не следует. Тёплая вода должна будет успокоить. Но только тело, нервы воина теперь успокоятся не скоро. Только когда бравый меч обагрится кровью свирепого противника. Прозрачная вода в небольшой ванной кажется похожей на частицу озера. Тристан пропускает её сквозь пальцы, вслушивается в мирное течение, закрывает глаза. Воображение само нарисует пока ещё далёкую картину родного дома. Как же он скучал по голубым, прозрачным озёрам, по чистому светлому небу, по яркой сочной траве, по тёплому дождю и ласковому ветерку. Он скучал по единению с природой. Галахад был вне себя от злобы. Встретятся ли они сегодня — никому не известно. Но даже если этого не произойдёт, он придёт к мальчишке ночью, как обычно. Он тихо пожелает тому спокойной ночи, положит у подушки связку душистых трав и уйдёт. Осторожно, бесшумно, непримечательно, словно тихая лесная тень. Но в этот день, именно сейчас — желание видеть мальчишку здесь, преобладает. Возможно это их последний день, возможно завтра этого не будет. Завтра они уже не будут теми, кем являются сегодня. Всего лишь воины, верные рыцари круглого стола, защитники и сильные соратники Артуриуса. Словно кто-то свыше решает сделать Тристану подарок. Приближающиеся шаги разбавляют тишину. Тристан не открывает глаз, губы трогает едва уловимая улыбка. Он пришёл, он всё-таки пришёл. Сердце в груди замерло, ёкнуло, когда одежда с тихим шорохом стала ложиться на пол. Движения рук, торопливые, непослушные. Незримое дыхание. Галахад огибает небольшую ванную, куда и сам длинноногий Тристан помещается с трудом. Но это не мешает, совершенно. Они сидят спокойно, тихо, слова сейчас совсем не нужны. Глаза в глаза, рука к руке, одно дыхание на двоих. Галахад касается ладонями спутавшихся волос Тристана, убирает грязные пряди с лица, путается пальцами в тугих косах. Тристан терпит лёгкую боль, когда расплетая волосы, мальчишка слишком сильно дёргает их на себя. Он бережно осматривает свежую рану на руке, покачивает головой. Безрассуден, дерзок. Как и всегда, по-иному быть не может. В противовес всегда спокойному, непреклонному, гордому Тристану. Его «лесному божеству» с дурманящим травянистым запахом. Он зовёт за собой, заставляет раствориться в нём полностью. Губы Тристана пахнут спелыми яблоками, губы Галахада сохранили на себе пьянящий запах вина. Они соприкасаются едва, сначала осторожно, трепетно, боясь спугнуть. Обмениваются шелестящим дыханием — самым сокровенным, что только может быть у человека. Но этого безумно мало... Поцелуй перерастает в сильный, пылкий. Галахад почти задыхается от жаркого напора, от аромата вкусных яблок, перемешанного с винным послевкусием. Руки отчаянно путаются в не до конца расплетённых косах, огибают шею, скользят по спине, плечам, касаясь бросающихся в глаза татуировок. Ничего не осталось, нет никого, кроме них. Всё поглотила тишина ночи, тёмной, как ресницы Галахада, трепетно вздрагивающие при каждом новом соприкосновении губ. Есть только эта ночь и два тела, томящихся от желания. С Тристаном всё по-иному. И даже упругая грудь дешёвой трактирной девки кажется сейчас почти что отвратительной. Он готов ожесточённо касаться губами манящего торса, очерчивать языком каждую татуировку. Его «лесное божество» полностью откликается на трепетные ласки. Благодарно, откидываясь спиной назад. Порой тихо шипит, огибая ладонью выступающие позвонки на спине. Тристан действует грубее, но мальчишка получает от этого лишь большее удовольствие. Не целует, а кусает, оставляя на тонкой коже красноватые следы. Вдыхает запах пряного тела, прячет в нём своё лицо, начинает терять голову от такой тесной близости. Галахад старается не опускать глаз, подёрнутых лёгкой поволокой. Когда ладонь сжимает с силой у корней волос, заставляя тихо заскулить от лёгкой боли. Тристан поражается, насколько гибок стан любовника в его руках. Словно грациозная лань, словно дикая хищная кошка. Идеальное тело, идеальные изгибы, несмотря на мелкие и внушительные шрамы, полученные в бою. Тем дороже сейчас смотреть на него, зная, что пока живой, трепещущий от новых жарких движений, отдающий всего себя и с благодарностью принимающий грубые ласки. Галахад уже с трудом сдерживается, изо рта вырываются всё новые и новые стоны и всхлипы, без остановки, возбуждая ещё сильнее. Руки отчаянно впиваются в края ванной, вода расплёскивается, оставляя на каменном полу светлые лужицы-кляксы. Он задыхается от удовольствия, когда Тристан с силой толкается внутри, властно сжимая руками за бёдра. Податливый, необузданный, отдающийся каждый раз, как в последний. - Только не погибай... не погибай...