Amor tussisque non celatur

На высоких каменных башнях Скайхолда отражались последние лучи закатного солнца, холодный ветер горных вершин срывал золотые листья с вековечных деревьев. Жизнь в Скайхолде шла своим чередом, вечер был тихим и спокойным, на лазоревом небе не было ни единого облачка, лишь там, в дали, среди заснеженных пик горных хребтов парил гордый орел. В воздухе витал запах осени: пахло влажной, прелой листвой, костром и жареным мясом. У Каллена в этот день было приподнятое настроение. Он стоял на стене замка, вглядываясь в синеву неба. Морозный воздух, продувая насквозь, заставлял закутываться в воротник еще глубже. Усмехнувшись самому себе он чуть развернулся и кинул быстрый, мимолетный взгляд на двор замка. Ему на глаза попались привычные картины жизни жителей замка: шумный трактир, с парой заядлых пьяниц, сонные часовые на воротах, овцы в загонах, но кое — что во дворе заставило Каллена тихо выругаться и поспешно пойти вниз. Недовольно бормоча себе под нос всякие проклятья, он пересек двор и подошел к кучке воинов, крутившихся возле усатой тевинторской сволочи. —…нет, ну если ты хочешь затащить его в постель…— парировал Дориан, активно жестикулируя и в красках описывая все тонкости заигрывания с мужчинами. Это просто взбесило Каллена. Его глаза налились кровью, он резко выдернул Дориана из кучи и, сильно сжимая его плечо дрожащей от злости рукой, сказал: —Нам нужно серьезно поговорить. Он отпустил его и, развернувшись на каблуках, демонстративно пошел к себе. Дориан сначала немного опешил, но потом решил не рисковать своим здоровьем и отправился следом. Войны, стоявшие рядом с магом быстро и тихо разошлись, стараясь остаться не замеченными для освирепевшего командира. Пока перед Дорианом маячил развевающийся плащ, ему рисовались неприятные картины истязаний злого и кричащего на него командира, который, брызгая слюной, рассказывает о том, почему нельзя растолковывать воинам как соблазнить другого воина. Но, в некотором смысле, эта сцена казалось ему странно притягательной. Ни побелевшая от гнева кожа, ни стиснутые губы, ни горящие глаза, ни даже оскорбительные выкрики уже не имели на него никакого влияния, это было слишком слабо для тевинтерца. Пока они поднимались по полуразрушенной каменной лестнице, командир, в своих мыслях, уже не один раз разбил это самодовольное лицо о каждую чертову ступеньку. Он недовольно открыл тяжелую деревянную дверь, чуть не разбив ее о холодную стену. Каллен уверенно вошел первым, почти перестав злобно трястись, а Дориан проскочил следом. Стараясь сохранять спокойствие, бывший храмовник, убрав книги со старых стульев, поставил их друг напротив друга. Он сел на один из них, запрокинув ногу на ногу и ожидая, что Дориан сядет на второй. Но маг не собирался этого делать, он лишь вальяжно оперся на дубовый рабочий стол, смотря с прищуром на Каллена. Ему хотелось как можно скорее закончить нотации и нравоучения, а после забыться в трактире с молоденьким юношей. —Ну, и чего мы здесь, долго молчать будем? — недовольно протянул маг, складывая руки на груди. —Сядь, пожалуйста, нормально, — закрыв глаза попросил бывший храмовник, чувствуя, как снова раздражение овладевает им. Дориан все так же сидел на столе, всем своим видом показывая, что не намерен выполнять приказы человека, который только и делает, что отчитывает его, как пятилетнего. —Сядь. Нормально. Пожалуйста. — через зубы попросил Резерфорд, пытаясь всеми силами сдержать подступающую волну гнева. Нет, Каллен, давай быстрее, да я пойду уже, — маг самодовольно подкрутил свои усы, рассматривая трещины на кирпичной кладке, — Меня там ждут, я же не до рассказал. Дерьмо Создателя, как же ты мне надоел! — резко встав со стула и опрокинув оба, выкрикнул Каллен, — Почему ты не можешь распространять свою распутность подальше от моих бойцов?! Дориан раскрыл глаза от удивления, увидев всегда спокойного храмовника таким эмоциональным. Тебе завидно что ли, а? Они развлекаются, а ты даже, наверное, не целовался ни разу, — еле сдерживая смех, съязвил Дориан, — или даже наоборот, сам веселишься с мальчиками, а своим не разрешаешь? Лицо Каллена побелело, а потом резко покраснело от ярости подкатившей к горлу. Он схватил мага за грудки и прижал к ледяной стене, готовый уже размазать его мозги по всех стене и выложить из них знак Инквизиции. Дориан совершенно не ожидал такого поведения от командира. Он раскрыл глаза, удивившись такой агрессии, но одновременно был приятно удивлен хоть каким-то разнообразием в отношениях. —Еще. Один. Чертов. Раз. Я. Увижу. Тебя. Рядом. С ними. Ты. Мертвец, — с необычайной злостью в глазах процедил храмовник, казалось, что еще немного и он сам начнет плеваться если не ядом, то кислотой. Каллен со всей силы ударил кулаком в каменную стену лишь в паре сантиметре от головы мага. Выпустив пар, он отпустил Дориана и стремительно вышел из комнаты. Тевинтерец замер у стены, стоя с открытым ртом. На секунду он даже испугался командира, но это короткое мгновение страха раззадорило мага. Но кто знал, что этот момент породил такие сомнения в его душе.