Look at your face in the mirror – I am there inside
Сухое, морщинистое лицо старого доктора с участием наклонилось над ней. - Постарайтесь вспомнить, душенька… Молодая девушка лишь на секунду удостоила его взгляда широко распахнутых глаз. Темно-каштановые кудри узором лежали на ткани простой больничной рубашки, тонкие пальцы скользили по ней, вырисовывая никому не ведомый орнамент. - Она что-нибудь сказала? Статный молодой человек понизил голос, чтобы его не было слышно в комнате, где юная пациентка продолжала смотреть в пустоту, как будто видела что-то, недоступное глазу других людей. - Месье де Шаньи, мне жаль, но нет. Однако, нас посетила другая мадемуазель, которая отказывается говорить без вас. Ее имя Маргарет Жири. - Кристина, что ты такое говоришь, тебе, верно, это все приснилось! Подруга смотрит с недоумением, брови приподняты, непослушная прядь светлых волос выбилась из строгой прически юной балерины. - Это совсем на тебя не похоже, ты не заболела? Как она может так говорить? Ангел был и есть, он наяву, он не во сне… - Ангел Музыки, дорогая Мег, Ангел, он мой учитель, он Маэстро! - Тебе нехорошо? Ты так бледна! - Он всегда рядом, он не оставляет меня… Мег уходит на репетицию, встревоженно оглядываясь, но ей не понять. Не оставляет, всегда рядом, Ангел, учитель и Маэстро… - Виконт, прошу вас, пообещайте прежде, что о нашем разговоре никто не узнает! Я не хочу, чтобы из-за меня что-то случилось с матушкой, матушка не виновата, это все я, мне следовало открыться раньше, нужно было сказать… Голос хрупкой балерины прерывался, она то и дело облизывала пересохшие губы, дрожащие руки нервно теребили тесьму на юбке. - Маргарет, верно? Вы, должно думать, подруга Кристины? – обеспокоенно поинтересовался ее собеседник. - Да, да, мы дружим… Ох, виконт, простите меня, простите! - Ах, Рауль, просто уходи! Он не любит, когда кто-то приходит, он очень строг! - Это уже не смешно, - улыбается тот, - я буду тебя ждать! Молодой человек закрывает за собой дверь, и она с облегчением вздыхает. Сейчас, уже сейчас он придет… Тишину небольшой гримерной разрывает гневный голос, но в гневе он так же прекрасен, и сердце сжимается от осознания, что Ангел ею недоволен. Будь милостив, моя душа так слаба… Трепет и страх, глубокий вдох – уже давно должно решиться. Где вы, Маэстро?.. - Где вы, Маэстро? – повторяет она уже громче. Голос захлестывает и поглощает. Словно во сне, она поворачивается к зеркалу и пристально всматривается в свое отражение. Он здесь. - За что мне вас прощать, мадемуазель Жири? Девушка вздохнула, набирая в грудь побольше воздуха, и подняла глаза. - Месье, я знала с самого начала, знала, кто убил старого Буке, потом узнала, кто посылает письма, но боялась сказать, я боялась, - она понизила голос, - за Кристину. Его голос обволакивает, льется густым медом, лаская, замирает на секунду где-то посередине груди и подчиняет себе все ее существо. Дрожащие огни бесчисленных свечей, нежная дымка как будто отражает ее затуманенный разум, и снова голос. Божественный, невероятный, прекрасный – где-то вдалеке ее мысли ищут ему описание, ни на что не похожий, ставший родным и в то же время такой новый. Мягкий и повелительный, ангельский и одновременно до неприличия мужественный, ему не нужны прикосновения – оставьте их другим, он, лишь едва касаясь, дотрагивается до ее шеи через бархатистую перчатку, а все остальное делает голос. Ангел? - Ангел? – беззвучно прошептали ее губы, - Отец? Виконт, подперев опущенную голову рукой, слушал сбивчивый рассказ Маргарет. - А потом она появилась, в мокром и грязном домашнем платье, но словно не замечала этого, ходила как в полусне… Кто же он? Звуки голоса где-то вдали, тихий плеск воды. Он пишет музыку. Таинственный Маэстро, ангел, отец или мужчина? Одно движение руки, и тайна будет раскрыта - чье же под маской лицо?.. - Чье же под маской лицо?