Шепот в моем сознании отозвался дрожью по всему телу…
Я, в полусонном состоянии, уперся обеими руками в каменные стены,защищающего меня от огня, склепа и попытался, не открывая глаз, снова окунутся в чарующие картины прошлого.
Проводя пальцами по этому холодному камню гробовой плиты, я почувствовал, что мой разум уже связался с моим телом и перестал быть частью прошедшего, давно забытого времени. Я, наконец, проснулся…
Мое сердце снова забилось и с каждым ударом разносило по телу теплую кровь. Я начал чувствовать свои руки и ноги, ощущать прикосновения старинной одежды, стал прислушиваться к столь приятному звуку своего же сердца. Легкие, то сжимаясь, то расширяясь, даровали ощущения внутренней свободы.
Все еще не открыв глаза, я выдохнул пепел сожженных страниц, прочтенной во сне, книги. Книги моей жизни. Дуновением песчаных ветров, разъедающих горечью кожу, оказалось для склепа мое дыхание. С пронзающим стены, хриплым стоном ожили мои движения, и я вновь почувствовал то, что нахожусь в замкнутом пространстве покинутой, на краю света, чьей-то могилы. Но трупа в ней не было, и даже шелухи, разрушенных временем костей, я не заметил.
Стало быть, это была моя могила…
Вдруг меня невольно вернули в издревле забытые времена.
Я вижу детишек, играющих и танцующих подле кострища. Они водят хороводы и восхваляют весну. Зеленые луга окружают их, а тихо поющий морской бриз остужает разгоряченные сердца.
Они находились возле обрыва, смотрящего вдаль сизых, бескрайних, морей. Со стороны вод были еще несколько столь же высоких выступов, на которые, при должной сноровке, можно было перебраться. Никто бы в здравом уме не стал бы это делать, а уж тем более ночью, но никому не суждено понять детей, они настолько же отличаются от взрослого человека, как сам человек отличается от животного.
За тысячи лет до них тут были огромные горы, но время все разрушает, и до того момента дожили лишь жалкие остатки моего убежища…
К этим возвышающимся над всем островкам вела опаснейшая тропа, но это был не мост и не вытоптанная в зелени дорожка. Это был «Шелковый путь» для любого из детишек, потому что он был самым опасным из испытаний, какие только можно было найти в той местности – длинный и извилистый путь через утесы и обрывы, словно острие бритвы он выглядел издалека. И только самые смелые и достойные могли пройти через него.
Но не только страх смерти от падения в морскую бездну манил детей, а то, что находилось дальше…
Самый уютный и волшебный уголок рая представлял собою тот островок. С трех сторон окруженный непроходимыми скалами, а с той, которая устремляясь за горизонт, остров был неописуемо красив. Древние руины, и забытая всеми магия. Что может быть романтичнее, чем привести в такое место свою возлюбленную? Только представьте, вы и ваша любовь вместе в раю, и никто никогда не сможет запретить вам ничего, никто и никогда до вас не доберется…
В ту ночь самый смелый из парней сумел-таки забраться в эту неприступную, созданную природой, крепость. Он перетянул через тропу веревку, чтобы его любимая не сорвалась вниз, и помог ей перебраться дальше.
Луна теплыми порывами совращали их мысли, и они направились к древним руинам, чтобы остаться вдвоем…
Словно светясь от счастья или желания, они блистали в лучах «ночного солнца». Нежные касания рук, незримые и чувственные шаги с каждым мигом приближали их к обрыву.
Ночь, как будто, только для них, становилась все теплее. Дети, игравшиеся у костра, уже ушли, а звук манящих поленьев, трещавших от жара, на пару с убаюкивающими разум, песнями моря создавали то, что каждый из них видел в своих снах…
Они уже здесь, уже на этих проклятых камнях… Хельга невинно присела на один, оставив Ричарда позади.
- Смотри, смотри, как красиво тут, какая волшебная сегодня луна, - девушка, невинно говоря, посвящала парня в свои детские мечтания…
- Это все для тебя, Любовь моя, - он, медленно проходя возле нее, коснулся плеча и, приятно поглаживая нежные ключицы, проводил пальцами дальше по лицу, и в следующий миг его теплая рука ускользнула вслед за ними.
Хельга инстинктивно подалась вперед, но он не желал останавливаться и продолжил медленно идти к обрыву, до которого оставалось пару шагов.
