Serendipity

Мы привыкли делить мир на черные и белые полосы. Что бы ни произошло с нами в тот или иной момент, не важно, свалилось ли на голову небо и всё пошло под откос, или просто не сработал будильник и мы опоздали на важную встречу, всему мы находим лишь одно объяснение - в жизни наступила черная полоса. Нам проще разделить происходящее на две эти чертовы грани и не задумываться о дальнейшем, утешая себя, что черное непременно сменится белым, а после радуги обязательно выглянет солнце. И никак иначе, ведь так? Когда мы счастливы, мы впадаем в беспамятство и не можем трезво оценивать ситуацию, мы любим всех и вся и строим грандиозные планы на будущее, а если вдруг превратности судьбы беспощадно вернут нас в реальность, мы лишь поплывем по течению, надеясь на ложное ''все образумится". В минуты отчаяния каждый из нас хотя бы раз спросит: за что мне всё это? Можно часами рассуждать о том, что мы не заслуживает тех или иных страшных вещей, происходящих в нашей жизни. И я отчасти с этим согласна, так как потеря близкого человека или проблемы со здоровьем на грани жизни и смерти зачастую случаются с лучшими представителями нашего рода, становясь для многих непреодолимым испытанием, разрушая их веру в справедливость. Но если задуматься о мелких проблемах, с которыми мы ежедневно сталкиваемся и сетуем на все, что угодно, не видя, в первую очередь, настоящего виновника всех наших неудач. В большинстве случаев, мы попадаем в эту темную пучину сами, без чьего-либо толчка. Осознанно. Мы разучились различать иные цвета в нашей жизни, кроме как пресловутых белого и черного. Ведь если на секундочку остановить водоворот событий и вглядеться глубже, то можно увидеть, каким разным может быть белый, и как плавно он набирает тон, переходя в темноту. Между всем есть грани, соединяющие звенья, которые мы не воспринимаем должным образом. Мы просто не видим эту серую полоску, цвета жидкости в нашем мозгу. Цвета нашей интуиции, которая ни раз давала о себе знать в закромах подсознания, тщательно скрываемая нашими напускными надеждами и уверениями, что со мной этого не произойдет. Она то и была первым предвестником смены дня и ночи в нашей жизни. Она могла остановить нас от провального шага в темноту, но мы были слишком увлечены собой, чтобы прислушиваться к чему-то иному.. Впечатавшись спиной в грубый материал дивана, я лежала и думала лишь об одном - какой же нужно было быть самонадеянной идиоткой, чтобы позволить свалить себя в эту пропасть. Я была уверена в своей наблюдательности и смекалке, всё держала под контролем и не позволяла ввести себя в заблуждение, но сегодня всё это сыграло со мной злую шутку. Хотела поиграть в друзей, Руби? Это ведь должно было быть весело, да? Так почему же ты плачешь? Из коридора послышалась музыка, и очередная слезинка, скатившаяся по моей щеке, будто говорила - все кончено. Минутой ранее незнакомый мужчина сорвал с меня платье и грубо швырнул на диван, а я лишь упала на него, как какая-то размазня, лишившаяся речи и контроля над своим телом. Кожу саднило от трения с жесткой поверхностью, на руках выступили мурашки, а приближающаяся в тусклом свете фигура нагоняла ужас. Меня начало колотить, пальцы пытались уцепиться за скользкий подлокотник, то и дело срываясь и падая вниз, ударяясь костяшками о паркет. Мне нужно было кричать, что есть мочи, и брыкаться, но я была, словно рыба, резко выкинутая на сушу. Со мной творилось что-то не ясное, а слезы грустили по той смышленой и смелой Руби, которая бы никогда не допустила над собой такого издевательства. Меня сковывал страх, и, казалось, вся комната была заполнена скрежещем звуком ударявшихся друг о друга зубов. Мужчина, чьи глаза сверкали так, будто передо мной стоял никто иной, как дьявол, не церемонился. Тонкая линия губ искривилась, пропуская злой смешок, а тень от высокой фигуры нависла надо мной, разглядывая дрожащее тело, изрезанное полосками тусклого света от торшера. Паника заполнила все мое нутро, а внезапно начавшийся кашель лишь провоцировал приступ, который мог случиться в любую минуту. И я не могла его обуздать. Рука мужчины дернулась, и я сильно зажмурилась, желая не видеть реальность. Это просто страшный сон. Я не могла поверить в действительность происходящего, так как такие вещи просто не могли случиться со мной. НЕТ! Только не со мной. Готовая к новым издевательствам, я шмыгнула носом, стараясь держать себя в руках и не