Доказательство любви

"Я долго искал, куда бы пристроить свою жизнь, чтобы от неё был хоть какой-то толк. И нашёл тебя." Алтонгирел не считает себя достойным этого. Быть смыслом чьей-то жизни. Любви Эцагана и его заботы. Тепла рук Айши и ее бесконечной веры в него. Самих Эцагана и Айши. Он хочет защитить их, уберечь от самого себя, но они совсем его не слушают. Твердят только раз за разом одно и то же. "Я люблю тебя" — обнимает его со спины Эцаган. "Я люблю тебя" — берет его за руку Айша, прижимаясь к боку. От них внутрь плещет солнцем — жарко, больно, сладко, и Алтонгирел замирает, распятый между ними. Он не понимает. Не по-ни-ма-ет. Разве можно... вот так? Они ведь все знают! Как они могут оставаться с ним? Но Эцагану и Айше также всё равно, как и солнцу, которое разгорается внутри. Алтонгирел закрывает глаза и расслабляется, оседает, приваливаясь спиной к груди Эцагана. Сжимает в ладони маленькие пальчики. Он все еще не считает себя достойным. Они все еще доказывают ему обратное. На дверной ручке — тонкий шнурок с узелками, выкрашенными в разные цвета. Ветер заставляет перезваниваться мелкие камушки и путает перья на его конце, и кажется, что стоит ему подуть чуть сильнее, распушатся крылья. Большие и солнечно-желтые. "Возвращайся, здесь тебя любят" Алтонгирел задерживает дыхание каждый раз, прежде чем берется за ручку. Призрачные, несуществующие крылья бьются теплым пульсом в его ладонь, и это успокаивает. Здесь его ждут. Здесь он чувствует себя дома. А за дверью привычное солнце, улыбки и теплые ладони на коже, когда Эцаган его обнимает. Тонкий весь, красивый, от него поет-звенит внутри так, что закладывает уши. "За что ты мне?" — думает Алтонгирел, прижимая его к себе, но вслух не произносит. Щурится только довольно, слушая, как Эцаган тихо урчит ему в шею. Он никогда не спрашивает об этом. Эцаган отвечает ему каждым жестом, каждым взглядом, каждым прикосновением, и не надо быть духовником, чтобы это видеть. Ни за что. Просто твой. Эцаган лениво вырисовывает круги по груди Алтонгирела, выводит строки на древнем языке, стихи легенд о богах. Трется виском о плечо. Невыносимо уютный. У Алтонгирела внутри разгорается нежность, взращенная этими незамысловатыми прикосновениями. Она сворачивается тугим клубком, мешая дышать, и требует выхода. Немедленного. В ней хочется утонуть и утянуть за собой Эцагана. Это странно и непривычно. Алтонгирел перехватывает чужую ладонь и прижимает её к губам. Подушечки пальцев у Эцагана пахнут металлом, солнцем и морем, и Алтонгирел растворяется в этих запахах. Ныряет в них с головой. Он целует тонкие, длинные пальцы, и Эцаган улыбается, осторожно гладя его по губам. Нежность сдавливает грудную клетку так, что вот-вот послышится хруст ребер. Это каждый раз как откровение. Как предсказание — выбивает из колеи и открывает что-то новое. Рассказывает о том, о чем нельзя рассказать словами. Алтонгирел осторожно выдыхает, словно боясь расплескать все то теплое, солнечное, что бурлит у него внутри, и притягивает к себе Эцагана, пряча лицо у него в волосах. Шорох и негромкий скрип заставляет вздрогнуть их обоих. Айша стоит в дверях, сонная, растрепанная, с большими испуганными глазами. Она неуверенно мнется на пороге, сжимая в руках подушку как щит, и Эцаган подрывается с места, забирая тепло с собой и заставляя Алтонгирела поморщиться. — Айша? Что случилось? Девочка напрягается, сосредотачиваясь, и тихо выдыхает, едва не срываясь на всхлип: — Кошмар... Выдыхает настолько тихо, что услышать ее сложно. Но они слышат. Эцаган протягивает руки, и Айша шагает к нему, доверчиво скрываясь в объятиях, а Алтонгирел провожает взглядом упавшую на пол подушку и думает, что вот так падают барьеры перед теплом Эцагана. И ее барьеры, и его. Эцаган осторожно подхватывает девочку на руки и укладывает рядом, аккурат между собой и духовником. Алтонгирел вскидывает бровь, но Эцаган улыбается, тепло и обезоруживающе, и он не может ему отказать. Вздыхает только, когда Айша порывисто прижимается к нему, положив теплую ладошку на грудь. Эцаган беззвучно смеется и ложится по другую сторону от Айши, берет Алтонгирела за руку, переплетая пальцы, и кладет девочке на бок, обнимая. Айша счастливо сопит и закрывает глаза, зная, что с такой защитой ни один кошмар ей больше не страшен. А над ее головой Эцаган прижимается лбом ко лбу духовника, трется смешно носом об нос, и Алтонгирел фыркает, мягко сжимая его пальцы. Спокойствие в воздухе сгущается дымкой. Теплой, как ладони Айши. Счастливой, как глаза Эцагана. Алтонгирел купается в этом спокойствии, и ему так хорошо, как не было никогда в жизни. А уже ночью, глядя на уснувших Эцагана и Айшу в своих руках, он думает, что никто и никогда не украдет у него душу. Потому что он сам добровольно отдал ее этим двоим. И, возможно, когда-нибудь они смогут доказать ему, что он — достоин.