Рыжая

Клюквенный морс пропитан кровавой жижей - Сладкий напиток с ржавчиной старых лет, Больно тебе ли: падать настолько ниже, Где даже утром ты не увидишь свет? Больно? Скажи мне, выскажи эти тайны. Вот твой ларец - мне душу оставь в залог. Я расскажу, как бывают холмы печальны, И от чего погибла ты в краткий срок. Думаешь, сердце бьется? Удары слышишь? С жаждою льнешь уверить других: "Жива!" Правда, сама не веришь, смеешься фальши, Ведь метроном стучит - не твоя душа. Рыжая, глубже, дальше плывешь ли тонешь? Страшно тебе ли так уходить в восход? Яркое солнце ты заклинала: "Боже!", Но для утопших есть лишь такой исход. Ты расскажи, как мертвой среди живых-то? Завидно, что у них вместо джина кровь В жилах бежит и словно румянит лица? Ты же бела, как слезы сирот и вдов. И говоришь, что мертвым не больно в мире, Сотканном Богом, созданном изо лжи, Шрамы на коже лезут, тяну'тся шире, Голос сжимают в вопле тиски: "Жги!" Многие шрамы, ста'ры и гно'йны были, В память врезались, словно свинец в стекло, Сколько же было в этих ладонях боли? Скольких терзали, насквозь избив нутро? Но улыбаясь, смотришь назад, на Площадь из белых листьев, что жаждут плоть, Кровь, чтоб достали строки до дна их Чувств и эмоций, что расшевелит кость. И разрывая внутренность в клочья, Ты разъедаешь стон свой на боль в словах. Делишь ты все на правду и ложь ли? Или потерян дух в четырех стенах? ______________________________________ В жилах ее застывший джин, Душа ее холодна. Может, когда-то придет Рассвет, Чтоб снова она ожила.