***
- Аскольд, - еще никогда я не обращался к брату так холодно. - Да? - а он все такой же. Делает вид, что ничего не произошло и что все будет, как раньше, но и сам понимает, что не будет. Не будет, черт возьми! Неужели ты этого хотел, братишка? Поднял ладонь: показываю, чтоб не вставал. Улыбка сползает с его лица. - Что-то произошло? У тебя же сейчас интервью, - он слегка нахмурился. - Другие планы, - бросаю я, разворачиваясь к двери. - Я уезжаю. Присмотри тут за всеми. - Это так срочно? Твое это дело? - он поджал губы. - Неа, - бросаю я шутливо, но тут же одергиваю себя. - Более срочное, чем торчать здесь, отвечая на нудные вопросы. И я ушел, мягко закрыв дверь. Если бы нас с братом не разделял кусок дерева, то мы бы смотрели друг другу в глаза. Я глубоко вздохнул и направился к выходу. Марк не отставал. Одновременно мы захлопнули двери моего нового "Крайслера" и пристегнулись. Мы двинулись с места и выехали на МКАД. - Куда мы едем? - слегка испуганно спросил парень. Я повернулся к нему и рассмеялся. - Я люблю нарезать круги по пустой бесконечной дороге. Мы часто с ним в полночь ехали сами не знали куда. Он постоянно что-то рассказывал, шутил, смеялся, и я смеялся вместе с ним. А потом он засыпал, а просыпался все в той же машине на том же сиденье, а выглядывая в окно никогда не знал, где он. Он будил меня с улыбкой и спрашивал: "Куда ты на этот раз нас завез?" А я с такой же улыбкой отвечал: "Да какая разница?" Марк в пол-оборота повернулся к Эдгарду и слушал, еле скрывая улыбку.***
- Аскольд, - Татьяна Запашная, сонная и уставшая, позвала сына. - Постарайтесь к девяти быть на репетиции, ладно? - Как пойдет, мам, - улыбнулся парень и открыл входную дверь. - Аскольд! - из спальни послышалось злобное шипение. - Ладно! Ладно, - он закрыл дверь, обулся и вышел на улицу. - Ты чего так долго? - Эдгард заблокировал двери, как только брат залез в машину. - Чем так пахнет? - Аскольд повел носом. - Мы же ужинали, - добавил он, заприметив бумажный пакет с пиццей. - Так это завтрак, - старший завел машину, и они тронулись с места, выезжая на дорогу. - Ты хотя бы знаешь, что это вредно? - иронично заметил Аскольд, откладывая пакет на заднее сиденье. - И че теперь? - на светофоре загорелся красный, и Эдгард повернулся к брату, демонстративно поджав губы. Тот пожал плечами и опустил взгляд. - Я не толстый! - Эдгард проследил за взглядом младшего и отвесил ему подзатыльник. Тут же загорелся зеленый, и он надавил на педаль газа. - Хорошо, что до новогодних праздников еще дофига времени. - Вы, сэр, наглеете, - усмехнулся Аскольд, приоткрывая окно. - Скоро начнутся более серьезные репетиции, мы не сможем каждый день уезжать. Предлагаю в этот понедельник поехать в деревню, дома надо навести порядок. - Я... прости... Я еду к Элен, не получится, - Аскольд сглотнул, боясь взглянуть на брата. - Ладно, ладно. Я все понимаю, - Эдгард горько усмехнулся, сжимая руль. Эта израильская девица испортила ему жизнь. Безусловно, он желает Аскольду всего самого лучшего, но еще не готов делить брата с кем-либо. Эгоистично немного, потому что брат будет с женой, а он, Эдгард, один. Она не из цирковых, не пылает такой яростной любовью к цирку, а Аскольд тщетно пытается привить ей это. И от этого немного больно что ли? Даже несмотря на то, что их мать точно так же вошла в семью Запашных, Эдгард, как ни старался, не может принять Элен как должно. - Когда же вы смиритесь с тем, что она теперь со мной? Когда ты смиришься? Ведь когда мать невзлюбила твою подружку, ты решил уйти вместе с ней, а не решить проблему как подобает, и я ушел с тобой. Неужели ты настолько эгоистичен? - его слова полны злобы и ненависти. Эдгард останавливает машину.***
- Уже догадался, что произойдет позже? - мурашки пробежали по всему телу дрессировщика. - Восемнадцатое апреля, - протянул Марк. - О Боже, - выдохнул он, - о да. Вы... - Ты, - перебил его Запашный. - Что? - Не надо ко мне на вы. - Д-да. Ты чуть не потерял руки.***
