роза в твоих мыслях

Я поправляю маску, из-за которой на коже образуются красные пятнышки, гармонирующие с цветом платья, только я не вижу в них необходимости. С правой стороны подбираю подол платья вперемешку с пышными атласными лентами, которые так и норовят попасть под ноги. Чуть дальше меня разбиваются бокалы. Видимо, сейчас каждый властен над своими минутами в этом доме. Из комнаты выплясывает пение скрипки, танцуя со старыми сплетнями, которые всем наскучили, но никто не хочет выделяться. Странность сейчас не в моде. А я вновь поправляю маску, чтобы пятнышко не стало больше, придерживаю платье, стараясь не упасть. Может, я могла бы остановиться и завести беседу с той дамочкой, которая считается покровительницей сплетен, сказать о том, что она превосходно выглядит в этом платье, а ее прическе можно только позавидовать; могла бы разузнать о том, что творится в этом городе, в этом замке. Только мне не интересны ее слова. Я пришла потанцевать, откинув голову назад и залившись смехом от дурных манер одного из гостей. Пока бокалы вновь разбиваются о мраморный пол, а жидкость вырисовывает на нем неведомые узоры, мне открывают дверь, на французском добавляя, что хозяин будет рад меня видеть. Киваю, говоря, что замок выглядит превосходно, а прислуга довольно хороша. Музыка затихает, будто за стеной кто-то палочкой может включать и выключать ее. Тишина не успевает облететь зал, заполненный сотнями людьми, когда жужжание вытесняет ее. Тишина не сможет поглотить нас полностью, лишь пороки, алкоголь и безумие. Приходится внедриться в группу людей, которая разбавляет шепот зала своим смехом. Я на мгновение оказываюсь внутри их «круга», где отрывки реплик слишком сложно собрать в единое целое. Приходится слишком часто извиняться, а, учитывая мои навыки в иностранных языках, выход из «круга» мне стоит слишком много усилий. Когда я оказываюсь рядом со столиком, где удобно распологаются напитки (следовательно, и огромное количество гостей рядом с ними), музыка вновь начинает плясать по залу, заглушая беседы. Бокал с ярко-красной жидкостью оказывается у меня в руке, пока я в мыслях ставлю галочку напротив выполненного дела. Делаю глоток — слегка горьковатая, но с нотками винограда жидкость разливается по горлу, отчего мысли слегка затуманиваются, но вскоре приходят в норму. Еще глоток. Мне удается узнать, что через несколько минут нам представится один из сыновей, чья честь сегодня и восхваляется нами. Волной, словно репетировали долгое время, мы вздыхаем, буквально сгорая от нетерпения увидеть принца. Музыка разливается по залу, будто подобным образом мы сможем как-то уменьшить уровень своей заинтересованности. Вновь звук бокалов, сплетни, смех мужчин, что стоят в самом дальнем углу. Кажется, рядом с ними он впервые и появляется. Одежда колыхается на нем из стороны в сторону, будто портной не смог снять точные мерки. И я не могу сдержать свой смех, прикрывая рот рукой. Но когда мне удается поднять глаза, нахождение копны темных волос и огромного количества зеленого дается слишком сложно. Разглядеть силуэты становится тяжело, когда несколько свечей гаснут, не желая загораться вновь. Меняется музыка, пока мужчины приглашают дам на бал. Услышать имя партнера удается лишь с четвертого раза, хотя я все же не могу запомнить его. Кажется, Дэрилл... или Дэниэл. Ритм увеличивается, заставляя нас двигаться подвластно музыке. — Вы прекрасно выглядите, — шепчет он, разглядывая мое платье. На нем — красное катарди, цвет которого очень близок к моему, отчего казалось, что мы вздумали прийти на этот бал вдвоем. Я смущенно улыбаюсь, благодаря его за такой комплимент. Только я не могу акцентировать свое внимание на мужчинах, что смеются в дальнем углу, не могу закидывать голову назад, наслаждаясь танцем. Мне удается уловить зеленый силуэт, что танцует поблизости. Его глаза с восхищением оглядывают все вокруг, словно впервые видят это. Мне хочется корить себя еще сильнее, ведь я вновь пропускаю его вопрос. Не уверена, что знаю, в каком ряду он числится здесь, но все же стоит быть более внимательной. Прошу прощения несколько раз, а он