Тайны одного вечера.

Эрик бы никогда не подумал, что ему, на самом-то деле, могут быть неизвестны некоторые вещи о Чарльзе. Естественно, Чарльз знал об Эрике чуть больше чем всё. Осознание этого будило в Леншерре приступ гнева – каждая встреча с Чарльзом превращалась в своего рода испытание. Трудно смотреть в глаза человеку, который побывал в самых потаенных уголках твоего сознания. Каждая встреча – вызов для Эрика. Его швыряет из огня в лёд, ведь, как бы он не ненавидел Ксавье за то, что тот видел, он не мог отрицать, что испытывает к Чарльзу симпатию. Магнето никогда не удавалось подобрать подходящее слово, чтобы описать весь поток чувств, что он испытывал во время этих встреч. Он словно наркоман, который пытается бороться со своей чёртовой зависимостью. Он жаждет Ксавье, его присутствия, голубых глаз и приятного голоса с акцентом. Но в то же время Эрик противится этому, ведь их встреча – пытка. Магнето чувствует себя обнажённым перед Ксавье. Неловко, немного противно и очень раздражающе. Ведь Чарльз одет – Леншерр знает о Ксавье только то, что ему положено знать. Может, у телепата куда больше тайн, чем можно подумать изначально? Эрик бесшумно заходит в гостиную – дверь открывается по его велению, а мягкий, густой ковёр, словно верный слуга, приглушает шаги. Он не находит Чарльза за его любимым местом у низкого столика, на котором, как обычно, стоит шахматная доска с уже расставленными фигурами. Мужчина бегает взглядом по комнате, выискивая свою цель. И обнаруживает профессора, сидящего за пианино. Откуда оно взялось? Леншерр недоуменно сводит брови, хмурясь. С его последнего визита не прошло так уж много времени, и он хорошо помнил, что в этой комнате никогда не было столь громоздкого инструмента. Чарльзу пришлось пожертвовать книжным стеллажом, чтобы пианино влезло. Невиданная жертва. Эрик замер. Ксавье пока не заметил его – мужчина специально оставил шлем. В голове тут же возникла картина, как он, обнажённый, стыдливо прикрывается руками, закрывая интимные места (именно так он представлял себя, используя шлем при Чарльзе). Брюнет сидит за инструментом, задумчиво сгорбившись – пальцы застыли на крышке – видимо, Ксавье давно сидит тут, и совсем позабыл, о том, что хотел сделать. Чарльз вздыхает, а затем всё же приподнимает крышку. Его тонкие, длинные пальцы касаются клавиш, и пианино издает неожиданно громкий для витающей тишины звук. Чарльз не останавливается, и вот, спустя несколько плавных, заученных движений комнату заполняет мелодия. Эрику она кажется знакомой, но он слишком увлёкся своим тайным наблюдением, чтобы задумываться об этом. Лопатки брюнета двигаются, когда он перебирает пальцами по клавишам – это можно заметить даже сквозь многочисленные слои одежды. Леншерр медленно, словно хищник, начинает приближаться к Чарльзу. Мелодия становится громче, Чарльз активнее двигает руками, и, кажется, что-то напевает себе под нос, но делает это слишком тихо, будто боится испортить мелодию. Эрик уже совсем близко – протянуть руку, и его ладонь окажется на плече у Ксавье. Но он не спешит нарушать это наваждение. Чарльз раньше никогда не играл на пианино, и Эрик бы и не подумал, что тот умеет. Едва заметная улыбка украшает губы мутанта – неужели ему удалось узнать о Чарльзе что-то новое, что-то, что он не спешил открывать для Леншерра, а, возможно, и для других тоже. Рука Магнето дёргается, и его пальцы сжимают плечо брюнета. Тот пугается, и мелодия некрасиво, резко обрывается. Тишина теперь кажется давящей, а не приятной, как это было раньше. Чарльз оборачивается, и, заметив