Permanent Sexual Arousal Syndrome

      "Началась регистрация на рейс Каляьри-Лейпциг. Всем пассажирам этого рейса просьба подойти к регистрационным стойкам. Повторяю..."       Приятный на слух голос девушки повторил эту фразу еще несколько раз на разных языках, призывая пассажиров этого рейса подхватить свои сумки и отправиться на регистрацию.       Вильгельм в распахнутом пальто с намотанным в несколько раз вокруг шеи теплым шарфом, нервно посмотрел на образовывающуюся очередь к девушкам за стойками, которые с дежурными улыбками принимали от людей перед ними билеты на самолёт. Юноша нервничал. Он каждый раз нервничал при мысли о том, что ему предстоит пользоваться каким-либо транспортом. Если бы учёные вдруг объявили о начале продаж устройства для телепортации, Вильгельм занял бы эту очередь первый. Любые бы деньги отдал, лишь бы у него был способ избежать использования транспорта.       Правда, если и телепортация не исключает вибраций при эксплуатации, то придётся очередь за этим устройством одним из первых и покинуть.       Вильгельм отправился к очередям, успокаивая себя тем, что прошлый перелёт прошёл успешно, может, и в этот раз пронесёт? Как жаль, что пришлось потратить так много денег на билеты аэрокомпании. Следующие несколько месяцев придется посидеть дома. Без походов в кинотеатры. Кафе. Он уже кажется начинает скучать по сочной горячей Пепперони и свежевыжатому стакану сока.       Вообще, изначально, отсылая своё резюме и портфолио на должность дизайнера-иллюстратора, неизменно первым пунктом отмечалась удалённая работа. Но не всех работодателей устраивала просто отсылка pdf-файла с отсканированными работами. Надо было обязательно прийти и показать оригиналы. Вот и сейчас, показав на собеседовании в издательстве свои наработанные за восемь лет проекты, Вильгельму предстояло преодолеть необходимы километры, чтобы вернуться в любимое родное укрытие. Только там он мог чувствовать себя в безопасности.       Сколько прошло времени между тем, как он встал в очередь на регистрацию и тем моментом, как Вильгельм занял своё место в самолёте? Спроси сейчас это у него самого, и он скажет — часов десять, не меньше. Так тяжело давались ему любые передвижения в пространстве, когда в голове толпились тяжёлые мысли о его нелёгкой участи.       Пристёгивая ремень безопасности, юноша пытался облегчить свою судьбу фразой — ну, хоть не на поезде! Чего он так боялся транспорта? Всё дело в том, что у Вильгельма есть проблема. Болезнь, над который одни смеются, другие завидуют, а третьи — искренне сочувствуют. PSAS. Permanent Sexual Arousal Syndrome. Синдром постоянного сексуального возбуждения.       Нельзя было назвать состояние Вильгельма состоянием постоянного сексуального возбуждения. Единственные враги в его мире, исключая страх перед мнением окружающих и порой излишнюю зажатость, — это вибрации.       Прошлый перелёт прошёл относительно неплохо, по меркам юноши. Он всего лишь отделался лёгким возбуждением перед взлётом, которое юноше удалось унять с течением всего полёта, и после приземления, когда выпущенные шасси соприкоснулись с асфальтированной полосой, пробуждая вибрации в салоне. И то в последнем случае — так, только горло пересохло от страха.       Да, Вильгельм любил себя накручивать. Но это не из неоткуда появилось. Любое напоминание о его врагах делало его несколько мнительным, ведь обычный человек не замечает, что вибрации постоянно вокруг него. А Вильгельм, да, замечает.       Дабы отвлечься от пренеприятнейших размышлений, которые заставляли нервно сжиматься пальцы, Вильгельм решил посмотреть на своего единственного соседа слева. Из беглого осмотра он выяснил, что это юноша и весьма приятной внешности. Особенно его внимание привлек профиль с отчётливыми скулами и глаза, которые производили впечатление томности из-за прикрытых ресниц.       