Даша
«Когда и как мне начать разговор с Андерсом Бессебергом?» - этот вопрос не давал мне покоя вторую половину воскресенья. За мужским масс-стартом я следила вскользь, почти не обращая внимания на болельщиков. Засунув руки в карманы любимой куртки «ODLO», я расхаживала по участку за тренерской биржей. Желание помочь Антону (то есть, его товарищу) противоречило моему принципу «не злоупотреблять личными знакомствами» и элементарному страху рядовой спортсменки перед руководителем федерации. «Рядовым спортсменкам Глобусы не вручают, в исполнительный комитет IBU не избирают, - подала голос та половинка моей личности, что мнила себе амазонкой. – Так что собирай волю в кулак и выполняй свою миссию». Оглушительный шум трибун возвестил о том, что финишировал победитель последней кубковой гонки в этом сезоне. Словенский биатлонист с усталой улыбкой приветствовал зрителей, а те неистово поддерживали Антона и Тарьея Бё, решивших поделить серебро и бронзу. У меня не было никаких сомнений, кто же из них возьмет верх в локальном сражении. В этом сезоне Антон не раз радовал своих болельщиков и просто любителей биатлона яркими финишными моментами. Жаль только, что не получилось сразиться с Яковом Факом в этом масс-старте. Однако, главная задача была выполнена – красная майка и малый глобус закрепились за этим смеющимся парнем с жесткой щетиной на счастливом лице. В его глазах сквозили утомленность и облегчение. Сезон завершен, очки подсчитаны, награды раздадут вечером. К вечеру я смогла унять дрожь и волнение. Фразы для разговора с президентом IBU заготовлены, только бы не пропустить подходящий момент. Говоря по правде, я не знала, чего боялась больше: выхода на сцену за главной наградой или беседы на щекотливую тему. Надя шутила над высотой моих каблуков: - Что будешь делать, если ноги задрожат, и каблук подвернется? - Сниму туфли и пойду босиком. - Ты королева чудачеств! - Иди к чёрту! – в подругу полетела расчёска. – Подумаешь, опять перепутала стойку и лёжку, с кем не бывает! - Вот именно, ни с кем и не бывает, кроме тебя. Краткая шуточная перепалка окончательно выветрила из моей головы все сомнения. Я предвкушала праздничный вечер, прокручивая в мыслях самые лучшие моменты сезона. Конечно, я с нетерпением ожидала мгновения, когда под аплодисменты коллег мне вручат Хрустальный Глобус, на этот раз Большой и самый настоящий. Приятно будет получить его именно в Ханты-Мансийске, потому что в этом городе я стала биатлонисткой, познакомилась с Антоном и поняла, что этот вид спорта – моё призвание. Ослепляющий свет софитов, аплодисменты, улыбки, поздравления от господина Бессеберга и тяжёлый хрустальный трофей в руках героя Беларуси. Завтра спортивные газеты в Минске будут пестреть моими снимками с детской счастливой улыбкой. Я всё ещё не верю, что стала первой и лучшей. Этот вечер мне запомнится надолго – возможно, и на всю жизнь. А вот и тот молодой человек, что верил в меня, наверное, больше остальных. Верил даже тогда, когда я сама хотела опустить руки и сдаться. Верил и тогда, когда я решила прекратить наши близкие отношения. Уле по-доброму улыбался мне, отмахиваясь от настойчивых братьев Бё. Кажется, они хотели наполнить командный трофей (Кубок Наций) шампанским. - Дети, что с них взять, - заметил Бьорндален. - Мы все как дети, - вырвалось у меня полушёпотом, однако норвежец расслышал и усмехнулся. - Поздравляю тебя, Дарья. Не скрою: я рад, что в твоем успехе есть и мой вклад, - вздохнул Уле. – Значит, не развалина я ещё, гожусь на что-то. - Ты вовсе не старый! – поспешно заверила его я. - Старый, - отчеканил титулованный олимпионик. – Пора что-то менять в жизни. Год до следующего чемпионата мира, а потом можно и в свободное плавание. Как думаешь, из меня получится тренер? - Конечно, получится. Но ты ещё много раз передумаешь, не торопись. - Я всё решил. Это окончательно. - Удачи, - от всей души пожелала я. - Благодарю. Ты всегда сможешь обращаться ко мне за помощью, за советом, если потребуется. И если ты, конечно, захочешь, - немного неуверенно закончил он фразу. - Спасибо, - я пожала протянутую руку, спиной уже чувствуя внимательный взгляд любимых глаз. Антон обменялся несколькими