- Вылезай из машины, - Эдгард разблокировал двери. - Знаешь, я думал мне повезло с братом. Оказывается, нет. Надо было заняться режиссурой, а не торчать с тобой в клетке со львами. Всего хорошего, - Аскольд вышел и мягко хлопнул дверью. Эдгард стукнул ладонями по рулю и запустил пальцы в волосы. Он глубоко вздохнул и ударил по педали газа. Шины противно заскрипели, и Аскольд нашел в себе силы не оглянуться. Он поехал к Элен, та открыла дверь съемной квартиры без вопросов, Эдгард же поехал в загородный дом. Он включил свет в коридоре, разулся и пошел в ванную умыться. Холодная вода освежила, и он задумался, облокотившись обеими руками на раковину. - Я ведь мог отреагировать по-другому... В этот момент раздался хруст, раковина оторвалась от стены и полетела на пол, раскалываясь на части. Зеркало со звоном также полетело вниз, разбиваясь о руки мужчины, оставляя глубокие раны. Эдгард упал на спину, но руки задели острые как бритвы места раскола раковины. Кровь хлынула густым горячим фонтаном, заливая белоснежную плитку. В глазах у Эдгарда потемнело, голова закружилась, к горлу подкатила тошнота. Он лежал на полу, как тряпичная кукла, не в силах пошевелиться, комната кружилась вокруг него, кровь продолжала хлестать из ран. Он начинает потихоньку терять сознание, дрожащей рукой тянется к телефону. Набирает такой знакомый номер. Почему брату, а не матери и не в скорую, до сих пор не понятно даже самому Эдгарду. Идут гудки. Никто не отвечает. Ему приходится оставить сообщение, он уже чувствует холодное дыхание смерти в спину. - Аскольд, - слабым голосом, чуть ли не шепотом, Эдгард произносит имя брата, и его рука безвольно падает на пол, расплескивая кровь. Он лежит на полу уже очень долго. Кто-то стучится в дверь. У него едва хватает сил на то, чтобы дышать, не говоря уже на то, чтобы встать. Звук бьющегося стекла, кто-то подбегает к нему. Холодные руки берут его за не менее холодное лицо. Кто-то кричит, зовет его, кладет голову на колени, зажимает руками вены, но кажется, все напрасно. Этот кто-то любит его. Его радостное лицо все всплывает перед глазами, только вот Эдгард не понимает, кто это, никак не может его разглядеть. Он наконец открывает глаза. Вокруг все не чисто белое, а приятное бежевое, не режущее глаза. Рядом кто-то тихо сопит. Эдгард еле-еле поворачивает голову и замечает знакомую светлую макушку. - Аскольд, - собственный голос кажется ему далеким и мутным. Аскольд резко вскидывает голову и смотрит на брата опухшими глазами. Эдгард постепенно восстанавливает в памяти ту ночь. Аскольд судорожно выдыхает и закрывает лицо руками. Эдгард пробует приподнять левую руку, та послушно поднимается, но отзывается нестерпимой болью. Он осторожно гладит брата, слегка дрожащего от немых рыданий, по спине. У него самого наворачиваются слезы на глаза и тихо падают на подушку. - Прости меня. Прости, - шепчет Эдгард. Аскольд убирает руки от лица и смотрит на брата. Тот вытягивает руки в окровавленных бинтах и обнимает его. - Зачем ты так? - Аскольд пытается совладать с дрожащим голосом, но не выходит. - Я люблю тебя. Спасибо. - Для тебя все, что угодно.***
Почти неделю Аскольд вместе с матерью прожили с Эдгардом в больнице. Так как клиника была слишком дорогая и далеко не все люди могли позволить себе лечение в ней, брату и матери Эдгарда отвели отдельную палату для сна. - Перевязка, - врач зашел в палату, где братья что-то активно обсуждали. Ну как активно, Аскольд говорил, а брат слабым сиплым голосом иногда что-нибудь добавит. - Мне выйти? - спросил Аскольд. - Можете остаться, - ответил врач на грубом английском. Он снял эластичную повязку с обеих рук Эдгарда, начал аккуратно разматывать бинты. В первый раз Эдгард решил взглянуть на раны, но как только он посмотрел на руки, то сразу резко отвернулся и зажмурился. Длинные резаные раны с идеально ровными краями вызывали тошноту. Аскольд сжал кулаки и повернул голову в сторону.***
