Надежда

Я ищу свободы и покоя! Я б хотел забыться и заснуть! М. Ю. Лермонтов

В деревне довольно много людей знали семью Каримовых. Многие считали их об-разцовой семьёй, но далеко не все знали, что каждый день происходило в доме номер семь по улице Просёлочной. Почти никто не знал, как Сергей Валерьевич огревал палкой свою жену и несовершеннолетнюю дочь. Никто не знал, что произошло однажды в сентябре во дворе Каримовых. Но я удовлетворю ваш интерес и расскажу обо всём, что происходило в том доме после отъезда Надежды. Надежда и Сергей женились вскоре после их совместного двадцатилетия. Жених получил завидное приданое. Этого было достаточно, чтобы зачать двух детей, а потом воспитывать их кнутом и пряником, но почему-то пряник постепенно иссыхал, и его ме-сто смело занимал кнут. За любую оплошность он избивал жену, а потом она куда-то пропала. На все вопросы соседей Сергей уверенно отвечал: - Она уехала в город, искать работу. Наступало утро, за окном всё ещё было темно, дул прохладный майский ветер, а Аня уже стояла у плиты. После отъезда матери забота о хозяйстве свалилась на её плечи. Теперь она была обязана вставать рано утром, готовить завтрак отцу и старшему брату. Никита часто помогал сестре, за что также нередко получал. - Аня – женщина, пусть она и готовит. Ты мужик, в конце концов, или нет? – кри-чал отец с пеной у рта. После этой краткой речи Сергей награждал сына пинком или оплеухой и выгонял вон из дому. Никита выбегал на улицу, от греха подальше, долго бродил по дворам. В конце концов, заходил за другом и они вместе, сидя на крыльце, курили. Кирилл пони-мал, что в такие минуты Никите ни до чего не было дела. А Анька оставалась дома и тер-пела все домогательства отца. В это утро Никита заварил чай и перебрал крупу. Отец храпел за стеной. - А ты уроки-то успела сделать? – спросил он сестру, моя в раковине чашку. - Не совсем. Нет, я не успела… - Ну, ничего. Я сейчас всё сделаю, что там алгебру, химию?... - Географию…, - да, Анька обожала географию, она всегда мечтала уехать во Францию и взять с собой маму. При этой мысли у неё сжималось сердечко и выступали слёзы. Она надеялась, что мама скоро вернётся, но она не возвращалась. – И…и…историю. - Хорошо. Тогда я пошёл. Похоже, отец проснулся, - Никита чмокнул сестру в ще-ку и шмыгнул к ней в комнату, как раз вовремя - из соседней комнаты послышались ша-ги отца. Никита замер, точно воришка, застигнутый на месте преступления, сердце беше-но колотилось, но отец прошёл мимо и отправился на кухню. Никита сгрёб в охапку тет-ради и учебники сестры и убежал в свою комнату, тихонько закрыв за собой дверь. Он учился в выпускном классе и был на два года старше сестры, и часто делал за неё уроки. На кухне опять послышалась брань, опять билась посуда, опять слышались при-глушённые стоны Ани, опять приходилось не обращать на всё это внимания и писать до-клад по географии. А между тем, через дверные щели пробивался запах подгорелой пер-ловки. «Хозяйство России». - Папочка, нет, нет, не надо. «Предприятия объединяются в группы по самым различным признакам..» - Будешь хорошей девочкой, будешь хорошей девочкой, - приговаривал отец, из-бивая дочь ремнём. «…самое распространённое деление – на отрасли хозяйства...» - Папочка, я всё исправлю, папочка… «…Отрасли промышленности также могут объединяться…» Вжик, вжик. - Конечно, исправишь! «…отрасли хозяйства обычно группируют в три сектора…» - Папочка! - Пошла вон! «…первичные виды деятельности…» Никита слышал приближающиеся шаги Ани, слышал, как она открывает дверь комнаты. Он слышал звон пружин кровати, на которую она в слезах бросилась, слышал её плач. Никита поднялся со стула и вышел из комнаты, едва не попавшись отцу на глаза. Никита сел на край кровати и поднял сестру за плечи. Аня посмотрела на брата своими красными от слёз глазами. Сколько ужаса, страха, отчаяния и мольбы увидел он в этих глазах. Никита прижал сестру к груди и только сейчас заметил на её руках красные поло-сы от отцовского ремня. «Он опять избил её», - подумал он, гнев кипел в нём, кулаки чесались, но Никита ничего не мог сделать. Эта беспомощность убивала его, ему хотелось закричать, но не хватало сил. Плечи Ани судорожно тряслись. - Ну, не плач. Всё пройдёт, всё будет хорошо. Скоро вернётся мама, и всё будет хорошо. -Нет, не будет. Мне кажется, что мама никогда не вернётся. Никита хотел было возразить, но слова не шли с языка. Почему-то надежда на воз-вращение матери постепенно гасла и в нем. Почему-то он уже не был уверен, что её лёг-кие туфли когда-нибудь коснуться порога их дома. А жизнь текла медленно и размеренно, и не было в ней ни радостей, ни забав, ни приключений. Она текла скучно, безрадостно. Дети терпели побои отца. Аня, скрипя