Я сделаю слова металлом

– Итак, голоса подсчитаны, и новым президентом класса становится Нэйтан Эксплоужен. Двадцать с лишним пар глаз уставились на него и ждут реакции. Все вокруг, начиная с собственных «предков» и заканчивая одноклассниками, уверены, что Нэйтан – тормоз. Тугодум. Соображает слишком медленно. Только ему плевать, что там думают остальные. Этот мрачный неулыбчивый парень перемножает в уме трёхзначные числа и первым хватает мяч на площадке. В свои двенадцать он уверенно идёт к тому, чтобы перерасти сверстников на голову, а его кулаки по праву считаются грозным оружием. Нэйтану нравится жить. Нравится это время. И как может быть иначе, когда ты – вчерашний мальчик, мамино солнышко, вот-вот станешь молодым сильным самцом? Твоё имя в списке кандидатов на пост представителя в школьном совете. Отец говорит, что тебе пора научиться настоящему мужскому делу и в выходные берёт с собой на первую в твоей жизни ночную рыбалку. (Может быть, он даже не будет пить, если только чуть-чуть, и вы поймаете старого двухметрового сома, похожего на водяного чёрта!) На тебя уже заглядываются девочки из класса и те, что постарше, но тебе нет до них дела. Девочки ярко одеваются и любят поговорить. Это проблема. А, кроме того, ты только что открыл для себя музыку и всерьёз подозреваешь, что именно она станет настоящей любовью всей твоей жизни. После уроков и тренировок остаётся немного вечернего времени, чтобы побыть одному, пока родители не вернулись с работы. Нэйтан ставит в подержанный бумбокс от «Хитачи» своё сокровище – добытый через третьи руки демонстрационный альбом группы Cannibal Corpse, растягивается на полу, головой к динамикам, и закрывает глаза. Рваный ритм сбесившихся ударных буквально накрывает его ураганом чистой незамутнённой ненависти. Это вам не «Мечты о Калифорнии». Это… – Нэйтан, ты ничего не хочешь сказать? Нет, он не хочет. А если бы и хотел, всё равно бы не смог. Он помнит себя лет с пяти. Там было вступительное испытание, вроде теста. Его надо заполнить, чтобы пойти в начальную школу. Расставить фигурки в нужном порядке, нарисовать дом по тетрадным клеточкам, вписать в прочерки слова. Нэйтан терпеть не может слова. Это жестоко. Карандаш царапает тестовую тетрадь и случайно рвёт бумагу. В другой день противная тётка с невыносимо писклявым голосом говорит его матери что-то про отставание в развитии и преобладающее правополушарное мышление. Мать не согласна. Он умный здоровый ребёнок. (Другие задания решены в основном правильно). Просто, не разговаривает. Он знает, что мама права. Нельзя быть глупым, когда знаешь столько сложных вещей. Например, почему во время грозы бывает молния. Или кем питаются археозавры. Огромные зубастые предки крокодилов и прочих современных рептилий. Дома Нэйтан открывает энциклопедию с динозаврами и разглядывает картинки. Есть там и его любимая: на большом развороте изображён приземистый ящер. Неподвижные зелёные глаза смотрят прямо на тебя. Этот взгляд особенно удался художнику, осязаемо тяжёлый, вязкий, парализующий, он буквально приковывает к месту. Садись, маленький человек, послушай о тех временах, когда травы были выше, чем теперешние деревья, и по земле ходили чешуйчатые твари с холодной кровью. Ящер не знает никаких слов. А в мире Нэйтана нет вещей, которые можно было бы описать той музыкой, что заменила ящеру язык. Звуки проникают в сознание медленно. Крупицы знания столь малы, что годы пройдут, прежде чем нечто сложится в образ. Диалог невозможен, но мальчик сидит и слушает, как древняя тишина оживает шорохом и скрежетом, треском разрываемой плоти, пронзительными криками, хрипами, рычанием… – Нэйтан. Так, ты ничего нам не скажешь? Спустя семь лет он научился говорить «да» и «нет». Может объяснить простые вещи: «иди туда», «делай так». По теоретическим предметам предпочитает тестирование с вопросами закрытого типа. Что же от него сейчас хочет услышать мистер классный руководитель? Должно быть, что-то вроде: «Благодарю вас за оказанную мне честь». Или: «Спасибо, ребята, мне очень приятно». Это жестоко. Слова – всегда жестоко. Мысли путаются, становятся медленными и вязкими, как у ящера из книги. Нэйтан знает, что не сможет сказать без ошибки, и тогда все до одного будут смеяться над ним. Даже если не покажут, всё равно будут. Потом. В коридорах и раздевалке, в душевой спортзала. Только и тем будет, как президент класса облажался на своём первом «публичном выступлении». Вой полицейской сирены всё ближе и ближе. Выстрел. Визг тормозов. Какой-то псих на джипе врезается в стену школьного здания. Повсюду стёкла и кровь, несколько учеников получили ранения, а классный руководитель лежит совсем рядом и уже не дышит – осколок перебил сонную артерию. Именно в этот момент Нэйтан понимает. Если и говорить о чём-либо, пусть это будут самые важные вещи: зачатие и рождение, кровь, смерть. Ящер внутри его существа лениво приоткрывает изумрудный глаз: «Да, маленький человек, мы с тобой ещё придумаем слова, от которых содрогнётся ваша жалкая цивилизация».