So break away from everything tonight. The decagram, our symbol of pride, may show the way to the sacred world. ©Moi dix Mois – “Dispell Bound”
Ветер сдирал с деревьев их роскошные одеяния, обнажая их темные сутулые тела. Ветер играл сухими листиками, кружил их в своем безумном танце. Ветер тормошил сонную землю, снимал последние слезинки с мрачных надгробий. Ветер не мог поднять разбитые осколки, не мог подхватить сломанные камни. Ветер не мог подарить забвение. Тонкие пальцы вцепились в мертвую траву. Ногти ломались, руки царапались о мелкие камешки, ладони терлись о шершавую землю, будто бы пытаясь ухватиться за край обрыва. Грязные волосы хлопали по выгнутой спине. За ней тянулся неровный след багровых пятен, присыпанных пылью. Кровь размазалась по рукам, она растекалась по искусанным губам. Холодная земля обжигала лицо, скрытое за маской боли и ненависти. Сбитые колени постоянно напоминали о себе. Кожа по всему телу была покрыта синяками и свежими ранами. Пальцы судорожно царапали неровную поверхность, она корчилась, будто в припадке. Боль закрыла все яркой пеленой. Ее крик слышали только камни и несколько ворон. Ее проклятья помнили лишь грустные деревья. Ее кровь приняла лишь вечная земля. Девушка продолжала кричать. От голоса сотрясались ветки, его услышали мертвецы, спящие уже много веков. Возвращаться всегда больно, всегда невыносимо, всегда опасно. Не многие решались, большинство не сумели. Цель. Цель оказалась слишком весомой. Настолько важной, что она вернулась. Бесстрашная ведьма. Она глядела вверх, туда, где нет ничего. Равнодушное небо смотрело, безразличные тучи смеялись, жестокое солнце сжигало слезы, терзало белую кожу. Она наконец-то смогла подняться. Немало усилий пригодилось для этого простого, на первый взгляд, действия. Вечная ненависть, страшная злоба поселились в ее улыбке. Незнакомка подняла руки к небу. Оно лишь спокойно смотрело в ее глаза. Тихий шепот. Странные слова, от которых разлетелись черные птицы, дрогнула твердая земля. Серые камни треснули. На их шершавой поверхности сияла алая жидкость. С каждым словом, с каждым звуком ее становилось все больше. Тонкие ручейки появлялись из глубоких щелей, а земля жадно пила свежую кровь. Запах ее витал в воздухе, отравляя его. Мир содрогнулся, испуганно пряча глаза. Теперь она молчала. Улыбка светилась на тонком лице, глаза сияли. Что-то происходило. Что-то начиналось. Что-то жило. Пальцы, лишенные кожи рыли землю, искали себе путь. Иссохшие от времени руки тянулись к надгробьям. Тысячи пустых глазниц смотрели на нее. Множество ртов поглощали жгучую жидкость, капающую с треснувших камней. Ужасный вой стремился в облака. Она же лишь просто смотрела. Смотрела и смеялась. На старых могилах цвели кроваво-красные маки.* * *
Я не видел неба, я не видел солнца. Двери были заперты, а тяжелые бархатные шторы опущены. Я знал. В один момент просто почувствовал это. Внезапно все перевернулось, закружилось и тогда пришло осознание. Я ощущал это всем своим нутром. Ты жива. Ты вернулась. Добро пожаловать. Я видел, как твоя ненависть закрыла небо, как она погасила звезды , сожгла солнце. Твой крик был слышен мне, хотя он не мог быть услышан. Уже давно я осознал, что это неизбежно. Это случилось. Я ждал. Трон казался мне электрическим стулом, но я был прикован к нему. Не мог просто встать и уйти. Пускай и не было веревок, не существовало цепей. Улыбка коснулась моих губ. Трон был мрачным надгробьем. Я сидел на могиле. На могиле своих порывов, своей фантазии, своих идей, человечности, любви. Я свыкся с этой мыслью. Она меня не терзала. Мир в моих руках. Все казалось, что не хватает воздуха, что стены движутся, что тяжелый потолок падает и вот-вот мое бездыханное, раздавленное тело упадет с кровавого трона на холодный пол. Моя кровь алой рекой растечется по массивным плитам, она окажется в каждой щели этого огромного зала. Потом, много-много лет спустя на этом месте вырастут цветы, а позже здесь будут возвышаться новые башни и прольется новая кровь. Лишь только небо будет глядеть и вздыхать, а, может, смеяться. Я слышал твои шаги. Они пока далеко. Грохот армии. Смешно. Я чувствовал, как дрожит земля под твоими босыми ногами, ощущал твое сердцебиение, и мне все чудилось, что я вижу твое бледное лицо. Все мерещилось, что смотрю на твою перекошенную улыбку. Скорей! Скорей! Я ждал тебя. Пускай содрогнется мир, пускай реки утонут в своей воде, сбрось это солнце с неба, закружи мертвые камни в быстром танце. Под ногами краснели нежные лепестки.* * *