сердце, училась, ведала хозяйством. В школе у неё не было подруг. Слухи о её семье прошли по ребятам, и, скажу я вам, довольно-таки не лестные. Слухи перешли в сплетни. ************************ - Налей мне ещё, Надька, - сказал Сергей и протянул стакан жене. - Тебе хватит на сегодня. - Налей, - повторил он. - Не буду! – произнесла она и встала из-за стола, чтобы убрать бутылку. - Налей, я сказал, мать твою! - Нет! - Ты что ж, мне перечить вздумала? А ну-ка брось это! Сергей с трудом поднялся на ноги и попытался вырвать сосуд из рук жены. Надя держала крепко и не выпускала. Сергей взял со стола нож. Он не собирался убивать её, он просто хотел напугать. Надя при виде ножа округлила глаза. Сергей перевернулся на другой бок, но этот ужасный сон не покинул его. - Ты чего вздумал? Положи сейчас же нож, - в испуге пролепетала она и отпряну-ла. - Дай бутылку, щас же! Надя испуганно пятилась назад, быстро переводя взгляд с сумасшедшего лица му-жа на нож. Женщина закричала, выронила бутылку и бросилась из дому. Бутылка упала и со звоном разбилась, содержимое разлилось по полу. Гнев закипел в Сергее. С диким криком он побежал вслед за женой. А в это время в соседней комнате пятнадцатилетний Никитка проснулся и в страхе поднял голову… Сергей проснулся весь в поту. Теперь ему было уже не тридцать пять, а все сорок лет. Ему приснился жуткий сон, но Сергей знал, что это было далеко не плод его воображения, а смутное, темное воспоминание. *************************** Сергей попытался заснуть, но сон покинул его, и Каримов, вооружившись сигаре-той и спичками, вышел на задний двор, где увидел выходящего из туалета Никиту. - Сын, поди сюда, - негромко позвал Сергей и поманил сына рукой, тот подошёл. - Садись, - пригласил он, похлопав по ступеньке рукой, - садись, не бойся. Никита сел. Сергей зажег сигарету и глубоко затянулся. - Будешь? – спросил отец, Никита пожал плечами, взял сигарету и, сделав не-сколько затяжек, вернул отцу. - Чего хотел-то? - Знаешь сын… - начал отец и запнулся. – Знаешь, возьми с собой куда-нибудь Аньку. Я хочу кое-какие дела дома сделать. Не хочу чтоб вы мне мешали. - Хорошо, - коротко ответил сын и собрался уже уходить, но отец взял его за руку: - Сын… - Что? - Нет, ничего. Сергей выпустил руку сына, тот ушёл в дом, скрипнув дверью. Сергей ещё немно-го посидел на крыльце, но потом отбросил окурок, сплюнул на ступеньку и ушёл. Утром он не требовал завтрака, когда увидел Аньку на кухне. Сергей только про-изнёс: - Здравствуй, Анька. Дочь удивлённо посмотрела на отца и вернулась к прежним делам. ****************** - Анька, пошли, сходим куда-нибудь, чего дома сидеть. - Мне и дома не плохо, - тихо прошептала она, уткнувшись в книжку. - Пошли, я тебя со своими друзьями познакомлю, - уговаривал Никита. На её щеках выступил чуть заметный румянец. - Нет, спасибо. У меня ещё дел много. Никита подошёл к сестре, вырвал из её рук книжку, положил на стол и потянул за руки со стула. - Нет, нет, - упиралась она, смущённо улыбаясь. – Что я, в этом платье пойду? - Сейчас чего-нибудь найдём! – он с усилием стянул Аньку со стула и подтащил к шкафу. – Давай, показывай, что у тебя там есть. Анька доставала одно платье за другим и одно за другим откладывала в сторону. Никита убедил её надеть белый сарафан. Она перевязала свой конский хвост голубой лентой, на том и порешили. Поначалу Анька упиралась и краснела, но всё же Никита за-ставил её успокоиться: - Это всего лишь мои друзья, а ты – моя сестра. Тебе нечего бояться. Она выдавила из себя улыбку и крепко сжала руку Никитки. - Здарово, - Кирилл пожал руку Никите. На крыльце сидел Кирилл и ещё несколько общих друзей. - Это Анька, моя кровная сестрёнка. Прошу любить и жаловать. - Привет, - пожал ей руку маленький паренёк лет десяти, - меня зовут Санька, для друзей – Корешок. - Привет, - робко произнесла она. Остальных представил Кирилл: - Это, - указал он на рыжего парня, - Илья. Ему пока прозвища не придумали. А вот - Молчун. Его имя все позабыли, поэтому называй его Молчуном. Ребята дружно рассмеялись, а Молчун глубоко затянулся и выкинул окурок. - Заткнулись бы вы. - Спокойно, брат, своих не выдаём, - Кирилл приобнял Молчуна за плечи и друже-любно рассмеялся. – А что же наша девушка стоит? – спросил он, оглядывая всех. – Ну-ка уступите место даме! Санька покинул своё место, драматически вздохнув. - Ничего, Корешок, переживёшь. Дамы в нашем обществе – редкое явление. - Хватит красоваться, Кирилл, - сказал Никита и, присев на корточки, закурил. - Спокойно! – произнёс Кирилл, состроив гримасу, и выставил ладонь вперёд. – Ну, что же наша новая знакомая расскажет нам? – обратился он к Аньке. - Да я даже не знаю, - тихо произнесла она. - Куришь? - спросил