- А я всегда считал, что женщины все портят, - Марк смотрел на пробегающие мимо дома и машины. - Вот тут ты не прав, - Эдгард повернул руль вправо. - Мой брат верил, да и до сих пор верит в судьбу, так что рано или поздно это должно было случиться. Тем более сейчас у нас все хорошо. - Да уж, - не сдержался Марк, - я вижу. Ты хороший брат, но теперь ты хочешь измениться. Так знай, не получится. Эти слова словно вытащили мужчину из долгого забытья. Он хороший брат, но заставить вести себя по-другому не может. - Знаю. Я теряю его. Раньше, когда его старшая дочь была еще совсем маленькой, ОНА оставалась с ней здесь, в Москве, а мы спокойно ехали на гастроли, но сейчас она с детьми едет с ним, и мне приходится ехать отдельно. Он же теперь семейный. Приехали, - Эдгард вытащил ключ зажигания и вышел из машины. Марк последовал его примеру. Взору репортера предстал красивый трех-этажный дом коричневато-бурого цвета. - Что будем делать? - спросил юноша, снимая ботинки. - Напьемся, - дрессировщик уверенно помахал бутылкой дорогого виски. - Я думал, ты не пьешь. - Парень, мне хотелось напиться всего два раза в жизни. Когда моя машина заглохла в лесу, и когда мне в клинике в Германии отключили аппарат обезболивания. Сейчас третий, и я напьюсь. - Надеюсь, ты умеешь пить. - Надеюсь, никто об этом не узнает, - Эдгард открыл бутылку и налил каждому по рюмке. Потом он взял свою и понюхал янтарную жидкость. На это Марк усмехнулся. - Ну а что? - Эдгард улыбнулся. - Я пил всего раз в жизни. Потом он слегка приподнял руку с рюмкой и резко опрокинул ее в себя. Виски лениво потекло по пищеводу, оставляя приятное ощущение огня в груди. Артист вошел в азарт, выпивая рюмку за рюмкой. - А знаешь, что? - Марк радовался, что того понесло на откровение, а не на секс и слезы. - Раньше я был готов закрыть собой брата от льва или тигра. Но сейчас я не чувствую, что готов ради него на все. Теперь я понимаю, что если Аскольду будет больно, то и этой стерве тоже будет больно, как, впрочем, и мне, - Эдгард печально надул губы и подпер щеку рукой. - Так что я продолжаю спасать эту неблагодарную задницу. Марк хотел как лучше, а получилось как всегда. Он не стал напиваться, выпил лишь две рюмки. Но даже от такого количества алкоголя парень слегка покачивался. - Я хочу, чтоб она исчезла, - Эдгард потянулся к бутылке, но Марк закрыл ее и убрал в шкафчик со спиртным. - Мне было стыдно перед ним, когда я принял сторону мамы и не проявил к Элен симпатии. Но когда появились дети, нам с мамой пришлось сдаться. В напоминание о моей к ней ненависти осталось лишь это, остальное я умело скрываю, - мужчина вытянул руки вперед ладонями вверх. На предплечьях красовались длинные рубцы, а в сердце пустота. Вот вроде живешь, а вроде нет, потому что живет тот, кто любит жизнь, другие же просто существуют. - Хватит с тебя, - Марк глубоко вздохнул и схватил Эдгарда под мышки. Дотащив девяносто пяти килограммовую тушу до кровати, парень размял спину.***
Был вечер, за окном уже темнело. Татьяна уже спала, но Аскольд был с братом. - Прости меня, - дрожащим голосом сказал Аскольд. - За что? - Эдгард вопросительно вскинул бровь. - Я не брал трубку. Я не хотел с тобой разговаривать и подумал: "Вот и все. Прости, пап". А потом ты оставил сообщение, и Элен сказала: "Вдруг что-то случилось". Но я не слушал. Поэтому она взяла мой телефон и прослушала сообщение. Я наблюдал за ее лицом, оно исказилось от ужаса. Ее пальцы разжались, и телефон упал на пол. Но я услышал свое имя. И понял в тот момент, что уже очень поздно. Я боялся заходить в этот дом. Я боялся найти тебя там, всего в крови. Мертвого, - последнее слово Аскольд прошептал. Эдгард сел на кровати, оказавшись лицом к лицу с братом. - Я уже в полном порядке. Я жив. Забудь об этом. Просто забудь, ладно? - он положил ладонь на затылок младшего брата, притянул его к себе, и они соприкоснулись лбами. Два таких одинаковых, но в то же время абсолютно разных. - Слушайте, а обязательно надевать это мне на руки? - недовольно промычал Эдгард на английском. Аскольд многозначительно кашлянул и наступил брату на ногу. - Забудьте, все пучком. - Спасибо, - Аскольд пожал руку врачу. Уже через пять часов они были дома. У Эдгарда начался жар. - Теперь я понимаю, что чувствуют наркоманы во время ломки. О Боже! - он резко выдохнул и выгнул спину. На лбу у него выступила испарина. - Терпи, - Татьяна вытерла пот со лба сына. Сердце ее сжималось при каждом вымученном выдохе Эдгарда. Аскольд стоял, привалившись к косяку, и молча смотрел куда-то в пустоту. Когда мать отошла от кровати, он сел на ее край рядом с братом. - Неужели так хреново? - он слегка поморщился. Эдгард возмущенно цокнул и схватил ладонь брата, прислоняя ее ко лбу. - Мааам! Он