Когда Вильгельму встречались люди с такими особенно острыми чертами лица, его единственным желанием было попросить этого человека как-нибудь на досуге ему попозировать. Но, увы, это желание не находило должной поддержки у смелости, поэтому оставалось лишь брать верх досаде за то, что вполне мог и шедевр получиться.       Чернобровый юноша вовсе не замечал пытливого взгляда своего соседа, поэтому сидел и преспокойно продолжал читать газету. Но вот, заработали двигатели самолёта, и пилот произнёс речь на немного корявом английском. Ведь аэрокомпания, перелётом которой воспользовался Вильгельм, принадлежала Германии. Так что не стоило удивляться акценту, который, впрочем, и не портил впечатления от услышанного. Добавлял даже интереса, что ли. Вот у американцев акцент Вильгельму совсем не нравился! Они как будто глотали слюну после каждого произнесённого слова, да ещё и язык внутрь в глотку заворачивали. "А я и не думал, как хорошо я порой себя могу уболтать. Лишь бы меньше думать о том, что я ощущаю."       "Стыд-то какой" — была следующая мысль в голове Вильгельма, когда он заметил взгляд своего соседа на себе. Впрочем волнения были напрасны, тот абсолютно ничего не заподозрил. "Ну да, его же перед полётом не предупреждали, что он будет сидеть рядом с прокаженным. Тогда рядом со мной никто не сидел бы, надо полагать." Вильгельм нажал на кнопку вызова стюардессы и попросил принести стакан воды.       Холодные дрожащие пальцы нервно сжимали подлокотник сидения. "Попробуйте найти отвлекающие факторы, это может помочь" — вспомнился совет врача. "Окей" — подумал Вильгельм и не нашел ничего лучше, как начать читать газету парня, что сидел рядом.       Естественно, Вильгельм посетил врача, когда будучи в созревающем подростковом возрасте, он вернулся домой после проезда в метро в непонятном для него состоянии. Но непосредственный визит к врачу состоялся только после того, как сидя в трамвае по пути в гости к школьному другу, он испытал самый настоящий оргазм. Шок парня на тот момент передать словами и пытаться было бы невероятно глупо. Он так испугался того, что произошло, что вылетел из транспорта на следующей же остановке. До друга он, конечно, дошёл, но рассказывать ему ничего не собирался. Впрочем тогда он быстро смог отвлечься на игры в новенькую приставку, за которую его друг гордо усадил чуть ли не с самого порога. Обо всём произошедшем в злополучном трамвае Вильгельм не вспоминал, пока он из-за забывчивости вновь на него не уселся, уже направляясь из гостей домой. Тогда он и познал всю мощь и беспощадность порывистого холодного ветра, когда был вынужден идти домой пешком. Вильгельм пришёл домой и тут же схватился за телефон, вызванивая врачу. Тот, выслушивая абсолютно невиданную в его практике болезнь, после недолгих раздумий отправил парня к проктологу, опираясь на основной, так сказать, симптом. Ну не к зубному же, если дело в оргазме посреди бела дня в общественном транспорте. И не к психологу, слава Богу. Тогда Вильгельм и узнал, какое конкретное клеймо на нём решил поставить кто-то сверху.       От фотографии рядом с колонкой про интернет-зависимость в газете соседа Вильгельма отвлекло то, что в салоне свет резко стал каким-то тусклым. В следующую секунду он испытал самый настоящий ужас, потому что весь салон самолёта начал сотрясаться. Самолёт совершенно ощутимо потряхивало, вдобавок, под Вильгельмом задребезжало его сидение.       "Уважаемые пассажиры, наш самолёт находится в зоне турбулентности. Пожалуйста, пристегните ремни безопасности и уберите откидные столики".       — Худший кошмар! — воскликнул Вильгельм, чувствуя, как вся кровь его организма прибила к его вмиг ставшему возбуждённым члену. Хотя нет, немного крови осталось на то, чтобы прибиться к его щекам, делая их лихорадочно покрытыми красными пятнами. Неистово сжав пальцами подлокотники его сидения, он попытался выровнять дыхание, молясь, чтобы Бог прибавил ему сил для того, чтобы справиться с тем, что с ним происходило. Но сладкая истома уже начала зарождаться внизу его живота, так что надеяться было уже не на кого и не на что. Вильгельма согнуло в кресле, а из лёгких вырвался клок воздуха, сопровождаемый мокрым хрипом.       — Извини, с тобой всё в порядке? — Вильгельм повернул голову в сторону недоумённого лица своего пассажира рядом, прикрытыми глазами пробегаясь по изгибу скулы парня, на которую очень красиво сверху падал свет. Переведя взгляд в обеспокоенные глаза соседа, его хватило лишь на то, чтобы прошелестеть еле слышное "нет". Парень рядом смотрел на стиснутые острыми зубами нижнюю губу Вильгельма, и подумал, что у него серьёзный припадок страха.       — Воды? Что? Нужна стюардесса, — весь этот лепет еле слышно отдавался в голове Вильгельма, который почувствовал новый приток возбуждения. Он не переставал искусывать свои губы, судорожно сжимая ноги вместе, понимая, что приближается оргазм. "Только стюардессы здесь не хватает."       Как в кошмаре он вдруг увидел руку соседа, которая тянулась к кнопке вызова стюардессы.       — Нет! — воскликнул юноша, хватая за руку своего соседа, тут же сжимая ее цепкими пальцами, испытывая первый мощный оргазм. Из него вырвался мучительный всхлип вместе со сладкой судорогой, которая лишь усиливалась, стоило обратить внимание на крепкие мышцы под стиснутыми пальцами.       Лицо Вильгельма было покрыто заметной испариной, отблескивавшей в тусклом освещении салона, а губы были искусаны до такого состояния, что их контур слегка размылся.       Парень же, руку которого так сильно стиснули, смотрел во все глаза на вытянутую фигуру черноволосого парня, и думая — ему мерещится, что тот сейчас испытал, или у него так выглядят приступы боли? Если второй вариант, то это явно какое-то очень специфическое её выражение. Он наблюдал за тем, как парень рядом чуть обмяк в кресле, но ладонь с его руки не убрал и даже хватки не ослабил, как будто находил в этом соединении какое-то успокоение.       — Хорошо, ладно, тебе лучше. Я Том, я могу тебе помочь? — Том попытался заглянуть в глаза Вильгельма, обеспокоенно подхватывая его второй рукой. Но он тут же почувствовал, что парню явно не полегчало, потому что под его рукой мышцы спины юноши снова напряглись. Вильгельм запрокинул голову, понимая, что его явно не отпустит, и уж тем более тогда, когда его касаются чьи-то руки. Это лишь ухудшало его состояние и ни хрена не помогало найти равновесие. Его затуманенный мозг выдал идею поделиться с парнем рядом своей проблемой, а иначе тот вновь решит вызвать стюардессу.       — Я.., — повернулся он к Тому, пытаясь собрать мысли в кучу, вновь чувствуя, как крепнет его член. — Я болен... Мне нельзя... От вибраций мне...       Том всё ждал продолжения мысли юноши, но напрасно, у того появилась пелена в глазах, которую совершенно определённо вкупе с изогнутыми бровями, можно было отнести к признакам возбуждения.       Том изумлённо посмотрел на эти изогнутые в истоме брови соседа, затем опустил взгляд и шумно выдохнул через нос. Он вперился внимательным взглядом в бедра Вильгельма, которыми тот ёрзал по сидению. Не отнимая взгляда от этих страстных естественных движений, он неосознанно переместил руку на бок юноши, тесно сжимая пальцы. Том горячо дышал ртом, понимая, что его сосед совершенно определенно в крайне возбужденном состоянии. "От вибраций... Мне нельзя..." — пронеслось у него эхом в голове. И тут Том вспомнил статью, прочитанную им где-то полгода назад о женщине, которая испытывала оргазмы даже от простой поездки на велосипеде.       Так вот оно что. У его соседа, видимо, похожая проблема. Но как такое возможно у мужчин? Может, это как-то связано с простатой?       Всё это стало внезапно неважно, когда он почувствовал под ладонью судороги взмокшего тела соседа. Вильгельм же совершенно неосознанно начал наваливаться плечом на соседа. Хотя, может это рука Тома чуть направила его, притягивая к себе? Кто знает. Но спустя пару секунд Вильгельм уже несмело постанывал в шею охренительно пахнувшего соседа.       