рыжий, протягивая сигареты. - Нет. - Как же я не замечал тебя раньше? – задал Кирилл вопрос в пустоту. - У нас мама уехала и мне приходится много работать по дому. - А что ж тебе брат не помогает? - Да заткнись ты! – сказал Никита, сплюнув. - Нет, я хочу узнать, почему твой брат не готовит, полы не моет… Илья засмеялся, представив Никиту, ползающего по полу на четвереньках с тряп-кой в белом переднике и с поварёшкой за поясом. Никита вскочил и сделал вид, что хо-чет ударить Илью, но тот лишь согнулся пополам, держась за живот. Его плечи сотряса-лись от смеха. - А твоя мать не побоялась, что тебя кто-нибудь может утащить? – Кирилл поднял Аньку на руки и стремительно побежал. Анька визжала, вырывалась, но всё-таки не вы-держала и засмеялась. Ребята глядели им вслед и тоже хохотали. Кирилл отбежал доста-точно далеко, чтобы друзья не видели, и чмокнул Аньку в щёку. Девушка покрылась гу-стым румянцем и потупила глаза, а Кирилл уже бежал обратно. Ребята аплодировали и продолжали хохотать. - Вжжжжж, - загудел Кирилл, изображая самолёт, совершающий посадку, и опу-стил Аньку на её прежнее место. Никита заметил, как сестра пытается скрыть улыбку, но ей это не удалось, и она, запрокинув назад голову, расхохоталась, обняла за плечи Кирилла и прошептала ему в ухо: - Наверное, она не подумала об этом. *************************** Ребята расстались поздно вечером, расстались друзьями. Анька не могла успоко-иться, и на её лице то и дело выступала широкая, довольная улыбка. Никита посмотрел на неё и ухмыльнулся. - Что? – недовольно спросила она. - Да так, ничего, - произнёс он и снова ухмыльнулся. – Ты там, случайно, в Кирил-ла не втюрилась? Анька густо покраснела, но в темноте её румянца не было видно. - А тебе какая разница? – спросила она, пристально посмотрев на Никиту. – Или ты сам в него влюблён? Никита отвесил ей подзатыльник. Анька тихонько захихикала. - Нет, я в него не влюбилась, - после некоторой паузы произнесла она, сама едва веря в свои слова. Никита отворил перед сестрой дверь, и вошёл вслед за ней в дом. - Отец, мы пришли, - сказал в темноту Никита. «Может, он уже спит», - мелькнула мысль, но Никита тут же отогнал её. Он включил свет и увидел весь хаос, царивший в эту минуту в их доме. В коридоре лежал поломанный стул, недалеко от него лежала ножка. Пройдя вглубь дома, Никита услышал чьё-то ворчание, доносившееся с кухни. Парень приложил палец к губам, Анька кивнула и тихо, как кошка, последовала за братом. Под столом лежал их отец, вокруг него, сверкая, лежали осколки бутылки, битые тарелки, несколько ложек. Никита жестом велел Ане оставаться на своём месте, сам же двинулся к отцу. - Папа, - позвал он, наклонившись над отцом. От отца смрадно несло перегаром, он громко храпел и время от времени бормотал что-то в забытье. Никита двинулся было обратно, как отец проснулся и схватил его за лодыжку. От неожиданности Никита упал, стекло впилось ему в руку, он закричал. Отец с трудом сел и схватил Никиту за воротник. - Беги отсюда, - закричал Никита, пытаясь вырваться из медвежьих объятий отца. - Ах ты, щенок, хочет от работы отлынивать. Ан, нет, не получиться, - отец поднял один из осколков тарелки и ткнул им сыну в лицо. – А посуду не помыл. Никита попытался вырваться, но снова упал на пол и поранил щёку стеклом. Отец с трудом поднялся на ноги. - И полы не помыл, - Сергей пнул сына в бок, тот сжался в комок.- И мужик-то из тебя никакой, - отец снова пнул его в бок и, не удержавшись, свалился на пол. Никита поднялся на ноги, заковылял вон из кухни и скрылся в своей комнате. За дверью доноси-лась пьяная брань отца. Никита сел на кровать и попытался вытащить стекло из руки. Стекло причиняло ему боль, но попытки вынуть его из раны приносили не меньшую боль. Парень зажал в зубах карандаш и, резко дёрнув, вытащил стекло. Кровь быстрым ручейком побежала по руке, капая и оставляя большие капли на брюках. Через некоторое время в его комнату влетела Аня, держа в кулаке косынку. Она не удивилась при виде раны брата. Её этим напугать невозможно. Девчонка подбежала к брату и наспех стала перевязывать рану. Кровь быстро просачивалась через хлопок, и ко-сынка тут же становилась багровой. - У тебя есть рубашка? – спросила она. - Там, в шкафу, на дне, лежит какая-то. Анька схватила её и разорвала на части. Никита видел, как белели костяшки её пальцев. Лицо её было напряжено, руки едва заметно дрожали, лоб блестел от пота. Аня второй раз перевязала Никите руку, откинув в сторону косынку, пропитавшуюся кровью. На следующее утро, когда её отец уже несколько часов как почивал на кровати, Аня вынесла с кухни аптечку и вернулась в комнату, где спал Никита. Она потрепала его за плечо, Никита не сразу проснулся, и несколько