Я чувствую тебя

Он никогда прежде не был таким. Никогда. Какие бы чувства не терзали его, какие бы тяжелые испытание не выпадали на его долю, Учиха всегда спокойно и хладнокровно все выдерживал, не впадая ни в какие крайности. Абсолютно все. А сейчас? Сейчас все внезапно, почему-то изменилось. Да, Итачи был пацифистом, ему претила сама идея неоправданной жестокости, его всегда заботило будущее клана, деревни, и он всегда в своей душе старательно оберегал сладкое, желанное понятие – «мир». Однако, сейчас, тяжело, неохотно направляясь в сторону логова, он с острым отвращением осознал, что пошел наперекор самому себе, своим убеждениям, своим принципам. Он позволил себе слабость. И теперь внутри все пылало. Неистово пылало от навязчивых, настойчивых мыслей, которые не на секунду не покидали сознание. Итачи буквально сжигала ненависть. Вязкая, необузданная ненависть к той, что неосознанно заставила его, Учиху Итачи, пойти против самого себя, поддаться этой неоправданной жестокости. И теперь он пытался забыть. Ему всего лишь нужно было забыть, избавиться от липких воспоминаний о той несчастной, что так некстати попалась под руку и этой чертовой эмпатке. Хотя просто вычеркнуть из памяти последнюю, у него как-то не особо получалось. Ведь мысли предательски были совсем не с ним, а произвольно настойчиво уводили сознание далеко в старый деревянный дом, с терпким запахом свежей листвы, где Итачи нашел верное временное пристанище и ее… Через несколько дней, наконец-то достигнув логова, Итачи уже практически избавился от навязчивого наваждения, что так долго туманило его голову. Вернулось и его привычное хладнокровие, и отлично заученное безразличие. Все встало на круги своя. Теперь его ничто не терзало, стало просто абсолютно все равно. Молодой человек не торопясь, зашел в темное сырое помещение, с отвращением узнавая затхлый влажный воздух, от которого так часто болела голова. Легкой бесшумной походкой Учиха пресек практически все логово, но за это время не встретил ни души. Было как-то неестественно тихо. Хотя это его лишь порадовало. Никаких «лишних» людей, способных помешать его гордому, желанному одиночеству. Нужно всего лишь оповестить лидера о выполненном задании. Итачи остановился перед массивной дверью лидера вновь с отвращением осознавая, что он, Учиха, лишь оружие лишь инструмент для выполнения чужой воли. Шиноби невольно стало противно. И так было каждый раз, стоило владельцу шарингана очутиться перед этой ненавистной дверью, за которой его ждал лидер и новое задание. Учиха не постучался, это попросту претило его свободолюбивой и гордой натуре. Он спокойно, неторопливо прошел в привычное достаточно просторное помещение и остановился напротив большого резного стола, за которым напряженно разгребал бумаги рыжеволосый парень. Небрежный жест не остался незамеченным, Итачи безусловно сразу же удалось привлечь желанное внимание Пейна Нагато. -Шиноби мертв. - Коротко доложил Итачи не вдаваясь в нежелательные подробности. -Хорошо­. У меня есть для тебя еще одна несложная миссия. Парень кинул на Лидера вопросительный взгляд, молчаливо и сосредоточенно ожидая деталей. -Есть человек с очень интересными способностями. "Читающая эмоции". После одной лишь этой короткой фразы глаза Итачи моментально потемнели и все тело, каждый мускул, каждый нерв невольно напряглись, пытаясь привычно не выдавать ни единой эмоции хозяина. Успешно. Однако Учихе едва удавалось подавлять предательский огонек ненависти, что так неистово вновь вспыхнул внутри. "Опять эта чертова эмпатка". -Мне нужно чтобы ты… Девушка с трудом разлепила глаза, попутно для себя отмечая, насколько слабой и беспомощной она опять оказалась. Рыжая вновь не смогла защититься в минуту опасности. Силы предательски покинули ее, когда она нуждалась в них как никогда прежде. И ей уже становилось искренне противно от собственной слабости. До невозможности противно. Эмпатия стала все чаще как бы насмехаться над собственной хозяйкой, абсолютно не позволяя вернуть над собой былой контроль. А это точно не предвещало ничего хорошего. Окончатель­но придя в сознание, рыжая явственно осознала, что чувствует себя достаточно хорошо. Не было привычной, колющей боли в рваной, постоянно кровоточащей ране, отсутствовала и глухая боль в сломанном прежде ребре. Эмпатке даже на минуту показалось, что она абсолютно здорова, вот только все портили ноющие, затекшие мышцы рук. Да, с руками дело обстояло печально, ведь они были старательно связаны над ее головой. Рыжая