доставлять своими страданиями удовольствия этому зверю в обличие человека. Мои глаза вновь распахнулись, так как прошла, казалось, вечность, но  кожа, покрытая мурашками, так и осталась нетронутой. — Боишься? — утробный смех скальпелем резанул слух, и я тот час же поняла свою ошибку. Мужчина продолжал наблюдать за мной, всматриваясь в подрагивающие черты лица и испуганные глаза. И сейчас я была полностью уверена, что ему нравилось происходящее. Все шло по его сценарию, и с каждой минутой по моей крови будто разливался Морфий. — Нет, — почти прошептала я, стискивая зубы, чтобы не расплакаться. — Зря, — это было последнее, что он произнес, перед тем, как резко дернуть меня за ноги и оказаться рядом. Обивка дивана заскрипела и прогнулась под его внушительным весом, а мои ноги оказались в тисках шершавых рук. Пальцы с силой сжимали лодыжки, отчего я вскрикнула и попыталась вырваться, елозя на спине. — Советую не сопротивляться, — раздался неприятный хруст костей, и мое тело вернулось в исходное положение, а все попытки спастись рассеялись в пропитанном страхом воздухе. Сдерживать поток слез становилось бессмысленно, и я дала волю эмоциям, ловя ртом соленые струйки. Пелена перед глазами стала лишь сильнее, а рукам не хватало координации, чтобы от нее избавиться. Оно было и к лучшему. Мне не хотелось видеть то, что должно было произойти дальше. Казалось, так будет проще. Скользкие пальцы впивались в кожу, захватом переходя от щиколоток к коленям и от коленей к бедрам. В какой-то момент я почувствовала на себе весь вес своего мучителя. Он резко зафиксировал дрожащие ноги и потянул за тонкую полоску нижнего белья. Ткань  будто разрезала что-то внутри, отчего я непроизвольно вскрикнула и дернула рукой, свободно летающей в пространстве. В следующую секунду по комнате пронесся треск, будто тяжелый стеклянный шар упал на пол, разлетаясь на множество мелких кусочков. Поток пугающих звуков заставил меня вновь открыть глаза и встретиться с темнотой, образовавшейся из-за разбитого торшера. — Я же сказал тебе не сопротивляться! — треск сменился свистом, и грубая мужская ладонь со всей силы врезалась в мою щеку. — Думаешь тебя кто-нибудь спасет?! Незнакомец переходил на крик, вдавливая меня в диван. Щеку саднило от пощечины, шея болела от резкого поворота головы на бок, а кожа покрывалась мурашками, ощущая, как скользкие пальцы приближались к месту, которое до этого момента было никем не тронуто. — Думаешь, что твой любимый Гарри спасет тебя? — он начал меня неистово трясти. —  Отвечай! И я понимала, что мы не в каком-нибудь чертовом фильме и не в сладкой сказке. Перед нами реальная жизнь, и она чрезвычайно сурова. В ней нет надежды на сострадание и волшебную помощь от кого-либо, и я не прекрасная принцесса, которую лелеет судьба. Наступил момент, когда рассудок окончательно дал сбой, а былые остатки сил попросту испарились. Я обмякла, подобно чертовой слизи, растекающейся по полу, а из горла вырвалось лишь хриплое "Нет". — Вот и славно, — даже в темноте можно было почувствовать, как лицо этого ублюдка скривилось в победном оскале. — А это будет тебе уроком, девочка, — он ещё сильнее впечатал мои бёдра в диван, так, что кости коснулись деревянного каркаса, принося всё новые и новые вспышки боли. Но в другую секунду всё творившееся до этого, оказалось лишь пшиком, по сравнению с пронзающей болью, которая своей амплитудой лишает не только чувств, но и смысла дальнейшего существования. Казалось, душа покинула меня вместе с неистовым криком, дурью вылетевшим из горла. Он говорил о животном страхе, смешенным с болью от резких попыток дьявольских рук ворваться в моё тело. Он молил о помощи и сострадании. Он плакал о Руби, которая никогда не станет прежней. Он убивал её. В ушах стоял звон, а кожу разъедало от слез. По комнате эхом разносились обрывки фраз: "будешь знать, как трогать чужое", "ты ему не нужна", "ты никчемная глупая девчонка"... Слова, будто назойливые мушки, кружились возле уха, вгоняя в транс. На какую-то долю секунды я перестала чувствовать боль, а глаза ослепил яркий свет, безмолвно звавший меня к себе. Наверно, так и выглядит рай... Почему-то мне хотелось думать о том, что достойна попасть туда. Ведь все мученики попадают в этот мир добра и милосердия? Внутри появилась невероятная лёгкость, бёдра перестали сковывать кандалы чужих рук, а губы расплылись в усталой улыбке. Я была готова перейти в новую, неземную жизнь.

