Вечером.

      Что летом, что зимой Белый Берег не отличался разнообразием погодных условий. Разве, что сейчас от берега и до горизонта не тянулась шуга, делающая поверхность Моря Призраков похожей на кисель. Однако сегодняшний вечер выдался на удивление умиротворенным. Над берегом стоял полный штиль. Алый закат уступал место густым сумеркам. Утром будет туман.       Словно кладбищенский ворон она сидела над старым могильным холмиком, забравшись на большой булыжник, будто проросший из земли. Судьба могла обойтись с ней как угодно. Заставить отплатить за попытку пересечь границу Скайрима. Не воин, простой воришка без дома и имени, коего пугала подступавшая со всех сторон война и кому казалось, что в Валенвуде скрыться и выжить будет проще. Исгерд чудом не погибла тогда в Хелгене. Сейчас ей, по прошествии десятилетий, порой, в каком-то опьяняющем забытии кажется, что она на самом деле бессмертна. Ни драконы, ни Мирак, ни Талмор, ни чтобы-то ни было ещё не смогли стереть её с лица Нирна. Но она не бессмертна, Довакин точно это знает. И даже не в Алдуине дело. Достаточно вспомнить об Ану и Падомае. Но всё же жизнь Исгерд гораздо длиннее. Длиннее чем у любого мера, а ведь люди на их фоне практически и не живут. Сейчас она это понимает. - Он прожил удивительно долго для человека нашей профессии, - донесся до женщины голос Бабетты. Исгерд и не заметила как солнце село. - Столько лет прошло.       Взгляд на застывшем во времени детском лице отрешенно смотрел на поросшие мхом камни холмика. Бабетта и сама иногда приходила сюда. Холодный, обычно продуваемый ветрами утёс над Данстаром чем-то привлекал обоих. А сегодня в руках вечной девочки были цветы. - Сегодня ровно тридцать, - отозвалась Слышащая, вглядываясь медленно чернеющий горизонт. Там, темнеющей точкой над толщей холодной воды, молча парил дракон. О нападениях крылатых ящеров уже сравнительно давно ничего не слышно. Возможно потому, что осталось их не так много. - Ты никогда не скучаешь по прошлому? - переключив внимание на девочку, спросила Довакин. - Когда-то скучала, - Бабетта беспечно пожала плечами, - но кровопийца я чуть дольше чем ты и уже привыкла.       Цветы - несколько драконьих языков в окружении ядовитых колокольчиков - уютно устроились у небольшого, потрёпанного ветрами надгробного камня. Бабетта не до конца понимала для чего она их принесла. Вроде бы люди так делают, но человеком она перестала быть слишком рано. - Назир знал как вести бюрократию, - в голосе Исгерд звучали тоскливые нотки, - да и вообще управлялся с делами с завидной лёгкостью. - Да, - кивнула Бабетта и шутливо добавила: - Не то, что ты. Кстати, - девочка выпрямилась, - твои гильдийские подопечные тебя обыскались. Оставили письмо, и если тебе в голову взбредёт заглянуть в убежище, найдёшь его у себя в спальне. - Меня небыло всего два месяца, - хмыкнула нордка, убрав с лица пряди чёрных волос.       За последние пол века Тёмное Братство восстало из забытия. И убежищ стало чуть больше, чем одно. Однако и враждебно настроенные к гильдии убийц люди никуда не делись. Убийство императора сыграло свою роль. О Братстве не только заговорили вновь, но и желание истребить их спустя годы вылилось в целое подразделение, отделившееся от Пенитус Окулатус, чьей целью было полное уничтожение ассасинов. Потому, восстановленное убежище под Имперским городом требовало к себе особого внимание Слышащей. - Ну да, это действительно меньше, чем когда ты исчезла на два года. - Иногда тон Бабетты звучал на столько нравоучительно, что приоткрывался её настоящий возраст и облик девочки на мгновение будто растворялся.       Со смертью Назира Бабетта стала меньше походить на ребёнка. Нет, дело было не в самой его смерти, за долгие годы вампирша видела их предостаточно. Дело было в понимании, что судьба Братства полностью ложится на плечи Слышащей, чей характер и безудержная тяга к приключениям не позволяла ей в полной мере отдаваться какому-то одному делу. От того Исгерд и не оставила Гильдию воров, пусть и ушла в тень, став чем-то вроде Серого Лиса - никто и никогда кроме нынешнего главы гильдии её не видел, но все знали, что она есть. Иногда Бабетта думала, хотя и не интересовалась его тайной личности, что Лис, возможно, тоже был вампиром, чем даэдра не шутит? Она ведь тоже почти три века в Братстве. - Ты вечно будешь припоминать мне то, что было пятьдесят лет назад? - устало пробормотала Слышащая. - У нас было только данстарское убежище, Назир был жив-здоров, прекрасно со всем справлялся, а я... - А тебя вела дорога приключений, - усмехнувшись, перебила её Бабетта. - И довела в итоге до участи, провести вечность в компании мумии Матери и надоедливой девчонки. - Кстати о Матери, - как бы между делом заметила девочка. - Нам нужен новый Хранитель. - А с предыдущим что случилось? - искренне изумилась Слышащая. - Не смог усидеть на месте. Стряс с Викора контракт и труп его всплыл в виндхельмских доках, - лицо и голос Бабетты выражали полное безразличие, будто она говорила о сломанной табуретке. - А где ты была в тот момент? - Выполняла свой контракт, - пожала плечами вампирша, после чего намекнула Слышащей о её обязанностях: - Кстати, один из последних.       