вежливыми фразами со своим кумиром, прежде чем увести меня к компании своих друзей. Его родители и сестра буквально только что уехали, теперь он мог целиком и полностью уделять внимание мне. К тому же вчера было обещание рассказать мне некоторые подробности «мутной истории» прежде, чем я расспрошу руководителя IBU. Антон держал мои руки, улыбался, но глаза были серьезными и даже холодными. Металл не обжигал, а метал молнии. В этом взгляде сочувствие смешивалось с раздражением и упрямством. Выяснить правду – вот чего хотелось всем заинтересованным. Итак, по словам Антона, всё началось осенью 2013 года на последнем сборе команды перед стартом сезона. Их товарищ на тренировках не блистал, а затем прошёл персонализированное медицинское обследование по просьбе главного тренера – биохимические показатели оказались не в норме. После этого произошел кратковременный всплеск – выигранная контрольная тренировка ещё в России, а затем и в Эстерсунде. На этапах Кубка Мира высоких результатов не было – подводила стрельба при неплохой (но далеко не лучшей) скорости. Ничего подозрительного, вчерашнего юниора выкашивало волнение, захлестывало желание показать результат и попасть в Олимпийскую команду. На последней фразе я тяжело вздохнула и в десятитысячный раз пожалела всех спортсменов, у которых в стране высокая конкуренция. Нервы не выдерживают у многих, некоторые решаются на отчаянный шаг, влекущий за собой скандалы и разоблачения. Но перед этим мигом страшного суда можно успеть выиграть несколько медалей, обеспечить себя спонсорскими контрактами и обзавестись болельщиками, которые будут поддерживать в любой ситуации.***
Приметив удаляющуюся фигуру Андерса Бессеберга, я встала из-за столика и решительным шагом догнала высокопоставленного чиновника. - Добрый вечер, господин Бессеберг! Вы уже покидаете мероприятие? - Ещё раз здравствуйте, Дарья. Хотелось бы лично поздравить Вас со столь высоким достижением. У Вас ко мне есть вопрос? – президент IBU сразу понял мои намерения. - Да, есть, - я тоже не стала тянуть кота за хвост. - Спрашивайте, пожалуйста, побыстрее. Я располагаю очень малым количеством времени, - норвежец слегка раздраженно поглядывал на дорогие швейцарские часы на запястье. - Что Вы знаете о работе WADA? Вы можете рассказать, как именно взаимодействуют их организация и наша? Мне кажется, что всю фразу я выпалила на одном дыхании, проглотив половину окончаний и едва не зажмурив глаза от волнения. - Весьма неожиданный вопрос. А зачем Вам это знать? Вас подозревают в употреблении запрещенных препаратов, и Вы хотите заручиться моей поддержкой при разбирательстве дела? Я опешила. Как можно подумать обо мне такое? Я всегда боролась за справедливость и чистый спорт! Я тут же заверила Бессеберга, что мои пробы чисты, и уведомлений я не получала. Сочинив легенду о желании продолжить карьеру в сфере сотрудничества с WADA, я напросилась на встречу с представителями антидопинговой службы и чиновников международного союза биатлонистов. Убедившись, что президент окончательно покинул вечер, я вернулась к празднику. - Даша, всё в порядке? – заинтересованно спрашивали коллеги. - Да-да, конечно, - я кивала головой направо и налево. - Волосы поправь, - шепнул чей-то голос. Я посмотрела на своё отражение в маленьком зеркальце и растерялась. Волосы торчат во все стороны, лицо бледное, глаза лихорадочно сверкают. Это на меня так сильно подействовало волнение? Но это же был просто диалог! - Антон, - мой голос будто стал тише обычного. – Антон, я нормально выгляжу? - Даша, я тебя люблю, но на правах давнего друга врать не буду. Выглядишь ужасно. Что произошло за эти 5 минут? - Н-н-н-не знаю. Наверное, я устала. Проводишь меня? - Провожу. Я доверчиво прижалась к плечу, вдыхая приятный теплый запах. Глаза слипались, ноги подгибались, почему-то очень хотелось спать, а в голове раздавался гул, будто я по-прежнему в шумном зале. Лицо горело, а ноги начинали замерзать. Неужели температура? Когда я успела простудиться? Нет, это невозможно, я не могу болеть такой ерундой! - Даша, мы пришли. Ляжешь спать? – голос Антона раздавался, будто из тумана. - Что? Уже? Спать? Да, пожалуй, - из последних сил проговорила