Она все время улыбалась,ведь чувствовала его мысли.В них не было страха, в них не было отчаяния, не было раскаяния. Ведьма знала, что он никогда не испугается. Слишком долгим было его существование. Босые ноги касались холодных, словно лед, камней. Девушка все время что-то шептала. Никто не слышал. Ощущался топот ног позади, но ей было все равно. Когда-то солнце светило по-другому. Однажды вернувшись видишь все по-другому, но мир остался прежним. Он все такой же разноцветный и в то же время такой же монохромный. Ведьма напевала какую-то песенку, старую и забытую мелодию и отрывала лепестки от цветов в своих исцарапанных грязных руках. Сколько столетий прошло? Или тысячелетий? А, может, один день? Полдень. Солнце все сильнее припекало, сушило и без того потрескавшуюся землю. На пустыре росла высокая сухая трава, среди которой кое-где краснели яркие цветы. Здесь заканчивались каменные холмы и начиналась широкая степь. Из норы выглянула серая полевая мышь, испугавшись такой толпы, зверек быстро спрятался назад, в свое укрытие. Зачем она будила их? Думала, что не справиться? Нет. Он ждал ее. Есть ли смысл сопротивляться? Наверное, ей просто не хотелось быть одинокой, не хотелось быть единственной вернувшейся. Или же она подчинялась своему тщеславию, хотела появиться красиво? Он не оценит. Он лишь посмеется над ней. Девушка представила его лицо, когда он будет хохотать. Хотя, возможно, ответом ей будет лишь молчание. Нагнетающая, злобная тишина. Ветер подхватил помятый пальцами лепесток. Его полет сразу же оборвался, и он просто утонул в желтой траве, без надежды на спасение. Когда-то давно... Смех, добрые улыбки. Тогда солнце было теплым, а не сжигающим, тишина мудрой, а не давящей. Красные маки казались шелковыми лентами, повязанными вокруг пушистых стебельков. Небо было понимающим и правдивым, еще не искалеченным маской безразличия. Давным-давно, глаза блестели, отражаясь в чьем-то взгляде, а сердца стучали. Тогда на деревьях сидели не такие птицы, камни манили теплом, а башня не казалась серой и мрачной. Когда-то люди любили. Они жили. Это должно было закончиться плохо. Все знали ее, все знали его. Преданные страсти. Навсегда. Она сгубила их. Так почему же она ненавидит? Хотелось ли ей отомстить? Наверное. Правда, скорее всего ведьма была такой же. Ведь девушка понимала, что сделала бы тоже самое, поступила бы так же. Вот только он не вернулся бы. Он остался бы лежать в той пропахшей сыростью комнате, накрытый тяжелой крышкой и улыбался бы ей. Так уж вышло. Как это было? Она уже позабыла. Помнила лишь теплые губы, счастливые глаза, нежный поцелуй. Помнила тепло, разливающееся по телу и несколько горячих капель на полу. Цветок, падающий из опустившихся рук. Разве она не знала, что так будет? На ее лице играла странная улыбка. Ветер был теплым, он приятно щекотал сухую кожу на светящемся от счастья лице.* * *
Я лежал на холодных ступеньках, вниз головой. Твои шаги так близки и так далеки. Я слышал твой голос. Ты всегда напевала эту песню, хоть я и не понимал слов. Твои глаза всегда такие яркие и живые, твои слова, лишенные смысла. Какого цвета твои глаза? Уже забыл. Так же, как стерлось с памяти твое имя. Оно ничего не значит. Ведь мое тоже исчезло, за ненадобностью. Ты всегда была холодной. Твое тело невозможно было согреть. Черные волосы на белых плечах. Я помнил это. Тихий, слегка грубоватый голос. Слабое дыхание. Свет твоих глаз. Какого же они цвета? Звон. Корона, ударившись о подоконник, летела вниз. Всплеск. На дне что-то зашевелилось, но это лишь песок. Символ власти, гордости, силы. Он так просто утонул, его так просто уничтожить, а человека еще легче. Стены содрогнулись от нервного смеха, но через мгновение все затихло снова. Я тихо