Где исчезают манифесты

      — Ушел?       Хоук нарочито неторопливо перевернула страницу книги, выбранной наугад, и искоса глянула на Бодана, осторожно выглядывающего на площадь. Гном неловко топтался у двери, Хоук в ожидании теребила переплет.       — Ушел, — наконец, подтвердил Бодан. — Монна, может, все-таки?..       — Надо! — отрезала Мэриел, спуская поджатые под себя ноги на пол и шумно хлопнув в миг потерявшей свою привлекательность книгой по столешнице. — Я его предупреждала — а он меня не слушал. Пришла пора платить по счетам.       Из кресла Мэриел выпрыгнула стремительно, как сжатая пружина, которую наконец отпустили. Бодан только покачал головой да пригладил бороду, глядя, как Защитница сдернула со стола, обычно занятого письмами, несколько плотных желтоватых листков, встряхнула их безжалостно, удостаивая беглым взглядом — а затем смяла в ком сильной рукой и швырнула в камин, весело потрескивающий поленьями.       — Не стой, Бодан, — Хоук оправила складки домашнего одеяния и решительно направилась к лестнице. — Я и в библиотеке их видела. Посмотри там, пока я разберусь с завалом в спальне. Эти чертовы манифесты весь особняк заполонили! Хватит! — магесса потрясла кулаком, угрожая невидимому противнику. — Хватит это терпеть!       Мабари, с удовольствием наблюдавший за происходящим, радостно тявкнул и первым затрусил в библиотеку.       Треклятые бумажки попадались везде — шагу ступить невозможно! Хоук и раньше находила исписанные андерсовой рукой листы, но с тех пор, как отступник перебрался в особняк, это перешло все мыслимые и немыслимые пределы. В конце концов, Мэриел находила не слишком привлекательной идею обнаруживать шуршащие плоды отступнического труда в собственной постели.       Смириться с носками, тоже обжившими самые неожиданные уголки спальни, оказалось почему-то легче.       Хоук нашла три манифеста на столе — верхняя страница была исписана не до конца, последнее предложение обрывалось на полуслове, и ниже шершавую поверхность дешевой бумаги украшали только жирные, смачные чернильные пятна. Хоук обошлась с этими записями так же сурово, как и с найденными в холле: сгребла в охапку и кинула на пол. Найдет еще — и подрастет пока невеликая кучка, будет что пустить на растопку камина. Где-то она точно видела еще парочку...       Следующий нашелся за сундуком с вещами, бережно хранимыми с самого Лотеринга. Мэриел подавила желание открыть крышку и покопаться в старых вещах, пахнущих ферелденскими ветрами, медом яблоневых садов и теплым, дышащим хлебом, который мама вынимала из пышущей жаром печи. Хоук вздохнула, похлопала сундук по крышке — и бросила найденный лист в общую кучу, пообещав себе поностальгировать в иной раз.       Другую пару страниц Защитница обнаружила в шкафу. Как они там оказались, Хоук даже думать не хотела: уже долгое время ее не отпускала навязчивая мысль, что манифесты расползаются по особняку сами, достаточно Андерсу просто бросить их в неположенном месте. «Взрослый ведь мужчина! — возмущенно бубнила Хоук себе под нос, извлекая на свет запрятавшиеся в темных углах труды. — А не то, что носки — писанину свою прибрать не в состоянии! Я ему что, в самом деле!..»       Наконец, последние непрошенные обживатели комнаты, схоронившиеся под кроватью, отправились в разросшуюся стопку. Хоук, глотнувшая пыли, чихнула, пометила в уме напомнить Бодану про еженедельную уборку и вытерла со лба крохотные бисеринки пота. Подхватив собравшуюся на полу плотненькую кучу бумаги — и как их только наплодилось в таком количестве? — Хоук поднялась с колен, небрежно отряхнула запачкавшийся край одежды и бодро зашагала обратно, предвкушая тот самый момент, когда набившие оскомину манифесты превратятся в золу.       Бодан выносил примерно такую же стопку из библиотеки. Мабари вышагивал следом с видом победителя, одолевшего не одного смертельно опасного врага.       — Все?       — Все, что нашли, монна, — гном аккуратно опустил стопку к решетке камина, охнул и выпрямился, хватаясь за поясницу. — Ваш пес — настоящий сыщик, было бы сложно управиться так быстро без него.       Мэриел потрепала холку довольно поскуливающего мабари и опустилась на колени рядом с камином. «Наконец-то, — с едва сдерживаемым ликованием подумала магесса, взяв в руки первый листок и поймав на него яркий язычок каминного огня. — Больше — никакого мусора в моем доме!» Желтоватая страница, поедаемая пламенем, чернела и скручивалась; Хоук торопливо бросила лист в угли и потянулась за следующим.       Входная дверь надсадно скрипнула, а потом до слуха Защитницы долетел голос Андерса:       — Хоук, я тут подумал...