Winter wishes

Сеул – огромный город. Сколько людей в нём живёт - сколько историй и чувств заключено в его пределах. Не перечесть, сколько печали и горя здесь таится, сколько счастья и любви. Каждый человек бесценен, и возможно, не родись кто-нибудь, то другой не найдёт своей любви, своего счастья. Судьба всегда была и будет тайной для людей, всегда будет тем, во что кто-то не верит. Её вспоминают лишь тогда, когда влюблённость накрывает с головой, или когда вся жизнь рушится, и нет ни единого просвета. Однако порой люди сами задаются вопросом: "Судьба, что же ты мне приготовила?". «Наивные», – скажут серьёзные бизнесмены или угрюмые пессимисты. Но, сами того не подозревая, они знают, что у них есть предначертанное, есть то, что им лично суждено. То, что преподносит им судьба. И порой судьба очень избирательна… *** Снег шёл третий день без перерыва, покрывая серый асфальт толстым белоснежным слоем. Сугробы скрывали за собой скверы и парки, а длинные прозрачные льдинки рядами блестели под солнцем на выступах зданий. Зимняя новогодняя атмосфера наполняла души жителей, даря кому-то улыбки, а кому-то одиночество в семейный праздник. Витрины магазинов пестрили яркими огоньками, украшенные ёлки на улицах города радовали глаз. Большой город пытался развеселить всех своей рождественской атмосферой, преподнося жителям предпраздничную приятную суету. Снег ласково для слуха хрустел под толстой подошвой обуви. Снежинки ровно спадали с неба, беззвучно покрывая землю белым покрывалом. Пальцами голых рук юноша сильно потянул края высокого ворота свитера и края пуховика, безрезультатно пытаясь натянуть краешек на острый кончик уже краснеющего от холода носа. Сонмин был одним из тех, кому этот день принёс достаточно тоски. Его одинокая квартира была ярко украшена в ожидании гостей и праздника, в центре гостиной стояла ёлочка с золотистой звездочкой на верхушке, и на пушистых ветках переливались гирлянды и весёлые стеклянные игрушки. Однако предыдущий день принёс столько разочарования, что грусть выбивала из колеи. И уже не хотелось находиться дома, не хотелось смотреть по телевизору развлекательные новогодние шоу и слушать музыку, не хотелось даже ни с кем поговорить. Натягивая шапку с большим бежевым помпоном сильнее и стряхивая тающий снег с чёрной чёлки, торчащей из-под края, Сонмин шёл по улице, куда глаза глядят. Руки были убраны в карманы короткого синего пуховика, немного оттягивая его края вниз. Пока ноги неспешно вели вперёд, пальцы крутили красную бархатную ювелирную коробочку, которая должна была принести счастье не только юноше. В этот день, тридцать первого декабря, должна была состояться его свадьба. Он с трепетом ждал этого дня, когда будет ожидать у алтаря девушку. Когда Мин делал ей предложение, она колебалась, но улыбалась, отвечая ‘Да’ и принимая кольцо. Они встречались не так долго, даже меньше полугода, однако не одна любовь подталкивала Сонмина. К самому великому несчастью его родная мама была больна. И каждый раз она улыбалась Мину, прося его жениться до тридцати лет, просила быть счастливым и подарить ей его счастье. Ей оставалось жить считанные недели, считанные дни, и Сонмину хотелось успеть сделать её действительно счастливой и удовлетворённой. Он стремился показать маме то, что он доволен сложившейся ситуацией в своей жизни, но, углубляясь в это дело, ища себе невесту, Мин забыл о своих собственных чувствах. Мин трудился в поте лица, готовясь к свадьбе, и ему чудом удалось устроить торжество тридцать первого числа. Уже следующим числом ему исполнялось тридцать лет, и он с ожиданием и примесью тоски думал о том, как изменится его дальнейшая жизнь. Иногда что-то начинало отталкивать, но в голове звучал родной и любимый голос матери. Ведь она желает лишь счастья своему сыну и своими просьбами подталкивает его к правильному шагу? Он думал только об этом, когда