Soft Tissue Damage

- Ты когда-нибудь задумывался о травмах? - задает Ямамото нелогичный вопрос, взявшийся абсолютно из ниоткуда. Он сидит на подоконнике, одна его нога упирается в стену, а затылок прижат к оконной раме. Солнце садится, и отсветы заката освещают его силуэт. Ты по какой-то причине откладываешь ручку и смотришь на него, пытаясь понять, с чего ему вдруг в голову приходят такие вопросы и какого дьявола он их тебе задает. Такое может иногда даже раздражать. Нет, давайте будем честными: это раздражает тебя всякий раз, когда он говорит о каких-то своих причудах, и ты пытаешься над ними посмеяться, а если даже ты злишься, то не можешь не признавать, что его причуды тебе интересны. - Нет, - отвечаешь ты, - я не трачу мое драгоценное время на размышления о синяках и прочих подобных вещах. Он игнорирует твои намеки и вытягивает вперед руку, отодвигаясь от стены, чтобы снять пиджак и закатать рукава рубашки. Теперь ты можешь увидеть тёмный шрам возле его локтя, который говорит тебе, что ему пришлось подраться с членами Варии еще раз. Это многое объясняет. Ты и сам можешь прямо спросить у него, чтобы убедиться в этом, но Ямамото - взрослый человек. Да и в твои обязанности не входит следить за его отъездами куда-то и приездами. Не то чтобы ты хотел этим заниматься, даже если бы у тебя такие обязанности были. Только не наблюдение за парнем, который постоянно пытается свести тебя с ума. Ты думаешь, что он наслаждается этим, иначе зачем ему приходить к тебе и сидеть на диване или окне, в то время как у него есть свой собственный кабинет на том же этаже? - Травмы это смешно, - замечает Ямамото, снова вытягивая руку перед собой и глядя на свой шрам. Тебе кажется, что его шрам не выглядит смешным, выделяясь темно-красным цветом на коже. Наверняка он болит всякий раз, когда Ямамото сгибает руку или задевает ей что-либо. Но Такеши никогда не обращает внимание на подобные вещи. Никогда не принимает их всерьез. - Ты псих, - говоришь, а он только смеется в ответ тем самым веселым жизнерадостным смехом, который так бесит. Ты спрашиваешь у самого себя, догадается ли он свалить наконец, если ты бросишь в него чем-нибудь, однако на твоем столе нет ничего, что могло бы послужить нормальным снарядом и с чем тебе не жалко было бы расстаться. В любом случае, Ямамото бы увернулся, а тебе пришлось бы объяснять боссу, почему в твоем кабинете вдруг опять разбилось стекло. Ты интересуешься, есть ли логическое завершение у всего этого, потому что у тебя еще есть работа, которую надо закончить (в отличие от других людей, которых ты можешь перечислить по именам), и ты очень хочешь, чтобы он не делал твой день и без того сложнее. - Мне нравятся синяки и травмы, - говорит он, устраивая руку на согнутом колене, и поворачивает голову, чтобы взглянуть на горящее красным небо. - Ладно, - отвечаешь ты, - я не просто так всегда считал тебя мазохистом. Ямамото снова смеется, будто бы соглашаясь с твоими словами, и смех выходит мягким и немного грустным. Ты внимательно смотришь на него, несмотря на то, что ты не хочешь уже ничего, лишь бы день поскорее закончился, и ты бы мог вернуться домой и расслабиться за бокалом хорошего вина и книгой или даже слушая музыку. Ты вообще ненавидишь моменты, когда тебе хочется смотреть на Ямамото как сейчас, но всё равно продолжаешь это делать. Только сейчас ты смотришь, не обращая внимания на согнутую спину и острое колено, на слегка сжатую в кулак руку, и всё это освещено красным заревом неба, которое проникает прямо сквозь стекло - золотые и розовые отблески заката. - Почему тебе нравятся синяки? - На самом деле ты не очень понимаешь, почему задаешь ему этот вопрос, но он сидит в голове, и сдержаться не получается. Бог знает, собирается Ямамото на него ответить или нет. У него свои закидоны, непонятные и странные, и не всегда можно их понять, даже если ты захочешь попытаться это сделать. Это то, что сбивает с толку. Каждый раз, когда ты думаешь, что видишь настоящего Ямамото, когда тебе кажется, что отгадка уже близка, и ты способен его понять, он показывает новую грань своей личности, и особенности этой его стороны заставляют тебя теряться снова и снова. На этот раз он говорит больше обычного, хотя и запутывает он больше, чем объясняет. - Есть разные виды травм, - говорит Ямамото медленно и задумчиво. - Есть такие, боль от которых ты даже не ощущаешь, но она чувствуется, когда они попадаются тебе на глаза. Они болят, когда ты вспоминаешь об их существовании или чем-то тыкаешь в них. Ты опираешься подбородком на переплетенные пальцы рук и спрашиваешь, часто ли он думает о таких вещах. Если часто, то ты в очередной раз убедишься, что его веселая маска - просто блеф, с помощью которого он обманывает остальных. Но тебя не обманешь. Уже нет. И, разумеется, он игнорирует твой вопрос. Он делает это слишком часто, слишком. - Разные виды травм, - повторяет он, глядя в окно. И добавляет: - Тебя можно сравнить с синяком, например. - Блять, - говоришь ты, больше заинтригованный, чем оскорбленный. - Я - синяк? Голос Ямамото звучит тихо, когда он говорит, что так и есть. Он зашвырнул приманку и теперь ждет, когда ты на нее попадешься, но даже отлично это осознавая, ты всё равно нарушаешь молчание, чтобы спросить, что общего у тебя и синяка. И что вообще всё это значит. - Один из синяков, которые не видно, - отвечает Ямамото. Тон его голоса приглушенный, мечтательный даже. Ты бы наверняка заподозрил его в употреблении алкоголя или чего-либо еще, но он сидит у тебя на окне уже битый час и виртуозно отвлекает от работы, и твои подозрения точно неуместны. - Знаешь, такой синяк прямо на выступе косточки, - продолжает Ямамото, - там, где болит сильнее всего. Потом поворачивается и начинает тебе улыбаться. На его лице - веселье и сожаление, всё сразу. - Только такие ушибы не лечатся, - добавляет Ямамото, - и никогда не перестают болеть. "Это просто смешно", - думаешь ты, глядя на него. Он смешон. Всё это нелепо. Но ты всё равно не удивлен, хотя Ямамото такой человек, в существование которого ты не верил, пока не встретился с этим самым человеком. - Эй, - бросаешь ты, - эй, ты что делаешь? Сравниваешь меня с каким-то синяком? Я, что, по-твоему, должен от радости прыгать от таких сравнений? Он продолжает улыбаться и говорит, что в курсе, что ты не падок на комплименты и вообще становишься подозрительным, когда тебе льстят. - Но, - добавляет Ямамото, - я решил, что ты должен это знать. Это настолько просто, что становится легко. И это не первый раз, когда ты говоришь ему, что он идиот, и точно не последний, но он всё-таки улыбается, и эта улыбка тебя обезоруживает несмотря на все попытки сопротивления и сохранения невозмутимости. И потому ты можешь попытаться превратить его проблему в некую метафору: - Синяки со временем исчезают. - Не этот, - отзывается Ямамото. Ты ему веришь, и да поможет вам господь.