минут ему потребовалось, чтобы прий-ти в себя. - Вставай, надо тебе рану обработать. Никита поднялся, натянул штаны и послушно последовал за сестрой. Они вышли на улицу, мороз прошёл по коже ребят. Никита взял себя в руки. Ребята подошли к ко-лонке. Анька открыла кран, студёная вода полилась на землю. - Иди сюда, - позвала она. – Давай руку. - Зачем, - недоверчиво произнёс он, глядя на сестру. - А ты что ж думаешь, повязка сама от руки отвалится?! Он послушно подставил руку под кран. Студёная вода жгла, как огонь. Никита со-брал всё мужество в кулак и решил не показывать сестре свою боль. Аня развязала лоскут ткани и, медленно потягивая на себя, снимала повязку. За ночь кровь подсохла и теперь вызывала неудобство. После сорокаминутного мучения, Аня скомандовала идти домой, и Никита опять-таки послушно последовал за ней. Когда они вернулись, Аня обработала рану йодом и плотно перевязала бинтом. - Спасибо, - произнёс Никита и обнял сестру. – Спасибо большое, - он поцеловал её в лоб, недолго подержал в своих объятиях и отпустил. Она пошла на кухню и занялась своими повседневными делами: смела осколки с пола, поставила вариться картошку, проветрила комнату (в воздухе всё ещё стоял терп-кий запах перегара). Когда Никита показался на кухне, Аня уже нарезала хлеб. - Будешь сейчас есть или потом? - Сейчас. Я пойду пока умоюсь, а ты картошку раскладывай. Думаю, отец проспит до обеда. После завтрака Аня отправилась в магазин, а Никита остался дома. У него не было особо важных дел, но он всё-таки решил остаться дома. Как и предсказал Никита, отец проснулся после обеда и тут же потребовал поесть. Картошка не успела остыть, и Аня смогла избежать наказания. Никита, убравшись в комнате, отправился на речку. Он присел на обрыве, заку-рил. Река медленно текла, переливаясь на солнце. Деревья на противоположном берегу отражались в её воде. Неподалеку от себя Никита услышал приглушённый крик, но, по-смотрев в ту сторону, откуда он доносился, ничего не увидел. Никита выбросил окурок в кусты и зажег новую сигарету. Буквально в ста метрах он услышал какую-то возню. Ни-кита не обратил на это внимания, он глядел на водную гладь и размышлял о своём. Никита вспомнил, как они в детстве с Аней частенько бегали на речку. «А что, если это Аня», - подумал Никита, посмотрев на кусты, но тут же отогнал эту мысль. «Аня ушла в магазин», - но сердце не давало ему покоя. Никита встал и направился к кустам, из которых пару минут назад раздался крик. Сначала он шёл, затем ускорил шаг, а потом бросился бежать. Раздвинув ветки кустов, он увидел Кирилла, а около него свою сестрёнку. Волосы её растрепались, платье было разорвано в нескольких местах. В руке она сжимала холщё-вую сумку с продуктами. В глазах Ани он увидел смесь ужаса, страха, мольбы и расте-рянности. Кирилл застыл на месте, лицо его стало фарфоровым. Штаны его были при-спущены. Никита не стал разбираться, кто прав, кто виноват, он наотмашь ударил Кирилла в лицо, разбив нос. Никита оттащил парня в сторону и в гневе начал избивать, он не знал, куда бьёт, сколько раз, ему лишь хотелось нанести ему как можно большую боль. - Нет, Никитка, - взмолилась Аня, вцепившись в его руку. Бесполезно. Анька завязала лямку на сарафане, теперь рваном и покрытом зелёными пятнами травы. Ей с трудом удалось оттащить брата. Никита напоследок пнул Кирилла в бок, и, подняв с земли сумку с продуктами, ушел, оставляя за спиной бывшего друга отплёвы-ваться кровью. Никита обхватил Анину талию, прижав к её телу кусок разорванной материи. - Подожди, - произнесла она и переплела косу. - Он успел тебе что-нибудь сделать? – настойчиво спросил Никита, подняв голову сестры и глядя ей в глаза. – Скажи, что он с тобой сделал? - Ничего, - прошептала она. – Не успел… Ты пришёл вовремя. Никита заметил, как заискрились в Аниных глазах слёзы. Он прижал сестру к гру-ди и крепко обнял. - Анька, Анютка. Я убью любого за тебя. Ты же знаешь. - Да, я знаю, - прошептала она. ********************** Как же сложно бывает приобрести друга и как же легко его потерять. Один, всего лишь один поступок может разрушить даже самую крепкую дружбу. Словно карточный домик, она может рухнуть, разлетевшись на тысячи мелких обломков, которые не сможет собрать даже самый терпеливый человек на свете. Пройдёт очень много времени, для каждого человека количество его различно. Кому-то требуется неделя, кому-то – десяти-летие, а кому-то и сотни лет, прежде чем человек задумается над самой причиной, благо-даря которой разлетелся карточный домик дружбы. Откуда появилось это желание со-вершить подлый поступок, во имя чего всё это свершилось. Во имя любви, мира, предан-ности… Не имеет особого значения. Этот поступок уже свершился и ничего теперь