видел полное бездействие и отстранённость со стороны девушки, её наигранные капризы по поводу платья и прочего. И, в конце концов, за два дня до ‘счастливого’ дня, она буквально плюнула Сонмину в душу, с кокетливым взглядом вкладывая обручальное кольцо ему в ладонь и с расслабленной улыбкой уходя с другим мужчиной под руку. Однако Мин не чувствовал к ней ни ненависти, не изводил себя тем, что его бросили. Сонмину было больно только из-за своей глупости, тупого порыва и от того, что он уже обещал своей маме. Мин не был ‘маменькиным сыночком’, но сейчас он чувствовал себя отвратительно, потеряв всякую надежду представить маме свою семью, осчастливить её своей улыбкой и любовью. Мама желала для него всего лучшего, и также хотел Сонмин. Он хотел показать ей то, что бы убедило её в его счастье. Но было ли это счастьем? Чуда не произошло. Сонмин один. В мнимый день своей свадьбы, в Новогоднюю ночь, за день до своего дня рождения. *** Было уже темно, когда Мин, опустив взгляд на снег под ногами, подходил к своему дому. Голые руки сильно замерзли после долгой прогулки, и кончики пальцев болезненно покалывало – карманы пуховика совершенно не спасали от зимнего мороза. Магазины уже закрывались, и все спешили домой, чтобы подготовиться к наступающему празднику. - Сонмин… - негромко раздалось впереди, и, от неожиданности, Мин резко вздёрнул голову, глядя на юношу, вышедшего из его парадной. Казалось, что эта встреча, как обычно, ничего из себя не представляет, но что-то кольнуло в сердце, словно пытаясь обратить на это внимание. На момент Сонмин поджал побледневшие от холода губы и опустил голову, не зная, о чём заговорить с этим человеком. - Что ты здесь делаешь? – тихо спросил Мин. Ему ни в коем случае не хотелось грубить, но подобранные слова сами по себе звучали неприветливо. - Пришёл... Тебя навестить и… поздравить, - со вздохом и слабой улыбкой ответил парень, подходя к Сонмину. – Судя по всему, ты один? – неуверенно продолжил говорить юноша, слегка качнув головой в направлении дома. - Ты здесь, чтобы напомнить мне о…!? - неожиданно завёлся Мин, хотя прекрасно понимал, что его нежданный ночной гость ни в чём не виноват. Совершенно ни в чём. Ведь сорванная свадьба была изначально болью для этого высокого шатена с красивой улыбкой. А Сонмин просто не понимал его, не понимал его симпатии и его любви? - Нет, - прервал громкий поток слов парень. – Я всего лишь пришёл поздравить тебя и вручить тебе подарок в честь Нового Года и твоего наступающего праздника. - Ахм… Прости, Кюхён, я не хотел, прости, - Мин прикусил нижнюю губу и достаточно резко поклонился вперёд, задевая макушкой торс собеседника, от чего шапка свалилась с головы прямо под ноги – в рыхлый снег. Кюхён тихо хмыкнул в ответ с легкой улыбкой. Сонмин достал руки из карманов, поднимая шапку с земли и аккуратно одевая её обратно на голову. Влажная от падающего снега чёлка неопрятно торчала, и шатен не удержался, протянув руку и бережно поправив непослушные волосы. - С-спасибо, - пробормотал Мин и быстро прижал ладони к своим губам – согревая их своим тёплым дыханием. - Знаешь, мой подарок будет очень кстати, - заговорил Кюхён, приподнимая перед Сонмином бумажный фирменный пакет. Мин с некой смесью извинения и ожидания посмотрел в глаза Кю, медленно и неуверенно принимая из чужих рук подарок. Не успел Сонмин даже краем глаза взглянуть в пакет, как Кюхён сам широко раскрыл его. – Позволь мне помочь? Мин, сбитый с толку, неловко качнул головой в знак согласия, а Кю ни на мгновение не замедлился, доставая из пакета широкий шарф крупной вязки белоснежного цвета. С не сходящей с лица улыбкой Кюхён обернул шарф на шее Сонмина под капюшоном и завязал слабый и красивый узел спереди. Мин с интересом пытался осмотреть себя, и сам не заметил, как тепло улыбнулся происходящему. Кю был прав, его подарок оказался так кстати – холодный