Кое-что о головной боли и янтаре

      Головная боль – это всегда неприятно. Это ноющее и непонятно откуда взявшее ощущение, словно вся тяжесть небосвода упала на твою голову. Но ты всегда знаешь, что она пройдет, стоит тебе прилечь и отдохнуть.        Гораздо хуже когда она накатывает волнами, через какие – то промежутки времени, с постоянно меняющейся частотой и длящаяся целую вечность. Она давит и мешает думать, сконцентрироваться на происходящем и оценить ситуацию. Глаза в тот момент застилает туманная пелена, не дающая увидеть, куда будет сделан следующий шаг, в тот самый момент, когда решается твоя жизнь.       И вот очередной приступ боли заставил меня остановиться и, скинув с плеча труп рабочего, искать бутыль с лекарством. Руки, до этого с легкостью сворачивающие шеи и цепляющиеся за маленькие уступы, в этот момент подводили и тряслись, потели, как у девственника, зашедшего в бордель. Голова трещала, словно сжимаемая тисками и, одновременно с этим, по ней беспорядочно бил отряд молотобойцев. В ушах появилась помесь непрекращающегося свиста и писка, длинной и беспрерывной «мелодией» добивающая и без того страдающий рассудок.       Стискивая зубы, чтобы не начать ругаться вслух и не привлечь внимания охранника за углом, ладонь, наконец, нашарила за пазухой желанный флакон. Прерывисто дыша от нахлынувшей боли и срывая пробку вместе с краем горлышка, залпом делаю большой глоток. Золотая жидкость обжигает горло, а мелкие осколки от поврежденного флакона оставляют мелкие порезы.       Однако горячая почти перченая жидкость, цветом напоминающая мочу; расцарапанная глотка, благодаря которой я буду плеваться кровью ближайшие часы – всё это меркло по сравнению с отступающей головной болью. Причем, она делала это не спеша, медленно пульсируя и толчками покидая изнасилованный рассудок, но не покидая окончательно. Лишь стихая на некоторое время, чтобы опять вылезти в самый неподходящий момент.       - Твою мать, боль всё не унимается, - шиплю я, пряча побитый флакон в карман трупа. - Долбит, словно шлюху в день получки!       Эта ноющая и преследующая всюду и везде боль – это один из побочных эффектов янтаря. Той самой золотой жидкости, которая вскружила голову людям и эльфам, тянущим свои загребущие ручки к Мировому Древу, желая владеть источником этого «драгоценного пойла», по сути являющимся великолепным магическим «зельем» и самым сильным наркотиком. Хоть каплю попробовал и всё, спустя некоторое время ты бегаешь в поисках добавки, чуть ли не хныча и скуля, как раненое животное, лишь бы унять эту боль.       Мне пришлось потратить последний флакон янтаря на то, чтобы ослабить эту острую и мешающую думать мигрень, но я прекрасно знал, что она ещё вернется в самый неподходящий случай. А здесь в открытом пространстве и при дневном свете любой момент требует особого пиетета. Это значит лишь одно: помимо основной задачи ещё появилась и дополнительная. Придется искать янтарь.       - Это не займет много времени, - самодовольно подмечаю я, прижимаясь к стене и, тихо свистнув, привлекая внимание охранника за углом.       Попытка №1.       Рыцарь стоит у самого края пропасти, потягивая затекшие конечности и разминая шею. На его поясе висят ножны с охренительно остро заточенным мечом и маленькая фляга с подозрительно знакомой золотой жидкостью. В голове созревает неплохая идея: сначала сныкать у него янтарь, а потом предложить ему полетать, путем пинка под зад. И никто ничего не заметит. А если он и заметит, то всегда можно перерезать горло и сбросить тело вниз, в далекое путешествие к земле, которое с этой высоты не видно.       Пригнувшись, медленно подхожу к человеку, держа наготове кинжал. Тот продолжает своё занятие, ничего не подозревая. Это даже разочаровывает. Не думал что всё будет так просто. Моя рука тянется к флакону… И вот тут, этот дебил решил повернуться.       Мы оба замерли, обескураженные и, не зная что делать. Точнее знали и уже начали действовать. Рыцарь только открыл рот, чтобы заорать на всю округу о нарушителе и грабителе, а я уже, плюнул на этот флакон, и пнул этого придурка, а после наслаждался его продолжительным криком, сопровождающее падение примерно сто килограммового тела на землю. Хм, жаль взглянуть на эту лужу крови и фарша не удастся. Надо было перед пинком сказать какую-нибудь фразу, эпичность которой бы просто зашкаливала, но, увы, этого парня уже не вернешь, чтобы исправить недочеты.       