прошептал несколько заклинаний, снимая защитные барьеры с башни. А помнишь, ты когда-то учила меня простому волшебству, хотя знала, что я уже давно знаю «барьеры» и «атаки»? У меня не было дара, я и не просил. Зачем? У меня была власть. Она всегда жила со мною вместе, с рождения. Лишь сейчас я осознал, что мне плевать на нее. Корона мирно покоилась на дне реки. Я вспомнил теплую кровь на своих руках. Твое лицо было таким спокойным, нежным, и, как всегда, холодным. Я – безумец. Уже давно. Любовь была чересчур сильной. Она поглощала целиком. Я слишком сильно любил, но ведь тогда сумасшествие уже овладело мною, как и тобою. Как я мог оставить тебя в живых? Входная дверь открылась. Твои шаги звенели в моих ушах. Голова раскалывалась. Поскорее бы. Раньше я бы загрустил, испугался, бежал. Сейчас уже не было смысла. Когда владеешь миром, понимаешь, что он не так уж и велик. Можно осознать, что любой король не сильнее увядшего цветка, который так легко смять и растоптать ногами. Я засмеялся. Мой смех постепенно превратился в тихое шипение. Когда все закончится, ты не будешь счастлива, но все же ты жаждешь завершения. Я тоже. Усталость накрыла меня с головой. Сверху лишь обыденный потолок. Каков цвет неба? Каков оттенок твоих глаз? Сердце продолжало стучать. Я слышал свое дыхания. Это называют жизнью? Забавно. Кто-то застучал в закрытую дверь. Она открыта, господа. Для вас, для вашей госпожи. Свежий воздух проник внутрь. Стало немного легче дышать. Почувствовался холод. «Твоя кожа всегда казалась мне холодной». Ты ступала едва слышно, едва касаясь земли. Они молча наблюдали, они стояли за дверью, не осмеливаясь зайти. Подол разодранного платья волочился за тобой. Волосы все так же лежали на тонких плечах. Ты шагала по потолку, хотя это было не так. Просто мой мир был перевернут, я смотрел на все не так, а, возможно, это потому что я лежал вверх ногами. В твоих руках ничего не оказалось. Я знал. Легкая улыбка появилась на моем уставшем лице. Мы молчали. Какой смысл пустых слов? Ты склонилась надо мной. Кончики твоих волос касались моей шеи. Это лицо было таким умиротворенным, ласковым, и в то же время бесчувственным и хладнокровным. Я ощущал прикосновения твоих холодных рук. Мне не хотелось смотреть тебе в глаза, тогда бы я легко догадался, какого они цвета. Великое царство уже давно пало. Остался лишь пустырь, камни и сотни могил. Прошли века, а я ждал. Мое обличье не изменилось, ведь я знал, что однажды ты придешь. Этот день настал. И все же никто так и не разрушил силу тишины, правящую этим маленьким миром. Я снова улыбнулся и слегка прикрыл глаза. День настал. Больно. Твои нежные руки сжимали бьющееся, словно воробей сердце, а на лице моем – улыбка. Я ничего не чувствовал. Ощущал, как ты достаешь проклятую, вечно расколотую маленькую частицу меня. Она легко помещалась на твоих ладонях и продолжала пульсировать. В тот момент я, как никогда ощущал, насколько холодна твоя кожа. Хотелось смеяться, но не вышло. На губах какой-то соленый привкус и что-то обжигающе-теплое. Оно все бьется. Я даже слышал его стук. Твои руки крепко сжали обливающееся кровью сердце. Еще секунда... Цвет твоих глаз... В башне не было ни единой живой души. Тишина восседала на своем вечном троне. Символ гордости и власти, кровавый венец ржавел на дне мутной реки, а на полу роскошного когда-то ронного зала лежал прекрасный букет из диких маков.* * *
Давным-давно... - Приветствую, мой король, - сказала ведьма, но она даже не подумала преклониться перед такой великой особой. Ее простенькое платье совсем не шло к ее стройному юному телу. «На этих волосах, - думал король, - должна красоваться диадема, а не венок из полевых цветов». Девушка сжимала в руках корзинку, наполненную различными травами. Она смело смотрела в глаза правителю, совершенно не боясь казни, которая могла вскоре ее постигнуть. Тонкие губы незнакомки были мужественно поджаты, а подбородок слегка приподнят вверх. Ведьма явно считала себя достойным противником самого короля. Он ответил ей уважительным взглядом. В тот же момент король вдруг осознал, что вот-вот утонет в этих темно-зеленых глазах.Конец