сейчас заживо здесь сгорит! - Аскольд принялся дуть в лицо брату. - Ничего с ним не будет, - Татьяна принесла с кухни стакан с прозрачной жидкостью. - Вода?! Серьезно?! - Аскольд уже не кричал, вопил. Женщина протянула Эдгарду, и тот залпом выпил. - Мам, что за нафиг? Что это? - Водка, - спокойно ответила Татьяна. Потом протянула Аскольду тряпочку и маленький тазик. - Обтирай его. Это точно поможет. Я пойду приготовлю поесть. Аскольд скинул с брата одеяло. - Давай, переворачивайся на спину. Эдгард молча перевернулся, тяжело дыша. - Я щас умру, - простонал он в подушку. Аскольд усмехнулся и провел мокрой тряпочкой по спине брата. - Холодная, - блаженно промычал Эдгард. Закончив, Аскольд отставил тазик и услышал тихое посапывание. "Спасибо, Господи, что он со мной". Позже Аскольд перебрался к себе в комнату и лег спать. Утром он проснулся рано, позавтракал и ушел на репетицию.***
- А дальше? - удивился Марк, поняв, что продолжения не будет. - Ну а что дальше? - Эдгард свернулся калачиком. - Дальше все вернулось на круги своя. Мы работали, иногда гуляли, смотрели фильмы, ездили на гастроли... Марк ушел, намереваясь позвонить дрессировщику утром. Тот же крепко спал до самого утра, пока его не разбудил громкий хлопок дверью. Аскольд, почувствовав запах спиртного, пулей устремился в спальню. - Ты что творишь?! - заорал он. - Мало ли что могло взбрести тебе в голову! Может, решил бы зверей наведать? Или просто выйти погулять! Такое чувство, что я говорю с ребенком! - Эдгард заиграл мышцами и встал с кровати. Он хотел выйти из спальни, но Аскольд не стал отходить от дверного проема, загораживая проход. - Уйди, - буркнул старший, пытаясь отодвинуть брата. - Ты сначала объясни, какого черта ты делаешь? - Аскольд ткнул брата в грудь. - Что Я делаю? Я тебе скажу, что я делаю! Я делаю то, что посчитаю нужным! Решил, что можешь учить меня? - Эдгард схватил его за подбородок и прошептал на ухо: - Ошибаешься. Аскольд ударил брата по руке. - Что с тобой происходит? Зачем ты так? Иди и проспись! Последняя фраза подействовала на Эдгарда как красная тряпка на быка. Он схватил брата за грудки и с силой ударил по лицу. Щека в месте удара онемела и покраснела. Аскольд отшатнулся и прислонился к стене. Он не ожидал такой реакции брата: уже давно тот не поднимал на него руку. - Уходи, - хриплым голосом сказал Эдгард, скрываясь в ванной. Аскольд постоял с минуту, прислонившись к стене, понимая, что это конец, и ушел прочь. Тут же в дом влетел Марк, на ходу скидывая пальто и разуваясь. - Ты что наделал? - взревел он, ворвавшись в ванную. - Вы сговорились что ли? - Ты что наделал? - повторил вопрос юноша таким же тоном. - Ты словно ребенок! Это твой брат. Твой брат! Зачем ты так?! То, что он обзавелся семьей раньше тебя, еще не значит, что он тебя предал или бросил! Как ты не понимаешь! - Зачем ты это делаешь? Тебе-то какое дело до моих проблем?! - Эдгард развернулся лицом к Марку. - Я просто хочу помочь, - прошептал он. Зрачки дрессировщика резко расширились, и он сорвался с места, выбегая на улицу. Аскольд медленным шагом уходил все дальше и дальше от дома. Эдгард ринулся за ним. В этот момент на ту же улицу свернул грузовик. Эдгард бежал за братом, не смея окликнуть его. Водитель с трудом ехал прямо и развил очень большую скорость, думая, что никто не выйдет на дорогу, но вдруг вдалеке заметил маленькую точку. Эдгард уже почти настиг брата, который шел, погрузившись в свои мысли. Водитель вывернул руль вправо. - Нет! - Эдгард, не останавливаясь, налетел на брата, убирая того с дороги. Машину занесло в сторону. Эдгард с бешено стучащим сердцем сел на колени и прижал к себе Аскольда. - Прости меня. Руки брата мягко обняли его в ответ.***
Так неизвестный миру юноша спас двух братьев. И не просто братьев, а братьев Запашных, сами понимаете. Он знал, что скоро конец, и поэтому решил спасти не себя, так других. Он умер от рака вскоре после тех решающих дней в жизни известных дрессировщиков. И встретился со старшим из братьев по его же просьбе всего раз. Вся семья юноши оплакивала его в день похорон. Эдгард же пришел после них. Попрощаться так, чтобы рядом больше никого не было. И сказать горькое, но такое искреннее "Спасибо"...