Что ж, флакон мы упустили, но зато тревогу не подняли. Для меня скрытность – важнее янтаря. Потому что прекрасно понимаю, что мою зеленую задницу легко отделать и порвать на маленькие сувенирчики. Ладно, это не последний янтарь на нашем пути. Найдется и ещё.        Попытка №2.       Маленькая бутылочка янтаря неумело спрятанная среди здоровых бутылей вина смотрится не сколько нелепо, сколько неуместно и глупо, вызывая лишь усмешку и едкие комментарии, вертящиеся на языке. К этому подобию «тайника» меня неосознанно привел один из рабочих, во время одного из своих перерывов. Трудяга действовал осторожно, неплохо путая следы и не попадаясь на глаза стражникам, но этого было недостаточно, чтобы сбить меня со следа.       Из своего укрытия, я наблюдал, как рабочий нервно озираясь, доставал трясущимися руками бутыль с янтарем. Он был также зависим, как и я, жаждущий успокоить отряд кузнецов, бьющих твою голову, словно наковальню. Вот только, его зависимость не была выгодна. Мне нужен янтарь, а это место достаточно укромное, чтобы убить этого человека. Он сам виноват в том, что решил встать у меня на пути и пришел сюда.       - Эй, что ты здесь делаешь?!       Окрик останавливает мою попытку выбраться из укрытия, а рабочий, вздрагивая, выпускает из своих кривых рук бутыль с янтарем. С тихим звоном разбивается сосуд и драгоценная жидкость растекается по земле, меняя цвет от золотой до коричнево-желтой. Трудяга с ужасом то смотрит на свои руки, которые до этого казалось держали сокровище, то оборачивается, чтобы посмотреть виноватыми глазами на стражника, застукавшего его с поличным.       - Я… У меня перерыв, - тихо мямлит неудачник, наконец, решивший нарушить неловкую паузу. – И… я решил отдохнуть.       - Отдохнуть?! Это теперь так называется?! – голос стражника сух и спокоен, но от количества гнева в нем, даже мне не по себе. – Живо вернулся на своё рабочее место, а после смены зайдешь в караульную.       Рабочий, кинув прощальный взгляд на темную лужу на земле, медленно поплелся прочь из своего «тайника». Когда шаркающие шаги стали достаточно стихли, я выбрался из своего укрытия и с грустью посмотрел на осколки стекла. Вот ведь криворукая обезьяна. И как такому что либо доверили, с такими то граблями. Если он даже святое может уничтожить, то я бы ему и разгребать навоз бы не доверил. Но кому какое дело до моего мнения.       Ворча и сетуя на тему идиотов, у которых золотые руки растут из жопы, достаю из ящика одну бутыль вина, в качестве компенсации за моральный ущерб и, сдернув печать вместе с пробкой, большими глотками выпиваю содержание. На вкус эта хреновина гораздо приятнее янтаря и не так перчит горло, но оно не способно утолить жажду к золотой отраве. К тому же, хоть вино и вкусное, но приторно сладкое и оставляющее странное и неприятное ощущение на языке, после чего ты долго плюешься.       - И кто только придумал эту херовину? – возмущаюсь я, разбивая полупустую бутыль о землю. – Кто бы это не был, он явно надеялся, что после этого ему будет везти с женщинами.       Ладно, очередной янтарь утерян, но ничего. Найдем ещё одну.       Попытка №4.       Опираясь спиной о стол, злобно сверлю взглядом сейф передо мной. Я наткнулся на него совершенно случайно, когда прятался от одного стражника, не вовремя захотевшего проверить комнату, в которой я старательно прятал труп слуги. Благо, ни меня, ни тела никто не обнаружил, но теперь этот параноик ходил по комнате с мечом и посматривал под столы и скамьи, открывал шкаф и сундук, словно желая что–то увидеть. В который раз я убедился в собственном превосходстве, догадавшись спрятать тело незадачливого поломойщика в небольшой лаз, который рассмотреть с высоты человеческого роста не просто.       Но сейф… Моё чутьё кричало, что там, за хитрым механизмом, хранится нечто важное. Под последним у меня ассоциировался янтарь, столь важный для меня. И в отличие от предыдущих попыток, в этот раз никого не придется убивать или пинать с края обрыва. Нужно просто открыть эту штуковину.       