Недоброе утро

- Джон, посмотри, что они придумали на этот раз, - голос единственного в мире консультирующего детектива, казалось, можно было услышать за пару кварталов от квартиры по известному адресу среди еще не развернувшегося в полную мощь шума утреннего города, - Джон, ты нужен мне здесь и немедленно. На лестнице, ведущей из гостиной на верхний этаж, раздались шаркающие шаги. Затем появились потертые домашние тапочки, практически не отрывающиеся от ступеней, словно перетекающие с одной на другую, за ними немного мятые и вытянутые брюки и свитер, один из миллиона тех близнецов, которые как вечная охрана сменяли друг друга, сопровождая своего владельца в самых ответственных операциях от обезвреживания кассовых аппаратов до секретных переговоров на высшем уровне. Последней в гостиной появилась помятая голова со следами постоянного недосыпа, безуспешно пытавшаяся разлепить попеременно то один, то другой глаз. Весь блоггер, чудом не натыкаясь на постоянные элементы хаоса гостиной, и совершенно игнорируя буквально кипящего гневом соседа, подошел к тому месту, где в его памяти находилось окно, перемещение которого заодно с остальными предметами гостиной было маловероятным. - Шерлок, сбавь обороты, - спустившийся отодвинул ладонью штору, запуская в гостиную первые солнечные блики, разлепил, наконец, глаза и безразлично обернулся к своему соседу, потирая виски, - ты знаешь, который час? Нормальные люди в это время… - К черту время, Джон, посмотри на это! - взъерошенный детектив метко запустил ноутбуком в своего соседа, который, по его мнению, слишком медленно перемещался по гостиной, – Обвинять меня в некомпетентности, ограниченности, в подмене понятий! - говоривший буквально искрился, не находя себе места, то порываясь встать, то вцепляясь в подлокотники кресла, по виду которого можно было судить, что такая буря его владельца была далеко не первой, то смыкая подушечки пальцев в попытке успокоиться. - Кто-то раньше тебя нашел 244й вид табачного пепла, разрушивший твою «изящную» систему? – блоггер увидел на экране несостоявшегося метательного снаряда не слишком популярный в широких кругах сайт своего соседа, но непослушные со сна глаза еще не могли разобрать мелкого текста, занимавшего практически весь экран, - или обиженный и внезапно живой клиент? - Читай, - случаи, когда младший Холмс блистал невозмутимостью, можно было перечесть по пальцам, для хранения которых вполне хватило бы одного небольшого контейнера, и сейчас он явно не планировал пополнять этот список. «Мало уважаемый мистер Холмс, от лица всего образованного общества, сообщаю вам о трагической для этого общества ошибке, - Джон практически носом уткнулся в экран, пытаясь уловить за расплывающимися в неяркие линии строчек словами хоть какой-то смысл, - Вы придумали свой метод и по случайности, не иначе, назвали его красивым словом «дедукция», совершенно не интересуясь, что у него и без вашей фантазии уже есть значение, без сомнения известное всему миру. Да будет вам известно, что использование этого громкого слова требует от вас хоть малейшего уважения к абстрактной логике. Дедукция – изящный полет мысли рационалиста, торжество разума над обыденностью, не имеет ничего общего с вашим копанием в фактах, в информации. Вы готовы принять самую невероятную гипотезу, если только она не опровергается вашими ничтожными наблюдениями. Вы не верите в чувства, но полностью доверяетесь органам чувств, не знаете общих законов, придумывая свои собственные под каждый случай, с поражающей простого неподготовленного человека скоростью фантазируете свои гипотезы, не имея ни под одной достаточного общего основания. Ваш разум замутнен обрывочными знаниями, за которыми вам никогда не увидеть красоты тривиальной логики. Ваши цели бесконечно далеки от математически чистой абсолютно достоверной истины, довольствуясь сегодняшними задачами, вы никогда не придете к настоящим основам познания. Вы даже не сможете никогда правильно называть ваш метод, с индуктивистской целеустремленностью анализируя его внешние черты, нисколько не беспокоясь о подлинных его основах, заложенных вами, но вне вашей воли…» Джон скосил взгляд на сидящего все в том же кресле соседа, явно пытавшегося успокоиться предположениями о его реакции по ритму постукивания пальцев о корпус ноутбука. Он даже почти незаметно копировал его, сложенными в привычном жесте руками. Уж он-то наверняка знал или уже узнал значения всех тех слов, которыми пестрело сообщение, сделавшее сегодняшнее утро Джона привычно, но неприятно ранним, но попытка расспросить единственного в своем роде детектива хоть об одном слове из этой статьи оценивалась практически полностью проснувшимся мозгом, как плохо совместимая с жизнью. Набрав воздуху, и напомнив себе на всякий случай о многократно превосходящем Шерлоковский опыте пользования мировой паутиной, Джон скопировал в поисковик первое попавшееся слово, значения которого никогда не было в его голове. Результат превзошел самые смелые его ожидания: в первой же статье, найденной в сети, по странице густо были разбросаны все те слова, мешавшие Джону уловить хотя бы частично смысл гневного обращения к его соседу. Щелкнув еще по паре ссылок, он убедился, что в «образованном обществе» частое использование этих «понятий» в комбинациях разной степени изощренности считается определенным шиком и вероятно должно производить впечатление на всех остальных. Однако, обнаружилось, что порядок использования всех этих терминов значил едва ли не больше их самих, в сообщении же слова плясали, складываясь во все более причудливые комбинации, призванные, вероятно, разгромить и развенчать все, что хоть как-то могло ассоциироваться со словами «Холмс» и «дедукция» одновременно. Джон пробежал глазами до конца сообщения, где вместо подписи значилось: «Ваша очередь учить понятия, мистер Холмс». - Он бы еще смайлик в конце поставил, философ-самоучка – Джон - Шерлок, тебе действительно нужно учить понятия. Приходилось ли тебе когда-нибудь сталкиваться с понятием «троллинг»? *** Часом ранее в Лондоне начинался рассвет, проникая отблесками еще не взошедшего солнца в окна верхних этажей. В одном из окон на их пути можно было заметить, как размываются границы освещенного монитором квадрата, в котором, уронив голову на сложенные руки, неспокойно дремал едва тронутый годами мужчина, повторяя тихим севшим голосом: «Ваша очередь, мистер Холмс, ваша очередь». А ветер с легким шелестом переворачивал пожелтевшие страницы книги, брошенной почти на середине рядом с монитором на самой границе света и тени, словно кто-то невидимый, присев рядом со спящим вдумчиво изучал ее, порой возвращаясь на несколько страниц назад, пытаясь понять все тонкости диалектики познания, которые обещал выцветший заголовок на странице, оставленной нерадивым читателем. С появлением этой книги одинокие ночи эксперта Андерсона во время командировок жены стали гораздо увлекательнее, чем в те времена, когда ему требовалась помощь коллег, чтобы скрасить это время.