Не отпускай

«Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Перезвоните, пожалуйста, позже». Второй день. Уже второй день этот мерзкий электронный голос вещал одно и то же, и Тсузуку за это время успел возненавидеть его всем сердцем, хотя и понимал, что виноваты во всем не операторы, а человек, которому он так настырно пытался дозвониться. Впервые в жизни Рёга оставил его, ни о чем не предупредив. Впервые за все те семь лет, что они были знакомы. И если сначала Тсузуку свято верил в невиновность любимого и неотложность дела, которое похитило его у него, то когда Рей случайно обмолвился о том, что видел на днях их вокалиста в компании симпатичной девушки, у Тсузуку началась самая настоящая паника, граничащая с истерикой. Семь лет они были вместе, и впервые за столь долгий срок кто-то из них испытывал ревность. Раньше они не давали друг другу для этого повода, однако теперь это давно забытое чувство поглотило Тсузуку с головой, так и подначивая совершить какую-то глупость. Но даже ревность была не обычной в этом случае. Вместе с ней парень не испытывал ни ненависти к любимому, ни обиды на него, ни чего-либо подобного. Только жуткое волнение и страх. Он не собирался его отпускать, не собирался никому отдавать и ни с кем делиться. Они слишком долго были вместе, и Тсузуку опасался, что без Рёги просто не сможет жить дальше. Они считали себя единым целым, их души прочно срослись между собой, и разрыв причинил бы невыносимую боль, равносильную той, как если бы тебе отрубили руку или ногу. Лишиться Рёги – значит лишиться частички себя. Без преувеличений. И Тсузуку всегда свято верил, что его любимый испытывает аналогичные чувства и больше всего на свете боится потерять этого человека, которого называл самым дорогим. Потому и в реальность происходящего парню слабо верилось. Скорее всего, это был просто страшный сон, затянувшийся кошмар, и стоит только себя ущипнуть, как видение развеется и ты проснешься... Но сколько Тсузуку ни щипал, сколько бы ни колотил себя и даже ни резал, картинка не менялась. Вернее, звук. Ледяной женский голос, сообщающий о недоступности Рёги в данный момент. И коль не было возможности дозвониться, значит, надо было ехать прямо домой. И если он настигнет любимого дома, то там тот никуда от него не сбежит, и Тсузуку напомнит, кем ему является. Поступить так сразу эмоции не позволили, но спустя два дня звонков в рельсу выбора не оставалось. Да и хотелось его увидеть сильно-сильно, убедиться, что этот дурак жив-здоров и в состоянии глуповато растягивать роскошные губы в своей фирменной улыбке, от которой все были без ума. Прежде чем войти в нужный подъезд, Тсузуку около получаса просидел в машине, сверля взглядом окна, в которых горел свет. На первый взгляд это был хороший знак, дающий понять, что квартира не пустует. Однако Тсузуку слишком долго изучал своего любимого, чтобы не знать о такой простой мелочи, как привычка Рёги сидеть в темноте. Обычно он обходился светом, исходящим от экрана вечно включенного телевизора или же компьютера, а если и включал свет, то обычно при приготовлении ужина или когда шел в душ или в уборную. Но сейчас совершенно точно была освещена гостиная комната, где парень обычно вообще не задерживался. Телевизор давно был перенесен в спальню – именно там они предпочитали проводить с Тсузуку большую часть времени, потому парень эту деталь хорошо запомнил, – а другие гости к Рёге приходили крайне редко. И потому такая мелочь всерьез насторожила незваного гостя. Он и желал скорее подняться, однако боялся того, что может увидеть. Топчась под дверью еще минут десять, Тсузуку успел всякого накрутить у себя в голове, пытался подготовить себя к любой возможной ситуации и продумать, как следует реагировать. А в итоге, когда дверь ему все же оказалась открыта, а на пороге нарисовался удивленный Рёга, облаченный в свои любимые джинсы и любимую футболку Тсузуку, забытую когда-то в спешке, неожиданный гость вмиг забыл обо всех своих размышлениях, и, выдавив жалостливую улыбку, буквально повис на шее у любимого. Он даже