Вот только обнаружилась нехилая такая проблема. Это комбинация, которую следовало подобрать для этого сейфа, чтобы открыть его. Моя первая попытка, естественно, ни к чему не привела, впрочем как и вторая вместе с третьей. А вот уже четвертая начала не хило бесить и заставила мой опьяненный янтарем разум заработать, а именно – рассчитать все возможные комбинации для этого сейфа.       И так, мы имеем сейф, который имеет код из четырех верных кнопок. При этом, нажатие на главную, активирует две, одна из которых верная. При нажатие на любую, будь то верная или нет, открывает две следующие и так далее. При последнем нажатии, если всё верно, то сейф должен открыться, а если нет, то всё приходиться начинать сначала. Хорошо, в первом случае у нас только два варианта нажатия на кнопку, во втором случае число вариаций увеличивается вдвое, третья ещё во столько же, и последняя… Тридцать! Тридцать чертовых вариантов комбинаций для этого чертового черного ящика!       - Пошло всё в задницу! – вынес я вердикт и пошел искать янтарь в другом месте.       Попытка №9.       - Травись! Травись! Травись! – практически рычал я, прячась в сундуке и внимательно наблюдая за двумя рыцарями, весело беседующими друг с другом, с приятным хрустом поедающие спелые наливные яблоки. Ох, если бы эти недоумки в блестящих доспехах знали, что буквально минуту назад один маленький, но хитрый гоблин отравил эти самые «спелые и наливные», то они бы не смеялись над очередной сальной шуткой. А если бы видели сам процесс отравления, то их бы в лучшем случае вырвало.       Всё моё внимание было сконцентрировано на этих солдатах и на маленькой подозрительно знакомой бутылочке, висящей на поясе у одного из них. Именно эта крошечная стеклянная тара и станет причиной их смерти. Из–за какого–то вшивого сосуда с наркотиком, который вскружил мне голову, гибнет столько людей. Ну ладно, не только из-за этого. У меня есть основная цель, которую я не забывал, но для её выполнения мне нужна трезвая голова. А для этого требуется янтарь.       Вот веселый шум стих, и рыцари, выкинув огрызки в камин, начали расходиться по постам. Слегка усмехнувшись, я начал про себя считать, отсчитывая сколько осталось жить эти идиотам. При этом мой взгляд внимательно наблюдал за той бутылью с янтарем, которая медленно снималась с пояса и…       Чтобы не заорать от возмущения, пришлось закрыть самому себе рот и лишь с печалью наблюдать, как последние капли золотой отравы исчезают в глотке этого будущего покойника. Выпив содержимое, солдат вытер губ тыльной стороной ладони и, повесив бутыль на прежнее место, вальяжно направился патрулировать свой выделенный участок. Но, увы, у самых дверей, человек упал на землю, катаясь по ней и трясясь. Даже с такого расстояния, я увидел как из его рта начала вытекать пена странного золотистого цвета. И спустя ещё несколько секунд парень окончательно затих.       Когда же предсмертные судороги человека стихли, я дал себе волю и громко прокомментировал все возможные вариации происхождения этого придурка от животных и тех мужчин–зоофилов, ищущих приключения на свои задницы и другие органы. Это не справедливо. Если ты умираешь, то это не повод забирать с собой янтарь. Вдруг он нужен кому–то другому, а тут ты его выпиваешь. Это свинский поступок, недостойный солдата Акенаша. Ему должно быть стыдно. Хотя, мертвым не бывает стыдно и они всегда хранят молчание. И в этом их плюсы.       Ладно, прячем тело этого недоумка и его дружков, пока их никто не увидел. А потом снова попробуем найти янтарь. А то, я уже чую как эта чертова боль начинает возвращаться.       Попытка №12.       Сижу на уступе и снизу вверх взираю, как там подо мной несколько человечков, склонив головы молятся какой – то статуи, слушая при этом завывания ещё одного мужика. У троих из этого сборища я уже приметил желаемые бутылочки, но добыть их оказалось непросто. Но ирония была в том, что это трио сидело в самом центре. Попытка своровать не удалась ввиду отсутствия мест, где можно спрятаться от излишне зорких глаз. Отвлечь внимание этой группы я не решался. Тремя этажами выше патрулировали арбалетчики и знакомиться с ними столь тесно, мне не хотелось. И что же оставалось?       Но оставался ещё один вариант, крепившийся на цепи на верхних этажах и весившая почти тонну. Это была огромная люстра дающая достаточное количество света для этого помещения и так удобно висевшая прямо над головами скопища людей. Это был идеальный вариант убийства. Ведь вся вина падет на люстру, которая расплющила столько несчастных людей неудачно севших под ней. Никто не заподозрит, что это дело рук гоблина, развязывающего крепление люстры и алчно поглядывающего на маленькие бутылочки внизу.        