say my name, louis

Небо, еще не окутанное призрачным туманом вечера, отливало розовым цветом. Оно контрастировало с тусклыми крышами домов. Солнце уже перешло свою самую высокую отметку и покатилось в обратную сторону. Я взглянул на время. Без четверти четыре. Мои занятия закончились около часа назад, но я не очень сильно стремился попасть домой. Что, в самом-то деле, не было для меня чем-то необычным. Неожиданно возле меня прошел какой-то парень, небрежно задевая меня своим плечом, и мой рюкзак почти выскользнул из рук. Я остановился. Потом прошел к узкой дорожке, вытоптанной на идеально стриженном зеленом газоне, и направился к заброшенному футбольному стадиону. Там в полутьме большого поля прорисовывалась твоя призрачная фигура. Грязноватого цвета джемпер, теплая бини, потрепанные кроссовки, килограммов шестьдесят весу. Ты очень худ, но ты никогда не признаешь этого в реальности. На какое-то время я застыл, наблюдая. Ты сидел прямо по середине чертового футбольного поля с такой грацией, ничего не замечая вокруг и глухо, еле слышно бормотал в слух, строчки из книги, лежащей на твоих коленях. На дворе была осень, но тебя это никогда не волновало. Потому что ты не замечал ледяного ветра и холодной земли под твоими ногами. Для тебя это было неважно. Подул ветер и заскрипели футбольные ворота, боясь быть замеченным, аккуратно ступая по земле я отправился на трибуны. Прошел все ряды и остановился. Перебрался через последние скамейки и сел на холодный бетон, опираясь спиной на железные решетки, которые, скорее всего, были лишь для поддержания надлежащего вида стадиона. Этим местом никто не пользовался. Здесь не проходили какие-то спортивные мероприятия или тренировки разных команд. Его просто забыли, потому что это то, что люди умеют делать лучше всего. Я снова взглянул на твою фигуру. Ты что-то искал в своем портфеле и хмурил брови, пытаясь не уронить книгу, которая все еще лежала на твоих коленках. Ты громко фыркнул, злясь, определенно, на свою забывчивость. Снова взял книгу в руки и, немного поменяв свою позу, принялся за свое прежнее занятие. Я понятия не имел, как за два года моего нелегального пребывания в этом месте, ты все еще меня не заметил и не накричал за то, что я разрушаю твое личное пространство. Ты был привередлив в этом ключе. Никогда не позволял, зайти другим людям в твой мир. Ты просто этого не любил. Я был здесь только потому, что знал – это твое любимое место. Когда-то оно было нашим любимым местом. Но ничего в этом свете не вечно, я это знал и не таил в себе обиду за твое решение. Ты сказал, что так будет лучше и я тебя послушал. Ты был самым прекрасным человеком, которого я знал, и я не хотел рушить твое счастье. Для этого нужно было чем-то пожертвовать и этой жертвой стал я. Но это не было настолько важно, потому что твой мир все еще был цел и защищен. И это заставляло меня думать, что в твоей жизни все хорошо. Но это было не так. Я видел, я наблюдал, и я все знал, Луи. Ты всегда, говорил мне, что несмотря ни на что будешь идти к своей цели. Но ты сдаешься, и я замечаю это сильнее с каждым днем. Ты был ярким, шумным и чертовски любил задираться. Ты приходил ко мне домой и часами рассказывал мне о своих впечатлениях, которые ты успел получить за весь день. Ты рассказывал мне это, потому что со мной не происходило ничего такого, что могло произойти с тобой. Ты серьезно подрался в девять лет, а я до сих пор толком не знаю, что вообще значит это слово. Ты всегда говорил, что я слишком мягок и что мне надо было родиться девочкой. Я всегда обижался, а ты говорил, что это всего лишь шутка и что ты любишь меня любым. Но теперь я вижу лишь твою тень. Похожую на тебя, но это далеко не ты. И я не знаю, что мне делать. Я пообещал себе когда-то, что никогда не разрушу твой маленький мир, потому что, уже тогда я знал, что он слишком хрупок. Ты всегда старался казаться таким сильным, но лишь я знал, что все это напускное. Я не говорил тебе этого в лицо, но ты, наверное, итак знал. Неожиданно что-то тебя отвлекает, и ты откладываешь книгу, прислушиваешься. Я вздрагиваю и подтягиваю колени