Простая математика

      Создавали ли две половинки единое целое? Он не знал. Он должен бы был, это же простая, мать её, простая математическая задача: половина, половина — один. Но как это могла быть половина, если она была так чертовски раздроблена? Скорее это была одна четвёртая, одна шестнадцатая. И в сумме с ещё одной половиной она не давала один.       Он поднял своё лицо и посмотрел на Эдди. Эдди явно это всё не волновало. Конечно, он же всегда проваливался в математике. Он не знал как складывать дроби! О Боже. Почему он вообще сейчас думал о дробях?       Конечно, математика всегда даёт один ответ, неважно с какой стороны подойти. Математика универсальна. Люди не понимали, что они не были двумя половинами. Они не были целым, они и близко им не были.       — Бодрее, Носкоголовый!, — пробормотал Эдди.       — Почему ты такой грубиян, Эдди, — возмутился Дабл Ди.       — Потому что я не понимаю, почему ты раздуваешь из этого такую проблему! — Эдди яростно жестикулировал руками.       Дабл Ди снова закрыл лицо ладонями. О, он уже давно должен был понять, что Эдди не из тех, кто прячет более нежные эмоции в рукаве. Но в то же время Эдди только что показал ему кое-что нежное, что-то, что он просто не мог от него утаить.       Недавние воспоминания о поцелуе всё ещё покалывали его губы.       — Потому что это…ничего не значит, Эдди. Это естественно для молодых людей в нашем возрасте хотеть… э, исследовать свою сексуальность, — Дабл Ди сказал с несвойственным ему твёрдым голосом.       — И кто тут ещё грубый, Носкоголовый? — сказал, вставая, Эдди.       Эдди засунул руки в карманы, его хорошо натренированное лицо нахмурилось. Дабл Ди посмотрел на парня сквозь щели между пальцами. Как всегда, его недовольство было очевидно. Эдди закатил глаза, пробормотал что-то нечленораздельное и большими шагами вышел из комнаты, громко захлопнув дверь за собой.       Дабл Ди дал слезам подступить к его глазам, ничто уже не будет, не сможет быть прежним. Их половины раздробились ещё сильнее. Он раздробил половину Эдди, а тот — его, но — о, нет — он не мог позволить Эдди узнать. Он не мог позволить ни одному из них выносить детских насмешек, если они будут одним. Просто быть одним всё равно не вернёт все части на место.       Эдди не мог быть искренен. Он просто не мог быть. Его брат был полным… был слишком жесток, чтобы Эдди остался полностью невредим. Дабл Ди знал, что ему всё равно придётся собрать все кусочки вместе. Но что случилось, когда всё пошло по наклонной? Кто встанет на его место? Эд?       О нет, он был преданным другом, — думал Дабл Ди — но его странные причуды не могли быть такими же утешительными, как хорошо подобранные слова.       Дабл Ди встал. Он не мог всегда быть с Эдди и он не мог соединить все эти крошечные хрустальные частички вместе. Это была простая, мать её, математика.