отказывается повторять вопрос, мол, уже неважно. Дарю ему улыбку, надеясь, что моя внимательность не сможет сыграть плохую шутку. Нам не удается поговорить больше: происходит смена партнеров, и мы, словно по взмаху все той же волшебной палочки, делаем плие, прощаясь. Повторяем одни и те же движения, отвечаем на вопросы, которые задаем друг другу. Музыка останавливается, а мы делаем еще одно плие и расходимся в разные стороны. Не думаю, что запомню имена всех, с кем мне удалось станцевать, но, кажется, Хантер был довольно милым. — Здесь довольно душно, вы так не думаете? — девушка, стоящая рядом со мной, частенько поправляет свою прическу, каждый раз убирая выбившиеся пряди. Она облегченно вздыхает, смотря на меня. — Думаю, да, — я не успеваю закончить мысль, как в меня кто-то врезается, заставляя вздрогнуть и чуть ли не упасть. — Прошу, простите меня, мне очень жаль, я действительно не хотел причинить Вам вред, — копна темных волос и костюм, состоящий из многочисленного количества оттенков зеленого, заставляют перевернуться память. — Не волнуйтесь, со мной все хорошо, — я улыбаюсь, в ответ также получая улыбку. Нелепо переминаясь с ноги на ногу, он, кажется, обдумывает слова, словно боясь их сказать. — Как Вас зовут? — он поднимает свои глаза, как и раньше — осматривая зал, но теперь смотрит на меня, словно изучая и запоминая каждую частичку. — Прошу прощения, я Гарольд. — Р-Реджина, — делаю плие, подбирая платье, ленты которого путаются под ногами. — Рад встретить Вас здесь, — он целует мою руку, улыбаясь: на щеке появляется ямочка, а вокруг глаз — маленькие морщинки. — Во мне таятся подобные чувства. Гарольд приглашает меня на танец, когда музыка становится более спокойной. Роза, (возникшая неизвестно откуда в его руках), оказывается в моих, а комплименты сыплются на голову. Он припоминает, что это его день рождения отмечают здесь, но большинство людей он видит впервые в жизни, но ему нужно быть доброжелательным, ведь этого хочет его отец. — Думаю, роза на твоем фоне кажется слишком бледной, — добавляет он, останавливаясь. — Спасибо, — шепчу я, не в силах сказать большего. Мне приходится подбирать атласные ленты, что струятся по моему платью, когда мы оба замолкаем. Только сейчас тишина не давит, а лишь подбодряет нас, поэтому он вновь начинает разговор. И я закидываю голову назад, когда он рассказывает о том, что его слуга сегодня пролил на себя большую часть вина, но им пришлось умолчать об этом, улыбаюсь, вслушиваясь в его рассказы недавно подаренном ему коне, которого теперь он называет Хэмильтоном. — Ты должна его увидеть! — мельком говорит он, придерживая меня за талию, но вскоре замолкает, осознавая свои слова. Я смеюсь, наблюдая за тем, как он выглядит. Говорю, что смогу его посмотреть, а на его лице появляется улыбка. И, кажется, музыка уже закончилась, но мы все еще продолжаем стоять в углу зала, держась друг за друга. — Мне стоит повторить то, что ты затмила все звезды этой ночью? — Достаточно того, что ты сказал это уже дважды, — он переплетает наши пальцы, выводя из залы. Его губы тихо шепчут «хорошо», а голова опущена вниз. — Прости, я не хотела причинить тебе боль, — бормочу я, останавливаясь. Он подходит ближе, разглядывая меня. Пока пальцы правой руки переплетены с моими, он проводит левой ладонью по щеке, переводя взгляд с глаз на губы. Мои руки дрожат, а взгляд порой приходится отводить в сторону. — Разве не так должно все начинаться? — шепчет он, вновь проводя рукой по щеке. Я сглатываю, вновь ругая себя за то, что не могу запоминать все моменты, которые он упоминает, когда слишком этого желаю. Мысли подобны звездам, которые играют на синем бархате и которые так хочется словить сачком. — Что должно начаться? — говорю я, сжимая пальцы. Он улыбается, наконец останавливая взгляд на моих глазах. — Любовь. И они станцуют еще один танец, сначала глядя друг другу в глаза и передавая свои грехи друг другу; она сможет закинуть голову назад, когда заметит, что Хантер разбил бокал, а затем поспешил станцевать танец. И этой ночью он будет счастлив, потому что желание сбылось — потому что она теперь рядом.