Панихида Цербера

В нем кто-то завелся, какой-то паразит. Конечно, в нем и так жили опарыши, копошились личинки, проедая в его трупе многочисленные ходы, однако никто не был таким наглым. Дердж пропустил момент, когда этот нежелательный гость появился внутри, поначалу он заметил, что куда-то подевалась толстая кишка, а потом большая часть остальных. Существо выело всю брюшную полость и после мирно покоилось в мертвом теле, не проявляя себя никаким образом. Разум Безымянного постепенно растворил в себе все воспоминания и тусклые мысли на этот счет. Забыв, павший и воскресший воин продолжил ходить по земле живых, чтобы распространять песнь мертвых. Первый раз паразит напомнил о себе, когда Дердж набрел на тяжелораненого воина неизвестного сражения. Он был идеальной кандидатурой для смертельного дара, и только ходячий мертвец уже открыл свою пасть, как его брюхо порвалось изнутри. Оттуда высунулись длинные лапы с острыми когтями, которые мигом вцепились в глотку солдата, вырвав кусок, и спрятались обратно, утаскивая теплую плоть. Потом Дердж долго зашивал себя под звуки чавканья. Он давно приловчился в этом деле, чтобы вываливавшиеся органы не вынуждали спотыкаться или падать еле-еле бредущее тело. Вторым проявлением стало чувство мертвеца, что его объедают, кажется, незваный гость внутри прогрызся и присосался к пищеводу, теперь, сколько бы ни пожирал Дердж, он ощущал еще больший голод, хотя нет - это было обычным состоянием. Возможно, паразит здесь не при чем. Демонстрацией, которую слуга Мертвого Бога не запомнил, был интересный пир на кладбище: тогда чума унесла много жизней, а Безымянный еще больше. На него тогда напали местные жители, наивно полагая, что, убив уже мертвого, они остановят бушующую болезнь. Однако свежие могилы и их обитатели всегда желали помочь посланнику Панихиды, сливаясь с ним плоть к плоти. Тогда-то существо, жившее в брюхе, видимо почувствовавшее то ли тесноту, то ли живых, прорезалось и выпрыгнуло на свет, как лопнувший фурункул. Будто выведенное из долгой спячки оно пришло в ярость, кромсало и рвало на части, поедало и убивало еще. После паразит быстро вернулся во чрево значительно уменьшившегося носителя, который разглядел в произошедшем столкновении лишь куски мяса, мелькавшие лапы и непрерывно клацающую челюсть. Первая возможность ощутить своего сожителя мертвой кожей выдалась, когда по некоторым обстоятельствам Дердж оказался в гробу. Снова. Похоже, забредать в города даже под покровом ночи – плохая идея, но он хорошо полакомился нежным и сладким мясом проституток из публичного дома на окраине, а потом хорошенько прошелся с новобранцами по внешнему району. Увы, кто слушает только песнь, не совсем сообразителен и подвижен, поэтому всех оживших мертвецов быстро перебили и пожгли. А он остался один. Почти. Тут подключился вынужденный спутник, вырвавшийся на свободу на радость живым. Однако тот был еще не слишком силен для вооруженных стражей и священников. В итоге пришлось спешно бежать и прятаться обратно в ходячий труп, который тоже проигрывал. Дерджу пришлось постараться, чтобы обмануть людей и показаться полностью мертвым, даже пришлось немного отделить свою голову от туловища, подставившись под меч. К счастью, внутренности никто не догадался выпотрошить - все еще боялись заразы. Вот так он оказался в могиле, в деревянном ящике под землей. Здесь собственно и возникла проблема, оживший мертвец не мог выбраться из гроба, очень добротного и крепкого гроба. Ему оставалось только лежать, доверившись времени, которое уничтожит его темницу. Потом безымянный почувствовал трущиеся острые ребра о его, не менее выпуклые и торчащие из-под холодной кожи. И когда только паразит успел вылезти. Его пасть была напротив пасти давно умершего и воскресшего воина, в кромешной тьме были видны лишь горящие холодом и одержимостью глаза. Пожиратель полностью вылез из тела мертвеца, а потом стал кромсать дерево… Скитаясь вместе, Дердж привык к внутреннему сожителю, иногда ему доставляло некое подобие удовольствия ощущение того, что кто-то ворочается внутри. Они ели, скрывались, бродили в поисках живых и убивали, оба, можно сказать, притерлись друг к другу. Передвижной дом устраивал Н'айкса, который уже окреп и набрался сил, а Дерджу импонировал такой внезапно, но главное – вовремя, появляющийся защитник. Он так же чувствовал, что в этом существе две души, в то время как у слуги Мертвого Бога ни одной, это радовало неясно почему. Иногда у его паразита случались приступы бешенства, в такие моменты Неумирающего буквально раздирало на части. Однако в этом он находил некое блаженство, на границе с болью, пронзающее все окоченевшее тело: его жрали, уничтожали изнутри, дергали за нити вен и нервов. А порой тот ласково терся своими костями о кости мертвеца, что напоминало легкую щекотку, или гладил чуть ссохшиеся мускулы, устраиваясь в нем поудобнее. Однажды паразит вырвался из спины, положил лапы на плечи погибшего и восставшего солдата, оперся на него и замер в таком положении, просто созерцая, словно радуясь багряному закату впереди. Дердж уже не забывал, что в нем есть кто-то еще, как это было в начале, наоборот безымянный не помнил себя полым. Однажды они, наконец, смогли разглядеть друг друга, это произошло без видимой на то причины, во время очередной кормежки. Ни с того ни с сего, брюхо мертвеца было разорвано полностью, и оттуда при свете дня вывалился так давно живший в нем: взорвался кроваво-красным цветком паучьей лилии. Пожиратель наравне разделил трапезу с Неумирающим. Вскоре мир наполнился Песнью Смерти.