Шоу Кевина

На мое лицо закончили наносить пудру, камера уставилась на меня красным глазом, и я улыбнулся, обращаясь к зрителям. В эту самую секунду в эфиры нескольких телеканалов мира, перекрывая сигнал, ворвалась моя глумливая блядская рожа, и я начал с энтузиазмом: — Доброго времени суток, с вами Кевин Митчелл и его последнее шоу «Телевизионная смерть»! Прямо сейчас, на ваших глазах, меня расчленят и убьют, что в полной мере соответствует моим представлениям об эстетике отвратительного. Смерть – это всего лишь часть жизни, это вполне красиво, и если подумать, здесь вообще нет ничего необычного. Итак, это мое последнее появление в этой жизни и в этом теле, — тут я, конечно же, сексуально приподнял бровь, — потому что многое, что я хотел сказать, вы не поняли, а я просто исполняю свой последний каприз. Меня ждут далекие миры, о да! Миры, в которых удовольствие бесплатно и неразделимо с познанием... Мужчина в белом халате врезал мне по зубам. — Завали ебало, педик, не трать эфирное время! Он обратился в камеру, вежливо улыбаясь: — Как вы уже слышали, сейчас я и мои ассистенты разрежут этого урода на кусочки, после чего он умрет. Это не игра на камеру, все честно. Уникальный шанс увидеть настоящие человеческие страдания в прямом эфире! Оставайтесь с нами! — Ну ты и мудак, — усмехнулся я. Мужчину звали Джейсон, это был великолепный хирург и шизофреник, согласившийся убить меня прилюдно. Вообще визуально получилось все очень стильно – белое помещение с ослепительным светом, я, прикованный в его центре к хирургическому креслу, одетый во все черное, и белые халаты врача и его ассистентов. Клево! Сначала я хотел, чтобы меня распяли на кресте из телевизоров, но Мэрилин Мэнсон уже использовал эту идею в своем клипе, а я не хочу быть вторым. После того, как мировая общественность отойдет от шока, мой последний образ еще не раз используют в фильмах и музыкальных видео... Мои размышления прервал хирург, расстегнувший мою рубашку и наметивший место надреза. — Ну что, готов? – ухмыльнулся он и погрузил скальпель в мою плоть. Я часто задышал, застонал и покрылся потом, но держал марку. — Любишь боль? – продолжал улыбаться Джей, аккуратно вырезая мне печень. О боже мой, господи... — Люблю, — говорю я искаженным голосом, — меня это возбуждает. Поцелуй меня, чувак! — Нет, вы слышали, каков педик! – Джейсон поворачивается к зрителям, где-то там, в шоке застывшим у экранов. Они, конечно, не верят, что это правда. Они, конечно, думают, что у меня совсем потекла крыша. Ха-ха. — Я не педик, я бисексуал, не оскорбляй меня, — я чувствую, что сейчас потеряю сознание, но Джей делает мне укол, и мне легче. У нас нет цели снимать меня, валяющегося в обмороке. Джейсон удаляет мне орган за органом; ограниченное время без них можно прожить, а большего и не требуется. Я слабо чувствую, как тело пустеет. — Джейсон – потрясающий хирург, смотрите, он потрошит меня, а я все еще могу говорить! – я даже улыбаюсь, только губы дрожат. – Ну как, уважаемая публика, сексуально я смотрюсь? Возбуждаю ли я маленьких извращенцев – таксидермистов? Такую степень откровенности вы не увидите даже в порно. Я отдаю вам все! Мой палач добирается до низа живота и улыбается, как будто всю жизнь меня ненавидел. Хотя, кто знает? Ведь это шоу – час его славы. Как-то я об этом не подумал... черт! — Нет! Только не член! Ты не дашь мне умереть асексуальным! – ору я и пугаюсь. Как-то это не сочетается с моим имиджем, блядь! — Заткнись, как раз на это будут дрочить с особым усердием, — отвечает он и... Джей бросает в емкость с другими органами какой-то кровавый комок, морщась от моих воплей. В общем, теперь у меня нет вторичных половых признаков. — Ты, мерзкий тупой ублюдок! – ору я. – Мудак! Сохранишь себе на память и будешь разглядывать по ночам?! — Нет. Продам на аукционе для пидрил, — хихикает он и разматывает мои кишки. — Я не пид... – я не успеваю закончить фразу, теряю сознание. Просто бац – и темнота. Потом звездочки – и я поднимаю тяжелые веки. Я весь в поту. Мэйк-ап, наверное, совсем поплыл. Странно, но сквозь потолок я вижу звездное небо. Я продолжаю улыбаться в камеру и пытаюсь строить глазки, как и всегда, но это мне уже не дается. Мое тело теряет свои составляющие, пустеет, становится полым. Я силюсь шире открыть глаза, чтобы лучше видеть присутствующих, Джея, камеру. — Ты скоро умрешь, чувак, — сообщает мне мой палач, актер второй роли. — Я знаю, — шепчу я. – Как я выгляжу? — Как умирающий педик, — отвечает он, наклоняется ко мне и целует в губы. Ого! Да, ему повезло больше, чем Марку Чепмену (прим. Марк Чепмен — тот самый фанат, убивший Джона Леннона). Определенно. Я умираю, а на меня смотрят тысячи. Я всегда мечтал о публичной смерти. Жаль только, что все примут этот жест отчаяния за желание выпендриться и доказательство душевной болезни, которую мне приписывают журналисты. Жаль, что я так мало сказал при жизни. И жаль, что я так и не смог направить их внимание на свои мысли, ведь их больше интересовала моя постель. Может, хотя бы после смерти они захотят обратить на меня внимание по-настоящему?.. Я д е й с т в и т е л ь н о умираю, эй... Я вижу звездное небо. *** Трансляция прервалась, и на экранах возник экстренный выпуск новостей. — Только что Кевин Митчелл, популярный артист и мастер эпатажа, продемонстрировал в прямом эфире свое шоу, в котором его якобы убивают изощренным способом на глазах тысяч зрителей, бесцеремонно нарушив работу нескольких телеканалов. Разумееется, мы уверены, что это все – постановка, и эксперты-медики подтверждают наши убеждения – сцены хирургического вмешательства сняты крайне неправдоподобно. Для получения каких-либо комментариев с артистом и его продюсером пытаются связаться наши сотрудники, пока безуспешно. Видимо, для большего эффекта он решил временно уйти в тень. Но причин для беспокойства за жизнь Митчелла на данный момент нет, поскольку это очевидная мистификация. Мы будем следить за дальнейшими событиями. А сейчас в эфире — очередной эпизод сериала «Любовь и соблазны Беверли-Хиллз». Приятного просмотра.