Волк

Он был один. Уже давно. Как только родился, мать, увидев, на что он способен, сразу же бросила его. Он рос, как футбольный мячик, летая от одного детского дома к другому. Он был изгоем, мутантом. Если кому-то становилось известно о его способностях, в него начинали тыкать пальцем. Это было так обидно, до глупого жжения в глазах, от сдерживаемых слёз. Так противно и ужасно. Будто его изваляли в грязи. Одна единственная отдушина была в его сердце - то ночные прогулки. Выбраться из душной комнаты, в которой помимо него жили ещё пять парней, и лететь навстречу свободе. Чтобы мягкий ветерок трепал волосы на холке, чтобы можно было высунуть язык, громко дыша, чтобы можно было завыть. А иногда и заскулить. Когда плохо, он тоже любит уходить. В таких случаях, он уходит далеко. И скулит. Так громко, как может. Он в такие моменты очень ясно чувствует своё одиночество. Этот день не стал исключением. Его избили. Его часто били, но в этот раз очень сильно. Он чувствовал вывихнутое запястье. Ему сложно было двигаться. Он ушёл, не дождавшись обеда. В животе урчало - он хотел есть. Он прятался в переулке на рынке, в надежде найти еду. В тот момент, когда мужчина в длинном развивающемся на ветру плаще, ударил своим кейсом человека стоявшего рядом, а стоявшие ранее чуть в отдаление люди, начали движение в сторону совершенно одинокого мужчины, единственным оружием которого был кейс, он напрягся. Невольно. Он полностью встал на болящую лапу и, в момент когда один из приближающихся к парню мужчин вытащил нож, зарычал. Он никогда не издавал таких звуков раньше, да и вообще не вёл себя так. Вся компания замерла. Буквально, приросла к земле. Белоснежный, как снег, волк, ступил своими лапами в полоску света и стал хорошо заметен. Мужчины уставились на него в немом изумлении. Он прошествовал до мужчины с кейсом и молча остановился около его ног. Ткнулся носом, выражая немую поддержку, и снова зарычал, давая понять, что если ещё остались смельчаки, они могут попробовать напасть на них. Но таковых не было. Все, как один, начали медленно отходить и вскоре совсем пропали из виду. - Хей, привет, - мужчина, поставил свой кейс на землю и присел. – Я Дин. Волк развернулся и зашагал прочь. Он и сам не понимал, что двигало его поступком. Вступить в открытый конфликт с кучей людей, да ещё из-за какого-то непонятного парня, неизвестно откуда взявшегося, да ещё и самого виноватого в своих проблемах. Это было странно. Даже для него. Пора было возвращаться. Лапа болела нещадно. Он вышел с рынка, окольными путями, не привлекая к себе внимания. И направился к стоящему в отдалении пустому зданию, туда где оставил сумку с вещами. Уже переодевшись, его чуткий слух уловил шорох, резко развернувшись, он испуганно уставился, на того самого мужчину с кейсом. - Я - Дин, - повторил он, протягивая хлеб. Неуверенно приблизившись и осторожно, недоверчиво взяв из рук, протянутый ему хлеб, он тихо-тихо, почти шёпотом проговорил: «Я - Сэм».