- почти пропела она. Музыка прерывается. Будь проклято любопытство, что случилось с его голосом? Злость плещется в нем раскаленным железом, обжигает и пугает, прижимает к земле. Лучше маска, закрыть, спастись, убрать с глаз и слуха долой… - Рассказывала о чудовище, что Ангел стал чудовищем или отец стал чудовищем, что-то такое – право слово, похоже на бред, но мне подумалось, что ничего опасного в этом нет, да и матушка ее поддерживала… Но потом убили Буке, убили на моих глазах. Ох, виконт, это было ужасно! Мег, чуть ли не до крови закусив губу, чтобы не закричать, наблюдает, как умирает Буке. Искусно завязанная удавка скрылась в складках потной шеи, налитые кровью глаза широко раскрыты. Изящная, фарфорово-белая в полутьме, рука убийцы с остервенением тянет веревку. Изо рта Буке вместе со зловонным дыханием, напоминающим о его пристрастии к бутылке, вырывается предсмертный хрип. - А что было дальше? – негромко спросил доктор. - После того, как был убит Буке, Кристина прибежала за мной, - ответил вдруг Рауль, - заставила подняться на крышу театра, была очень испугана, все говорила о том, что он никогда не остановится, что Призрак будет убивать, что видела его, твердила о тьме и подобных ужасах… Но потом сразу же – как сладок его голос и как прекрасна музыка. Мег слушала, широко раскрыв глаза. Доктор тяжело вздохнул. - Я утешил ее, старался утешить, Бог мне свидетель! Она была такая напуганная, такая нежная и хрупкая… В тот вечер мы и решили пожениться, ума ни приложу, как мне хватило духу забыть о том, что она другого круга и что моя семья никогда не приняла бы такую невесту. - Это ведь вы позже решили поймать Призрака, использовав бедняжку как наживку? - Именно так. Я был одержим, месье. Одержим ревностью и страхом, но одновременно чувствовал себя достаточно смелым, чтобы противостоять этому чудовищу. - И сразу после этого вы столкнулись на кладбище, у могилы ее отца? - Да. Колокольный звон где-то неподалеку, холодные и неподвижные ангелы… Разве тут должен быть отец? Только бы он знал, только бы знал, как его не хватает. Твоя дочь тут одна, дай сил, помоги справиться со всем этим… - Помоги… - прошептала девушка одними губами и спустя секунду широко распахнула глаза, словно услышав ответ на свои мольбы. Все тот же нежный и обволакивающий голос. Это отец или Ангел? Разницы уже нет, забыться в нем, раствориться, слушать и следовать… Резкий вскрик за спиной, что тут нужно Раулю, Ангел же очень строг… Ангел тьмы или монстр? Вспышки и огонь… - Рауль, нет! – Девушка резко развернулась и бросилась к нежданному на безлюдном кладбище гостю. Доктор кивал головой, слушая рассказ виконта. - Ясно, ясно… Благодарю вас. Если я верно понимаю, все решилось на той проклятой премьере Дон Жуана? - Да. – Прошептала Мег. Рауль сухо кивнул. Надо справиться. Ангел - это монстр, Призрак Оперы убьет всех, если не остановить его, музыка прекрасна, но не стоит жизни… Или стоит? За балдахином захрипел Пьянджи. Раздался мужской голос. Просто играть свою роль, просто петь эти волнующие своим бесстыдством слова, просто играть… Это он. Голосу нельзя противиться, он пугает и заставляет дрожать всем телом, от страха ли? Но маска должна быть снята. - Как это было? - Она вышла на сцену одна, пела, обращаясь сама к себе и сама же себе отвечала. Право, жуткое зрелище. Кто-то из приглашенной стражи выстрелил в воздух, и Кристина сбежала, – глядя в пол, ответил виконт. - Я побежал за ней. Когда удалось ее найти, она была… была, как безумная, набросилась с этой удавкой, говорила сама с собой, чуть меня не убила. А потом вдруг снова стала сама собой, сняла петлю, и мы ушли. Доктор ничего не ответил. Заговорила Мег: - На сцене нашли потом задушенного Пьянджи. Мы побежали в подвалы, я шла первой, чтобы