О починке вредных Зэм

— Сиди смирно! — Раздраженно рявкнула Анна, силясь открутить один из болтов, удерживавших механическую руку в ее гнезде. Однако, ввиду того, что ее владелец то и дело дергался, сделать это было не так уж и просто. — Аккуратнее, — ответом ей стал хоть и спокойный, но все же подрагивающий от нервов голос Восставшего. — Будешь и дальше так рыпаться, пущу в ход гаечный ключ! — Поломаешь меня, сама же и чинить будешь, — почему-то его вдруг развеселила донельзя серьезная угроза девчонки. Уголки губ дернулись в еле заметной полуухмылке. В скромной палатке полевого лазарета было до безобразия тесно. Лагерь ставили наспех, не заморачиваясь о таких мелочах, как комфортабельность или простор. Так что эти двое вынужденно близко сидели на ящиках с провизией, а по сторонам шуршала бурая ткань, колыхаемая прохладным ночным ветром. Фрозвар, будучи рослым мужчинкой в три головы выше компактной хадаганки, подпирал мышастой спиной беленький шкаф со звенящими склянками. Аня, в свою очередь, уселась на мешке со стратегическим запасом бинтов на целый батальон, ее тонкие ручки то и дело метались от правого плеча Восставшего к самодельному столику из ящика из-под снаряда, нагруженного всякими отвертками, щипцами и прочими инструментами механика с ограниченным бюджетом. Честно говоря, Анне ну ни в какую не нравилось ютиться в этом недо-лазарете и ковырять болты в этом чертовом, неподдающемся креплении руки. Ювелирщина какая-то, право слово. Но руку незадачливому десантнику починить надо, да в рекордные сроки — поход на рассвете. Задачка не тривиальная, ибо с раздражением, увлечением и смущением копошащаяся в механизме девушка кляла этого поганого Зэм на чем свет стоял. Сидит тут, видите ли, нагло сверлит ее своими дурацкими желтыми глазами, хмылится. Что за работа в таких условиях?! А еще ввиду того, что освещение было шибко скудное, даримое лишь скромной керосиновой лампой где-то в углу, девушка склонилась к чертовой руке как можно ближе, чтобы нечаянно не поломать что-нибудь мелкое и важное. В итоге приходилось терпеть необычайное тепло от обнаженного по пояс Восставшего, лениво сидевшего буквально в сантиметрах двадцати от нее. Сказать, что хотелось либо провалиться сквозь землю, либо дать ему гаечным ключом по голове и так, в безопасности, обработать, это ничего не сказать. Вообще ничегошеньки. Крепления наконец-то решили сдаться и, с характерным щелканьем, стали поддаваться один за другим. Мужчина, как бы не силился, не мог сдержать эдакой полуухмылки, наблюдая со своей высоты за согнувшейся возле его плеча девчонки. Щеки раскрасневшиеся, толи от раздражения, толи от смущения, золотые пряди нагло лезут в горящие странным огоньком медовые глаза. Обычно очень аккуратные руки теперь были перемазаны в черных маслянистых пятнах. Пальчики юрко ковыряли последние провода и сцепления в гнезде руки, и ощущение от этого было каким-то странно приятным. От нее так и разило острым нежеланием тут быть и все это делать — аж виски покалывало от такой стены резких эмоций. Тем не менее, легкий оттенок какого-то садистского наслаждения шебуршил где-то в сердцах. Даже захотелось, чтоб отвинчиваемая рука подольше не сдавалась. Раздалось возмущенное шипение и тяжеленная металлическая лапа отдалась в руки юному механику. Как он ее вообще поднимает?! Она весит не меньше половины самой Ани. Восставшему, кажется, чувство внезапной легкости в плече немного не нравилось. Больно непривычно. С лязгом шлепнув руку на импровизированный столик, девушка подковырнула отверткой обшивку над локтем и, прижав к глазу линзу, принялась тыкать пинцетом в обнажившиеся микросхемы, переплетенные тонкими проводками. Еле заметно, она облегченно выдохнула, наконец, отодвинувшись от этого паршивца. Слишком близко и жарко. Как возле заводской печи сидеть. Не должен мертвец быть таким. Не. Должен. Восставший лениво размял занывшее от бездействия плечо, внезапно лишившееся стольких килограмм металла, и откинулся, упершись спиной в тот самый шкаф. Наблюдать за хлопочущей над его борохлящей рукой девчонкой из-под полуприкрытых ресниц было довольно-таки успокаивающим занятием. В какой-то момент он поймал шаловливую прядь молочно-белых волос, что, откинутая назад, нагло поползла вперед, перебралась через плечо и огладила щеку девушки. Та