Тяжко вздохнув, Исгерд потёрла переносицу. После Цицерона ни один Хранитель долго не продержался. Пусть Довакин и не слишком любила безумного шута. Пусть и не убила его только благодаря весьма прозрачному намёку Люсьена о том, что этого лучше не делать, но рыжий имперец был лучшим Хранителем Матери Ночи, который у нынешнего Братства когда-либо был. Иногда Слышащая ловила себя на мысли, что просто плохо понимает, что на самом деле есть Хранитель, как и то, что на самом деле значит благоговейно поклоняться Матери и Ситису. Сама она никогда ни во что не верила, да и в Братство пришла, когда Догматы уже мало что значили даже для Бабетты, которая ещё смутно помнила, что такое быть готовым отдать жизнь за Мать Ночи. От того, наверное, ей, Исгерд, и не удавался выбор Хранителя. - Может стоило обратить Цицерона когда была возможность? - задумчиво пробормотала нордка и представила, что бы мог натворить полоумный фигляр, обладай он силами лорда. - Ага, - обломав сосновую веточку, Бабетта села на жиденькую траву под камнем, - а за одно и всё Братство. Пошленько именовались бы Тёмным Кланом. Но с другой стороны умирали бы все они реже. - И Пустота была бы действительно Пустотой, - дополнила гипотетическую картинку Исгерд.       Последняя мысль первое время её сильно беспокоила. Довакин не горела желанием оказаться после смерти в Пустоте, особенно если учесть, что на тот момент уже побывала в Совнгарде и полагала, что Шор бы был не против пустить её в Зал Доблести. Исгерд так точно была бы не против оказаться там. А потом она по уши вляпалась в Соловьиную броню и на горизонте замаячила Вечнотень. - Может найдёшь Хранителя сама? - голос женщины был полон усталой задумчивости, в сознании снова всплыл вопрос, а не с проста ли она стала тем, чем является? Может бессмертие и есть ответ на вопрос о неразделённости её души и её место только в Нирне? - Мне надоело, что каждый новый оказывается хуже предыдущего. - Просто все они недостаточно сумасшедшие, - пожала плечами Бабетта, но в её голове уже всплыла пара кандидатов. Плохо было только, что за одним из них придётся ехать в Хаммерфелл. Впрочем, она всегда может послать письмо.       Небо Белого Берега редко бывает чистым, но сегодня можно было разглядеть каждую звезду, что беспорядочно вспыхивала по мере того как ночь закутывала провинцию своим покрывалом. Такие спокойные ночи Бабетта любила. Ей нравилось, когда мысли начинали бродить из угла в угол. Иногда они приводили её к достаточно любопытным вещам, а иногда не причиняли ничего кроме беспокойства. - И как определить, что кандидат достаточно спятил? - Исгерд с любопытством посмотрела на девочку. - А Шеогорат его знает, - чуть помедлив, ответила Бабетта, и внезапно спросила: - Помнишь Лиса? - Кого? - Моего паука, - слегка отстранённым тоном, всматриваясь в небо напомнила вампирша. - Его убили Пенитус Окулатус, когда сожгли убежище в Фолкрите. - Ещё бы не помнить, эта тварь чуть не откусила мне руку, - буркнула Слышащая, припомнив знакомство с этим конкретным пауком и всеми ему подобными тварями в целом. В одиночку проблем они доставляли не много, но выглядели всё равно неприятно. - Я подумываю завести себе питомца, - полностью игнорируя настроения Исгерд, продолжила Бабетта. - Хочу что-нибудь умеренно большое, что поместилось бы в мою комнату, но достаточно смертоносное чтобы его можно было использовать в моих контрактах. - Заводи кого хочешь, хоть Горелого Сприггана, только никаких пауков.       Вряд ли Слышащая может повлиять на выбор Бабетты, но озвучить свои пожелания была обязана. Женщина спустила ноги на землю и медленно встала. - Уже уходишь? - мысли о щетинистых лапках морозных пауков улетучились из головы маленькой вампирши. - Но сперва зайду к Матери. Думаю за время моего отсутствия контрактов поднакопилось достаточно чтобы я могла исчезнуть ненадолго. - И будто предугадывая возможное недовольство Бабетты, Слышащая, начиная неспешный спуск по склону утёса, добавила: - Не беспокойся, с концами я не исчезну.       Шорох шагов быстро стих, будто Исгерд тут и не было. Бабетта осталась одна наедине с могилой Назира, звёздным небом и самой собой. Со стороны моря повеяло лёгким бризом. Привычная Данстару погода начала возвращаться, а через несколько недель всё вокруг снова занесёт снегом. Короткое лето, пусть и холодное. Особенно короткое для тех, кто давно перестал считать дни. Может быть поэтому Довакин небывает в убежище месяцами? Просто не замечает как летит время? - Иногда я жалею, что никто не может прострелить ей колено, - смахнув с молчаливого надгробия сухие сосновые иглы, улыбнулась Бабетта.