***

— Сукин ты сын!!! — но разве в раю позволительно так разговаривать? Тело ещё находилось в прострации, но отголоски прежней жизни вновь возвращались ко мне. Где-то справа раздалось новое ругательство, сменившееся треском и чьим-то стоном. Звуки борьбы резали слух, отчего я начала непроизвольно вздрагивать и жмурить глаза, ожидая снова увидеть спасительную полоску света. В тот момент я не улавливала знакомый тембр голоса, а пелена слез настолько окутала меня, что взор различал лишь яркие лучи света, падавшие от обыкновенной люстры, казавшейся тогда целым раем. — Гарри, она здесь! — голос снова резанул слух, оглушительно выкрикнув до боли знакомое имя. Я почувствовала, как тело покрыл лёгкий озноб, заставляя руки дёрнутся в едва заметной судороге. Ресницы вновь попытались смахнуть излишки влаги, а сухие губы разомкнулись, помогая тяжелому вздоху вырваться наружу. — Луи.. Руби.. он, — он был на взводе. Рецепторы начали восстанавливаться, и теперь я чётко слышала всю палитру звуков, ударявшихся о глухие стены комнаты. — Блять! — Помоги ей, я разберусь с ним, — голос Луи прервал нарастающий поток брани, с неистовым хрипом вылетавшей из уст Гарри, и в следующую секунду я ощутила, как что-то мягкое накрыло холодную кожу. — Руби, — тёплые пальцы коснулись щеки, аккуратно убирая застывшие слезы. — Всё хорошо, я здесь. Я сощурилась, пытаясь рассмотреть склонившееся надо мною лицо. Его волосы были спутаны, будто их лихорадочно перебрасывали на бок и закидывали назад, стараясь избавиться от мешающихся локонов. Мои губы дёрнулись в глупой улыбке. Гарри любил издеваться над своей причёской, и это воспоминание помогло почувствовать, как в венах все ещё течёт кровь, а сердце лихорадочно рвётся наружу. Его глаза были угольно чёрными, напрочь потеряв былой изумрудный цвет. В них читался страх, смешанный с чем-то мне ещё незнакомым и неизведанным. Тонкая полоска розовых губ повторяла одно и то же действие, произнося моё имя, но я всё ещё ходила по тонкой грани между сном и явью, не веря в происходящее. — Что он с тобой сделал? — но хриплый голос вновь возвратил меня в реальность. Гарри внимательно осмотрел мою шею, мимолётно касаясь пальцами саднящей кожи. — Я убью тебя, мразь! — меня передернуло от неожиданности. Парень резко обернулся назад и с хрустом сжал кулак. — Гарри! — но Луи контролировал ситуацию. Я не видела, что происходило дальше моей головы, а суставы затекли настолько, что даже повернуть шею на бок было непозволительной роскошью. — Пойдём, моя девочка, — Гарри с трудом удавалось держать себя в руках, он был разъярен, и в то же время напуган. Мне даже не хотелось думать о том, в каком состоянии пребывало моё тело, чтобы так поразить непоколебимого Стайлса. Он аккуратно повернул меня, сильнее завернув в тёплый плед, и попытался поднять, я же просто повисла в его объятиях, пытаясь взять под контроль все ещё ватные конечности. Что за чертовщина со мной творилась?! Но я была в безопасности. После всего ада и боли я была в безопасности. Мне не хотелось думать о произошедшем. Это было больно. Безумно больно. Мои моральные принципы гнали к чертям все мысли, они хотели лишь подольше побыть в охапке сильных рук, чувствуя, что на какое-то мгновение всё осталось позади. — Никому не уходить! Клянусь, если вы не останетесь на месте, я убью вас всех к чертовой матери! — из под ресниц я увидела очертания ступенек. Вероятно, мы оказались на лестнице главного холла. Впрочем, это уже не имело никакого значения. Тяжёлые шаги вновь нарушили воцарившуюся тишину, унося меня подальше от любопытных глаз. — Так, давай я тебя положу. Я очутилась на большой овальной кровати, укутанная в колючий плед. Боль в висках даже не думала прекращаться, и каждое прикосновение приносило дискомфорт. Гарри взбил подушки и аккуратно положил их под мою затёкшую шею, стараясь обращаться со мной максимально осторожно. Будто я была хрупкой вазой... изрезанной предательскими трещинами. — Руби.. о Господи! Как же мне.. — но я резко зажмурилась, прося его не продолжать. Мне