Впервые в жизни во время приступа с ним кто-то находился рядом. И Вильгельм почувствовал себя каким-то оголённым нервом, который мог ощущать исключительно запахи, которые дурманили его голову, и откликаться на горячие сухие прикосновения к себе.       Том же пытался сейчас понять, что ему делать. Что? Как? Он знает, как оказывать первую медицинскую помощь, например, но навряд ли парню рядом нужна именно она. Звать стюардессу показалось неуместным — юноше и так, наверное, неловко тереться о совершенно незнакомого человека, а тут ещё и стюардесса станет случайным свидетелем его состояния. Поэтому он подумал, что будет просто сидеть и не мешать этим приступам Вильгельма. Прекратить же он их точно не сможет, верно?       Вильгельм же уткнулся абсолютно мокрым носом в нежную тонкую кожу Тома, жарко выдыхая ему в изгиб шеи. "Ну как ж бл*ть мне сейчас просто сидеть?" обречённо подумал Том. В голову начали закрадываться ассоциации происходящего с прелюдией к хорошему сексу.       "Господи, ладно! Будь что будет!"       Вильгельм изнывал на сидении рядом. Ему было невозможно сидеть на месте, хотелось двигаться. И желательно под кем-нибудь. Например, под своим соседом рядом. Эти откровенные фантазии лишь делали хуже. Он в изнеможении вскинулся, чем воспользовался Том, прижимая его к себе и приникая к открытому рту. Открытой ладонью он повёл по внутреннему бедру юноши, раскрывая его бедра будто бы для себя. Это движение подвело Вильгельма к новому оргазму, который показался ему более ярким, чем предыдущий. Но напрасно он думал, что это конец. Самолёт всё ещё сотрясало вместе с его грёбаным сидением, поэтому новые ощущения не заставили себя долго ждать, возвращаясь к взмыленному юноше. Каждая мышца, которая была расслаблена, вновь напряглась.       Том оторвался от влажных губ юноши, чувствуя, как тот вновь учащённо задышал. Нога Вильгельма робко потерлась лодыжкой об икру ноги Тома, который вовремя решил воспользоваться этим, подхватывая ее под коленкой и затаскивая на себя. Получилось, что Вильгельм уже сидел не в пол-оборота к соседу, а практически полностью развернувшись к нему. Всё сейчас казалось Вильгельму жутко неудобным — этот ремень безопасности, который пытался из-за натяжения приковать юношу обратно к спинке его сидения, жуткий подлокотник, который, впрочем, он догадался убрать — но всё это, как ни странно, ему лишь надбавляло чувствительности.       Том заметил, как самолёт вдруг снова приобрёл устойчивость в воздушном пространстве, что означало, что он покинул зону турбулентности. До его слуха донёсся голос стюардессы и пилота, которые пытались сообщить, что уже можно отстегнуть ремни безопасности.       Дрожащими руками он отстегнул сначала свой, а затем ремень Вильгельма, отчаявшегося достигнуть долгожданного оргазма из-за прекращения вибраций. Ему хотелось только этого — только кончить, это напряжение в животе было так мучительно сладко. Он едва для Тома слышно заскулил, притираясь к его ноге. Том подтолкнул за локти руки Вильгельма, чтобы тот обнял его за шею покрепче, и опустил свои ладони на ягодицы юноши, подталкивая ими бедра Вильгельма ближе к себе. Взвинченное двумя предыдущими оргазмами тело Вильгельма, не заставило себя долго ждать. Он вжался в Тома, ощущая горячие и влажные выплески спермы в трусах.       Том прикоснулся губами к щеке задыхающегося парня. Уже через пару секунд Вильгельм начал стремительно обмякать, чуть ли не сваливаясь вниз на пол, так что Тому пришлось подхватить его и посадить на его сидение. Прижимая практически бессознательного потного юношу к своему плечу, Том вызвал стюардессу.       — Принесите, пожалуйста, полотенце и смочите его водой, - Том покосился на своего соседа, который был настолько изнемождён, что не мог сидеть сам на месте, наваливаясь на него всё больше. — И стакан виски. Пожалуйста.       — Что случилось? Нужна медицинская помощь? - Том очаровательно улыбнулся девушке, отвлекая её внимание.       — Нет, он просто перенервничал.       Стюардесса неуверенно кивнула и быстро сбегала за полотенцем.       — Сейчас принесу виски.       — Ну как ты? — Том убрал ладонью прилипшие ко лбу волосы Вильгельма и начал промакивать мокрое, все ещё красное лицо. Странно, ему казалось, что человек, который живёт с такой проблемой, должен был уже научиться реагировать на такие происшествия и как-то попытаться приучить себя не реагировать на них, что ли. Ему ведь было невдомёк, что Вильгельм просто отсиживается дома, лишний раз боясь спровоцировать ненавистную болезнь.       Вильгельм же лишь лениво кивал на вопрос Тома, с благодарностью принимая его ухаживания. Прохлада приятно шершавой ткани приносила облегчение, что уж говорить о сильной, но заботливой руке, что так практически невесомо, но не настолько, чтобы не замечать этого, поддерживала его. Вильгельм расслабился в этих объятиях и прикрыл глаза, сваливая голову на плечо соседа. Но Том был не против. Поэтому он промокнул с усмешкой и своё лицо полотенцем, отложил его в сторону и поставил принесённый стакан виски на свой откидной столик.       Впрочем, по прилёту в аэропорт Лейпцига стакан так и остался нетронутым. А вот Вильгельма Том с сожалением разбудил, потому что перед посадкой необходимо было пристегнуть ремень.       Когда пассажиры вставали со своих мест, а Вильгельм чуть отошёл от произошедшего, ему хотелось... да провалиться от стыда. Проснуться, что ли, чтобы с облегчением понять, что этот перелёт был жутким кошмаром, в котором он так страстно налегал на совершенно незнакомого парня, который ему к тому же и помог кончить. Чёртова болезнь. Всю жизнь так удачно прятаться в своей квартире, чтобы потом опозориться при самом обыкновенном перелёте. Он ругал себя и ругал, постыдно опуская взгляд в пол, лишь бы не встречаться с глазами Тома, который, впрочем, в отличие от Вильгельма, не стеснялся открыто на него смотреть. Но Вильгельм не видел, что за чувства скользят в глазах Тома, потому что упёрто не хотел поднять голову.       Хотя уже по дороге к ленте с чемоданами, Вильгельма начали терзать противоречивые чувства. Он хотел и одновременно с этим не хотел. Он так хотел заговорить с Томом, так как воспоминания о его чутких ладонях внезапно и без всякого на то спроса решили накрыть Вильгельма с головой, но и не хотел вновь быть опозоренным перед таким шикарным парнем, если разговор он поддержать не сумеет. Ему так отчаянно не хотелось выглядеть дураком. Хотя куда уж более, казалось бы.       И всё таки что-то так встрепенулось в нём, когда понял, что Том встал рядом с ним в ожидании и своих вещей. Поэтому он скосил взгляд в сторону и, поймав взгляд также повернувшегося к нему парня, сказал:       — Прости, что я так. Не очень всё вышло. В общем. Извини и спасибо, — он несмело улыбнулся.       — Да, я жутко испугался. Хотя нет, скорее, растерялся. Поначалу, — затем последовал смешок, который вогнал Вильгельма в краску. Том же, который не этого хотел добиться обронённой фразой, попытался исправиться. — Ума не приложу, как же ты живёшь в этом мире с такой проблемой.       Вильгельм увидел, как Том углядел свой чемодан и поспешил стащить его и поставить рядом с собой, посмотрев затем на собеседника, ожидая ответа. Вильгельма же вновь обуяла его родная неуверенность в себе — "Чёрт, ну почему не мой чемодан приехал первым? Была бы возможность улизнуть". Но где-то наравне с этой мыслью существовала и прямо противоположная ей.       — Я как-то... Стараюсь особо не ездить на трамваях и прочем транспорте. А работаю на дому.       — Что так для тебя удачно, да? — усмехнулся Том. — А кем ты работаешь?       Этот вопрос отпал как-то сам собой, когда он увидел, как Вильгельм стащил с конвейера уверенных размеров папку. Его лицо озарилось понимающей улыбкой.       — Ясно, можешь не отвечать.       