- Ты обещаешь, что будешь всегда со мной? Оберегать меня и любить до конца наших дней? - в тот миг она хотела отдать ему все, что у нее когда-то было или будет, она любила его и знала, что он любит ее, но должна была еще раз это услышать.
- Клянусь своей душой, что буду с тобой до конца,- он гордо, но, не оборачиваясь, ответил взволнованной девушке. Парень медленно ступал по краю обрыва,ощущая счастье на вкус.
Ричард направил правую руку к ней, словно зазывая к себе, девушка, только заметив это, невольно вскочила и, порхая от счастья, закружилась с ним в сантиметрах от обрыва…
Ночь растворилась в теплом и желанном поцелуе. Хельга тихо воскликнула, но потоки теплоты, поразившей тело, расслабили ее нрав, и она стала намного нежнее и податливей. Ричард крепко обнял ее одной рукой за шею,а другой за хрупкую талию, стараясь властвовать над каждым сантиметром ее тела. Они продолжали медленно кружиться на краю пропасти.
Теряя равновесие, девушка,поддавшись желанию, стала инстинктивно склоняться над пропастью, а вскоре и вся наклонилась к обрыву, на земле оставались только слабенькие ножки, и единственным спасением была держащая ее рука Ричарда. Длинное платье развивалось над бездной, и она почти осознала, что падает. В момент он вытащил ее из бездны, и по инерции красавица повалила его на землю.
-Ни за что не отпущу. Никогда… - прошептал ей возлюбленный, а она, возможно уже смирившаяся со смертью или вообще не сумевшая ничего не понять, только и могла,что слезно его обнять.
- Я знаю, знаю… - на глазах выступили слезинки, и она ничего не могла с собой поделать.
- Ну, что же ты?.. Не нужно… - он никогда так ласково не говорил, Ричард медленно и нежно вытирал с ее необыкновенно красивых глаз каждую капельку исходящей влаги.
Я всегда буду с тобой, он повторял эти слова, словно заклинания, зная, как они действуют на девичье сердце. Он запутывался в ее волосах, стараясь ощутить каждый локон, изучить каждую прядь… Его безумно влекла эта ночь и его возлюбленная.
Она закрыла глаза, наслаждаясь каждой секундой и каждым его движением. Девушка улыбалась в душе, и это блаженство выражалось на ее теле почти незаметным движением губ. Он умиленно продолжал ее гладить. Лицо, волосы, шея… Словно пытаясь обуздать порывы легкого ветра,он обращался с ее кожей, как с драгоценнейшим шелком, и словно пушинка, она таяла в его руках.
Он проводил руку дальше за спину, ощущая пальцами, как она поддается каждому его движению, а другой обнимал ее хрупкие ножки… Она старалась контролировать хотя бы свои порывы, но это было не в ее власти, она была одурманена и опьянена каким-то зельем, но ничего кроме любви между ними не было…
Ричард без утруждения поднял ее, как будто она ничего не весила, и заботливо отнес на холодные камни, которые были идеальным местом для этих людей…
Он положил ее спиной на густой мех убитого этой зимой медведя и, словно могучая гора, нависал над таким беззащитным существом.
Быстрым движением,сняв с себя рубаху, он впился в ее шею, словно жадно хотел укусить.
Хельга вскрикнула, но что-то ужасно сильное затмило все мысли и забрало у нее волю, и девушке оставалось лишь подчинятся инстинктам. Она обняла Ричарда и, раздирая до крови его спину, прогнулась от наслаждения.
Мигом разорвав корсет, могучими руками он в порыве страсти развел слабые руки девушки по сторонам и уперся в них.
Ричард распинал ее на этом камне. Он, стараясь овладеть каждым уголок ее кожи, целовал шею, неутолимо и алчно проводя языком по горлу и изредка позволяя ей поцеловать себя, делал то, чего желал всю жизнь.
Хельге оставалось лишь задрать голову назад,чувственно обнимая его тело ногами, поддаться наплыву разрывающих ее на кусочки эмоций, упиваться своей покорной участью.
Он медленно опускался все ниже. Только прозрачная и легчайшая ткань отделяла его от ее трепещущего тела. Единственное, что сейчас не принадлежало ему,был серебреный крестик, так отрезвлявший его от желанных объятий любимой.
Он бесчувственно сорвал с ее груди распятье и выкинул прямиком в руины.
Хельга была настолько увлечена Ричардом,что даже не почувствовала, как с ее шеи сняли оберег.