к подбородку, прислушиваюсь тоже. Слышу какую-то отдаленную мелодию, но не могу понять откуда она звучит, пока не понимаю, что это мой мобильник. Испуганно смотрю на твою спину, в то время как ты вертишь головой в разные стороны, пытаясь понять, что тебя отвлекает от чтения. Судорожно начинаю рыться в своей сумке, но не нахожу среди всего этого вороха вещей все еще трезвонящий телефон. Быстро перебираю руками и вытряхиваю все свои книги и тетради с лекциями на бетонный пол. Я надеюсь на твою невнимательность и все еще продолжаю искать издающий звуки предмет. Ты встаешь со своего насиженного места и отряхиваешь черные джинсы, в тот момент, когда я перестаю дышать. Телефон наконец-то перестает напевать стандартную мелодию и мне остается лишь надеяться на то, что ты не настолько любопытен, чтобы пойти искать «что-то» или «кого-то», кто нарушил твой покой. Ты не заметил. Не проходит и минуты, как мой телефон снова начинает звонить. И в тот момент я, действительно, думаю, что слово «неудачник», хорошо сочетается с моим именем. От неожиданности, я дергаюсь так сильно, что ударяюсь рукой о впереди стоящую скамейку. Громко матерюсь про себя и прижимаю руку ко рту, тем самым пытаясь хоть как-то облегчить боль, растущую в руке. Окончательно вытряхиваю все содержимое на пол при этом стараясь издавать минимальное количество шума и беру телефон из кучи вещей. На экране светится «Мама» и я не знаю кого в этот момент я ненавижу больше. Себя, маму, которая решила позвонить так не вовремя или тебя, идущего в сторону трибун. Я отклоняю звонок и перевожу телефон на беззвучный режим. Обычно я не был таким безответственным и всегда выключал все приборы, которые издавали хоть малейший звук. Ты подходишь к краю поля и долго смотришь на обшарпанные скамейки, решая стоит ли тебе подниматься наверх. Я молюсь про себя и пытаюсь не придаваться панике. Надеюсь на твою лень, благоразумность или на какое-нибудь другое чудо, которое заставит тебя не подниматься выше. Но все играет против меня и ты, простояв еще около десяти секунд, начинаешь подниматься по ступенькам. Верчу головой и ищу пути моего отступления, но сзади меня лишь железная решетка и три метра высоты, а впереди ты. Уже думаю о том, чтобы спрыгнуть вниз, и сломать себе что-нибудь вместо того чтобы ты увидел меня здесь. В отчаянии я подпираю подбородок коленями и сильно жмурюсь, для того чтобы не видеть твоего разъяренного лица, но в следующий момент…ничего не происходит. Я открываю глаза и вижу тебя, ты возвышаешься надо мной, и я еще сильнее прижимаю ноги к себе, чувствуя себя маленьким, хотя это было далеко не так. Ты смотришь на меня, и я не могу понять твоих эмоций. Твое лицо пустое и глаза направлены в одну точку, куда-то выше моей головы. Я думал, что ты будешь сердит и будешь кричать на меня, срывая голос, но ничего не происходит. Твой рот открывается, и ты пытаешься что-то мне сказать, но лишь выдаешь какой-то звук, похожий на мычание и даже это кажется мне райским звуком. Потому что я не слышал, твой голос уже довольно долго, и, если честно, не надеялся услышать его когда-нибудь еще. Но вот, ты стоишь передо мной и хмуришь брови, а потом так резко переводишь на меня взгляд, что все мое тело содрогается, то ли от страха, то ли от того что ты на меня посмотрел. Я беспомощно смотрю на тебя в ответ и не говорю ни слова. Ты загнал меня в угол, и я сейчас, скорее всего, похож на загнанного в клетку зверька, но я не могу перебороть все свои чувства и показать тебе «уверенность, силу и безразличие». Не могу. Хотя скорее, я просто этого не хочу. Я смотрю в твои серые глаза не мигая. Ты смотришь на меня в ответ. Наверное, прошло уже несколько минут, но мы все еще не сказали друг другу и слова. Ты уже не хмуришься и на твоем лице, скорее, удивление, чем ярость и желание меня убить. Теперь мне стыдно за то, что я был о тебе такого мнения. Ты никогда бы не сделал мне ничего плохого. Ты вновь открываешь рот, и я опять думаю, что это просто от шока, но потом ты наклоняешь голову и долго смотришь на мое лицо. Я вижу, как ты сомневаешься, и я боюсь, что ты скажешь