не дал Рёге закрыть дверь, сделав это самостоятельно одной рукой, пока вторая уже обвила шею хозяина квартиры. - Как же я скучал, идиот, - только и смог прошептать Тсузуку, чувствуя, как по щекам уже катятся горошины слез. Но даже несмотря на это он прижался лицом к лицу любимого, притягивая его к себе уже обеими руками, зарываясь пальцами в его жесткие волосы, отчаянно целуя в ухо и висок. Рёга таким привычным жестом обхватил Тсузуку за талию, и тот сразу настроился, что сейчас его страстно поцелуют, давая понять, что по нему скучали не меньше. И когда веки уже оказались прикрыты, а губы, наоборот, распахнулись с характерным звуком, Рёга неожиданно отстранил от себя парня. И вряд ли ему далось это безболезненно, учитывая, как цепко Тсузуку ухватился за его волосы. - Я не могу сейчас. Уходи, пожалуйста, - виновато прошептал он, отводя взгляд в сторону и поправляя на себе задравшуюся футболку. - Что происходит, черт возьми? Ты хоть представляешь, как я переживал, как плохо мне было все эти дни в неизвестности? - обычно Тсузуку старался избегать скандалов и ссор, своевременно удаляясь и давая всем возможность остыть, однако не с этим человеком и не в данной ситуации. Не было никого другого, из-за кого бы юноша так изводился, за кого бы он так переживал. Он просто не мог сейчас оказаться выставленным и провести еще одну ночь в пустой квартире, абсолютно не понимая ситуации. Это бы его погубило, поэтому разобраться стоило немедленно. - Прости, мое солнце, прости меня. Ты правда пришел не вовремя. Я все тебе расскажу, только позже, - Рёга говорил приглушенным голосом и явно нервничал из-за того, что его гость не стеснялся шуметь. Он попытался успокаивающе обнять Тсузуку, чтобы тот прекратил разборки, однако его тут же оттолкнули. Уткнувшись ладонями в грудь любимого, вокалист Mejibray посмотрел ему прямо в глаза жестоким пытливым взглядом. Рёга глядел на него с сожалением, и, не выдержав этого, Тсузуку вновь прослезился. Это был удар ниже пояса для хозяина квартиры. Он замер в недоумении, глядя на это хрупкое, трясущееся от рыданий создание, которое обещал оберегать и лелеять, а теперь сам стал причиной его слез. Рёга не желал этого, но прежде чем он успел что-либо предпринять, Тсузуку обернулся к зеркалу, расположенному в конце коридора. Из него было отлично видно всю гостиную. Именно она, эта непривычно освещенная комната так заинтересовала гостя. А вернее, человек, которого он так боялся там обнаружить и все-таки обнаружил. По центру дивана сидела девушка с чашкой в руках, то и дело поглядывающая то на часы, то в сторону прихожей. Как Тсузуку и ожидал, в этот момент он не ощутил злобы и ненависти по отношению к Рёге. Он вообще не мог испытывать к нему столь негативных чувств. Зато девушке хотелось выдрать все патлы или вовсе вышвырнуть из окна. Но Тсузуку поступил хитрее. Он схватил замешкавшегося Рёгу за руку и завалился с ним в гостиную. Тот не сразу сориентировался, а потому и не оказал никакого сопротивления. - Здравствуйте, - брезгливо бросил гость девушке, мерзко усмехаясь, а растерянная и испуганная особа, абсолютно не понимающая, что происходит, лишь кивнула в ответ и вопросительно посмотрела на хозяина квартиры. Рёга открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тогда Тсузуку неожиданно крепко обнял его и ловко впился губами в его губы, целуя страстно, несдержанно, практически до боли, выплескивая в поцелуй все накопившиеся за несколько дней эмоции. Девушка тихонько взвизгнула, прикрыв рот ладошками, услышав что, Тсузуку показал ей жирный фак и указал в сторону двери, так и не разрывая поцелуя. Рёга пока не спешил отвечать, удивленно хлопая глазами, но и отстраняться не решался, зная, что Тсузуку опасен в гневе. Лишь когда входная дверь хлопнула намеренно громче положенного, хозяин квартиры тут же схватился за бедра целующего его парня, отвечая с двойной страстью, в наказание за проделанную глупость и банальную ревность кусая его за губы, затем вновь переплетаясь с ним языками, после чего отстраняясь, дабы сделать глоток свежего