А делать этого не стоило…
Он собрал ее руки и, словно связал своей, возвысив над ее головой, и продолжал страстно проводить языком по каждой, кричащей от удовольствия, клетке девушки…
Вдруг что-то чиркнуло из обоих за шею, мимолетная боль и вдруг с невиданной силой воспарившее желание…
Время словно впало в забытие, слышен был только шепот волн и дыхание влюбленных.
Они ничего не замечали и даже не хотели думать о чем-то еще,кроме как о наслаждении друг другом…
- Зря... Зря вы меня разбудили… - шипящим голосом, как будто змеиным тихо и таинственно произнес кто-то их руин.
Жалкие смертные… Как вы посмели осквернить мою могилу?..
-Я был беспристрастен к ним и ко всему живому,а они посмели оскорбить меня… Меня… Бессмертного Бога… Они поплатятся за это… - мои слова звучали леденяще и устрашающе.
Вы в моей власти… Ничтожества…
Но дети были настолько поглощены друг другом, что даже не слышали моих слов…
Ах, значит вы решили умереть именно таким способом?
Да будет так…
Я беззвучно подошел к ним и провел своими когтями по спине парня, полоски словно стали живыми, они наливались кровью, и та нежно стекала на проклятые камни… Облизнув каждый из своих острых когтей, я ощутил невыносимое желанию что-то сделать с ними… Во мне заиграла жизнь,это высшая форма эйфории – наслаждаться чужой кровью…
Я положил свою руку на его, и, сильно сжав, продолжал медленно разрезать его на куски… Ричард ничего не чувствовал кроме наслаждения девушкой, ему больше не было нужно ничего кроме нее… Мне захотелось забрать у него это сокровище.
Ее грудь, она медленно двигается в такт его движениям, такая непорочная, так манящая меня…
Это лицо, бледное и таящее от наслаждения, оно еще ужасно детское, признаюсь, но на миг мне даже стало жалко ее, ведь она была ангелом... Но я ничего не могу поделать со своей природой. Я – чудовище, и я должен убивать…
Схватив ее за горло, я отшвырнул Ричарда и холодно поцеловал ее, мелкая струйка крови потекла из ее уст… Такая сладкая и успокаивающая… Моя, она принадлежит мне, вся, до последней капли, до последнего вздоха и после него…
Я приказал парню раздеть ее и скинуть платье со скалы. Оно летело ужасно долго, что стало меня раздражать, но, только посмотрев на ее тело, я словно забыл обо всем, что когда-то со мной происходило. Я забыл о том, как единолично и так же бесчувственно вырезал целые города, о том, как охотясь на жалких людишек, я не пренебрегал и своими соплеменниками, а это запрещает единственный закон вампиров – нельзя убивать себе подобных. Я столько раз нарушал его… Но сотни человеческих жизней не вызывали во мне ни капли эмоций, а эта девушка забрала себе их все…
Лежавшая, словно на жертвеннике, предназначенная в дар жестоким богам, полностью обнаженная перед моим взором.
Я вижу, как развиваются на ветру ее огненные волосы, вижу, как ножки сгибаются, спасаясь от неожиданного, вызванного моим присутствием, холода, вижу, как ее душа молится о спасении, но я не могу его ей дать, она не получит ничего, кроме мига с самым ужасным чудовищем, какого видел мир…
Ричард слизывает капли своей крови с ее ног, а я желанно провожу когтями по ее все еще нетронутому телу. Она дышит то спокойно, то прерывисто. Она знает, что вскоре умрет, но сгорает он наслаждения так же,как и я.
Он стоит на коленях и облизывает каждый из ее белоснежных пальчиков, она так и не научится совладать с этой дрожью…
Левой рукой я медленно провожу от ее груди вниз, оставляя за собой одну лишь ниточку, красную, как само пламя, и божественную, как нектар.
Своим языком я касаюсь сосков, они прекрасны и чисты, что я просто не могу не осквернить их своим поцелуем. Хельга вздрагивает, под внушением вампира чувства обостряются и ты не ощущаешь ничего, кроме наслаждения… Она выгибается слово я режу ее, и, крича «Боже», все сильнее и сильнее она возбуждает во мне то, что спало тысячелетиями…
Меня выбрасывает из столь затмивших мой разум воспоминаний, я снова в своей пустой и холодной, как я сам, тюрьме.
