Будь моим смыслом

      Утром в субботу я встала раньше обычного, ибо всю ночь не могла заснуть. Крутилась с боку на бок, а в голову лезли разные мысли, не дававшие мне спокойно отправиться в царство Морфея. Так что в универ я не только не опоздала, но и пришла почти раньше всех. У аудитории меня ждала Машка, как всегда, что-то читавшая в телефоне. – Ты какая-то взбудораженная сегодня, – сказала мне она после приветствия. – Что-то случилось? – Ну, и да, и нет. – Машка вопросительно на меня посмотрела, и тогда я уточнила. – Юля пригласила сегодня к ней в Таган поехать. – Вау, вот это сюрприз, и года не прошло! – с иронией сказала подруга. – Не порть мне настроение, сучка! – "зло" сказала я, легонько пихнув ее локтем в бок. – Да для этого нужно нечто большее, по опыту знаю, вечно пытаюсь испортить, а ты как танк! – возмутилась она, а затем мы обе рассмеялись. Любим мы иногда притворяться, что еле терпим друг друга. Может, глупо, но так мы можем высказать друг другу негатив, а затем просто рассмеяться и забыть об этом. А то некоторые копят все в себе, а оно потом выливается в крупную ссору. Но сейчас я на Машку не злилась, у меня было слишком хорошее настроение в предвкушении сегодняшнего путешествия в Таганрог.       Весь день прошел мимо меня. Я даже не запомнила, что были сегодня за пары. "Витала в облаках", как сказала Машка. С последней пары я ушла, не выдержав, и поехала сразу на вокзал. Мне повезло, там как раз стояла маршрутка с последним свободным местом, иначе я не выдержала бы еще и ждать, пока приедет следующая. Как только мы отъехали, я написала Юле, что уже еду. Она ответила, что будет ждать меня на старом вокзале, то есть, на конечной остановке. Я всунула наушники в уши, включила любимую музыку, откинулась на сидении и выглянула в окно. Еще полтора часа и я увижу Юлю. Осталось совсем чуть-чуть. А за окном мелькали дома, значит, из города мы еще не выехали. Но скоро дома сменятся деревьями и полями. Люблю я вот так смотреть ехать куда-то, смотреть в окно и слушать музыку. Наступает какое-то умиротворение, что сейчас крайне необходимо мне, потому что я нервничаю из-за предстоящей встречи с Юлей. Но лучше сейчас об этом не думать и просто наслаждаться моментом. А там на месте разберемся.       Когда я вышла из маршрутки, то сразу увидела ее. Она стояла, оглядываясь по сторонам, собираясь перебегать дорогу. Ее рыжие волосы были собраны на макушке в какую-то прическу, но, зная Юлю, она явно была сделана за три секунды второпях, потому что она опаздывала и что-либо сделать с волосами было некогда, так что она просто собрала их и закрепила на голове заколкой, но не слишком крепко, так как некоторые пряди выбились и падали ей на лицо, закрывая его. Одета она была в короткие черные джинсовые шорты, черный топ, а на ногах босоножки, которые были и в первую нашу встречу. Вот Юля, наконец, переходит дорогу и замечает меня. Она тут же широко улыбается, машет мне рукой и бежит по направлению ко мне. Я тоже ей улыбаюсь и бегу навстречу. На середине пути мы встречаемся, на секунду замираем, а затем крепко обнимаем друг друга. – Привет, – выдыхает она. – Я соскучилась... – Привет, – мое сердце замирает на мгновение, а затем начинает биться в два раза чаще, чем прежде. – Я тоже скучала.       Юля немного отстраняется, чтобы посмотреть на меня. Мы с ней почти одного роста, так что мне не приходится ни поднимать, ни опускать голову, чтобы любоваться ей. Но через пару мгновений она тряхнула головой, будто избавляясь от наваждения, улыбнулась, взяла меня за руку и повела меня в ту сторону, откуда только что пришла сама, а я пошла следом за ней. – Куда идем? – поинтересовалась я. – О, тебя ждет незабываемая экскурсия по чудесному городу Таганрогу! Но сначала мы сядем на трамвай. – Трамвай?! – воскликнула я. Это довольно-таки необычно. У нас в городе их почти нет. – Они еще существуют? – Да, конечно, я люблю передвигаться именно на них. О, а вот и наш, пошли! – во время разговора мы успели дойти до трамвайной остановки, на которую только приехал он.       