Teach me to love.

Фото эпизода: https://pp.vk.me/c625425/v625425350/1ca7b/QJFJSkdRzx4.jpg Песня: Kat Dahlia – I Think I'm In Love POV Harry «Лишь тот способен добрым быть, кому пришлось от злости выть. Лишь тот узнает дружбы цену, кто испытал друзей измену. И лишь тому любовь дана, кто ненависть познал сполна». Я и не чувствую в себе добра, но испытав измену друга, я лишь пожимал плечами в знак тупого отвращения, а вот любовь... Я ненавидел всех сполна, но чувства, что вызывают бабочек внизу, исчезло после первого провала. (c) Harry — Алекс, где мой телефон? - прокричал я из спальни, собираясь. — Посмотри на тумбочке, или возле, - я начал открывать ящички тумбочки, проверил всё пространство возле и решил залезть под ножки тумбочки. Не найдя там телефон, но нащупав что-то похожее на книгу или тетрадь, я вынул руку вместе с красной тетрадью в ней. На обложке красовался рисунок от руки. Тонкие линии сливались в один прекрасный рисунок сердца. Нет, не того игрушечного, что рисуют школьницы, а настоящего, которое бьётся в нашей груди. Я провёл двумя пальцами по рисунку, и на них осталась серая пыль грифеля карандаша. Меня поглотил интерес. Что же может быть в этой тетради? На титульном листе было аккуратно выведено: «Я одинок, но я не болен этим». Нетерпеливо я перевернул страницу дальше. Здесь были всякие зарисовки простым карандашом, но в самом центре был написан стих: «Ты только расскажи. Распусти по ветру руки и кричи, Что ты свободна... Как птица в клетке. » На параллельной страничке красовалась аккуратно нарисована клетка с птичкой внутри. Всё было в серых тонах, и только птица была тёмно-алого цвета. Следующая страница и опять зарисовки, а в середине стих: «Одинокий блудник в мире суеты. Не давят на меня все ваши жалобные взгляды. Я одинок, но я не болен этим». Последняя строчка была написана красной пастой. На параллельной странице было нарисовано лицо женщины, которая плачет. Её черты лица совпадали с лицом самой Алексы. Дальше зарисовки и опять стих: «И видит Бог, я не заслуженно люблю страдальца, Грешника былых времён. Я полюбила не того, Но видит Бог, я не пожалела». Рядом был изображен парень, но со спины. Его руки были запутаны в русых волосах. Кудрявых волосах. Телосложение было похоже на моё. Странно. Также в глаза сразу бросались красные дорожки крови, которые катились от его плеч и до локтей, капая куда-то в пустоту листа. Опять стих, но зарисовок не было: «Ты был воздухом моим, А теперь я задыхаюсь». И больше ничего. Пусто, но на следующем листе был стих с зарисовками: «В клетке, запертой любовью Взлетаю, только я в мечтах. Там нет обмана в людях, Там лишь закат является концом». Тут рядом были нарисованы белые крылья. Следующая страница была вся усыпана нарисованными звёздами и, конечно, стих: «Мы под луной нашли своих любимых. Звёздами рассыпались они на небесах И сияют нам, освещая путь». Дальше были два последних стиха, которые мне больше всего запомнились: «Дай мне полюбить. Немому ветру отдай свои слова, А обещания распусти над жилыми городами. Но дай мне полюбить свою свободу». «Любовь мне дай, как дал ее ты остальным. И ветру передай ту суть, что я вложить в слова свои пыталась. И передав по миру их, ты донеси мой смысл до людей. Мой смысл не в любви, но очень сильно близок к ней. Он чувствами пропитан лишь к свободе, что я желаю обрести». Я плавал в своих мыслях, рассуждая над этими стихами. Это писала Алекса? — Гарри, я... - она не закончила фразу и удивлённо уставилась на меня. Алекса быстро подошла ко мне и забрала тетрадь с моих колен. - Зачем ты читаешь мои стихи? Это личное! - она немного повысила голос на меня. — Прости, Алекса, но мне понравилось, как ты пишешь и рисуешь, - я поднялся с пола и обнял её за плечи. - Мне понравились твои стихи. В них есть смысл. - она скромно улыбнулась и обняла меня. — Я бездарна и пишу для себя. Просто чтобы выразить свои мысли и угомонить эмоции... Знаешь, помогает, - она отпрянула от меня, а я лишь обречённо вздохнул. Мне мало её. - Ты готов? - тихо спросила она. — Да, - так же тихо сказал я. — Точно? - неуверенно сказала Алекса. Без слов, я потащил её к выходу. «Мы идём к тебе, ублюдок, - подумал я».