Воцарилась некая пауза, во время которой в Вильгельме боролись такой уже становящийся привычным стыд за произошедшее в самолёте, что побуждал попрощаться с парнем напротив и направиться к выходу из аэропорта, и интерес, который возникал из-за того, что этот самый парень напротив всё ещё стоит на месте и пытается на что-то решиться.       Пауза явно затянулась, что подсказало Вильгельму чувство неловкости, поэтому, промолвив ещё раз слова благодарности, он поспешил к выходу. Том, разом выпустив почему-то тяжёлый сейчас воздух из лёгких, решительно кинулся за удаляющейся фигурой.       — Эй, а я так и не спросил, как тебя зовут, — он открыто улыбнулся, врезаясь в резко остановившегося от услышанной фразы Вильгельма, который успел уже пожалеть обо всём, начиная с решения отправиться в Италию на собеседование.       — Послушай, я понимаю, что сейчас тебе это кажется всё очень интересным и необычным. Что парень кончил три раза за один полёт в самолёте...       — Надо сказать, с третьим разом я тебе немного помог, — усмехнулся Том. Вильгельм же напротив, покраснел от стыда, хватанув воздуха от растерянности. Но вновь собравшись с мыслями, продолжил.       — Не важно. Короче, это всё невесело, потому что я болен. Тем, отчего лекарств ещё не придумано, и навряд ли вообще когда-нибудь их придумают. Это тяжело, — кивнул Вильгельм.— И я имею в виду не только себя.       — Я хочу попробовать помочь тебе, — Том решительно шагнул к юноше. — Может, у меня уже есть идеи? Как насчёт просто попробовать? — видя скептически настроенное лицо напротив, он попробовал подобрать нужные слова. — Я правда, не представляю, как с этим можно жить, должно быть, как ты сказал, это очень тяжело. И я... Просто, чувствую, что пожалею, если просто уйду, ясно?       — Ты совершенно точно, определённо не сможешь мне помочь, — Вильгельм посмотрел на юношу, который не терял надежды на более близкое знакомство. "Куда уж более близкое?" ехидно подумал он.       Вильгельм давно поставил на себе крест из-за своей болезни. Он думал, что любой человек не сможет долго терпеть такую его причуду. Ведь с ним ни в метро же не проехаться, ни на трамвае. В конце концов, любому надоест то, что партнёр испытывает оргазмы не в постели от своего партнёра, а от какой-то поездки в транспорте. Эти мысли мучили Вильгельма так долго и непрестанно, что он перестал вообще обращать внимание на потенциальных партнёров, да и на просто симпатичных людей. Он боялся насмешек, непонимания и осуждения. И ссор, к которым, по его мнению, его болезнь непременно приведёт. Противно осознавать, что ты зависим от чужого мнения. И, будто в наказание, была ниспослана ему эта жуткая болезнь. Хотя. Может, сейчас эта болезнь как раз помогла ему? Найти человека, который не то, чтобы не был настроен на издевательства, но еще и помог. Специфически звучит слово "помочь" при всём произошедшем. Но с другой стороны, какой-нибудь ярый извращенец мог бы и воспользоваться бессознательным состоянием и просто оттрахать Вильгельма в туалетной кабинке. А Том решил всё... деликатно, если так можно выразиться применительно ко всей ситуации в целом.       Вильгельм всматривался в Тома, кусая свои измученные губы. Может, и правда, пора перестать уже ныкаться по углам? Можно же посчитать этого приятного парня счастливой для Вильгельма случайностью? Как и то, что именно он был рядом, когда Вильгельма настигла неожиданность в виде турбулентности.       Поднабрав в лёгкие воздуха, он, определившись окончательно со всем произошедшим, выдал:       — Хорошо. Я... Может, возьмём такси на двоих? — Вильгельм, глядя на улыбку стоящего напротив юноши, тоже несмело улыбнулся. Затем и вовсе расслабился, почувствовав, как у него из рук забрали набитую работами папку, а локоть участливо сжали пальцы, ведя к выходу.       "Может, создам, наконец, шедевр, до которого никогда дело не доходило" — подумал он, снова отмечая выразительность скул Тома и его глубокий взгляд, который сейчас так маняще искрился для него.