воздуха и развратно слизать с губы чужую слюну. О, никто не умел это делать так же сексуально, как Тсузуку, и тот не удержался, чтобы не спровоцировать и без того уже возбудившегося любимого. Он прижал Рёгу к стене, вновь подаваясь вперед и при этом ухватываясь за края ее футболки и стаскивая ее с желанного тела. Рёга же поспешил сделать то же самое, из-за чего поцелуй пришлось прервать два раза, что вызвало недовольный всхлип Тсузуку. И вот они прижимались друг к другу полуголыми телами. Вокалист Born ощущал каждый кубик пресса на напрягшемся животе. Он безумно любил к ним прикасаться и с удовольствием сейчас погладил бы любимого по торсу, однако не желал отрывать это все еще дрожащее создание от себя. Тсузуку так сильно вжимался в него, словно желал слить их тела воедино. К сожалению, таким образом этого было невозможно достичь, однако был еще и другой способ, который они никогда не устанут применять. Пока Рёга игриво скользил прытким языком по влажным губам любимого, тот уже опустил одну руку ему на пах, медленно поглаживая его и периодически резко сжимая здорово выпирающий член. Парню стонать хотелось от этих прикосновений, лучше наказания Тсузуку и придумать не мог. Чтобы отомстить, Рёга перебрался губами на его шею, где поспешил оставить грубый засос, а рядом еще один и еще, чтобы их невозможно было идеально скрыть. Хмыкнув, Тсузуку принял правила игры и незамедлительно сделал следующий ход. Он осторожно расстегнул ширинку любимого, а затем опустил боксеры, обхватывая пальцами выпирающий из них член. У Рёги он был немалых размеров, что придавало остроты их близостям и безумно заводило Тсузуку. Аккуратно проведи рукой вдоль ствола, парень надавил на головку и пьяно хихикнул, когда ощутил на большем пальце липкую влагу. Рёга потерял способность что-либо предпринимать и откинул назад голову, неосознанно толкаясь в руку дразнящего его юноши. Тогда Тсузуку в отместку принялся оставлять следы на теле любимого. Он засасывал и кусал его кожу в районе шеи, плеч, ключиц, он своими острыми ногтями безжалостно драл ему спину, кровожадно и малость обиженно желая причинить как можно больше боли и как можно более заметные следы оставить на принадлежащем ему теле. При этом он не забывал доставлять Рёге удовольствие внизу, чтобы тот не оклемался и не запретил Тсузуку чинить безумство. Отчего хозяин квартиры шипел – от боли или от удовольствия, – вокалист Mejibray точно не знал. Но склонялся думать, что все же от боли, когда он переборщил и до крови разодрал парню плечо. Виновато поцеловав любимого в кончик носа, Тсузуку игриво слизал красную жидкость со свой руки раздвоенным змеиным язычком и, чтобы загладить вину, тут же приспустил уже собственные штаны. Он обхватил свой дрогнувший член той же рукой, которой держал орган Рёги и прижал их друг к дружке, резко проводя по обоим сразу и вызывая синхронный первый стон. Прекратив мучить парня своими губами и коготками, Тсузуку уткнулся головой ему в шею, прижимаясь максимально тесно и принялся ерзать, тереться об него, то и дело утыкаясь влажной головкой и прохладным пирсингом под ней в напряженный, разгоряченный живот. Крепко обняв Рёгу за талию, он прошептал ему прямо на ухо: - Я люблю тебя, дурак. Больше жизни люблю, - а затем он заткнул рот любимого рукой, не давая ему ничего ответить, и принялся целовать мочку и с причмокиванием ее посасывать после. Когда влага на животе начала едва ли не жечь кожу, на пару с болезненным напряжением в районе паха напоминая, что пора прекращать прелюдию, Тсузуку подтолкнул Рёгу к двери, находившейся в полуметре от них. Они с грохотом завалились в комнату и тут же рухнули на кровать, поскольку один из них споткнулся о полуспущенные джинсы, которые тут же оказались стянуты прочь. Уложив голого Тсузуку на постель, Рёга принял решение перехватить уже в конце концов инициативу. Тем более, вид обнаженного тела, которым он мог любоваться часами, просто вынуждал поскорее уже с ним что-нибудь сделать. Парень успел только припасть губами к подкове на груди и оставить еще один небольшой след и