Эрика, дарит ему улыбку. - Ты напугал меня, друг мой. - Не знал, что ты умеешь играть, - вместо извинения произносит Леншерр, подходя чуть ближе, не убирая руку с плеча друга. - Теперь знаешь, - голубые глаза внимательно изучают его лицо, и Эрик видит недовольство Чарльза, когда тот замечает, что он в шлеме. - Ты опять надел этот дурацкий шлем, - в голосе профессора слышится лёгкое раздражение, и он отворачивается к пианино. Его пальцы вновь на клавишах, но он не спешит начать новую мелодию. Эрик ничего не отвечает, но его пальцы впиваются в плечо Ксавье с неожиданной силой. Впрочем, тот не жалуется. И без телепатии можно догадаться о том, как ненавидит Леншерр, когда Чарльз проникает в его сознание. Только вот.. разве он уже не узнал всё об Эрике? Случайно или специально, он изучил его досконально, и вот что действительно беспокоило его друга. Эрик подсаживается к нему, тесня Чарльза на узкой скамейке. Он не спешит снимать шлем, и буквально кожей ощущает недовольство телепата, испытывая из-за этого тайное удовольствие – пускай побесится, забавно наблюдать за хмурящимся, серьёзным Ксавье. Правда, выглядит он на порядок старше, но это нисколько не делает его менее симпатичным. - Не думал, что в этой комнате когда-то будет на один стеллаж меньше, - поддел его Эрик, улыбаясь во весь рот. Чарльз предпочёл промолчать, впрочем, успев хмыкнуть. Он извернулся и ловко снял с Эрика шлем. Тот перестал улыбаться и нахмурился, но проникновения чужого сознания в голову не почувствовал. - Я не буду лезть тебе в голову, - победно улыбнулся Чарльз, бережно положив ненавистный шлем к себе на колени. – Не обижайся, но с ним ты выглядишь как идиот. - Один один, Чарли, - оскалился Магнето. Ему настойчиво хотелось вернуть шлем, но он решил довериться Чарльзу. На этот раз. – Надо же, сколько открытий за один только вечер. - Не так уж и много, но ты умудрился раскрыть мою маленькую тайну, - в голосе профессора слышалась наигранная печаль. - Всего одну? – их взгляды снова пересеклись, и они не спешили отводить взгляды, чтобы не нарушить этот миг. - У меня немного тайн, - Чарльз пожимает плечами, не сводя взгляда с Эрика. Телепат так некстати решил пройтись языком по своим красным, полным губам, что Леншерр едва сдержал рык. Он, не задумываясь, склонился, разрушив между ними ту невидимую преграду, которую можно было бы назвать дружбой. Коснулся губами губ Чарльза, и напористо поцеловал его, ни капельки не стесняясь. Это действие казалось правильным, необходимым. Словно это Чарльз теперь стоял обнажённым перед ним, а не сам Эрик, как ему казалось раньше. Профессор отвечал робко, пугливо. Жар, распространившийся по его телу, казалось, достиг и Эрика тоже. Комната, согласно ощущениям, стала ещё меньше, и вообще, превратилась в вакуум – дышать было трудно. Леншерр отстранился, с довольной улыбкой оглядывая Чарльза. Его пальцы вцепились в шлем словно в спасательный круг. Губы чуть припухли и стали невероятного красного цвета – словно помадой губной накрасили. Он тяжело дышал, на его щеках горел румянец, и, кажется, даже кончик носа покраснел. Прекрасное зрелище. Наверное, это был его первый поцелуй. По крайней мере с мужчиной так точно. Кажется, у Чарльза к концу вечера совершенно не останется тайн от Эрика. Леншерр улыбнулся вновь, опять склонившись к профессору. Шлем полетел на пол, и пушистый ковёр заглушил звук падения. Они целовались у пианино. Жадно, мучительно долго и горячо, пытаясь насытиться друг другом сквозь поцелуи, раскрыть каждую тайну, что мелькает в сознании и глазах.