не хватало сил снова встретиться с ним взглядом, поэтому я стала изучать оголенные ладошки, всматриваясь в каждую их линию. На запястьях виднелись красные пятна, вот-вот норовившие окраситься в синий цвет. Я подвигала пальцами, радуясь, что они поддаются управлению. Казалось, тело потихоньку выходило из оцепенения, двигаясь, как в замедленной съемке. Волосы хаотично рассыпались по плечам, прилипая к влажной коже, а из носа потекла горячая струйка, окрасив плед в алый цвет. — Черт, — вздохнул Гарри, безмолвно наблюдавший за мной все это время. Парень достал из нагрудного кармана своего пиджака платок и убрал остатки крови. — Это.. это ужасно, — всхлипнула я. — Я ужасна! Ладони снова задрожали, пока не очутились в руках Гарри. Он поднёс их к своему лицу и  осторожно поцеловал. — Нет, не говори так, — успокаивающе начал он. — Ты в безопасности, с тобой все хорошо, все позади. — Нет! — Руби... — он потянулся обнять меня, но я отодвинулась в сторону, с досадой закусывая губу. Мне было больно. Мир поделился на до и после, а мысли все ещё блуждали в той комнате, не позволяя мне вести хоть какой-то диалог. Я даже не думала и не удивлялась тому, каким был сейчас Гарри. Не копалась в себе, как сделала бы раньше. Я вообще ни о чем не думала, лишь сидела и прислушивалась к ритму своего сердца. Как человек, лишенный интереса к действительности. — Мне нужно умыться, — единственное, что я смогла выдавить из себя. Кожа стала настолько липкой, что не давала клеткам дышать. Мне нужно было смыть эту грязь... может быть от этого станет легче? — Х.. хорошо. Гарри был сбит с толку. Пока он поспешно вставал с кровати, я решилась оторвать взгляд от своих рук и украдкой взглянула на него. Широкие плечи поникли, а правая рука то и дело нервно поправляла волосы, пытаясь вернуть им былую укладку. Белая рубашка прилипала к телу, передние пуговицы были расстегнуты, оголяя голую грудь и нервно пульсирующую жилку на шее, выдавая внутреннее напряжение, которое парень всегда умело скрывал за непоколебимым выражением лица. — Ты уверена, что это необходимо? — я не успела среагировать, как он резко обернулся, впиваясь взглядом в мои заплаканные глаза. Меня передернуло. Я не могла объяснить, что чувствовала в этот момент, но внутри будто что-то щёлкнуло, не позволяя отвернуться. Мы молча смотрели друг на друга, изучая то, как смогли измениться всего за одну ночь. Страх все ещё не покинул моё тело, но сейчас он смешался с отвращением к самой себе, к жизни, в которую я скатилась, к человеку, который так или иначе стал причиной всего произошедшего. Может быть потом, когда пламя потухнет, я признаюсь, что в наших бедах виноваты мы сами, но в этот момент мне хотелось сбросить ответственность на того, кто будто все понимал и выжидательно смотрел прямо в душу. Он был испуган. Будто встретился лицом к лицу с диким зверем, ожидая атаки. Но если я и была зверем, то слишком израненным и замученным, чтобы напасть... Мне оставалось лишь сжать волю в кулак и подняться с кровати, отложив всплеск эмоций на потом. — Я помогу, — Гарри поспешил подать руку, когда моя чуть не соскользнула с простыни, все ещё не поддаваясь управлению. Невыносимо чувствовать себя слабой и нуждающейся в заботе. Я не привыкла к этому... отвыкла от всего, что кажется таким обыденным. — Т-ты уже помог, спасибо, — голос пронизал сарказм, но парень не показал виду и крепко обхватил меня за талию. — Тебе определённо нужна помощь. — Серьёзно? — мне хотелось включить прежнюю Руби, но пронизывающая боль в теле не дала закончить речь, вырвав из горла тихий стон. — Я вернусь и убью этого подонка! — он закипал, пока каждый шаг до ванной комнаты сопровождался моими всхлипываниями. Это было невыносимо. — Может быть начать с себя? — ощутив опору, я села на край ванны и посмотрела на Гарри. — Руби... — он не хотел поддерживать разговор. Брови сошлись на переносице, а темно зеленые глаза виновато блуждали по уборной. — Я устала, — тяжёлый вздох разбавил тишину комнаты, говоря о временном перемирии. В любом