там, как тут же оказался перехвачен и перевернут. Тсузуку уселся верхом на него, мертвецкой хваткой обхватывая за шею и заставляя поднять корпус. Кажется, он желал доминировать весь этот вечер, дабы вдоволь наиздеваться над провинившимся, причинившим столько проблем любимым человеком. И в то же время издеваться всерьез он не посмел бы, ограничиваясь невинными поддразниваниями. Слишком любил, слишком оберегал и слишком боялся потерять. Они уже оба изнемогали от достигшего своего пика возбуждения, но Рёга все никак не мог поверить в задумку Тсузуку и приступить к действиям. Если подумать, то так они в последний раз занимались сексом не менее трех лет назад. Именно поэтому вокалист Mejibray выбрал эту позу. Ему страшно было думать, что Рёга устанет от него, что Рёге надоест, что ему перестанет хватать навыков постоянного партнера. Потому и было решено совершить что-то удивительное и неожиданное, что давало понять, что от Тсузуку еще многих сюрпризов можно ожидать. Самостоятельно устроив руки Рёги на своих бедрах, парень еще раз развязно его поцеловал, дабы сменить шок былым возбуждениям и смело приступить к действиям. - А смазка? - запоздало вспомнил о такой детали партнер, когда Тсузуку уже приподнял свои бедра. - К черту, - отмахнулся тот, и в тот же миг резко насадился на член. Неосознанно он впился ногтями в шею Рёги и, тихо шипя, закусил губу. Его любимый выдохнул ему в грудь, умалчивая о боли, причиняемой ему цепкими пальчиками. Привыкая к такому любимому и желанному ощущению заполненности и легкому жжению, с глуповатой улыбкой на устах Тсузуку какое-то время сидел не двигаясь, издевательски сжимая мышцами ануса чужой член и заставляя этим самым Рёгу хрипло стонать. Затем он сделал первое движение, плавно поднимаясь вверх, затем снова опускаясь вниз. При этом он хихикал подобно сумасшедшему, выдавая свою мазохистскую сущность. Вокалист Born знал, что его любимый привык к боли и в какой-то мере даже любил ее, однако сам все же старался никогда не причинять ее самому близкому человеку, даже если тот просил. И тогда Тсузуку сам стал добиваться ее. Пусть и редко, но такие порывы у него случались. Вот и сейчас он слишком быстро вошел во вкус, задавая действу быстрый тем. Рёга стонать не успевал, а пальцы его, сперва совсем несмело и почти нежно обхватывающие костлявые бедра, теперь сжимали их едва ли не до синяков. Тсузуку же все крепче стискивал шею любимого, норовя задушить его и вовсе. При этом он умудрялся периодически целовать дорогое лицо и шептать что-то о том, что он очень переживал, что он любит Рёгу до умопомрачения и не желает его никому отдавать. Чем быстрее скользил в нем большой член, тем больше слов любви вырывалось из уст парня. Его же член при этом терся о чужой живот, и юноша вот-вот должен был кончить, запачкав смуглую кожу белесым семенем. Но Рёга достиг разрядки раньше. Крепко обняв Тсузуку за талию, он откинулся на стену и протяжно застонал, изливаясь прямо в тело любимого. Но того это не остановило, и он еще какое-то время двигался в прежнем ритме, тихонько поскуливая Рёге в плечо. Когда стоны последнего в комнате стихли, стали звонко слышны шлепки ягодиц и хлюпанье стекающей по ним спермы, а затем все резко прекратилось, и белая вязкая жидкость брызнула на живот тяжело дышащего вокалиста Born. Следом накатила приятная слабость. Тсузуку не спешил вставать, так и продолжая удерживать чужой член внутри себя. Ему нравились эти моменты, когда его с любимым тела сливались в одно целое, словно две детали пазла объединялись в картинку. Тяжело дыша в шею Рёги, Тсузуку эгоистично думал, что никогда не отпустит этого парня, даже если он сам захочет уйти. И очень хотелось верить, что им дорожат не меньше. - Не отпускай... - прошептал он, когда партнер потянул его вверх, размыкая объятья. Рёга послушно вернулся в прежнее положение, хотя они оба понимали, что речь идет совсем не об этом. О куда более крепкой и прочной связи, чем хрупкие объятья после жаркого секса. Они сидели, опираясь друг на друга и прислушиваясь к сумасшедшему биению сердец