- Но кто же смог заточить меня сюда? - я, задавая вопрос самому себе, никак не могу дать на него ответ.
А потом, с ужасом осознания своей правоты, понимаю, что сделал это я сам.
- Как? Зачем? Чему я мог поддаться? - я впервые в своей бессмертной жизни начинаю бояться…
Демон внутри меня все сильнее пытается подавить голос давно забытого мною разума, но что-то другое, у меня раньше этого не было, оно заставляет меня чувствовать…
Я, захваченный этим сражением чего-то внутри меня, не выдерживаю и расправляю руки.
С треском по каменному гробу паутинкой расходятся трещины, мои руки оставляют вмятины в идеальных стенах.
- Я хочу вспомнить, - проговаривая я раз за разом у себя в голове…
Я хочу… Хочу…
Болью в груди, которой я никогда раньше не чувствовал, отражаются мгновения, картинки, которые моему алчному уму скармливает подсознание.
Я лежу, низом позвоночника упираясь в край пропасти. Он словно переламывает меня пополам. Верхняя часть моего тела словно парит в воздухе. Я широко расставляю руки и уже хочу оттолкнуться от этой жалкой земли и насладится падением в бездну. Я смотрю на луну высоко в облаках и плыву в объятиях остужающего ветра, лишь свет «ночного солнца» озаряет белым блеском мою мертвую кожу, волосы развиваются на ветру и, растворяясь, словно крик в ночи, уносят меня от реальности…
Моя маленькая фурия. Она своими «горящими» золотыми локонами дотрагивается до моих ног, медленно изменяя положение хрупких рук, подобно ведьме, пылающей на костре, яростно и порывисто пытается поглотить меня. Хельга сидит на мне, а я, будто змей внутри нее, выжигаю из ее тела все силы. Каждое движение ее бедер отзывается электрическим ударом по нервной системе. Она - единственное, что не дает мне упасть, ни в эту пропасть, ни в пропасть моей натуры.
Почему я еще не убил ее? Как она, жалкая ничтожество, может сдерживать меня?
Замечая во мне желание убивать страстью к ее телу, она откусывает с запястья кусок кожи и каплями, которым нет предела, окропляет меня, разбрасывая драгоценную кровь по ветру, я стараюсь поймать, как можно больше, и не потерять ни одной капли. Она видит мои жалкие порывы, и ее взор довольно устремляется в небеса…
Я словно труп, не могу ничего сделать, и мне остается только подчиняться ее порывам, скованный невидимыми цепями ее магии, я продолжаю находиться над пропастью…
***
Я не могу оставить его в живых, хотя о чем я вообще думаю? Этой девочке ни за что не сделать меня человеком. Я убью Ричарда, а потом искупаю ее в крови возлюбленного.
- Подойди ко мне, мальчик, у меня для тебя кое-что есть, - я ласковым тонов говорю парню.
- Да, хозяин, что же это? - он доверчив, не может быть по-другому, как же я люблю это…
Я пронзаю его рукой насквозь и поднимаю вверх. Капельки, одна за другой, все мое лицо уже стало алого цвета, я весь покрываюсь его кровью, он все еще жив.
- Что может быть прекраснее? Иди к ней, - он непонятно как делает несколько шагов. Мой эгоизм в восторге, я сам,лично, ужаснейшим образом отправил его в ад,но он сам разбудил меня и отрекся от бога выкинув крест… Мы с ним еще встретимся там, непременно.
***
Я начинаю все вспоминать… Хельга, видевшая во мне своего возлюбленного, делала все,что я только мог представить. Мы напали на ее родную деревушку, сожгли ее дотла, оставив лишь родной девушке дом. Там я нашел ее братьев и сестер, маленькие дети и заботливые родители, как же мне было приятно их погубить…
***
Мы с ней лежим в ванне полной крови, ее пшеничного цвета волосы бесследно исчезают в алой комнате, теплотой и лаской пронзая мою кожу. Свечи, зажженные на головах мертвых так приятно дополняют картину моего рая. Они все смотрят на нас. Ее ножки, еле видимые из полностью наполненной ванны, упираются в противоположный мне край, давая ощутить мне все ее тело. Она лежит на мне, откинув голову мне на плече. Я одной рукой нежно проникаю в нее и когтями, то проводя по внутренним сторонам бедер, надрезая плоть внутри нее, то снаружи довожу ее до дрожи, она уже не способна различать ничего, кроме последнего из кругов ада - удовлетворения, в котором мы с ней очутились. Другой рукой я провожу по ее блаженной и бледной груди, она наполовину погружена в кровь и я прихожу в восторг от этого действа. Своими вечно холодными пальцами я сжимаю ее грудь, стараясь изо всех сил не навредить такой прелести…
Она меня возбуждает, прошла почти вся ночь, а мои чувства продолжают пытать и не на толику не угасают. Я провожу языком по желанной шее по хожу до уха, слышу из ее уст робкое: «Бери…»
В тот же миг, ненасытно впиваясь в артерию, она вздрагивает, как никогда раньше. Кровь брызжет и выливается из ванной, разливаясь по всему дому, делая его еще более прекрасным.