я и рухнула на кровать. - Что с тобой? - Просто устала. - Ну-ну, - недоверчиво хмыкнул молодой человек, трогая мой горячий лоб. – У тебя температура. Где успела подцепить заразу? - Я просто устала, - повторила я, чувствуя накатившую апатию. Шипулин пробормотал что-то о чае и вышел за дверь. А я поняла, что моя голова налилась свинцовой тяжестью. Мне нужно поспать, желательно сутки, на меньшее мой организм не согласен. А всего-то масст-старт сегодня пробежала и Глобус получила. Как мало дел, а как много сил потратила! Вернулся Антон с чашкой чая. Я попыталась сесть, но в итоге случайно задела его руку, и горячий напиток оказался на одеяле и моем платье. - Вот растяпа! – виновато воскликнула я. - Ничего-ничего, - успокаивающе произнес любимый человек. Я только улыбнулась. Хорошо, когда рядом есть близкие и дорогие люди. Теперь можно и поспать с чистой совестью. Ах, нет, на постели пятна от пролитого чая! Тем временем Антон уже достал из шкафа запасной комплект постельного белья. Не зря его называют Гением Земли Русской – сразу понял, как мне помочь. Проказник Морфей уже стоял на пороге комнаты и нетерпеливо постукивал зонтиком. «Спать, хочу спать», - мелькало в голове. Через секунду где-то в коридоре раздался звук закрывающегося замка и трель мобильного телефона, а я поняла, что всё ещё не могу предаться сну. - Мне нужно завтра на встречу с представителем Всемирного антидопингового агентства, - мои слова заставили россиянина развернуться и удивленно уставиться на меня. - Чего уставился? – поддразнила я. – Я поговорила с Бессебергом. Конкретно про вашего романтического героя буду узнавать завтра. Ничего не могу обещать. - Какая встреча? Ты заболела! Я не пущу тебя никуда! – почти кричал Антон. Я не знала, плакать ли мне от жалости к самой себе или смеяться над ситуацией. - Тихо, не кричи. Я обещала тебе. А ты обещал Оле. К тому же мне вашего парня жалко, - неожиданно твердо сказала я. - Оля поймет, - прошипел биатлонист, яростно сверкая прекрасными глазами. - Завтра с утра я буду чувствовать себя лучше. Обещаю. Шипулин ничего не сказал, только вздохнул. Поцеловал в щечку и отправился спать. Наконец-то и я могу закрыть глаза. Мне не снилось ничего. А утром я поняла, что чувствую себя неплохо. Готова ли я к подвигам ради спорта? Индивидуальную гонку пробежать точно не смогу, а вот доехать до конференц-зала в Ханты-Мансийске сил хватит. Возможно, я даже произнесу пару умных фраз. Главное – уехать из отеля до того, как проснутся переживающие за меня друзья и молодой человек.***
В просторной светлой комнате собрались представители двух международных организаций – мужчины и женщины в строгих чёрных костюмах с папками в руках. Кажется, я буду здесь слишком выделяться, потому что мои темно-синие брюки и пиджак выглядят не столь лаконично и серьезно. У меня уже нет возможности переодеться, к сожалению. Андерс Бессеберг встал, выдвинул для меня стул и обратился к коллегам: - Это Дарья Домрачева, она представляет интересы спортсменов в исполнительном комитете IBU. Среди чиновников поднялся легкий гул недоумения. Они переглядывались между собой в непонимании. Конечно, я же действующая спортсменка, мне нельзя посещать такие мероприятия. Для меня сделано большое исключение только благодаря безупречной репутации перед руководством Международного Союза Биатлонистов. Глупо будет проколоться и выдать истинную цель. Детективом себя возомнила. Нет, шпионом-разведчиком! Джеймс Бонд, Штирлиц и мисс Марпл в одном флаконе. Белорусская Ракета всегда в гуще событий и в центре внимания. Почему именно я? Затея стала казаться ещё более неразумной, но пути назад уже нет. Обещания нужно сдерживать. - У этой леди есть юридическое образование, а после завершения карьеры она планирует бороться за честность спортивных побед, - добавил норвежец чуть громче, перекрывая нарастающее гудение. Представитель WADA встал, махнул рукой. Этим жестом он одновременно прекратил шум и дал сигнал к началу заседания. Подводились итоги биатлонного сезона, обсуждалось количество проверенных проб и прочая статистика. Числа никогда мне не нравились, хотя спорт неразрывно с ними связан. Я делала вид, что внимательно слушаю, а сама