снежный ветер перестал пробираться под низкий ворот пуховика. Сонмин почувствовал, как на душе становится также тепло, как и телу, когда Кюхён достал прекрасного качества, меховые изнутри перчатки. - Спасибо, - дрожащими онемевшими пальцами Мин медленно надел на руки подарок и после поднял взгляд на довольного шатена, - Спасибо огромное! Мне очень приятно. И тепло. Безмолвная пауза повисла между парнями, и ни один не знал, о чём заговорить, что сделать. Их отношения изначально были натянутыми, хотя они и оставались друзьями. У них была общая дружная компания, и раньше они очень часто пересекались. Просто однажды Чо Кюхён, ещё тогда студент университета и яркий заводила, признался Ли Сонмину, юноше строгих порядков, в симпатии, которая позже вылилась в страдающую любовь. С тех самых пор Кю, не получивший никакого ответа, не упускал ни единого шанса поухаживать за Мином, хотя понимал, что это наперёд обречено. А Сонмин. Он просто с самого начала не воспринял друга корректно, просто не понимал его, но продолжал улыбаться и поддерживать общение. Сейчас им было жутко неловко, и Мин свято надеялся, что ведомый своим компанейским характером, Кюхён сможет его разговорить на нужную тему, не затрагивая больное. - Раз ты один, - вновь послышался голос Кю. По его интонации совсем не казалось, что им сложно заговорить друг с другом. Тем и славился их ‘яркий заводила’ Чо Кюхён, он и сейчас был тем, кто поддерживал их студенческую дружную компанию. – Раз ты один, давай погуляем вместе? Отпразднуем? - Ты никуда не спешишь? – с лёгкой тоской спросил Сонмин, понимая, что такого общительного человека, как Кю, обязательно где-нибудь ждут, чтобы весело встретить Новый Год. Когда младший ответил, Мин, почему-то, почувствовал себя проще и свободнее: - Туда, куда я спешил, я уже пришёл. - Тогда я буду рад составить тебе компанию на эту ночь, - улыбнулся Сонмин, и, разворачиваясь обратно к дороге, он наконец расслабился, радуясь потере своего праздничного одиночества. Он сам себя настраивал против встречи со знакомыми в эту ночь, но увидеть друга у себя на пороге оказалось очень приятно, и появилось ощущение, что морозный воздух стало легче вдыхать. Кюхён тихо рассмеялся, делая шаг следом за Мином, однако заметил у себя что-то под ногами. На белом снегу, между стоп, лежала маленькая красная коробочка. Подняв её, Кю раскрыл её и тут же закрыл, сразу же уловив, что к чему. Он потянулся вперёд, чтобы окликнуть Сонмина и отдать ему, но что-то словно подсказывало ему пока оставить эту драгоценную вещицу у себя. Он в любом случае успеет её отдать после, не затронув сейчас чувств старшего. - Так ты идёшь? – всё-таки немного смущённо спросил Мин, в пол-оборота разворачиваясь к младшему и с прищуром глядя на него из-за мягкого края тёплого шарфа. Быстро убрав руку в карман куртки, Кюхён с улыбкой утвердительно кивнул головой и быстро догнал Сонмина… *** - Пойдём на каток? – прервал Кю их поход по праздничным улицам центра Сеула. Парень игриво дёрнул бровями, мягко сжимая в ладони чужое запястье и ускоряя шаг в сторону небольшой площади, на которой был большой общественные каток с немалым числом людей и высокой рождественской ёлкой посередине, заваленной сугробами. Громкая музыка придавала новогоднее настроение, и можно было услышать звон колокольчиков, словно волшебство окутало это место. Много-много детей смеялись и, хватаясь друг за друга, катились по льду на чуть дрожащих от неумения ногах. Родители с улыбками наблюдали за своими детьми, иногда подходя к бортику и трепля маленьких непосед по головам и поправляя их шапки и шарфы. Молодые парочки нарезали круги, держась за руки, а кто-то ставил на коньки совсем кроху, которому не дашь больше двух лет. - Кюхён! – Сонмин не успел ничего сообразить, когда его рывком потащили к площади, в спешке перебегая дорогу на мигающий зелёный свет. - Да? – чуть