Хрупкий подснежник Лихолесья

Сумерки сгущались, надвигались черные тучи, заслоняя собой яркую луну. Леголас проснулся, ощутив легкое беспокойство. Торина не было рядом. Намечавшееся празднование немного волновало нежного омегу. Он догадывался, что праздник такого рода включает в себя некий варварский обряд, где они молятся богам за здоровье будущего ребенка и приносят жертву. Но вот что или кто будет жертвой? Эта мысль не давала юному эльфу покоя. Хотелось укрыться шкурами поплотнее, почувствовать рядом горячее любимое тело мужа и не выходить туда, откуда доносятся веселые крики, шум и гам под свист пронизывающего ветра. В шатер пробрался Торин и, улыбнувшись эльфу, нежно провел рукой по светлым волосам. - Пора, цветочек. Пойдем, - эльф приподнялся и последовал за варваром, взяв его за руку. На огромной площади уже все собрались, присели вокруг огромного пытающего костра. Лились песни под шум сильного завывающего ветра. Леголас чувствовал себя неуютно. Эльф, чуть смутившись, грациозно опустился рядом с мужем и посмотрел на огонь, чувствуя, как по телу разносится тепло. Дубощит приобнял любимого, обхватив рукой его тонкую талию. Варвары закрыли глаза и начали что-то шептать на своем наречии. Заморосил легкий дождь. После все дружно подняли руки к небу и начали что-то выкрикивать. - Мы приносим жертву богам, дабы они благословили и даровали нашему ребенку силу и здоровье, - прошептал варвар эльфу, объясняя суть происходящего. И юного эльфа ждал сюрприз. Леголас отказывался есть жареное мясо, так как когда-то оно было живым существом. То, что сейчас открылось его глазам, повергло его в шок. На железной поверхности резали сырое мясо огромного кабана, ручейки крови стекали по рукам режущего и по столу. И Леголас нервно сглотнул. Пара кусков полетела в огонь, остальные же пошли по кругу, варвары передавали мясо друг другу, обмазывая лицо кровью. И юный эльф похолодел. Варварский народ принялся есть сырого кабана, по их подбородкам стекала кровь. Леголаса начало тошнить, он прикрыл рот ладонью. - Сделай это для меня, - проговорил Торин, крепко сжал руку эльфа и приподнялся вместе с другими варварами. – И наши боги примут тебя. Варвары продолжали вгрызаться в сочное мясо и били себя рукой в грудь. Отовсюду послышались призывные крики: - Стань одним из нас! Стань одним из нас! Стань одним из нас! Стань одним из нас! Леголас похолодел, догадываясь, чего хотят от него варвары. И Торин Дубощит передал принцу эльфов истекающий кровью кусок кабаньего мяса. Леголас с отвращением посмотрел на сырое мясо в своей руке и попытался успокоиться и справиться с тошнотой. Эльф кинул потерянный взгляд на мужа, но тот лишь улыбнулся и подмигнул, отчего принцу лесных эльфов легче не стало. Есть мясо уже грех, а сырое… Варвары кричали до тех пор, пока Леголас не решился поднести истекающий кровью кусок ко рту. Казалось, прошла целая вечность. - Будь одним из нас! – кричали они. Леголас зажмурился и судорожно вдохнул. А потом расправил плечи и уже свободно выдохнул. Грудь эльфа вдруг переполнила радость и смелость - он станет причастным к великому народу, они окончательно примут его. Принц, гордо взмахнув светлыми волосами, поднес ко рту мясо и резко откусил небольшой кусок, кровь брызнула на лицо и капнула на темную землю. Леголас улыбался. Торин, издав радостный возглас, подхватил его на руки, придерживая за ягодицы, и закружил под громкие крики своего народа. А после поставил супруга на ноги, обхватил голову Леголаса ладонями и нежно поцеловал в лоб. Дубощит чуть отошел, и варвары обступили его, сжимая в руках горящие факела. Засверкали молнии. Варвар, глядя на эльфа с величайшей любовью, поднял кубок с неизвестной жидкостью: - Я пью за тебя, мой лунный ангел. Этот ребенок станет нашим величием, он дарует мир этим землям, он станет Властелином Средиземья. Унаследует силу наших предков и твою неизменную красоту, что сводит меня с ума жаркими ночами. За тебя, мой Леголас. И варвары вторили своему королю, радостно хлопая в ладоши. Леголас смотрел на мужа так, как никогда ни на кого не смотрел, с гордостью и безумной любовью. Ради него он сможет съесть хоть целого кабана. После начались уютные посиделки у костра, варвары пели песни, громко хлопали в ладоши. И каждый из них подходил и преподносил подарок принцу эльфов. Были это и украшения, и теплые меховые одежды, и сувениры. Варвары посвящали эльфу стихи и баллады. Лишь тот варвар, что вызывал у Леголаса опасения, так и сидел у огня, сердито сверля черными глазами веселящихся людей и эльфа. Он облизывал пересохшие губы и ухмылялся своим одному ему известным мыслям, не разделяя всеобщего веселья. Уже ближе к утру король варваров подхватил слегка уставшего принца на руки и унес в шатер, мягко опустив его на теплые шкуры. Торин обхватил пальцами подбородок эльфа и слегка приподнял, заставляя смотреть себе в глаза. - Ты был великолепен, я люблю тебя больше жизни, - варвар зарылся носом в шелковистые волосы. – Я буду защищать тебя даже от богов, если потребуется, - прошептал он, целуя мягкие губы. И огонь желаний разрастался в варваре всякий раз, когда любимый эльф был слишком близко. На этот раз возбуждение было невероятно сильным. Страсть затмевала Дубощиту глаза. Торин обхватил волосы эльфа у корней и со всей страстью впился в его рот властным поцелуем, вызывая у нежного супруга тихий стон. Леголас был теплым и отзывчивым на ласки. Скинув одежды, он с готовностью опустился животом на шкуры и как можно сильнее расставил ноги и приподнял попку, желая удовлетворить своего супруга. Торин, дико зарычав, набросился на нежное тело, оглаживая его руками. Чуть прикусил кожу на шее, потираясь твердым горячим органом о ягодицы эльфа. Звонко шлепнув любимого по попке, варвар нетерпеливо смазал член жидким маслом и без промедления вошел, врываясь в жаркую тугую глубину. Леголас звонко ахнул, подставляясь под любимого. Торин начал сразу же двигаться резкими размашистыми толчками, вызывая у эльфа громкие задушевные вскрики. И, не прекращая легонько шлепать его, схватил за белокурые волосы и дернул на себя, выгибая принца в своих руках. Он захватил губы Леголаса в жаркий плен, возбужденно дышал, шепча слова любви, возносясь на вершину блаженства, ведомого только им обоим. Эти сладкие ночи, жаркие губы и изгибы прекрасного тела сводили Торина с ума, лишая рассудка. Никого он так не желал, как свое лесное сокровище, что сладко стонало и звонко вскрикивало под ним, отвечая на поцелуи со всей отзывчивостью и трепетом, проходящим по телу сладкой судорогой удовольствия. В эту ночь варвар брал эльфа особенно горячо и долго, оставляя на его теле красные отметины как символ его немного грубой и безумной любви. Счастливые, они уснули с рассветом в объятиях друг друга. Празднование продолжилось еще в течение шести дней, варвары пили за здоровье своего короля, его эльфа и будущего ребенка.