не изменишь. Не стоит плакать над пролитым молоком. Может быть, когда-нибудь, когда Никита будет чахлым стариком, когда будет усаживать на свои широкие колени внучат, он вспомнит своего друга Кирилла, может быть, в порыве радости он простит его, но только не сейчас, только не сейчас, не в свои семнадцать лет. Сейчас он слишком зол на Кирилла, сейчас он не может простить ему этого предательства. Анюта. Он мог сделать ради своей сестры абсолютно всё. Он нико-гда не поверит, что Кирилл сделал это из-за огромной любви к Ане. Если бы это было так, Аня не кричала бы в ужасе и страхе, она не стала бы надевать свой белоснежный са-рафан. Нет-нет, никогда. - Никита, Никита, - позвал его Кирилл несколько дней спустя, когда Никита про-ходил мимо его дома. Кирилл стоял один на крыльце, держа руки в карманах. С его лица ещё не сошли следы побоев: нос распух, губа и бровь были разбиты. Никита неохотно подошёл. - Чего тебе? – раздражённо спросил он, глядя врагу в глаза. - Пойдём, отойдём в сторонку, поговорить надо. - Мне и здесь хорошо, - отрезал Никита. - Ну, ладно, - согласился Кирилл. – Я хочу сказать… - Говори быстрее, мне идти надо. - Я не хотел, чтоб всё так вышло. Когда ты только познакомил нас, Аня показалась мне милой девушкой, и я поцеловал её, мне кажется, она даже была не против. Что-то на меня нашло. У меня просто башню сносит, когда я вижу её. Ну, что случилось потом, ты и сам знаешь. - Ты просто тварь и сволочь. Вот ты кто. - Но я ничего не успел сделать. За это не волнуйся. - Если бы ты что-то успел с ней сделать, ты бы сейчас не стоял тут. - Передай Ане, что я сожалею… - Проси прощения у неё, а я тебя никогда не прощу, - произнёс он, удаляясь, - ты мне больше не друг, - сказал Никита, обернувшись, и ушёл. Несколькими днями позже Никита видел Кирилла с Аней. Она потупила глаза, а он молчал, глядя на неё. «Наверное, прощения решил просить, сволочь», - подумал он и задёрнул занавеску. С сестрой Никита эту тему не обсуждал, да и не думаю, что она в этом нуждалась. Вскоре это происшествие все позабыли и стали жить как прежде. Кирилл снова сиял улыбкой, только теперь в его обществе очень трудно было встретить Никиту. Только разлад двух закадычных друзей напоминал о затянувшемся рубце. Вопреки всему Аня любила Кирилла и, в тайне от брата, часто виделась с ним. Близился прохладный август. Никита большую часть дня проводил в огороде, отец приходил с работы лишь под вечер, и Аня пользовалась относительной свободой. На душе её пели птицы, цвели цветы, светило ясное солнце, в общем, говоря простым языком, и в Аниной душе наконец-то наступила весна. Кирилл души в ней не чаял. С каждой встречей свидания их становились всё длиннее и длиннее. Над селом уже распростёрла свои объятия ночь. Сумерки сгущались. Небо на за-паде покрылось красными волнами. Им не хотелось уходить. Аня и Кирилл сидели на бе-регу реки. Его рука обвивалась вокруг её хрупкой талии. На мгновение они замолчали, безмолвно глядя на небо, на котором выступило несколько ранних звёзд. Аня устало опу-стила голову Кириллу на плечо. - Интересно, каково это – быть звёздочкой, - произнесла она. - Что-что? - Наверное, хорошо быть звёздочкой, - продолжала она, задумчиво глядя на небо. - Почему ты так решила? - У них нет забот, они всегда вместе. - Ты плачешь? - Нет, это от зевоты. - Ты устала? Может быть, лучше тебе пойти домой? - Нет-нет, давай ещё немного посидим. Небо уже совсем почернело. Ничего не видно вокруг, лишь чуть заметна рябь по воде. Многие мужья уже вернулись с работы, а некоторые ложились спать. Сергей Вале-рьевич возвращался домой. Он всегда шёл вдоль реки, раздумывая о чём-то своём. На бе-регу он услышал чьи-то голоса, и, прислушавшись, он различил знакомый, родной ему голос. - Знаешь, а тут хорошо, - сказала она, глубоко вздохнув. - Я знаю. Стал бы я приводить тебя в плохие места? - Нет. Ведь нет, да? – спросила она после некоторой паузы. - Конечно, нет. На некоторое время голоса умолкли. Сергей Валерьевич встревожился. Он, стара-ясь быть незамеченным, подкрался к ним. Темнота была хоть глаз выколи, но Сергей су-мел разглядеть их. Это были парень и девушка. Они целовались, заключив друг друга в крепкие объятия. В этой девушке Сергей узнал собственную дочь. Негодование вспыхнуло в нем яркой искрой. Не медля ни секунды, Сергей разнял влюблённых, Кирилл неудачно упал, но тут же вскочил. Сергей схватил Аню. Кирилл ударил его в скулу, потом ещё раз и ещё. Кирилл видел явное превосходство Сергея над собой, и вскоре просто молотил кулаками по мужчине. Сергея раздражал Кирилл, и он бросился на него, сжав огромные кулаки. Сильным ударом мужчина сбил Кирилла с ног. Он упал на валун и закричал от резкой и нестерпимой боли. Аня вовремя