запыхавшимся голосом и с улыбкой спросил Кю, оборачиваясь к старшему и продолжая идти спиной вперёд. Не отпуская его руки. - Там очень много народу, мне стыдно, - неуверенно сказал Мин, припоминая, когда он последний раз стоял на коньках. Хоть он и чуточку умел кататься, но постоянно спотыкался и беспрерывно боками здоровался с бортиками. - С тобой буду я! – словно не обращая внимание на слова Сонмина, ответил Кюхён, разворачиваясь и уже почти бегом направляясь к катку. Мин словно нарочно возвращался к негативным мыслям, во время всей прогулки глядя себе под ноги. Но косо кидая взгляды на улыбку своего компаньона, Сонмин заглядывался на него и прислушивался к его весёлым разговорам, после чего он забывал всё, хихикая от шуток младшего. Разочарование в себе притупилось, и, натягивая на ноги взятые в прокат коньки, Мин улыбался, думая лишь о том, что это новогодний вечер, и что это праздник, на котором нужно веселиться. - Пойдём? – подняв глаза от уже зашнурованной обуви, Сонмин посмотрел на протянутую ему ладонь и на радостное и довольное лицо друга. Кюхён был во всех смыслах необыкновенным человеком, и сейчас он проводит время с поникшим и неразговорчивым парнем – Ли Сонмином. Кю было бы намного лучше в компании их общих друзей или в уютной квартире с родителями – однако он здесь, поднимает настроение человеку, который до сих пор не ответил ничем на его чувства и после последних событий замкнулся в себе. “Нельзя портить ему праздник”, - Мин, как ни разу за прошедшую прогулку, широко и искренне улыбнулся, кладя свою ладонь на чужую и по резиновому покрытию шагая ко льду. Снег продолжал падать, беззвучно опускаясь на землю и плечи людей. Тёмное небо скрывали невидимые облака, и сквозь их снежную пелену проглядывала красивая серебристая луна. Шёл десятый час предпраздничного вечера, прохожие уже жгли бенгальские огни и пили горячие напитки, купленные в уличных палатках. - У-уф! – громко выдохнул Сонмин, спотыкаясь на ровном месте и начиная неуклюже перебирать ногами по льду. Обеими руками он вцепился в руку Кюхёна и буквально повис на нём, в попытке устоять на месте и не упасть на уже пострадавшие колени или попу. Кю заливисто смеялся и услужливо подставлял свою руку, хотя под весом старшего и самому было сложновато устоять на коньках. - Ты весь красный, - подметил Кюхён, подтягивая край подаренного шарфа повыше и прикрывая нос Мина. - Я же говорил, что чувствую себя глупо! – недовольно надулся Сонмин, приподнимая голову, чтобы вязаная вещица позволила ему дышать. – А ты: нет, пойдём! Я же с тобой! – начал передразнивать Мин, насупившись и глядя на Кю. - Но ведь я с тобой, - как ни в чём не бывало, повторил Кюхён, беря Сонмина за руку и отталкиваясь с места. “Только ты со мной”, - с улыбкой подумал Мин, глядя под ноги и пытаясь повторять в точности движения младшего, чтобы всё-таки снова не оплошать перед другими людьми – казалось, даже дети детсадовского возраста катаются во много-много раз лучше, а ведь Сонмину выше падать – больнее. Когда Мин заваливался назад – Кюхён ловил его двумя руками, когда падал вперёд – закручивал его и прижимал в свои объятия. Это невообразимо смущало Сонмина, но ему было весело и хорошо в обществе шатена. Он действительно начал чувствовать всю важность чьего-то общества в Новый Год. Кю был отличным товарищем. Отличным. *** - Замёрз? – спросил Кюхён, пристально глядя на лицо старшего и улыбаясь его морозному румянцу и красному носу. - Да не особо, - ответил Сонмин, замечая разглядывающие глаза и стараясь не смотреть в них – такая пристальность заставляла смущаться и напоминала, что для своего друга он до сих пор не совсем ‘друг’. - Просто, рядом есть ярмарка, там можно купить глинтвейн, - Кю направился в сторону выхода с катка, и Мин, вымотавший себя, просто покатился следом, даже не переставляя ноги. От тяжести, которою стал тянуть младший, он