случае, если бы не он, Бог знает, где бы я сейчас была... — Тогда я... — немой вопрос повис в воздухе, и я поспешила дать ответ. — Мне нужно побыть одной. — Х-хорошо, — Гарри неуверенно кивнул, — тогда я пойду, да? — ещё раз бросив на меня свой пронзительный взгляд, он потянулся к дверной ручке. Только не это.. — Нет! — щелчок замка на мгновение оглушил меня, а перед глазами всплыла та комната с приглушённым светом от торшера, предательски заклинившей дверью и дьяволом в обличие человека. — Не уходи! — меня начало потряхивать, вокруг всё закружилось, стены поплыли, превращаясь в воронку неизбежности, засасывая меня в свою пучину. Я испугалась, что дверь захлопнется, и моё тело вновь окажется распластанным по скользкому дивану. Что всё это окажется просто сном.. Или предсмертным бредом. — Тшшш, я здесь, — запах одеколона Гарри, смешанный с частицами пота и страха, вновь окутал меня, а сильные руки напомнили о реальности происходящего. — Я никуда не уйду, слышишь? Руби, я никуда не уйду. Никогда. Он продолжал повторять это снова и снова, не позволяя мне вновь потеряться в пространстве. Его шёпот успокаивал, убаюкивающе действуя на моё расшатанное воображение. Воронка пропала, и мы оказались всё в той же ванной комнате, в которую я пришла с целью смыть с себя всю грязь сегодняшнего вечера. Щекоча переносицу, капелька пота скатилась по моему носу и упала на оголенную грудь Гарри. Мой лоб, казалось, прилип к его коже, волосы хаотично расползлись по всей рубашке, а пальцы, скорее всего, оставили напоминание о себе, неистово впившись в бока парня. Я держалась за него так, будто находилась посреди океана, и он был единственным, кто не позволял мне сорваться и погрузиться в пучину морских вод. Но солёная влага, проступавшая на лбу от горячего дыхания вкупе с трением о чужое тело, начала доставлять мне дискомфорт, то и дело заставляя отрывать руки от "спасательного круга" и смахивать солёные крупинки с лица. — Мне нужно в душ, — вновь повторила я, только теперь не так уверенно, как прежде. — Иначе я залью потом твой дорогой костюм. Он ведь дорогой, да? Глупее вопроса и быть не могло, но я начала ощущать себя крайне некомфортно, стоя продолжительное время так близко к Гарри, считая четкие удары его сердца и вдыхая его запах. Наверное, мне не хотелось  забыться во всем этом, особенно после того, что произошло часом ранее. — Нет ничего дороже тебя, — он крепко стиснул меня в объятиях и отстранился, даря мне полный серьезности взгляд. Сейчас не подходящий момент, Гарри. Я старалась не придавать значения всем его словам и действиям, поэтому лишь отрицательно покачала головой и стала изучать свои пальцы. Они не трогали меня. Совершенно. Ни на йоту. И это было более чем странно. — Можно тебя попросить не уходить? — ответила я, будто общаясь со своими руками, а не со стоящим рядом парнем. — Ну... из этой комнаты. Мало ли что. Меня поражала трусливость - чувство, совершенно незнакомое прежней Руби и настолько завладевшее ею сейчас. — Да, конечно. Я буду здесь, — я была благодарна ему за понимание. Уголок губ тронула сухая улыбка, когда Гарри отвернулся и указал на унитаз. Закрыв крышку, он сел на него, отчего по комнате разлетелся неприятный хруст пластика, а мне оставалось лишь зайти за ширму, погружаясь в недолгое одиночество, которое скрашивало ощущение, что ты хоть и одна, но ты в безопасности. Я была в безопасности. Ещё раз посмотрев на сгорбившуюся фигуру парня, который устало склонил голову на руки и погрузился в свои мысли, я пошатнулась и попыталась отпрянуть от края ванны, служившей мне всё это время опорой. Тело продолжало меня не слушаться, а вспышки боли лишь взяли небольшой тайм-аут и теперь снова были готовы к бою. Крепче завернувшись в плед, я начала тихонько продвигаться к душевой кабине, стараясь не привлекать своими всхлипываниями внимания Гарри. Каждый шаг давался непросто, но парень настолько ушёл в себя, что, к моему счастью, не заметил, как я несколько раз споткнулась и согнулась, пока дошла до места назначения.