опомнилась и бросилась бежать, но Сергей схватил её за лодыжку. Аньке удалось вывернуться, и в руке мужчины осталась лишь её туфелька. - Вернись, вернись, я тебе говорю, вернись, дура! – закричал Сергей. Мужчина помчался вслед за Аней, оставив Кирилла в полной растерянности. Аня, вырвавшись из цепкой хватки отца, побежала что было мочи от реки. Сердце бешено колотилось, ноги подкашивались. Камни больно впивались в разутую ногу. Волосы спутались и разметались по плечам. Аня оглянулась и во мгле распознала нечёткий силуэт. Темнота расстилалась перед её глазами. Ноги не могли двигаться, горло пересохло. Аня едва не лишилась чувств. Девушка чуть слышно вскрикнула и бросилась бежать. «Господи помоги мне. Господи сохрани меня, спрячь, укрой от отца. Господи, по-жалуйста». Аня распахнула калитку и ворвалась в дом. - Никита, Никита, - кричала она, мечась по дому. Парень выбежал из кухни. Сестра, бледная, испуганная, растрёпанная, стояла у двери и с мольбой глядела на брата. - Отец..он бежит сюда..он убьёт меня. Никитушка спрячь меня, умоляю, спрячь! Никита двинулся было к сестре, но дверь открылась и в доме показалась разъярён-ная физиономия отца. По подбородку его текла кровь, волосы взъерошены, рукав от пи-джака беспомощно болтался на лоскутке ткани. Аня резко обернулась. Ей даже не хвати-ло воздуха, чтобы вскрикнуть. Никита замер с поднятой ногой и с ужасом смотрел на от-ца. - Хм, - ухмыльнулся Сергей, - не успел ещё сестру спрятать. Не успел ты спрятать эту шалаву, - отец схватил Аню за волосы, та пронзительно вскрикнула. - Пусти! - Что ты сказала? - Пусти, - чуть громче произнесла она. -Что ты сказала, у меня, видимо, со слухом плоховато? - Пусти! – крикнула она и получила пощёчину. - Маленькая потаскушка, - процедил он сквозь зубы и, отпустив дочь, отошёл на несколько шагов. Аня попыталась улизнуть в комнату, но отец обернулся, и в его руке девушка за-метила скалку. Она попятилась назад и забилась в угол. -Будешь знать, как с парнями водиться, - приговаривал отец, нанося удар за уда-ром. – Ты должна быть хорошей девочкой, должна слушаться отца, - удар за ударом сы-пались по её плечам, рукам, ногам. - Отпусти её, - кричал Никита, пытаясь перехватить скалку из рук отца. - Уйди отсюда, - Сергей пихнул сына в бок. Никита вскочил на спину отцу и схватил его за горло и несколько раз ударил по лицу. Сергей пытался высвободиться от цепких объятий сына, но Никита впился в него, как клещ. -Беги, Анька, беги,- кричал Никита, стараясь не сорваться со спины отца. Аня проворно встала на ноги и бросилась в свою комнату. - Быстрей, Анька, быстрей. Я долго не удержу. Отец схватил руки сына, больно сжав запястья. Никита вскрикнул. Отец рычал, как медведь. Никита сорвался с его спины. Отец схватил скалку и нанёс несколько ударов по голове сына. Никита зажал ногу отца своими, и Сергей, не сумевши выпутаться из этих тисков, свалился на пол. Сын выиграл время, но это было лишь несколько секунд, чтобы заскочить в комнату сестры. - Быстрей! Собирай всё самое необходимое, а я попытаюсь собрать свои вещи. Едва Никита переступил порог комнаты Ани, как на него с новой силой обруши-лись удары. - Я убью вас, чертовы дети! Убью, как вашу мать убил. Я убью тебя, дура! Никита отполз в свою комнату, едва успев закрыться на щеколду. Парень в разно-бой бросал в простыню рубашки, брюки, свитера. Отец пытался выбить щеколду, косяки напряжённо трещали. Никита связал простыню узлом. Парень распахнул окно и спрыгнул во двор. - Анька, Анька, - постучал Никита в окно. Девушка вздрогнула и побледнела. - Это я, - шевеля губами, произнёс он. Аня связала простынь узлом и распахнула окно. - Быстрей, прыгай! – Аня встала на подоконник и немного помедлила. - Прыгай, я тебя поймаю, - в соседней комнате дверь слетела с петли. Аня прыгнула Никите в объятия. Брат поймал её и опустил на землю. Девушка по-правилась и побежала к калитке. Дверь в комнате Никиты слетела с петель. Никита бро-сился бежать. Схватив сестру за руку, он помчался вдоль улицы. - Я убью вас, черти! – кричал Сергей. – Убью, как вашу мать убил, - отец зарядил охотничье ружьё. – Стоять, стрелять буду! – отец приложил ружье к уху и выстрелил. Аня вскрикнула. - Что с тобой? – спросил Никита, мельком взглянув на сестру. - Он в меня попал, - прошептала она. Никита схватил её на руки, положив узлы сестре на живот. Она заботливо придер-живала вещи, тихонько постанывая. Аня даже обрадовалась, что в темноте Никита не сможет увидеть муки на её лице. Ещё несколько выстрелов сделал Сергей, нарушая тишину, но, убедившись, что дальнейшая стрельба не имеет смысла, разгневанно выстрелил в воздух, сплюнул и вер-нулся в дом. Никита бежал вдоль улицы. Руки затекали под тяжестью сестры. Дорогу едва можно