нервно запихнула ее за ухо. Обнажился кусочек крепкой, но нежной шеи, с подрагивающей от напряжения мышцей. На долю секунды захотелось провести вдоль этого выступа кончиками пальцев… Красивый профиль, но слишком строгий. Он старит ее лет на пять, если не больше. Но она никогда не любила улыбаться. — Ч-что? — Фроз не сразу понял, что вопрос адресован ему. Пара озадачено блестящих глазок, посаженных над алыми, как маки, щеками, вопрошающе глядели на него исподлобья. — Ну, что там? — Поторопился отозваться Зэм, мгновенно посерьезнев. Девчонка поторопилась вновь склониться к механизму перед собой. Что-то щелкнуло, когда она подковырнула это пинцетом и аккуратно тонкими пальцами вытащила из глубин, опутанных тысячей проводков, убого вида плату. Она была покрыта черным маслом, местами как будто подгоревшая. Когда Аня отделила от нее последний провод, плата возмущенно блеснула синей искрой. — Ничего серьезного, сейчас починим, — не оборачиваясь выдала девушка и подняла с пола стоявший у ног ящичек. В нем оказалась целая дюжина самых разнообразных частей — микросхемы, платы, провода, винтики, даже один палец. Какое-то время она выбирала платы и сравнивала их с перегоревшей. После шестой-седьмой послышалось негодующее ворчание под нос: «и таскает ж модель трехтысячилетней давности, а запчасти сейчас к ней хренос два найдешь…» Фроз не смог удержать очередную ухмылку. Какое же все-таки забавное создание, эта Анна. Наконец, она нашла то, что нужно и принялась вставлять новенькую деталь обратно в руку. На подключение десятков проводочков ушло не больше пяти-семи минут; плата охотно встала на место, щелкнув. Взяв крошечный паяльник, механик-самоучка принялась искрить в механизме. Закончив, Анна мягко защелкнула обшивку на место и протерла маслянистый металл попавшимся под руку куском ткани. Нехотя она подняла нервный взгляд на Зэм. Тот быстро понял намек и придвинулся ближе, подставляя плечо. Девчонка принялась подключать провода руки и гнезда. Фроз тихо зашипел, когда неприятное покалывание ударило в сустав, закололо всю правую часть шеи и укусило щеку. Вся побеспокоенная часть тела напряглась от пробежавшего тока. Рука успешно подключилась к нервной системе. Вот поэтому-то он и не любил «техосмотров»… За что и получал периодически нагоняй от Анны, за пренебрежение вниманием к своим… частям. Хотя, стоит отметить, ради таких вот ремонтов оно того вполне себе стоит. Анна едва сдержала мученических вздох, потому что ей вновь предстояла битва с этими клятыми болтами и креплениями. Ей едва хватало силенок затянуть их как надо — будет плохо если посередь битвы рука отвалиться. А еще очень больно. Поэтому она продолжала корпеть над клятыми креплениями, стараясь слишком близко не придвигаться и не поднимать глаз. Стойко изображать хладнокровие было сложно, черт возьми, невозможно. Шепотом под нос что-то ругаясь, она продолжала возню отверткой, но чуть не вскочила как ошпаренная, когда доселе спокойная лапа внезапно сжала кулак, с сопутствующим скрипом. — Пресвятые Двенадцать, предупреждай когда включаешься! — Возмутилась та, подбирая с земли уроненную отвертку. — Извини, — без тени сожаления сухо кинул Зэм и согнул конечность в локте. Шла гладко, не заклинив в запястье, как раньше, плавнее и не с таким шумом. Рука в кои-то веки ощущалась органичнее, было непривычно не ощущать характерное пощипывание в плече. Об этом ремонте он уж точно долго не пожалеет. — Спасибо, — закончив разминку так приятно «сидящей» руки, тихо добавил Фроз. — Не за что, — отрезала девчонка и какое-то время сомневающимся взглядом наблюдала за лицом «пациента». — Я еще не закончила. Придвинувшись, она подзатянула последние болты и протерла краем тряпки, смоченным в машинном масле. Если б не слой грязи и куча царапин, она б могла возгласить: «как новенький!» Только закончив с полированием, она поняла что все эти минуты откровенно ухмылялась своим мыслям, а этот поганец стойко наблюдал. Анна поторопилась отодвинутся и начать тараторить про то, как надо руку беречь от песка и ударов и что если вновь закоротит, обращался немедля. Затем в лазарете повисла неловкая тишина. Несколько минут, они просто глазели друг на друга. — Ты, эм… Не можешь идти на задание в таком состоянии, — нелепо попыталась сменить обстановку Аня, и кротким жестом