***

The Fray - Never Say Never

Горячий пар вмиг заполнил душевую кабину, стирая перед моим взором былые очертания ванной комнаты. Тяжёлые капли ударялись о кожу и отлетали в стеклянные стены, а я только и делала, что прибавляла мощности воде, стараясь забыться в этом бешеном потоке. Запрокинув голову, я опёрлась о край кабины и закрыла глаза. В своём стремлении стать взрослой и независимой я потерпела полное фиаско. Только в этот момент, оставшись один на один со своей болью, я начала осознавать, как своими же руками скинула себя с обрыва. Неужели тебе так плохо жилось в отцовском доме, Руби? Тебя били? Унижали? Разбивали сердце день за днём и затягивали в драмы? Жизнь с Кэтрин и Оливией казалась сейчас настоящим раем в сравнении с тем, через что мне пришлось пройти за этот месяц. Глупая гордость и строптивость, желание всем что-то доказать перекрыли во мне все остальные чувства, искажая восприятие действительности, отравляя мысли и действия. Девушка, одиноко стоящая под разрезающими кожу каплями, не вызывала у меня сострадания. Она заслужила всё это. Она целенаправленно загнала себя в угол.. Разве нельзя было просто прикусить язык и не ввязываться в конфликт с Кэтрин? Так сложно было попросить помощи у Мелани, рассказав ей всю правду? Неужели мисс и мистер Лоран отказали бы в помощи той, с кем их дочь и они сами прожили бок о бок 10 лет? Ты могла принять предложение Хлои и Луи, в конце концов, и на время остановиться у мамы своей подруги. Но нет, спокойная жизнь не для тебя, Руби. Ты будто боишься её, как какого-то дикого зверя, делая всё возможное, чтобы чёрная полоса стала беспросветной. Разве Картер, твой близкий школьный друг, проигнорировал бы твою беду, если бы услышал настоящую правду? Можно привести тысячи примеров, но был ли сейчас в этом смысл? Ты зациклилась на себе, Руби, как избалованная маленькая девочка, вырвавшаяся на свободу и стремящаяся вкусить сполна взрослой жизни. Ты не думала о других, не предвидела дальнейшее - это тебя и погубило... Вихрь мыслей кружился в моей голове, сильно сдавливая виски, истязая меня изнутри. Но я не останавливалась. Казалось, если я продолжу пытать себя доводами о том, что виной всему оказалась моя гордость, то моральная боль сможет перекрыть физическую, и ссадины на теле перестанут предательски щипать от ударов горячих капель. Не выдержав напора, я сползла вниз, обнимая колени руками и глотая солёные слёзы. Мне хотелось дико закричать, но силы давно покинули хрупкое тело. Их хватило лишь на тихие всхлипывания... Пора было заканчивать играть во взрослую жизнь. Я была к ней не готова. Хотелось закрыть глаза и проснуться в тот самый день, когда писклявый голос Оливии не дал мне досмотреть захватывающий сон и оповестил о том, что через пол часа наш дом посетит душеприказчик. Гарри давал мне время подумать, и оно настало. Пускай к этому выбору меня подтолкнули те, в которых я не видела опасности для себя. Пускай таким жестоким и унизительным способом, но мне стоило признать их победу над собой. Я устала ждать отовсюду подвоха, а сегодняшний день стёр последние частицы веры в людей. Мне хотелось стереть из памяти этот чертов месяц вместе с Мидл Холлом и людьми, повстречавшимися на моём пути. Очередной фантом боли пронёсся через всё тело, когда я попыталась выпрямиться. Радовало только то, что конечности возвращались к жизни, начиная понемногу откликаться на мои действия. — Черт... — глаза изучали очертания запекшейся крови на внутренней стороне бедра. Даже сильный напор воды не смог смыть отголоски ужаса, произошедшего часом ранее. Я боялась даже думать о том, что на самом деле произошло, и какие это влечёт последствия, но воспоминания о шершавых пальцах, проникающих в меня, били под дых. — Подонок! — прошипела я, отчаянно пытаясь стереть алые пятна со своей кожи. И это только укрепляло мою решительность покончить с Мидл Холлом здесь и сейчас. — Руби, всё в порядке? — костяшки пальцев ударили о стеклянную дверь, и показался размытый силуэт Гарри. — В порядке? Серьёзно? — язвительный комментарий молнией вырвался из меня, пока свободная рука отодвигала дверь для ответа. — Да, — холодно произнесла я, — подай пожалуйста полотенце. Через минуту я уже стояла босиком на холодной плитке, закутываясь в махровое полотенце. — Я подумал, может тебе понадобится, — парень, стоявший прежде ко мне спиной, развернулся и протянул белый