было различить, свет шёл только из окон домов, многие из которых уже потемне-ли. - Опусти меня, я ведь тяжёлая. - Молчи, Анька, - прикрикнул Никита и двинулся дальше. Ноги его едва могли шевелиться, когда он подошёл к дому номер 15 по улице Просёлочной. Никита постучал в дверь. В доме послышалась возня, чья-то тихая брань, в сенях зажёгся свет. - Кто там? – спросил женский голос. - Это мы, тётя Таня, я и Анька. Женщина открыла дверь и испуганно оглядела поздних гостей. - Входите, входите. - Помогите мне, - прошептал Никита, он едва держался на ногах. - Валера, быстрее сюда! - Ну что там ещё? Дядя Валера быстро оценил ситуацию и подбежал к Никите, налету поймав Аню. Парень в бессилии свалился прямо на пороге. - Вставай, вставай, Никитушка, - прошептала, умоляя, тётя Таня. Однако, едва поднявшись на ноги, Никита чуть не лишился чувств. Опираясь ру-кой о стену, он вошёл в комнату. Тётя Таня пугливо посмотрела по сторонам и заперла дверь. - Танька, принеси сюда водки. Тётя Таня побежала в кладовую и вскоре вернулась с бутылкой. - Выпей брат, - посоветовал дядя Валера, - легче станет. Выпей. Никита сжал некрепкой хваткой бутылку и проглотил грамм сто. Отерев губы, он протянул бутылку женщине. Некоторое время Никита собирался с мыслями, а потом ска-зал: - Кажется, у неё ранение в ногу. Ей совсем плохо. Нужно срочно везти её в боль-ницу. Дядя Валера осмотрев ноги девушки, обнаружил рану на левой пятке. - Я побегу к Иванычу, нужно машину раздобыть, - дядя Валера выбежал из дому, на ходу натягивая кепку. - Что же делать, что же делать, Никитушка, - металась тетя Таня по комнате, пере-миная руками. - Несите воду и простынь! Тетя Таня куда-то убежала и вернулась с простынёй и тазом. Никита выхватил у ошалелой бабы простынь и разорвал на лоскуты и, смочив их в воде, прижал к ране. По материи розовыми волнами расползалась кровь. Голова парня кружилась, руки нервно тряслись. - Иваныч, Иваныч, - молотил по стеклу дядя Валера, - Иваныч, просыпайся. Сонная физиономия появилась из-за занавески. - Открой дверь, - крикнул дядя Валера и указал на дверь. Физиономия из окна исчезла, щеколда звякнула и дверь открылась. - Чего так рано? До утра дотерпеть не можешь? - У меня племяшку в больницу срочно надо везти. Ей операция нужна. - А до утра никак?.. Где ж я среди ночи машину возьму? - А где хошь, там и доставай. Мне племяшу спасать надо! - Ладно, не шуми. Чего-нибудь придумаю. Иваныч исчез в глубине дома, дядя Валера остался на крыльце и нервно закурил. Через некоторое время Иваныч выскочил из дома, на ходу застёгивая куртку. Он залез в свой «жигулёнок», завел мотор. Дядя Валера бросил на землю окурок и сел рядом с Ива-нычем. «Жигулёнок» быстро набирал скорость и вскоре летел на всех парусах. Иваныч остановил машину около белого здания больницы. Приятели вышли из «Жигулей» и по-спешили к больнице. - Маша, Юрий Алексеевич ещё у себя? - Кажется, да, - испуганно произнесла девушка в регистратуре. - Пошли, - коротко сказал Иваныч дяде Валере. Мужчины торопливо взбирались по лестнице. Маша проводила их настороженным взглядом. Они мчались по коридору, оставляя за спиной двери процедурных кабинетов. Их громкие шаги гулким эхом разда-вались под потолком. «Главный врач» - гласила табличка на двери, а под ней – «Краснов Юрий Алексеевич». Иваныч постучался, за дверью раздалось едва уловимое «войдите». Иваныч скрылся в кабинете, оставив в коридоре взволнованного дядю Валеру. Они долго говорили между собой. Иногда Юрий Алексеевич вскрикивал: «Нет, это совершенно невозможно», иногда слышался сердитый голос Иваныча: «Ведь это наш долг! Да как вы можете так говорить!». Время шло, а результатов не было. Дядя Валера нетерпеливо переминался с ноги на ногу и уже собирался сам вмешаться в их разговор, как дверь кабинета открылась, и оттуда появился встревоженный, но торжествующий Иваныч. - Поехали, надо девку спасать. Дядя Валера захлопал глазами и с радости расцеловал Иваныча в обе щеки. Даже когда приятели уже ехали в машине, дядя Валера не смог взять себя в руки. Он то и дело шептал: «Спасибо, спасибо тебе, Иваныч». Дядя Валера первым выскочил из машины и распахнул перед санитарами дверь. Ангелы в белых халатах, как потом скажет тётя Таня, вбежали в комнату и уложили де-вушку, прижав руки к животу. - Я пойду с ней, - заявил Никита, сорвавшись с места и едва не упав. - Нет, Никит, тебе там делать нечего. Это дело взрослое. Пусть им занимается ми-лиция и врачи, а наше дело одно – молиться и ждать. - Милиция? – произнёс Никита и взглянул на сестру. - А ты как хотел. За такое и в тюрьму сажать мало. - Всё равно я пойду с ней. - Нет, - дядя Валера схватил племянника за руку, но Никита вырвался и побежал к карете скорой помощи. - Тогда и