осторожно огляделась, тщетно пытаясь определить, где находится. Однако было темно. Слишком темно. И глаза начали предательски слезиться, когда эмпатка усерднее вгляделась в чернильный полумрак, ища хоть какую-то подсказку. -Не старайся. – В оглушающей тишине, возникший голос напоминал гулкий раскат грома. Девушка напряглась, ведь только когда незнакомец выдал свое присутствие, она смогла прочувствовать его. Неспроста это. Уверенность, амбициозность, властность. Можно было бы продолжать дальше, но эмпатка уже итак слишком хорошо поняла, что имеет дело с непростым человеком. Девушка не знала кто рядом с ней, но отчетливо различала неиссякаемую мощь, исходящую от незнакомца, и от этого становилось страшно. Действительно страшно. Эмпатка боязливо вжалась в холодящую, отрезвляющую стену, к которой была привязана, неосознанно стараясь оказаться как можно дальше от потенциальной опасности. Стало чуть лучше, удалось вернуть контроль над собственными низкими чувствами, прорвавшимися на свободу, вызванными этим загадочным человеком. -Где я? – Неуверенно поинтересовалась рыжая, попутно пытаясь определить местоположение собеседника. -Хм. Ты задаешь не те вопросы. -Что вам нужно? -У тебя есть полезная способность, она нужна мне. -Не понимаю… -Очень хорошо понимаешь. – Быстро перебил мужчина, с явным недовольством пресекая попытку ненужной игры. - Я предлагаю тебе сделку. Выполнишь одно поручение, и ты свободна как ветер. -Так просто? -Так просто. Ты же знаешь, что я не обманываю тебя. Он был прав. Этот человек был чертовски прав, ведь эмпатка не ощутила ни единого намека на ложь, ни единого признака. Девушку никогда прежде никому не удавалось обмануть, все виной была, не просто ее эмпатическая способность, а какое то феноменальное, буквально сверхъестественное чутье на любые попытки обмана. Послышался обреченный глубокий выдох. -Что вы хотите? -Хорошая девочка. – Победно усмехнулся мужчина, поджигая факел и давая возможность, наконец, разглядеть себя. *** Эмпатка чувствовала себя по меньшей мере ужасно. Давненько ей не было настолько мерзко от самой себя. Ведь она сделала то, чего не могла представить в самых ужасных, самых безумных кошмарах. Она продалась. Она просто взяла и продалась, обменивая свой бесценный, исключительный дар на такую желанную сейчас свободу. Хотя внутри девушка все еще сомневалась в верности принятого решения. Всему виной был человек, с которым заключалась подозрительная сделка. Как-то не особо получалось так запросто взять и поверить в прозрачность, незамысловатость намерений незнакомца. От одного воспоминания о том властном, потенциально опасном мужчине, все нутро буквально болезненно сжалось от трепетного ужаса, а по коже заскользил легкий холодок. Ведь даже теперь, когда мужчина был отнюдь не рядом, когда он больше не изучал ее пытливо-надменным взглядом, когда она больше не ощущала его давящего напора, девушка продолжала почти физически различать цепенящий страх, что возник с первой секунды неприятной встречи. Да, такую встречу сложно забыть. Взять хотя бы тот момент, когда незнакомец решил, наконец-таки, рассекретить себя, прогоняя зловещий полумрак ласковым светом пламени. Рыжеволосая­ все еще не могла вычеркнуть из памяти необычный облик этого мужчины. За свою недолгую жизнь она повидала разное, однако такое… Хотя, по сути, все крутилось вокруг одного. Вокруг своеобразной, причудливой оранжевой маски, что полностью закрывала его лицо. Виден был лишь глаз, лишь один темный, дьявольски бездонный глаз. Однако, разумеется, было еще кое-что. На тот момент внимание девушки привлек длинный черный плащ с кроваво красными облаками. Эмпатка была почему-то абсолютно уверена, что где-то видела его прежде, совсем недавно, однако разум будто бы заволокло призрачной дымкой, полностью блокировавшей доступ к нужным воспоминаниям. Сейча­с, после заключения постыдного договора, девушка уже не была связана, не сидела в холодной и сырой темнице, изнемогая от физической боли или усталости, а могла довольствоваться предоставленной хотя бы сейчас свободой, которую, однако, в любой момент могли настолько же легко забрать, насколько дали. Теперь она выжидала. Выжидала в тесной, давящей, маленькой комнатке своего временного хозяина, который обещал как можно быстрее вернуться или прислать кого-то вместо себя. Она невольно вспомнила, насколько неохотно он оставлял ее здесь одну, без присмотра, угрожающе сверля надменным взглядом. В памяти как-то сам собой возник их недавний разговор…