На входе я отдала деньги за двоих и получила два билета. Блин, реальных трамвайных билета! – Ахринеть... – не удержалась я, рассматривая билеты. – Это мой первый в жизни трамвайный билет! – я восхищенно смотрела на него, а затем перевела взгляд на Юлю, которая не выдержала и засмеялась. – Да уж, городские приехали! – сказала она, садясь на свободное сидение, а я заняла соседнее. – Что еще надо для счастья? – Уже ничего, здесь есть ты, – я посмотрела на нее, улыбнулась и взяла ее за руку. – И мой счастливый билетик! – я засмеялась и подняла руку, в которой был билет. – Да, искреннее счастье, – с улыбкой сказала Юля.       Ехали мы довольно долго. Все это время Юля рассказывала о архитектуре Таганрога, как ей нравится здесь, о своих рисунках, а я слушала ее, жадно впитывая все, о чем она говорила, всматривалась в ее лицо, запоминая каждую черту, крепко держала ее за руку, чувствуя тепло ее тела, замечала, как прерывисто вздымается ее грудь при дыхании, когда я нежно провожу большим пальцем по внутренней стороне запястья. Я пыталась сохранить в памяти каждое мгновенье. – О, нам сейчас выходить! – вдруг подскакивает Юля и идет к выходу, а я иду следом, все еще держа ее за руку.       Я не знала, куда мы шли, но это было не так уж важно, потому что рядом со мной была Юля. Мы шли, держась за руки, и разговаривали о всяких мелочах. И вот мы подошли к массивным железным воротам, Юля потянула меня внутрь. – Это что, кладбище?! – воскликнула я, когда мы вошли. – Ну, да, мне тут очень нравится, – немного смущено сказала эта милая девочка. – Просто здесь такие статуи! Пойдем, сейчас сама увидишь. – И она повела меня дальше, вглубь кладбища.       Скажу честно, статуи там действительно были великолепны. – Поразительно! Не смотря на то, что это кладбище, – удивленно вымолвила я, рассматривая статую одного ангела. Статуя была очень старой, о её возрасте говорили не только многочисленные сколы: головы уже не было, руки, сложенные в молитвенном жесте у груди, возносили молитву Всевышнему о спасении души покоящего здесь тела. Длинная ткань туники струилась до самых ног, прикрывая их, крылья ангела были сложены за спиной, передавая неподдельное умиротворение молящегося ангела, вся его фигура дышала спокойствием, как нельзя лучше подходившему этому месту, вся статуя уже успела порасти мхом, а на постаменте, котором стоял ангел, были нанесены надписи. Время не пощадило их, единственное, что можно было на них разобрать: «Здесь покоится тело безвременно умершей Софьи Ивановны Назаренко», другие надписи не сохранились. – Это очень старое кладбище. И здесь уже давно никого не хоронят. А я люблю здесь побродить, пофотографировать. Ведь, когда по самым дальним уголками, даже не заметно, что это кладбище, можно просто любоваться и мечтать. Может, это и неправильно, но в этом виноваты те, кто создал эти чудесные статуи! – в конце Юля рассмеялась. – Да, я с тобой согласна, – немного отстраненно произнесла я, потому что все еще была ошарашена и с удивлением осматривалась по сторонам. – Теперь я поняла, почему ты меня сюда привела, – это я уже сказала, повернувшись лицом к Юле.       Она мне улыбнулась, и мы пошли дальше, рассматривая статуи, а Юля еще и фотографировала особо зацепившие. Так мы бродили еще пару часов, наверно. Кладбище было огромно. Если бы рядом не было Юли, я бы не вышла оттуда, это точно. – Ну, какой следующий пункт нашей экскурсии? – спросила я уже у выхода с кладбища. – На самом деле у меня не было четкого плана... давай просто будем идти туда, куда упадет взгляд? – Знаешь, это самый лучший план! – мы с Юлей засмеялись и пошли. А куда – это ведь не так важно, правда? Главное, что компания для похода в никуда самая подходящая.       Гуляли мы допоздна. Побывали везде, где только можно. Забегали в какие-то уличные кафешки, бегали по Набережной, играя в догонялки с какой-то подозрительно дружелюбной уличной собакой (это, наверно, из-за радостной энергетики Юли. Не из-за пачки сосисок, которые мы ей скормили, нет), были на Лысине. В общем, к вечеру мы немного так устали. – Хочешь отведать самый лучший общажный чай? – с слишком серьезным лицом поинтересовалась Юля. – Конечно, кто же от такого откажется! Только если это недалеко, – последнее предложение вышло как-то жалобно, черт. – Не волнуйся, не дальше, чем мы прошли за сегодня.       Общага действительно оказалась недалеко, но для уставшей меня эти метры показались километрами. В общаге на вахте меня записали в 8 комнату, и Юля повела меня к себе. – Мне повезло, сейчас у меня соседок нет, так что комната полностью в моем распоряжении, – говорила Юля, открывая дверь в комнату ключом.       