свёрток ткани. — Она чистая? — К-конечно, — он в недоумении посмотрел на меня, пока я решала, стоит ли принимать его рубашку. Последнее, что мне хотелось - это провести прощальную ночь в Мидл Холле вдыхая запах того, кто мог умело разбить мою непоколебимую уверенность и снова поймать меня в свои сети. Убедившись, что рубашка не несёт с собой шлейф воспоминаний, я поспешно натянула её на себя и вышла из комнаты, оставляя Гарри без внимания. Страх не покидал меня ни на секунду, но присутствие кого-то рядом успокаивало. Горячий душ помог снять напряжение, и теперь мои движения стали более уверенными. Только в висках продолжало неприятно давить, скорее всего, от усталости. Звонок телефона прервал тишину, поймав меня почти у подножия кровати Гарри. Помедлив, я аккуратно забралась на неё, краем глаза наблюдая, как шатен достаёт из кармана мобильный. — Да, — не раздумывая, ответил он, ловя мой изучающий взгляд. Если раньше я радовалась каждой встрече наших глаз, то сейчас я сидела и пыталась достать хоть одну эмоцию по отношению к этому человеку. Но ничего не происходило... Я эмоционально выгорела. Сгорела до тла. И пока не произошло новое перевоплощение, я не чувствовала по отношению к Гарри ровным счётом ничего. Ни боли, ни обиды, ни трепета, ни привязанности. Будто он был просто прохожий, удачно появившийся на моем жизненном пути. — Стой! Подожди! — складка на его переносице превратилась в глубокую борозду, а голос поднялся на несколько децибел. — Я спущусь, мне нужно посмотреть в глаза этому ублюдку! Поняв, что происходит что-то неладное, моё тело напряглось. — Блять! Я сказал, что спущусь, ты меня плохо слышишь, Луи?! — Гарри схватил пиджак, быстрыми шагами направляясь к выходу, и меня снова охватила паника. Мне было страшно оставаться одной... И даже если чувства по отношению к Гарри испарились, я отчаянно нуждалась в его присутствии рядом. В этом доме я больше не могла находиться одна. — Гарри, — все восстановленные силы были пущены в это имя, и мне удалось перекричать Луи вместе с бушующим котлом эмоций в Гарри. Уже отворив дверь, он застыл в проходе и обернулся на мой крик, молниеносно меняясь в лице. На какое-то мгновение напряжённая тишина заполнила комнату. Мы смотрели друг на друга, общаясь лишь на одном нам понятном языке взглядов. — Вези его в штаб, я буду позже, — последнее, что проговорил Гарри, прежде чем отключить телефон и вернуться в комнату. — Спасибо, — пробормотала я, возвращаясь к изучению пластиковых пуговиц на рубашке. — Я должен узнать, чьих рук это дело! — ненависть смешалась со злостью, придавая голосу парня устрашающее звучание. — Узнать, кто послал эту тварь. — А ты не знаешь? — Если бы я знал, он бы уже давно лежал с пробитым черепом, а не ехал в штаб-квартиру с Луи! — огрызнулся Гарри, удивлённо посмотрев мне в глаза. — А он знал тебя, — я чувствовала, как к горлу подступал ком, а к уголкам глаз - слезы. — Что ты имеешь в виду? — Он говорил, что это мне за то, что тронула чужое, — я сглотнула, — то есть - тебя. Услышав конец моей фразы, Гарри с шумом   вздохнул и схватился руками за голову, начиная качаться из стороны в сторону. — Люк Эванс, если тебе будет интересно. Начни узнавать с него, — наверное, сейчас настал подходящий момент для правды. — Откуда ты знаешь о Люке? — мои фразы, подобно стрелам, пронзали Гарри. Он был в недоумении. — Он тоже советовал мне тебя не трогать, — одинокая слезинка скатилась по моей щеке, а голос предательски задрожал. — Они все советовали отстать от тебя, даже не зная о том, что я и не пыталась быть с тобою рядом... Плотина рухнула, и эмоции накрыли меня с головой, погружая комнату в мои нервные всхлипывания. Гарри было попытался подойти ко мне, но я остановила его жестом, отвергая какую-либо помощь. Ничто не могло помочь забыть то, что останется с тобой на всю оставшуюся жизнь. Ведь раны заживают лишь на теле, но сердечные продолжают кровить до тех пор, пока бьется этот жизненно важный орган. — Люк тоже здесь был? — я слышала по голосу Гарри, как он начинал заводиться, но старалась больше не смотреть в его сторону. — Нет, мы познакомились в клубе. Ты тогда заметил на моей шее синяк. — Дьявол... — комнату заполнили быстрые шаги. По всей видимости, парень пытался перебороть в себе нахлынувшие эмоции. — Руби, я не знаю, что сказать. Мне чертовски жаль. Почему ты не рассказала об этом сразу? Почему, Руби? Ты ведь