рассмеялся, оглядываясь назад и наблюдая, как Сонмин расслабленно откинул голову чуть назад. - Звучит заманчиво, - пробормотал Мин, ступая за пределы катка. - Тогда, вперёд! – громко сказал Кюхён, поднимая вверх кулак и подталкивая старшего, чтобы он поторопился. Сонмин не сдержался от смеха, смотря, как Кю излишне быстро расшнуровывается и поторапливает его, игриво хлопая по бедру. Мин не знал, что в голове у друга и сколько у него идей и задумок. Всё буквально говорило о том, что ярмарка далеко не последнее место, куда бы младший сводил Сонмина. Было чувство, будто Кюхён всё заранее продумал до мельчайших деталей, до малейшего слова самого Мина. *** Они неспешно шагали по небольшой ярмарке, что расположилась совсем недалеко. Некоторые палатки уже были закрыты в преддверии наступающего праздника, но всё же кто-то приветствовал гуляющих, предлагая попробовать необычные сладости или купить прелестные безделушки детям или на ёлку. Кюхён непривычно молчал, но всё также улыбался, уверенно направляясь к нужной палатке. Принимая из рук младшего пластиковый стаканчик с горячим напитком, Сонмин не удивлялся уже ничему, решив, что Кю стал его волшебником на эту ночь. Попу морозило от холодного сидения деревянной скамейки с резной металлической и витиеватой спинкой. От глинтвейна из стаканчика поднимался лёгкий пар, распространяя вкусный терпкий запах. Два орешка миндаля кружились на поверхности, притягивая к себе взгляд и заставляя задуматься. Однако чужая рука, обнимающая за плечи, и тёплая улыбка шатена заставляли теряться в себе, не позволяя думать ни о чём, кроме его присутствия. Было безумно приятно и свободно. Свободно от мыслей и горя, что ещё пару часов назад буквально сковывало, не позволяя вздохнуть полной грудью. Компания Кюхёна дарила непередаваемый комфорт и приятный трепет. Объятия уже давно не смущали, и Сонмин, делая обжигающий глоток вина, прикрыл глаза, чуть морщась от снежинок, которые попали в глаза с ресниц. Голова медленно опустилась на плечо Кю, и из приоткрытых губ, с лёгкой расслабленной улыбкой, вырвался пар. Словно выпуская из себя всё негативное, словно отдаваясь на попечение подаренного тепла. - Не спи, - прошептал на ухо Кюхён, согревая кончик уха горячим, в морозном воздухе, дыханием. - Не сплю, - пробормотал в ответ Мин, чуть приоткрывая глаза и глядя на свои колени, сведённые к ногам младшего. Чувствуя его тепло. В эту ночь действительно что-то происходило. Что-то волшебное и нереальное. Сонмину казалось, что он в сказке, ведь так хорошо на душе ему ещё никогда не было. Он сам себя ко многому не подпускал, ограничивал, а сейчас ему даже чудилось, что падающий снег по-настоящему золотой, и горящие рядом фонари совершенно не причём. Безмолвие продолжало сопутствовать им, но сейчас это было намного прекраснее весёлых шуток и затягивающих разговоров. Кюхён, не спеша, вёл Сонмина за руку в направлении небольшой речки, канала, с красивой каменной набережной. С неё открывался завораживающий в новогоднюю ночь вид на светящийся разноцветными огнями Сеул, центр которого раскинулся за пределами другого берега. - Я… - негромко заговорил Кю, чуть сильнее сжимая руку старшего и поворачивая к нему голову, - у меня с собой шампанское, - словно стесняясь, тихо продолжил парень. Мин рассмеялся, глядя на покрасневший нос Кюхёна и переводя взгляд на его сумку, висящую через плечо, которая изначально качалась излишне наполненной. Всё-таки, он всё планировал, он всё знал наперёд. - Я хотел оставить его на полночь, но подумал, что сейчас самое то – распить по стаканчику полусладкого игристого вина, - подмигнув, Кю не растерялся и опёрся боком о каменное ограждение набережной. - Что же ты ещё задумал? – с улыбкой спросил Сонмин, с интересом поглядывая из-под длинной чёлки на младшего и поправляя подаренные шарф и перчатки. - Шампанское – единственное, что я планировал. Я делаю только то, что считаю нужным, - шурша фольгой на горлышке бутылки, говорил Кю. – Можно сказать: следую тому, что говорит мне моё сердце… “Что говорит сердце”, - Мин задержал дыхание, слушая Кюхёна. – “А что говорит оно мне?..”