Ярко от боли, она выгибается и возвышается надо мной. Упираясь ногами в железные стенки, она начинает задыхаться… Я не могу позволить ей умереть, только не сейчас.
Вынимая клыки из ее шеи, я убираю голову назад, и она плюхается в мои жаждущие ее объятия.
Волны охватывают нас, и мы погружаемся под них в абсолютную темень,согревающей нашу страсть, крови.
Двумя руками я хватаю ее ягодицы и, прижимая к себе, глубоко вхожу в нее. Маленькая рыжая голова выныривает из ванной от нахлынувшего на нее счастья. Потом она резко опускается и кусает меня за шею, и жадно пытается оторвать от меня кусок мяса.
Видимо, ей мало всего того, что окружает ее, но она все еще человек и это начинает меня привлекающее пугать. Упершись в меня обоими руками, словно отталкивая от себя, но не в силах это сделать, она пытается хоть как-то меня унизить. Сделать мне больно.
Моя Королева…
На поверхности бурлящей крови плывут ее золотые локоны, они покрывают все поверхность ванной и словно в трясине, мы с ней «похоронены» под ними…
***
Я снова в темнице, отвергнутый своими темными богами за то, что осмелился ослушаться и не убить жалкую девицу…
***
Я освобождаюсь из ее объятий, уже скоро рассвет и мне нужно уходить, иначе моя бессмертная жизнь закончится. Я зову ее с собой, держа в руках этот серебряный крестик. Принюхиваясь к запаху моей пылающей от серебра плоти, она выныривает из нашего океана.
Богиня смерти, такой я вижу ее в этой освещаемой тьмой комнате…
Мимолетная и очаровывающая ехидная улыбка сводит меня с ума. Волосы, цвета человеческого страдания, она выпила за сегодня крови даже больше чем я. Я хочу ее. Я унесу ее с собой в вечность. Она высовывает из ванной свою хрупкую ножку и ставит ее на скользкий пол. Холодком в голове отзываются ее действия… Она знает, что мне это нравится …
Пройдя еще несколько шагов ко мне, Моя Королева Проклятых…
С нее каплями стекает еще бурлящая в моей памяти жизнь ее семьи, ведь это она их всех убила…
Сам Люцифер позавидовал бы мне в этот момент.
Она подходит ко мне, сидящему на каменном «троне» и становится на колени передо мной. Я надеваю на нее крестик, в знак того, что она свободна.
- Ты больше не принадлежишь мне, - с этими словами я проклял всю свою мертвую жизнь.
Зачем я это сказал? Неужели ей не хватило бы веков проведенных со мной в качестве расплаты за эту ночь?..
Нет, я же знаю, что нет…
Она улыбается, уже больше не принадлежа мне, но она не страшится меня, почему? Почему она с криком не убегает?
- Ты будешь моим, и я заберу тебя из оков тьмы, - она обвораживает меня, даже сейчас, когда говорит эти слова, я не в силах что-либо ответить…
Она касается распятием моего лба и я засыпаю… На долгие века…
Я снова в своем гробу. Я все вспомнил и от ярости оттолкнул вверх гробовую плиту, она взлетела на 5 метров вверх и открыла мое тело всепоглощающему солнцу.
Я встал и посмотрел на него. Я никогда не видел солнечного света, а сейчас я восторгался тем, что убивает меня. Мне уже больше нечего делать в этом мире. Демон внутри меня умер….
Я слышу голос, но знаю, что ее давно уже нет в живых …
- Не сопротивляйся, ты помилован и скоро мы с тобой встретимся…
Я вдыхаю,в последний раз в своей жизни, полные легкие воздуха, и в тот же миг сам превращаюсь в пепел. Он развеивается над морем и уносит мою душу за горизонт…