Забывшись от почти доступного янтаря, я запоздало вспомнил, что от падения такой тяжелой громадины от людей мало что останется. И к тому же, такая махина может спокойно уничтожить все три бутыли и ничто её не остановит. К сожалению, когда разум закончил этот анализ и вынес вердикт, люстра уже неумолимо двигалась вниз и всё, что оставалось это провожать её грустным взглядом.       С оглушительным грохотом груда металла рухнула на головы семи человек. Лишь тот, кто недавно что–то завывал, остался жив, при этом прекратив своё занятие и начавшего что–то непонятно кричать. Через пару минут на место падения прибежали и стражники вместе с теми арбалетчиками. Отсюда невозможно было услышать их бормотание, да и это не было интересным. Я тихо ругал собственную алчность и непредусмотрительность, уже топая к следующей бутыли.        Возвращение к попытке №4.       - Теперь эта… Эта, и эта… Ты издеваешься?! Я не сдамся тебе, механизм! – практически орал я, делая на столе ещё одну засечку и возвращаясь к сейфу.       Прошло примерно сорок минут с моего возвращения и ровно двадцать восемь возможных комбинаций. Если быть точнее, то сорок восемь. Просто на первой двадцатке я сбился и пришлось начать всё заново, помечая всё на ближайшем столе. И вот, осталось лишь два варианта, вместе с раздражением, полученным в ходе подбора.       И вот последнее нажатие на кнопку и дверца сейфа с тихим скрипом открывается. И этот звук гораздо приятнее звона монет или предсмертных хрипов. Не желая тянуть за причинные места зверей, я подбегаю к открытой дверце… чтобы увидеть ничего. Просто ниебическое ничего! Точнее какие–то бумаги, конверты и деньги. Но не то, что мне нужно. Я потратил сорок минут своей жизни ради этого бессмысленного хлама!       Злобно окинув взглядом свою добычу, я взял пару конвертов и, спрятав в сумку, побрел к дальше. Мне эта бумага вообще не сдалась, разве что задницу подтереть, но может Озкану их содержимое будет полезно. А полезное нынче дорого стоит. Очень надеюсь под эти дорогим этот слепой старикан понимает тот золотой наркотик из - за которого я бегаю по посольству, словно безумец.       Где же ещё мне достать эту чертову бутыль?       Попытка №17.       Медленно крадусь за стражником, изредка прячась в тень, когда тот останавливается. Мне уже жутко надоело плестись за этим тормозом, чей мелкий шаг равняется по расстоянию книге. Это бы играло на руку и ничто не помешало бы снять эту чертову бутыль с его пояса, если бы не эти остановки повороты.       Хорошо, что в этой комнате много столов и закутков со стеллажами, прогибающимися от веса книг. Вообще, здесь их очень много, что даже у меня вызывает уважение и желание слямзить парочку, дабы продать за немаленькие деньги. Для здешних ученых никто не поскупился, даря всё лучшее и редкое, а потому и дорогое.       Вот очередная остановка, заставляющая прятаться под стол и выжидать, когда этот недоумок пойдет дальше. И тот не заставляет себя ждать, полностью оправдывая мои ожидания и попутно делая самую огромную ошибку в своей жизни. Он снимает с пояса своё добро и несколькими глотками осушает бутыль, и после чего продолжает свой путь, пряча пустую тару между книгами.       Это уже даже не смешно. Одному я такую выходку, в силу его скорой кончины, более – менее простил, но этот… Злобно фыркая и рыча, я выбрался из под стола и продолжил идти за ним. Пусть я и лишился заветного янтаря, но холодное и расчетливое чувство мести никто не отменял. Тем более, он отнял у меня мой законный наркотик. И когда мой кинжал разрезал горло этого идиота, я получил свою дозу умиротворения и чувства справедливости. Хоть какое – то моральное удовлетворение.       Идем дальше.       Попытка №21.       -Это моя самая идиотская идея! – тихо шипел я, вися над пропастью и поглядывая в сторону тех самых жуков, из – за которых мне и приходиться держаться за уступ и молиться хоть кому–нибудь, чтобы меня не услышали.       