. Раздался громким хлопок, и с задорным свистом Кю разлил шампанское в два пластиковых стаканчика. - С наступающим! – вместе с уголками губ, младший приподнял брови и стаканчик с шипящим напитком. Тихо посмеиваясь, они повторили это вместе и громче, беззвучно чокаясь и маленькими глотками выпивая шампанское. Они медленно бродили вдоль речушки, по чуть-чуть допивая бутылку праздничного напитка и продолжая невзначай держаться за руки. Все их разговоры опять сводились к тишине, и от этого было лишь приятнее и волшебнее. Вокруг них не было никого, фонари горели через один, и лишь издалека можно было услышать рождественскую мелодию, играющую, наверняка, около новогодней ёлки, вокруг которой ещё гуляют местные дети и их родители. - Новый год совсем скоро, - пробормотал Сонмин, с замиранием сердца чувствуя, как с каждым шагом они с Кюхёном всё ближе друг к другу, прижимаются плечами и боками. - В Новом году всё должно стать по-новому, - через пару минут после слов Мина заговорил Кю, глядя прямо перед собой на заснеженную дорогу, чуть затуманенную лениво падающим снегом.- Все старые беды и обиды останутся позади, надо просто увидеть мир заново и вздохнуть спокойнее. Сказать себе: у меня всегда всё будет получаться. И, поверь, - воодушевлённо продолжал Кюхён, с задумчивой улыбкой прикрывая глаза и продолжая медленно идти вперёд под руку со старшим, - шаги действительно станут легче, руки никогда не ослабнут, и ничего из них валиться не будет! И в какой-то момент спокойствие на душе стало грустью об упущенном. Кю не сказал что-то особенное, тоже самое мог бы сказать кто угодно. И так говорила мама. Однако вновь услышав эти слова, Сонмин почувствовал опустошённость. Не из-за мыслей, не из-за действий. В голове было пусто, а на сердце просто грустно. Может одиночество всё же закралось к нему, но счастье, которое переполняло в течение всего вечера, грубо противостояло ему, пытаясь уберечь Мина от назойливой грусти. - Там дети! – неожиданно перевёл тему Кюхён, мимолётно заметив пелену печали в глазах старшего. Шмыгнув красным носом, Мин улыбнулся милой картине впереди: маленькие девочки и мальчики бегали вокруг небольшой уличной ёлки, ярко-ярко украшенной гирляндами и фигурками зверей. Она не казалась такой же высокой и прекрасной, как на катке или как ёлки в центре Сеула. Но её голубые и золотые огоньки казались такими уютными, казались чем-то родным и близким, как в детстве родители украшали крохотную ёлочку, купленную ради малыша Мина и под которой утром он находил свои любимые конфеты. Кю, будто сам ребёнок, протянул руки вперёд и подбежал к детям, которые радостно приняли его, цепляясь маленькими ручками в варежках за его большие для них ладони и таща к себе в хоровод вокруг зимней красавицы. Сонмин быстро влился к ним, и детский звонкий смех вновь вызвал у него широкую улыбку. Они кружили ребят на руках, подбрасывали, сажали к себе на плечи и играли в снежки. Время бежало быстро и настолько весело, что с малышами не хотелось расставаться. - Забирайся! – смеясь вместе с детьми, Кюхён говорил быстро-быстро, чуть присаживаясь и предлагая Мину забраться себе на спину. - С ума сошёл? Я тяжёлый же! – хохоча, запротестовал Сонмин, но дети радостно стали подталкивать его, упираясь ручками ему под колени. Боясь соскользнуть с чужой спины, Мин сильно сжал руки вокруг плеч младшего и уткнулся носом в его шею, скрытую под высоким воротом свитера, одетого под курткой-пуховиком. Руками в тонких чёрных перчатках Кюхён держал его под бёдра, чуть наклоняясь вперёд для равновесия. - Опусти меня! Опусти! – чуть ли не плача от смеха, вскликивал Сонмин, а ребята