Не умеешь - берись

Из-за кровавой пелены перед глазами даже фигуру, не то что лицо подошедшего человека разглядеть было трудно. Весь в черном, волосы тоже черные, безупречная осанка, на лице что-то поблескивало... очки? Нет, это точно не один из его команды - ни тебе шума, суеты, громких криков о незамедлительной помощи раненому... Незнакомец лишь осторожно и тихо обходил тело, всматриваясь, жив или мертв его враг. Стоит груди чужака приподняться - безжалостно добьет. Впрочем, почему безжалостно? Меньше придется страдать. Русский болезненно выдохнул, в груди что-то просвистело, в уголках губ скопилась кровь. -Позвольте вам помочь... - сильный акцент резанул слух, ровно как и внезапные слова, неестественно громко прозвучавшие в мертвой тишине. Раненый, не в силах что-либо произнести, только редко и прерывисто дышал. Доктор выкладывал из сумки инструменты и медикаменты. -Не слушайте их, хорошо? Не слушайте тех, кто говорит, что из меня не выйдет хороший врач! - воскликнул немец, обрабатывая повреждения. Делал он это грубовато, неумело и непрофессионально. Даже умирающий, которому, по сути, было уже все равно, что с ним творят, чувствовал это. Несколько раз он терял сознание, и слышал лишь обрывки фраз из монолога расстроенного недохирурга:"Да все у тебя плохо выходит, говорят... да опыта работы нет, говорят... шесть раз чертов экзамен завалил... у них просто санитаров не хватает, вот мне в руки тряпку и бегом работать..." Этими словами немец расстроил сам себя и время от времени, всхлипывая, вытирал тыльной стороной ладони лицо, оставляя на щеках следы от крови оперируемого. -Ну вот и все... вот и все, - произнес он через пару часов, собирая инструменты и поднимаясь. Враг, которому ни за что оказали такую почесть, бездыханно лежал. Кажется, во время операции он потерял еще больше крови, чем от ранения, и от того стал белее снега вокруг. Товарищи нашли его через несколько часов, на заснеженной поляне, в луже замерзающей крови. Парня торопливо перенесли на базу, отогрели, напоили водкой и на удивление быстро привели чувство. Их, русский, доктор, разглядывая кривые швы, только потешался: -Да я левой ногой с закрытыми глазами и то лучше раны зашью! Или ты там сам себе помощь оказать пытался? Пулеметчик покачал головой и прохрипел: -Не помню... ничего не помню. -Ладно, оставлю тебя в покое. Отсыпайся, заслужил, - усмехнулся врач, но напоследок, перед тем как закрыть дверь, обернулся и произнес, - Знаешь... а ведь без этой помощи, пусть и неумелой, ты бы сейчас здесь не лежал... ...Хэви приоткрыл глаза. Над ним стояла высокая фигура в белом, чуть сутулая, волосы тронуты сединой. Что-то было в ней знакомое, возможно, блеск очков; была знакомой и та боль, которую причиняла операция и от которой пулеметчик потерял сознание. Операционный стол был жесткий и холодный как снег. -Очнулся, голубчик? - жизнерадостно воскликнул Медик и продолжил, -Так вот, я им и говорю: "да зачем мне эта ваша аттестация"...