еще не менее десяти минут, пока Тсузуку все же не собрался с силами и не оставил в покое жаркое, липкое тело любимого, заваливаясь рядом на постель. Глядя на белый потолок и чувствуя, как нежные руки ласкают его грудь, парень уже ни о чем не переживал, ощущая полное спокойствие и умиротворение. И все же не мог он не задать самого главного вопроса за весь вечер. - И кем же была та девушка? - абсолютно непринужденно поинтересовался он, всем видом давая понять, что не вспыхнет, что бы Рёга ему сейчас ни ответил. - Точно хочешь знать? - как-то обреченно вздохнул хозяин квартиры. Тогда Тсузуку подумал, что, может, действительно правды ему лучше не знать. Однако вслух произнес совсем иное. - Конечно. Я ведь уже разодрал тебе плечо, - улыбнулся он, пытаясь разбавить напряжение и помочь Рёге перестать переживать. - Потенциальная покупательница квартиры. Но теперь уже, наверное, никто, - хохотнул вокалист Born, раскидываясь на кровати звездочкой и чуть не задевая рукой скулу Тсузуку. - Почему?! - непонимающе воскликнул последний, тут же принимая сидячее положение и устремляя недоумевающий взгляд Рёге прямо в глаза. Он знал, что его серьезный взгляд действует похлеще любой средневековой пытки. - Ну а ты бы стал покупать квартиру, в которой на твоих глазах едва ли не трахнулись два мужика, позорно выставив тебя за дверь? - несмотря на сарказм в голосе, Рёга вполне серьезно уставился на Тсузуку, пытаясь скрыть свое недовольстве поведением любимого, отпугнувшим покупательницу. - Да не об этом я! Почему квартиру продаешь? А жить где будешь? - вокалисту Mejibray действительно стало неловко из-за своего поступка, однако грех жалеть о таком прекрасном сексе, который он подарил Рёге взамен! - А нас с тобой уже ждет трехкомнатная квартирка в центе... - задумчиво протянул парень, отворачивая голову, чтобы не выдать Тсузуку своей улыбки. - Нас? - до сих пор не понявший ничего юноша искренне удивился, подползая к Рёге все ближе и желая восстановить с ним зрительный контакт. - Ну да. Семь лет уже вместе, пора бы. Не хочу я тебя отпускать хотя бы на часок. Хочу рядом быть все время, любовь моя, - разоткровенничался пока еще хозяин этой квартиры, перехватывая Тсузуку и заваливая его на спину. - Только это должен был быть сюрприз, а ты все испортил, маленький негодник! Рёга навис над застывшим в удивлении телом, пугаясь, что довел беднягу до инфаркта своими сюрпризами. Но тот быстро пришел в себя и в привычной манере подался вперед, целуя любимого в кончик носа. Да уж, явно не такого он ожидал, приехав сюда и завидев в окне свет. Не об этом думал, истеря два дня подряд из-за невозможности дозвониться. А ведь логично, что Рёга на время сменил сим-карту, дабы не давать в объявлениях свой настоящий номер. Мало ли какая фанатка попадется. А если бы он дал новый номер Тсузуку то пришлось бы долго врать о том, что случилось со старой симкой... И даже стыдно Тсузуку стало перед Рёгой за те мысли, которые он посмел о нем допустить. Все-таки этот человек не предаст. И даже если заставит поволноваться, то потом возместит нанесенный ущерб в тройном размере. - Так накажи меня, - хитро улыбнулся Тсузуку, понимая, что действительно достоин наказания, да и для Рёги награды лучше не придумать. Тот лишь глуповато хихикнул, целуя парня в пупок и опуская руку на его промежность меж ягодицами. Пальцем он обвел покрасневшую липкую дырочку, а затем не менее сексуально, чем делал это Тсузуку, облизал свой длинный увлажнившийся палец, заставляя их общее возбуждение вернуться. - Жду не дождусь, когда буду проделывать с тобой это каждое утро. И вечер. И по возможности днем, - облизывая теперь уже пересохшие губы, прошептал Рёга, разводя ноги Тсузуку в стороны. - А я буду обнимать тебя круглосуточно. Нам не хватает романтики, - мило улыбнувшись, тот присел, убирая со лба любимого взмокшую челку, мешающую смотреть ему в глаза, а затем свел ноги и подался вперед, изо всех сил обнимая самого дорогого сердцу человека. - Ты, главное, не отпускай. - Если я и отпущу, то только для того, чтобы обнять покрепче.