счастливо бегали за ними следом, кидая маленькие снежки и дёргая за штанины. Через полчаса рядом с ёлкой красовались два снеговика, слепленных на скорую руку. Они далеко не были похожи на произведение искусства, но их кривые тельца и смешные рожицы безумно поднимали настроение и детям, и их родителям. - Оппа, - высоким голоском сказала маленькая девочка, подходя к Сонмину, и слабо дёргая его за рукав пуховика. Улыбнувшись милой малютке, Мин присел на корточки, бережно беря малышку за обе ручки. – Скоро Новый год! Я хочу пожелать тебе много-много счастья!! – девочка широко развела руками по кругу, визуально показывая необъятность желаемого. - И тебя с Новым годом, - улыбнулся в ответ Сонмин, бросая вежливый взгляд на женщину, которая стояла рядом и ожидала пойти домой со своей дочкой. - Пока, оппа! – сказала девочка и быстро чмокнула Мина в щёку. Дети разошли неожиданно и быстро. И ёлка стала казаться очень одинокой. Чужие руки вдруг проскользнули под локтями и ладони крепко сцепились на животе, прижимая спиной к себе. Кюхён положил подбородок на плечо старшего, немного сгорбившись, и прикрыл глаза. А Сонмин, положив свои ладони поверх рук младшего, заворожено смотрел на небольшую ёлку и думал, что праздник вот-вот наступит, что скоро наступит новый год, и ничего уже изменить нельзя будет. - Не грусти, прошу, - прошептал Кю, сильнее сжимая объятия. – Это должен быть твой праздник… Пожалуйста, улыбнись. Мин выдавил из себя улыбку и чуть повернул голову к младшему, ощущая его тёплое дыхание и лёгкий пар, белёсыми разводами поднимающийся в тёмной ночи. - Я думаю о том, - Сонмин сглотнул, пытаясь держать себя в руках из последних сил, - что есть у меня сейчас… И что должно было быть… Слова стали сами срываться с губ. Он хотел держать большинство в секрете, не хотел полностью раскрывать этот произошедший ужас перед кем-то, помимо мамы. Однако он долго высказывался; коротко, но точно описывая свои чувства и кошмар, в котором он оказался в преддверии Нового года и своего тридцатого дня рождения. Именно тогда, когда он хотел исполнить просьбу мамы и показать ей своё счастье, свою любовь и семью. Кюхён вновь вёл его за руку по набережной, внимательно слушая и недовольно хмурясь. Чувства переполняли не только Мина, буря бушевала и в душе Кю – родного для него человека ранили в самое сердце, его подставили перед жизнью, перед жизненным обещанием своей матери. И Кюхён верил в судьбу. И она его не подвела. - До Нового года осталось двадцать минут, - тихо-тихо вздохнул Сонмин, прислушиваясь к хрусту снега под ногами и к их общему сбитому дыханию. Огни города за речкой стали лишь ярче, но вокруг них до сих пор не было ни души, ни единого человека, лишь яркие гирлянды на голых заснеженных ветках деревьев и редких скамеечках. - Знаешь, я тоже не сделал того, что обязательно планировал сделать в этом году… - Что же держит тебя в этом году? – хмыкнув, спросил Мин, украдкой глядя в сторону младшего. Кюхён сразу же не ответил, и, когда он ступил на небольшой красивый мост, ведущий на другой берег, Сонмин вздрогнул - его сердце буквально почувствовало, как снежинки снова становятся золотыми, словно пыльца фей и звон рождественских колокольчиков. Неожиданно сказка вернулась к нему. - Я много что не сделал: ленился, опаздывал… - поджимая губы, заговорил Кю. – Но сейчас у меня есть ещё… - парень быстро взглянул на наручные часы, уточняя время, - … ещё десять минут. - Что же ты успеешь? – Мин действительно удивился, не представляя, что же хочет сделать Кюхён. “Неужели он хочет вновь признаться в любви?”, - с замиранием сердца подумал Сонмин. Он стал одновременно надеяться на это и одновременно отрицать свои же надежды. Ведь на душе станет так неловко, если всё это окажется его глупыми надеждами. Кюхён остановился на середине моста и медленно встал прямо напротив, глядя точно в глаза и держа за обе