знала, что последнее, о чем я желал - это причинить боль тебе. Не найдя лучше места, чем кровать, Гарри сел на её край и зарылся руками в спутанные кудри. Он звучал на грани срыва, отчего холодный пот выступил на моих ладошках. Держи себя в руках, Руби. Помни о том, что хотела сделать. Я повторяла это, как мантру, возрождая решительность покончить со всем этим раз и навсегда. От этого станет легче всем. Однозначно. — Что ж, — оставляя вопросы Гарри без ответа, я сглотнула, готовясь произнести то, что поставит точку в нашей истории. — Ты давал мне время подумать н-над... над нами, и я подумала. Думаю, нам пора разойтись и больше никогда не встречаться. Завтра я уеду из Мидл Холла и забуду всё это, как страшный сон. Последнее я произнесла на одном дыхании, стараясь заглушить болезненные толчки сердца в области груди и не забрать свои слова обратно. Мой взгляд оторвался от стен и перешёл к Гарри, смотря в бездну его нефритовых глаз, наблюдая, как они начинают заволакиваться пленкой из слез. Только не это... Думаете, я по щелчку пальцев превратилась в бесчувственную стерву? Задаетесь вопросом, как я могла забыть и перечеркнуть всё то, что было? Как я отключила эмоции и начала жить по законам разума? Ни черта подобного! Во мне всё ещё было сердце прежней Руби, которое выпрыгивало из груди и пускало конвульсии по телу. Но я просто не могла иначе! Я устала от драм, неопределённости, страха, насилия. Я перестала быть собой и боялась жить дальше. О каком можно говорить светлом будущем, если за какой-то месяц в твоё сердце воткнули столько ножей, скольких многие не получают за всю свою жизнь. — Руби, — слезы застыли в уголках необычайно красивых глаз парня, а алые губы с надрывом заговорили. — Давай не будем рубить с плеча. Сегодняшний день многое изменил, — он сглотнул и жестом остановил мою попытку протестовать. — Я чувствую себя так дерьмово и не знаю, как помочь тебе. Я виноват во всем этом. Из-за меня пострадала ты, и я никогда себе этого не прощу. Извини, что стал тем, кого хочется забыть, как страшный сон. Но не принимай поспешных решений... Если у тебя есть хоть какая-то крупинка сомнений, — он переключил внимание на мою подрагивающую от напряжения руку, — то дай ей шанс. — Когда-то всему приходит конец, Гарри. У тебя было столько шансов, сколько ни у кого другого, — я стряхнула невидимую слезу и отвернулась к окну. Отстаивать то, в чем сам не уверен - всегда тяжело. — Руби, пожалуйста.. — Давай не будем портить всё, что было. Мне всего семнадцать, и это не то, в чем я нуждаюсь, и ты это прекрасно понимаешь, — продолжая вглядываться вдаль, я резала правду без ножа. Когда-то этот разговор должен был состояться, всё к этому и шло. — Только прошу о последнем - останься этой ночью рядом. Мне некому больше доверять, все оказались сегодня против меня, и я даже не знаю, какой удар в спину можно ожидать от этого дома. Возникла долгая пауза. Между мной и Гарри будто натянулась тонкая струна, готовая порваться от одного лишь вздоха. Напряжение заполнило всё пространство, каждую клеточку тела, и моя былая уверенность начинала растворяться, подобно утреннему туману. Мне казалось, продолжи Гарри уговаривать меня обдумать всё завтра,я сдамся и упаду в его объятия, вдохну ещё раз его запах и никогда больше не отпущу, забыв о всех обидах. Но он не дал этому случиться, выдавив из себя лишь хриплое: Хорошо. Оно оборвало последнюю связующую нить между нами, и пока парень медленно удалялся в сторону дивана, полностью погруженный в свои мысли, я дала волю слезам, тихо всхлипывая, уткнувшись в подушку. Боль вновь заполнила тело, а в голове, казалось, взорвалась петарда, оглушив меня. Не понимая, что происходит, я поспешила слезть с кровати и побежать в ванну в поисках ящика с лекарствами. В Мидл Холле в каждой ванной комнате были предусмотрены отделы для стандартного набора лекарств на все случаи жизни, и это было сейчас как нельзя кстати. Раскидывая пачки из под таблеток, я наконец-то нашла нужную, выдавила несколько пилюль и, поднеся лицо к открытому крану с водой, проглотила их. Внимание давно рассеялось в стенах комнаты, а присутствие перепуганного Гарри в дверях так и осталось мною незамеченным, поскольку в следующую секунду всё вокруг медленно поплыло, я выронила из рук остатки таблеток и с грохотом упала на холодный кафель, ударяясь головой о край душевой кабины и погружаясь в темноту.