Были бы счастливы?

«Сколько себя помню, всегда была послушным ребенком, беспрекословно выполняющим любую просьбу или работу по дому, всегда была той, кого ставят в пример провинившимся детям. Нет, меня это не угнетает, мне это нравится, я такая, какая есть. Родители души во мне не чают и слишком уж заботятся обо мне, забывая, что я уже далеко не их малютка-дочь, требующая ежесекундного внимания и опеки. Они снова не отпустили меня на вечеринку к моей однокласснице, аргументируя это тем, что «на этих подростковых тусовках один разврат и алкоголь, да и вообще, такой порядочной девушке, не пристало бывать на таких мероприятиях». Мои уговоры и доводы не подействовали ни на кого. А я всегда мечтала побывать на вечеринках, это своего рода моя девичья мечта. Мэгги часто ходит на них, но она живет отдельно от нас, со своей мамой. И, конечно же, она рассказывает мне все-все, а мои глаза загораются при ее рассказе, ведь мысленно примеряю каждую историю на себя. Я никогда никуда не ходила, никогда не встречалась с парнями и живу тихой размеренной жизнь. И как уже говорила, мне это нравится, но душа требует глотка свежего воздуха. Острая нехватка впечатлений и ярких событий в жизни толкает меня к мысли: а не сбежать ли мне на вечеринку? А вдруг я найду свою любовь? Ничего дурного же не случится, если один раз я поступлю не так, как мне говорят. Сейчас пишу эти строчки, а на задворках сознания внутренний голос твердит о том, что если родители обнаружат мое отсутствие, будут переживать. Поднимут панику. А у папы слабое сердце. Нет, я не должна этого делать». Бет Грин дочитала последнюю страницу своего личного дневника и откинула его в сторону. Столько лет уже прошло с тех пор, как были записаны эти строчки. Какие же глупые были мечты у той четырнадцатилетней девочки – вечеринка! Она вспомнила, как накануне все ее мысли были заняты только тем, как уговорить родителей, и мечтами о том, какой чудесный вечер ее ожидает. Определенно ни один подросток больше не будет забивать себе голову подобной чушью. Сейчас главное – выживание. С наступлением апокалипсиса все мысли выживших крутились в одном ключе – пережить еще одну ночь. Но чтение дневника вызвало отнюдь не одни воспоминания о прошлом. Бет поняла, что ни капли не изменилась. Потребности других превыше ее собственных. Она дико уставала, нянчась с Джудит, но если требовалось подменить кого-то на кухне или помочь с зачисткой зомби у забора тюрьмы, то Бет всегда вызывалась первой. Просто понимая, что всем отдых нужен больше чем ей, она ведь не участвует в вылазках. Просилась, но ее не брали. Бет знала, они не считают ее достаточно сильной для этого, и со временем бросила попытки попасть за пределы тюрьмы. Весь день она ходила как в тумане, простая запись в дневнике крепко засела у нее в голове. У нее были парни потом, даже после наступления конца света у нее был бойфренд. Но не было любви ни к одному из них. А ведь она так мечтала о ней. Видно не суждено ей было испытать чувства, от которого бабочки в животе порхают, и о котором она так много читала в своей прежней жизни. Вот только внутри голос вторил обратное: ты уже любишь, Бет Грин, не обманывай себя. Вот только Бет не знала, что испытывает по отношению к противоречивому Дэрилу Диксону. Поначалу казалось, что он вообще не замечает, что среди них есть такой человек как младшая Грин. Ни одного слова, ни одного взгляда. Словно ее не существует. Но после появления Джудит, все изменилось. Дэрил привязался к ней, часто заглядывал в детскую, а это означало, что также часто пересекался с Бет. Наверное, в этот период охотник и заинтересовал юную девушку. Ее мнение о нем изменилось, она поняла, что он добрый, заботливый, а его поведение вне стен детской просто маска, способ защиты от окружающего мира. Потом случайно она увидела шрамы на его спине, и на все ее вопросы были даны ответы. Тяжелое детство, вот Дэрил и замкнулся в себе. Они начали разговаривать: поначалу односложно, затем беседы становились все оживленнее. А симпатия к Диксону, как и тоска от того, что он никогда не увидит в ней женщину, сильнее. Охотник нередко использовал по отношению к Бет такие слова как «ребенок», «но ты же еще маленькая», «повзрослеешь», ясно давая понять, что не рассматривает Грин как женщину. Вот только Бет не знала самого важного, Дэрил специально использовал все эти слова. Так он убеждал себя, что перед ним – не женщина. Не хрен засматриваться в эти пронзительные синие глаза, видящие тебя на сквозь, на то, как она поджимает губы, когда смущена или напугана, на ее стройную фигуру… Сколько раз Бет порывалась поговорить с Дэрилом без Джудит, как только выдастся свободная минутка. Но не решалась. «Снова глупые мысли лезут в твою голову, Бет Грин. Хватит мечтать, знаешь же, Дэрил Диксон никогда не посмотрит в твою сторону так, как этого хочешь ты». Не решался и Дэрил. Он видел, какие взгляды украдкой бросает на него Бет. Но думал лишь о том, что не хочет ломать жизнь такому прекрасному человеку. Дэрил не был уверен, что способен любить, способен отдавать тепло другому человеку. Единственным верным решением для него было защитить Бет Грин от себя, а значит нужно выкинуть ее из головы. Может, если бы они решились откровенно поговорить, если бы страхи отступили, они были бы счастливы?