руки. Секунды сменяли друг друга, пока они, молча, смотрели друг на друга, сжимая ладони и прикусывая губы. Минута, а за ней следующая – но Кю молчал и почти не двигался. Мин почувствовал, как его холодные ладони в перчатках вспотели от напряжения и ожидания. Он ощущал, как подрагивают руки младшего, но его взгляд был всё таким же уверенным и непоколебимым. Сонмин не знал, сколько прошло минут, но сил ожидать у него больше не было – атмосфера начинала напрягать от незнания: - Кюхён, времени уже почти не осталось. Ты не успеешь уже ничего сделать! Мин даже пошатнулся от неожиданности, когда Кю вдруг резко опустился на одно колено на снег, с поднятой головой и с неизменным, решительным взглядом. - Мне хватит и двух минут, чтобы сделать тебе предложение руки и сердца… - Что?.. - Ли Сонмин, согласен ли ты быть со мной, разделить со мной свою жизнь и стать моим… мужем? Всё внутри Мина перевернулось вверх ногами, руша его привычные устои. Руки непроизвольно поднялись к лицу, и ладони зажали приоткрывшийся от удивления рот. На раскрытой голой ладони Кюхёна лежала знакомая ювелирная коробочка. Тонкое золотое кольцо блестело под светом желтоватого фонаря, но ни одно злое воспоминание в этот момент не нарушило всей прелести неожиданного предложения. Сонмин молчал, невероятно поражённый, а Кю продолжал смотреть в его глаза с преданностью и трепетным ожиданием. Мин совершенно не знал, что ему ответить, что сделать. Он не знал, что чувствует, но когда безумная счастливая улыбка непроизвольно появилась на его губах, он всё неожиданно решил для себя. - Я всегда думал, что женюсь… - невооружённым глазом было видно, как замер Кюхён, и как он задержал дыхание. – Но я не против выйти замуж. Громкий, судорожный выдох сорвался с губ младшего, и, под его натиском, Сонмин мягко упал на колени напротив, прямо в объятия шатена. Мин тихо рассмеялся и почувствовал, как по его замёрзшей щеке стала медленно скатывать маленькая слезинка. - С Новым годом! – шёпотом сорвалось у парней одновременно, и они закрыли глаза, крепко обнимаясь и прижимаясь друг к другу. Сердце бешено билось в груди, а горло болело от частых вздохов. Их чувства и ощущения в данный момент были непередаваемы. Ни словами, ни жестами. Просто они выбрали друг друга, просто привязались друг к другу. Просто один любил, а второй осознал, что, наконец, полюбил в ответ. Ведь Кюхён замечательный человек. Кю ласково пропустил ладонь под шапку старшего и стал перебирать пальцами короткие пряди тёмных волос. Мин крепко сцепил руки за спиной Кюхёна, упираясь носом в его тёплую шею. Дежа вю. - Можно я тебя поцелую? – совсем тихо спросил Кюхён, чуть отстраняясь и глядя в глаза старшему. Похолодевшие ладони младшего опустились на щёки Сонмина, а кончик носа касался чужого. - Ты только что сделал мне предложение стать твои мужем и ещё спрашиваешь про поцелуй!? – рассмеялся Мин, тут же поддаваясь вперёд, и напористо касаясь губ Кю. Они льнули друг к другу, с нежностью и страстью целуясь и обнимаясь. Они мягко прикусывали губы друг друга, делились лёгкими, но горячими касаниями, отрывались, чтобы перевести дыхание, облизывали губы и вновь целовались. Руки Кюхёна прижимали Сонмина к себе за талию, а Мин не расцеплял крепких объятий вокруг плеч младшего. Для Мина это был поистине счастливый момент. Момент, когда он осознал, в чём было его счастье. Где таилась его любовь. - Я люблю тебя, Сонмин, - с придыханием пробормотал Кю, прижимаясь лбом ко лбу старшего. - Так люби меня вечно, - также ответил Мин, неподвижно, вновь касаясь покрасневших губ. – Я, кажется, тоже полюбил. Навсегда… Снег продолжал мягко падать с неба, как и парни не выпускали друг друга из своих рук, полностью отдаваясь сказочной атмосфере новогодней ночи. - Ты мой волшебник, - тягуче прошептал Сонмин. - Я не волшебник… - с мягкой ухмылкой сказал Кюхён. – Просто любовь творит чудеса…