Эти тараканы с большими брюхами, хоть и ни хрена не видели, но слухом обделены не были. Такова природа, чтоб её. Забирая что – то одно, она сполна одаривает тебя другим. И почему – то для этих насекомых «другим» оказался слух. Впрочем, не только слухом. Я уже успел лицезреть, как моего клона разорвали на части мощные челюсти этих тварей, отбив всякое желание приближаться к ним на версту.       Возникал вопрос: какого хрена я вообще здесь делаю в компании этих милых зверюшек? Всё из – за той безумно глупой теории, которая возникла у меня при виде этих созданий. А именно, предположения, что в этих больших брюхах может быть янтарь. Может неочищенный и довольно специфичный, но тот самый золотой наркотик, который сейчас был мне необходим. И как оказалось, я был неправ и к тому же оказался идиотом. Неправым, потому что это не янтарь, а идиотом… потому что эти твари даже слышат свист ножа, который только что продырявил насквозь их сородича. К сожалению, единственным путем отхода оказался этот чертов уступ, где и приходиться пережидать бурю, которая всё никак не утихает.       И как после этого себя называть?       - Долбанный наркоша, - отвечаю я сам на свой вопрос, тут же затыкаясь, когда понимаю что сказал это вслух.       Попытка №24.       - Эй, парень, янтаря не найдется?       Рабочий, прекратив свой труд, переводит на меня взгляд, слегка ошалевший от такого вопроса. Впрочем, завидев меня глаза трудяги, становятся больше, что даже удивило, как его череп способен вытерпеть столь радикальное увеличение объема зенок, при этом не потрескавшись.       Моё наглое поведение можно объяснить одним словом – надоело. Надоело выслеживать, красться, убивать, отравлять или вскрывать, когда это не приносит своих плодов. Драгоценный янтарь то выпивается, то разбивается, то ещё что с ним непонятное твориться. Короче, пошло всё туда, откуда все и появляются. Да, и наглость – это второе счастье. Мне нужен лишь янтарь, остальное – неважно. Если он у него есть, я этого недомерка и пальцем не трону.       Вот только, об этом человек не знал и, нелепо открывая и закрывая рот, начал отступать, словно это его может спасти. Немного ошарашенный таким поворотом, я не спешил сообщать ему, что мне от него нужен лишь янтарь. А также, если не прекратить пятиться то может провалиться в ту огромную печь, которая считается его рабочим местом.       - Если нет, то так и скажи, - спокойно предложил я.       Вразумительного ответа я так и не получил. Человек зажмурился и начал бестолково махать руками, продолжая отступать, инстинктивно желая стать хорошо прожаренным бифштексом. Такой тупости я ещё не встречал. Можно же было позвать охрану или самому попытаться навесить мне люлей, а не сразу идти на смерть.       - Не больно–то и хотелось, - разочарованно пробурчал я, топая подальше от этого больного идиота, со склонностью к суицидам.       И лишь, когда я набирал очередную порцию песка, я услышал, как эхо разносит по крематорию крик этого сумасшедшего. Даже немного удивился, его медлительности. А также подивился, идиотизму всех рабочих в Акенаше. Видимо, янтарь выжигает последние остатки разума у этих придурков. Очень надеюсь, что настолько тупым я не стану.       - Надо было пнуть его, чтобы не мучился, - вздохнул я, потирая голову, по которой уже начали «стучать» отряд молотобойцев.       Попытка №29.       - Где он?!       - Выходи и сражайся!       - Трус, выходи!       Ага, сейчас. Уже бегу вылазить из этой бочки и так тороплюсь возвращать этот добытый непосильным трудом флакон с янтарем. Не за того меня держите. Я прекрасно понимаю, что со мной будет стоит мне сейчас показаться вам на глаза. Так, что идите как вы лесом, я пока пообжимаюсь с бутылью, в которой плескается золотая жидкость, способная успокоить возвращающееся боль.       Совсем неважно как я её достал и почему все стражники в округе крематория теперь ищут меня. Главное, что я достал эту фиговину. С какой там это попытки удалось это достать? А, плевать. Результат – вот, что сейчас важно. А он, в моих руках. И ни крики разъяренных стражников, ни топот их кованных сапог рядом с бочкой, в которой я прячусь, не способен был омрачить радость и ожидание вкуса янтаря во рту. Оставалось лишь ждать и терпеть, пока не успокоятся люди и можно будет выпить своё лекарство от головной боли.       Какая – то странная и немного пугающая тень закрыла свет и пара пытливых глаз заглянула в моё укрытие.       - Вот ты где!       Твою мать!