- рвано срывается с губ воина. - Не оставлю тебя. Никогда, - слышится в ответ сквозь стиснутые зубы. Он верит этому сокровенному обещанию. Тристан останется жив. Тристан не умрёт, не сейчас. Они вернутся вместе, получат эти чёртовы грамоты и отправятся на родину. Будут гулять по залитым солнцем полянам родной Сарматии, вдыхая полной грудью чистый прозрачный воздух. Насладятся прохладной водой журчащих ручьёв, окуная в неё ноги и весело брызгаясь. Проберутся сквозь лесную чащобу в поисках редких трав и вкусных ягод. Они будут охотится и жарить ароматное мясо у костра. Стоит только пережить этот поход. Галахад не отпустит его, не сможет, не захочет. *** Небо уже успело проясниться от смога, что застилал его после жестокой битвы. Остатки подожжённой соломы на поле боя тлеют тут и там, привнося в воздух запах дыма. Галахад опирается руками в ещё тёплую землю, пачкая ладони в истлевшем пепле. Боль в груди разрывает на части, он сдерживается из последних сил. Главное не дать волю эмоциям. Он закрывает глаза, силится сдержать отчаянный стон. Они победили, но какой ценой это далось? Долгожданная свобода омрачена памятью о тех, кто пал в бою. Нужно жить дальше, но теперь Галахад не знает, как это сделать. Его жизнь оборвалась в тот момент, когда он потерял свою любовь на поле боя. Никто и никогда не сможет этого понять, поэтому никто и никогда не узнает, что испытывает Галахад глубоко внутри, когда собирает горстки пепла в испещренные ранами руки. Мёртвый пепел попадает в глаза, заставляет зажмуриться, задыхаясь от отчаяния. Тристан бы этого не одобрил, не потерпел, что Галахад находится с кислой миной и не ценит то, что есть сейчас. Он жив, всё ещё жив. И будет продолжать жить. Память о нём никуда не исчезнет, рано или поздно они встретятся вновь. - Наш народ свободен, Тристан... Я исполню всё то, о чём мы мечтали за нас двоих. Я не буду напрасно грустить, обещаю тебе. Буду ценить каждый миг этой жизни. Рука скользит по истлевшей земле, собирая оставшийся пепел. Букетик душистых трав — единственное, что Галахад оставляет здесь. Он поднимается с земли, ноги отяжелели и передвигаться становится трудно. В небе слышится громкий птичий клич. Клич ястреба. На лице воина появляется явное удивление, ястребы на этих землях летают едва ли. Любопытство берёт верх, от чего-то чувствуется сильное волнение. Воин замирает на месте, медленно поднимает голову вверх и сомнений не остаётся. Гордая птица рассекает крыльями прозрачный воздух, хищно голосит. Она напоминает птицу Тристана, она напоминает самого Тристана, его «лесное божество». Галахад не может отвести взгляда и прикрывает глаза лишь тогда, когда лёгкие птичьи крылья едва касаются лица. Не опасается, не боится того, что птица может причинить ему урон, клюнуть или оцарапать когтями. Цепкие когти до боли впиваются в плечо. Галахад распахивает глаза, терпит, не делает резких движений, чтобы намеренно спугнуть. Птица смиреет, удобно устраивается, будто на жерди. И никуда не собирается улетать. Галахад осторожно тянет к ней руку, касается оперения. Губы трогает тёплая улыбка. Ястреб не клюёт, не стремится улететь, лишь касается пальца клювом, не причиняя больше боли. Зрачки Галахада расширяются. Он не верит в ре инкарнацию, но Тристан в это верил. Он говорил однажды о том, что люди могут переселяться в животных, цветы, деревья... И если это действительно правда, если есть возможность зацепиться за этот сказ. То значит небеса решили именно так. Подарить маленькую надежду. - Тристан...- едва шепчет воин. В ответ птица издаёт протяжный клич, будто действительно понимает его слова. - Тристан, это действительно ты! Невероятно! - радостно улыбается Галахад и гладит птицу по голове. Та лишь размахивает крыльями, умно смотрит в ответ. Частица Тристана осталась в этом мире. Галахад будет её беречь.