мне то, чего я не хочу слышать. - Привет, Гарри. Ты всего лишь поздоровался, но я уже успел десять раз умереть от твоего голоса. Он стал немного глубже, как ты и хотел. Ты всегда говорил, что твой голос слишком тонкий и совсем тебе не нравится. Но это было не так. - Привет, Луи. Я произношу это так тихо, что я не уверен услышал ли ты меня вообще. Но твои губы трогает мягкая еле заметная улыбка и мое сердце громко отзывается на это действие покалыванием. Я хочу широко и ярко улыбнуться, обнять тебя и никогда не отпускать, но думаю, что ты этого не одобришь, потому что ты…вообще запретил мне подходить к тебе. Но теперь ты стоишь передо мной, устремив взгляд на мою обувь и мне хочется прыгать от счастья, как маленькая девочка в Рождественское утро. Я хочу забрать тебя к себе в комнату и поставить на самое видное место, потому что если я и девочка, то это самый лучший подарок на Рождество, а самые лучшие подарки всегда нужно ставить на видное место. - Т-ты следишь за мной? – ты запинаешься на первом слове и поднимаешь на меня свой взгляд. Твой вопрос приводит меня в замешательство, потому что я совершенно не знаю, как тебе ответить. Любой мой ответ, будет намекать на то, что я сошел с ума и на то, что я не могу без тебя жить. Мой взгляд мечется по всему стадиону. Я пытаюсь не смотреть тебе в глаза, чтобы не залиться краской еще больше, потому что ты итак меня смутил. Я не хочу казаться большим дураком, чем уже перед тобой себя выставил. Ты выжидающе смотришь и теребишь край своего вязанного джемпера. Ты ждешь ответа, но я не могу его тебе дать, потому что я сам еще его не придумал. Мечтаю о том, чтобы ты сейчас просто забыл об этом вопросе и крепко меня обнял. Подарил свое тепло и мягкие прикосновения к спине. Это всегда мне успокаивало. Из нас двоих, обычно я всегда оказывался плачущим в твоих объятиях, потому что я был слабым, и я это признавал. Но теперь все поменялось и меня это пугает. Потому что теперь это ты, кого надо успокаивать и произносить тебе в лицо громкие и сильные речи. Но я не очень в этом хорош. В лучшем случае я могу обнять тебя и сказать, что все будет хорошо. Но это очень далеко от правды. - Ты собираешься отвечать? – ты спросил, а я лишь поднял на тебя взгляд. Я не знаю, что мне делать, как себя вести и что сказать тебе в ответ. Поэтому я закидываю все свои вещи в рюкзак, так быстро, как только могу и перепрыгиваю через впереди стоящую скамейку. Бросаю взгляд на выход со стадиона и срываюсь с места, потому что не хочу, чтобы ты пошел за мной следом. Но ты бы все равно этого не сделал. Выбегаю со стадиона и осматриваюсь вокруг. Я дезориентирован, и я понятия не имею, что мне делать. Смотрю на знакомые здания, но не могу понять где я нахожусь. Паника начинает охватывать мое тело, и я ступаю в сторону какого-то дерева, чтобы понять куда мне идти и что мне делать. Решаю позвонить маме, потому что это единственное, что мне приходит в голову в данный момент. Мама поднимает трубку, и я пытаюсь объяснить ей где я и что происходит. Она просит выйти меня к главному зданию, но я даже не знаю где оно находится, и я не знаю что происходит. Голос в трубке начинает звать меня по имени, и я думаю, что теперь я знаю где находится главное здание, это смутно проясняется в моей голове. Говорю маме чтобы она приехала и забрала меня, бросаю трубку. В голове все еще мутно, и я кажется вижу, как зажигаются фонари возле дорожек. Решаю, что мне надо отправится к моей маме, потому что она не любит ждать, а я не хочу ее расстраивать, со мной в последнее время было итак много проблем. Отталкиваюсь от дерева и иду все по той же протоптанной дорожке, которая, надеюсь, приведет меня к нужному мне месту. Спустя несколько минут я уже сижу в машине матери, и я даже не помню, как я дошел до нее. Мама что-то спрашивает, я отвечаю ей несколькими быстрыми кивками, и машина трогается с места. Я не знаю, что произошло, что происходит и что мне делать завтра. Потому что завтра я не смогу смотреть на тебя, Луи. Прости, но это больше не может так продолжаться, я больше этого не хочу. Потому что я не хочу без тебя.