защитить Кристину, но они с виконтом уже ушли, когда мы поспели… - И я сразу же отвез ее к вам, доктор. Остальное вам известно, – закончил Рауль. Все замолчали. Через некоторое время виконт не выдержал: - Скажите нам, что с Кристиной? Доктор обошел кругом своих посетителей, взял со стола какие-то бумаги, исписанные неразборчивым почерком и, посмотрев поверх них, начал рассказ. - Бедная, бедная девочка… Она так рано лишилась отца, воспитывалась в театре – и среди кого? Стоило ли думать, что ее будет окружать примерное общество? – доктор с горестью покачал головой, - У нее не было ни брата, ни дяди, один пьяница-Буке ходил вокруг, и его сальные взгляды в сторону балерин были единственным, что она могла увидеть, единственным способом, каким мужчина может относиться к женщине. Виконт сглотнул. Мег закрыла лицо руками и прерывисто вздохнула. - Сперва она мечтала об отце, о ком-то, кто бы опекал ее и заботился, в церкви она видела изображение ангела, и к ней пришел ее Ангел, заботливый дух отца, – продолжал доктор, - Но девочка не могла всегда оставаться ребенком, в ней пробуждалась женственность, и так Ангел стал романтическим героем ее грез, незнакомцем в маске. Он помог ей получить ведущую роль, почувствовать себя любимой и желанной, однако все не могло так продолжаться… - С вашим появлением, - доктор кивнул виконту, - С ней что-то произошло, она начала вспоминать детство, ваши ухаживания – ухаживания настоящего, земного мужчины – вызвали некий протест. Ее «незнакомец» начал пугать ее, она задумалась о том, кто же он… Благодаря вам, исключительно благодаря вам! И незнакомцу пришлось снять маску, точнее говоря, она сорвала ее. Однако под ней не оказалось прекрасного суженого, ее больное сознание не было настолько готово, и Кристина увидела чудовище. Чудовище убило Буке, шантажировало целый театр, и все это только ради того, чтобы сохранить для одного одинокого дитя ее грезы. - Подождите! – Рауль резко выпрямился, - Кого тогда мы видели на Маскараде? Кто принес партитуру Дон Жуана, что за самозванец? Доктор покосился в сторону Маргарет, которая не торопилась открывать лицо, и медленно произнес: - Если мадмуазель Жири позволит мне, я расскажу. Мег кивнула, и тот продолжил: - Мадмуазель Жири обнаружила написанную Кристиной оперу. Пусть вас это не удивляет, виконт – искалеченный разум способен быть и гениальным, как это и вышло в нашем случае. Скрывая в себе две личины, мадмуазель Дааэ почерпнула из детства в театре многое. Кроме уроков музыки, которые потом сама себе давала под видом Ангела, в ней крылись многие дарования. Эта юная девушка написала оперу, талантливое, прекрасное произведение, которое случилось найти ее подруге. Мадмуазель Жири не поняла, что перед ней, не заметила пометки «П. О.» в правом верхнем углу и неосмотрительно оставила папку где-то в театре. Далее все было просто – оперу обнаружила местная дива Карлотта или кто-то из ее подруг, желание отомстить молодой хористке, незаслуженно, по их мнению, выбившейся на ведущие роли, превзошло все опасения. Карлотта нашла мужчину, согласного за небольшую плату изобразить Призрака Оперы, рассказала, как припугнуть Кристину, не выходя из привычного всем амплуа грозы театра и… - И все стало только хуже, – глухо добавил виконт. - Да. – Подтвердил доктор, - Так и случилось. Далее пропасть между добрым Ангелом и Призраком Оперы становилась все шире и шире, пока, наконец, последний не потребовал себе всю личность девушки. Вы ее в каком-то смысле спасли. Мне пока неизвестна дальнейшая судьба Призрака Оперы, что не может не быть хорошим знаком, однако… Нам ни в чем нельзя быть уверенными. В соседней комнате Кристина, отстраненно улыбаясь, наигрывала на невидимом фортепиано знакомую мелодию и шептала: - И Ангел Музыки песнь поет…Часть 1
17 января 2015 г. в 23:40