Комната была небольшая, но уютная. На стене напротив входа было большое окно с не менее большим подоконником. Слева от него была обычная кровать, которая сейчас была завалена фотографиями, а справа двухъярусная. За обычной кроватью, ближе к двери, стоял шкаф, рядом был явно обеденный стол, в углу рядом стоял холодильник, а у противоположной стены был стол, на котором были свалены и учебники, и какие-то листы с рисунками, альбомы. Над этим столом висела большая белая рамка, внутри которой были фотографии и выцветшие листы, исписанные стихами. – Прости, тут бардак, мне вечно некогда убрать, – виновато сказала Юля и принялась носиться по комнате, что-то куда запихивая, перетаскивая с места на место. – Да не переживай, это еще не бардак, у меня хуже, поверь. Брось ты это занятие, лучше расскажи про это произведение искусства, – это я сказала, рассматривая рамку. – Ну, я сюда поместила мои любимые фотографии, стихи друга и просто мои любимые стихи. – Юля успела подойти ко мне и сейчас тоже смотрела на рамку. – Пойдем, я покажу тебе фотографии, которые распечатала сегодня, – сказав это, Юля пошла к кровати, на которой были фотографии, а я пошла за ней. – Я хочу повесить их на стены, поможешь? – Конечно, с удовольствием!       Дальше мы перебирали фотографии и приклеивали сзади двухсторонний скотч, а перед этим я их рассматривала. У Юли был талант, что и говорить. Каждая фотография представляла собой частичку мира Юли, и я видела его таким, как видела она. И он был прекрасен. В итоге мы забыли о чае. Да что там, мы забыли о времени совсем, пока из нашего мира нас не выдернул звонок моего телефона. Мама. – Да, ма? Что, домой? А.. да, конечно, сколько сейчас? Десять?! Подожди, – я вопросительно посмотрела на Юлю. – Я смогу уехать? – она отрицательно покачала головой. – Черт. Я могу остаться? – Да, только тебе надо будет потом через окно залазить. – Ничего, я справлюсь. Я останусь здесь, – это я уже сказала маме в трубку. – Да, не волнуйся, все будет хорошо, пока, – я повесила трубку. – Ну что, окно?       Насчет окна Юля не шутила. Я вышла из общаги, попрощавшись с Юлей и вахтершой, обошла здание и направилась к окну в комнату Юли. Окно было низко, но забраться все равно было трудно. Через какое-то время мне это удалось, и вот я уже стою в комнате Юли и улыбаюсь.       Почти всю ночь мы разговаривал, лежа в кроватях. Она спала на обычной кровати, а я на нижнем ярусе двухъярусной. Как часто бывает ночью, нас потянуло на философские, а затем и откровенные разговоры. Говорили о бытие, о мире, каким мы его видим, о красоте. На этом вопросе Юля спросила меня: – Что для тебя есть красота? – Красота вообще – это природа в ее первозданном виде. Леса, луга, реки, не тронутые человеком; мерцающий огонь свечки; звук дождя. Музыка... – я замолкла, задумавшись и уставившись в стенку кровати сверху, а Юля не стала меня отвлекать, затем я продолжила. – А человеческая красота – это, конечно, душа, то, что у нас внутри. В том числе и свое сказочное видение этого мира. Как, например, у тебя, – на этом я повернула голову к Юле. А она, оказывается, все это время смотрела на меня, лежа на боку. – Сегодня я увидела нечто прекрасное – Твой Мир. Это и есть красота. Я влюбилась в эту красоту... – я смущенно улыбнулась.       Дальше Юля рассказала, что видит красоту везде, поэтому и не расстается с фотоаппаратом, чтобы успеть запечатлеть ее. Тут я подумала, что ведь так мы и познакомились. Значит, я для нее есть красота?       Уснули мы под утро, а проспали до обеда. Юля накормила меня завтраком из того, что нашла, а потом мы пошли пешком на вокзал, держась за руки, как обычно. На вокзале я купила билет на ближайшую электричку, но до нее надо было немного подождать. Это время мы провели на вокзале, и Юля читала мне Достоевского. Когда пришло время, Юля проводила меня до электрички, мы крепко обнялись на прощание, и я зашла в вагон. Я махала ей из окна, пока ее совсем не стало видно, а она все это время стояла на перроне и улыбалась какой-то немного грустной улыбкой.       Сидя на скамейке в вагоне, я думала о том, что так и не поцеловала ее, хотя очень хотелось.