я поеду, - встрепенулась тётя Таня. - Сиди дома, мать, и в чужие дела не суйся, - Дядя Валера вышел из дома, оставив за спиной возмущённую жену. - Береги её, - сказал дядя, похлопав руку племянника своей, - всё будет хорошо. - Я знаю, - санитары захлопнули дверцы машины, скрыв внутри себя детей. Ма-шина тронулась, обдав дядю Валеру тучей пыли и выхлопных газов. Мужчина, отмахиваясь, недовольно буркнул, перекрестил вышедшую из поля зрения машину и вернулся в дом. В тот вечер он не разговаривал с женой, да и она не решалась заговорить. А Никита тем временем ехал в трясущейся машине скорой помощи, а рядом с ним – Аня. Она молча лежала, несведущему человеку показалось бы, будто девушка спит, но она не спала. Аня была без сознания. Руки её покоились на животе. «А если их положить чуть выше, будет мертвецом», - грустно заметил Никита, и сам испугался собственного замечания. Парень положил руки на колени и уставился в грязный пол. - Сколько ехать? - Километров десять – пятнадцать, - ответили ему. Никита устало вздохнул и закрыл лицо руками, Аня что-то сказала и опять впала в забытье. Машина подпрыгнула на кочке, и рука сестры упала с живота, беспомощно бол-таясь над полом. Никита водрузил руку обратно. У него заметно тряслись руки. Так они ехали до самой больницы, лишь на пятнадцатом километре Аня очнулась. Кровь заметно отступила от её лица. Девушка внимательно осмотрелась, заметила Ники-ту, слабо улыбнулась и осталась лежать с открытыми глазами. Машина подъехала к больнице, санитары вынесли Аню, а Никита последовал за ним. В отделение его не пустили, оставив ожидать в приёмной. Каталка ехала, увозя на себе Аню. Девушка видела медсестёр над собой, видела прозрачный проводок капельницы. Одна из медсестёр что-то сказала Ане, но у девушки в голове стоял шум, она ничего не могла слышать. В этот момент Аня впервые пожалела, что не умеет читать по губам. - Господи, я ничего не слышу, я совсем ничего не слышу. Никитушка, где же ты? Где же ты, Никитушка, - кричала она, но сама ничего не слышала. Медсестра опять что-то сказала, Аня хотела объяснить женщине, что у нее шум в голове, но мир погрузился во тьму. Никита недолго томился в ожидании в приёмной, вскоре к нему подошёл врач и пригласил в свой кабинет. Врач внимательно его осмотрел и записал всё на какую-то бу-мажку. - Я сейчас напишу тебе направление на рентген. Завтра с десяти до часу принима-ет, - врач протянул Никите маленькую, как талончик, бумагу. Парень оделся и вышел. Ночь он провёл в приёмной, ему удалось даже несколько часов поспать. На следу-ющий день Никита прошёл рентген, ничего серьезного у него не обнаружили. Аня мед-ленно и верно поправлялась, через три недели дядя Валера принёс в больницу костыли, и Аня сделала первые шаги. Об отце дети больше ничего не слышали, но в деревне говорят, что он напился и случайно утоп в реке. Ни Никита, ни Аня больше никогда не возвращались в дом под номером семь по улице Просёлочной. **************

Эпилог

Стоял солнечный августовский день. Несмотря на приближение весны, погода стояла прекрасная, а холодные ветра редко напоминали о себе. Никита встал спозаранку, но, к его удивлению, Аня уже хозяйничала на кухне. - Привет, - сказала сестра и поставила перед братом чай. Никита отхлебнул немно-го и поставил кружку на стол. - А ты чего так рано встала? - С тобой наговориться хочу. А то ты уедешь, и поговорить-то мы даже не успеем. - Хм, не волнуйся, успеешь. В конце концов, я же не на всю жизнь уезжаю. - Ну, всё-таки. - Я тебе письма буду писать и на каникулах приезжать. - Да ладно, встретишь там девушку, да и забудешь обо всём на свете. - Зато будет повод встретиться. На свадьбу-то ты, надеюсь, приедешь? - Обязательно. Вскоре проснулась тётя Таня, а дядя Валера поднялся почти перед самым отъездом племянника. Никита уже вынес чемодан на крыльцо. Аня стояла у порога и внимательно следила за братом, время от времени напоминая о какой-либо вещи, которую он мог по-забыть. Тётя Таня накинула шаль на плечи и вышла на крыльцо вслед за мужем. - Ну, ладно, - произнесла тётя Таня, обняв Никиту, - давайте прощаться, а то я совсем разревусь. Аня весело рассмеялась и тоже обняла брата. - Теперь ты у нас студентом будешь, - усмехнулся дядя Валера и потрепал Никиту за волосы. - Пока, Анютка, - произнёс Никита и чмокнул сестру в щеку. Парень взял в руки чемодан и, в очередной раз попрощавшись с родными, двинулся вперёд. Тётя Таня и дядя Валера немного постояли, вздохнули и ушли в дом. Аня же осталась стоять на крыльце до тех пор, пока Никита не скрылся из виду. Он пришёл на железнодорожную станцию, к девяти утра подошёл поезд. Десяток тёмно-зелёных вагонов уносил Никиту вперёд, в неизвестность, в неведомое, пугающее будущее.