скользнула кончиками пальцев по пожелтевшей, чуть сползшей повязке на щеке Восставшего. — Отвалиться ведь, попадет инфекция… — Не стоит. Прикосновение это мгновенно вызвало жгучую боль, но убирать маленькую, перемазанную в машинном масле ручку совсем не хотелось. — Я быстро, — вдруг очень настойчиво заявила девчонка. Мученически вздохнув, Зэм кивнул и склонился ближе, чтобы ей было удобнее. Чем быстрее она все сделает… Бинтов очень быстро не стало, и в руках Ани мгновенно нарисовалась склянка со спиртом. — Немного пощиплет, — констатировала девушка, смачивая комочек ваты спиртом. Только подняв глаза, она застыла. Взгляд медовых глаз застыл на багровых рубцах на шее, медленно поднимался вверх, к изувеченной щеке. Неприятным такое разглядывание не было… впервые. Обычно на его оголенные шрамы смотрели со страхом, с изумлением, чаще даже с отвращением. Эти гадкие раны заставляли людей морщить носы, пугали их. Однако теперь его вековечные шрамы разглядывали с любопытством, даже немного с жалостью. Необычайно с интересом. В глазах, застывших на рваной ране, не было и намека на брезгливость, отвращение. Не отрывая глаз, Аня вмиг протерла пару тонких пальцев ваткой со спиртом. Ее рука оказалась возле лица Восставшего, но на миг девчонка будто засомневалась, остановив руку в миллиметре от щеки. Будто испугалась, что это вызовет сильно враждебную реакцию. Но мужчина даже не шелохнулся — только скулы еле заметно напряглись. Мягкие пальцы аккуратно прикоснулись к шершавой поверхности раны. Фроз остался непоколебим, только небольшая складочка вырисовалась между бровей. — Больно? — Пошепотом спросила девушка, неспешно и насколько возможно нежно притрагиваясь к болезненному месту. — Терпимо, — коротко ответил Зэм. Любопытство обнаглело вконец и Аня придвинулась поближе. На щеку легла небольшая, теплая ладонь. Аккуратно, чтобы не раззадорить покрытую тонкой корочкой рану, которая могла в любой момент начать кровить. Ощущения под ладонью были странными, но не гадкими, как могло показаться. Горячая боль пульсировала во всей правой части лица, но не так сильно, как когда он сам себя перебинтовывает. Еще бы, сравнить ее маленькие ручки и его металлические когти… Ручонка бегло скользнула к скуле, убирая опавшую прядь вороных волос. Демоны знают почему, но этот жест спустил холодок по хребту. Спустя какое-то время увлеченного касания и поглаживания, Аня, пресытив свой интерес, подняла глаза и обнаружила себя в непозволительной близости от Восставшего. Настолько близко, что лбом отчетливо ощущалось теплое дыхание, должно заметив, чуть сбившееся. От одной мысли, что могло это спровоцировать, у Ани сердце свалилось к пяткам. Но что-то как будто нагло приковало ее к месту, не давая даже отдернуть руки. Ведь ему наверняка болит!.. Гляделки не прекращались и Анна, сама не зная почему, склонила голову к плечу, прижимаясь к сухим губам Восставшего. Рука скользнула по щеке вниз, на рану на шее, и боль от этого движения перехватила Фрозу дыхание, но усилием воли он не дал себе прикусть губу девушки. Внезапно случившийся поцелуй получился до смешного целомудренным и нежным, больше напоминавшим осторожное касание губами любопытных детей, нежели подслащенный скрытым желанием поцелуй взрослых людей. — Маша, вот ты где! Анна дернулась, отскочив от Зэм на «почтительное» расстояние, когда пронзающий ночное спокойствие голос полевой медсестры затопил лазарет. Тканевая «дверь» распахнулась, впуская в палатку ночной бриз, заставивший обнаженного по пояс Восставшего поежиться. На пороге нарисовалась знакомая блондинистая фигура в зеленой форме. — Ольга, ты что тут?!. Ч-чего тебе? — Запнулась Аня, неосознанно потирая рукавом губы. — В гараж шагом марш, Машка, — выпалила на одном дыхании медсестра. — Механик ждет. Анна робко кивнула, кинула беглый взгляд на заметно похмуревшего Фроза и, вскачив, почеканила на выход. — Тут пациента перевязать бы… — ляпнула девчонка, разминаясь плечами с женщиной. Ольга кинула беглый взгляд на согнувшееся в лазарете чудо бионики и кивнула. — Ща заштопаем. Шагай давай к механику. Расстроенная и досмерти смущающаяся Анна побрела по травянистой тропе в сторону огромного гаража с быстролетами, потирая руками свои плечи и вздрагивая от внезапного холода и легкой обиды. Все-таки возле него было тепло…