отчаянно боролась с желанием послать всё далеко и надолго. Голова снова наливалась свинцом, а лицо полыхало огнем. В кармане пиджака настойчиво завибрировал телефон. Конечно, меня потеряли. Но было бы верхом наглости покидать собрание, чтобы ответить на звонок. Поэтому я, чувствуя себя школьницей старших классов, засунула левую руку под стол, выудила мобильник и начала набирать сообщение вслепую. Надеюсь, что меня поймут, простят и ругать не будут. Я мыслю, как нашкодивший котенок, собирающийся проказничать и дальше. Но главное, что при этом я существую! Что за бред приходит мне в голову? Неужели пора на пенсию? Нет, я просто устала, мне нужно отдохнуть от всех волнений. - Что думаете по этому поводу, Дарья? – вопрос от кого-то из официальных лиц застал меня врасплох. Как теперь быть? Я вообще не слушала обсуждение. Улавливала обрывки фраз, да и только. О чём же они сейчас говорили? Ну же, соображай, напрягай память. Помощь пришла с неожиданной стороны: - Господин Смит! – кашлянул Бессеберг. - Дело в том, что подробности этого случая Дарья не знает. Мы держим в секрете материалы подобных дел, пока не будет вынесено официальное решение. Разрешите ввести её в курс событий? Чиновник из антидопингового агентства отрицательно покачал головой и протянул мне папку. «Очень суровый господин. С таким лучше не шутить», - подумалось мне. Прочитав фамилию на папке, я похолодела. Это то, ради чего я всё это затеяла. Что ж, Дарья, наступает твой звездный час разведчика. Результаты анализов, данные биопаспорта, разрешение на повторную проверку пробы, копия уведомительного письма – это всё не так интересно. Объяснительная записка спортсмена тоже не завладела моим вниманием, а вот бланк «Предварительное решение» я изучила внимательно. Как я и предполагала, биатлониста могут ожидать аннулирование результатов и дисквалификация на 2 года. Ничего нового. Внешне этот допинговый скандал выглядит рядовым. Где зацепка, позволяющая понять хоть что-нибудь? Я вернула папку и попросила повторить вопрос. На сей раз я слушала внимательно, не упуская ни одной детали. Голова по-прежнему болела, а лицо горело, но я пересиливала подступающую болезнь. Допинг в российской сборной по биатлону – не редкость. По-настоящему громкий и скандальный случай обнаружился в 2009 году. Пробы, взятые перед началом последнего олимпийского сезона, тоже обещали породить не менее бесславную историю. Однако дело запахло сенсацией. Буквально перед началом заключительного этапа КМ в Ханты-Мансийске всплыли новые подробности и доказательства. Андерсу Бессебергу прислали анонимное письмо на электронную почту с некими диктофонными записями подслушанных разговоров и отсканированными страницами медицинской карты спортсмена. IP-адрес отправителя принадлежал… Союзу биатлонистов России. К расследованию подключились представители WADA. Присланные документы привели к уже бывшему врачу сборной РФ и одному из тренеров молодёжной команды. Анонимным информатором оказался кто-то из их коллег. Судя по всему, именно эти деятели и оказались главными виновными в употреблении спортсменом запрещенного препарата. А также в подделке биопаспорта и медицинской карты. Все эти тезисы ещё не доказаны юридически, дело будут разбирать в суде, но уже сейчас почтенные члены собравшейся комиссии готовы смягчить наказание для русского биатлета. - Что скажете, миссис Домрачева? – спросила одна из дам в очках. - Мисс Домрачева, - поправила я. Не слушая извинений, я продолжила: - Случай весьма запутанный. Однако, принимая во внимание все обстоятельства и объяснительную записку россиянина, можно уменьшить срок дисквалификации. После столь длинной фразы я почувствовала упадок сил и с трудом удержалась от того, чтобы не уронить голову на стол. Вряд ли комиссия будет долго обсуждать наказание. Осталось потерпеть совсем немного времени и дорогу до отеля. Перед глазами замерцали разноцветные ломаные линии, во рту резко пересохло. В горле противно защипало, а ноги задрожали, будто мышцы свело судорогой. Чёрт, ещё немного, и я упаду. «Зато я сдержала обещание. Нужно рассказать Антону. И Оле», - последнее, что я успела подумать перед тем, как черная пелена накрыла мое сознание.