"Друзья"

"Это будет последним шагом на пути к нашему светлому будущему, и 2666 год ознаменует для человечества новую эру – тысячелетия совершенства..." Ха-ха, знаешь что? Пошёл ты в жопу, лживый кретин. Ты всегда хорошо умел врать. Президент мира. Жалкий ничтожный бездарь. Что ты сделал со своим миром? Что ты сделал? Ах да, я забыл. Ты же не можешь говорить. Ты всегда был занят. Звонки, собрания, переговоры, проблемы, перелёты. Даже сейчас, размазанный своей же собственной бомбой по стенке собственного дома, с кишками, разбросанными по своему высокотехнологичному техносаду и мозгами, догнивающими на стеклянном парапете, ты тоже занят. Недоступен. А ты помнишь, как мы раньше дружили? Как ходили вместе в одну школу, закончили один институт и пообещали друг другу помнить? Нет, ты не забыл, трус несчастный. Когда твоё имя оказалось на слуху у каждого человека на этой проклятой планете, а твоя кандидатура была выдвинута на пост мировой главы, ты просто не захотел вспоминать. Правильно – разве такому высокопоставленному лицу нужен бывший лучший друг, который не добавит ему авторитета своим убогим происхождением? А я говорил, что с ними нельзя связываться, Нил. Говорил много раз, когда ты чистил зубы в номере дешёвого мотеля, когда ты лежал на траве в парке, когда ты покупал клубнику у местного торговца, я тоже тебе говорил. Инопланетяне – это не наши друзья. Увидел – закрыл книгу – забыл. Помнишь? Помнишь, ублюдок. Ты кивал ещё. Но как только в космосе открылась эта чёртова брешь и мы обнаружили инопланетян, ты был первым, кто об этом забыл. Нельзя было посылать им тот чёртов сигнал. Нельзя было заводить с ними дружбу. Однако даже это мир бы тебе простил. Но ты сделал из них врагов. Нил, если бы ты только знал... *** 13 сентября 2665 Я не знаю, как тут выживать. Честно. Если это ад, то почему нас так мало? Эмили говорит, что чувствует, что у неё внутри что-то не так. Ребёнок не шевелится. Мы все боимся, что она не сможет родить. Грёбаных врачей среди нас нет, а делать что-то надо. Честно говоря, я даже согласен на то, чтобы она уже хоть как-нибудь разродилась, пускай хоть и мёртвым ребёнком, но чтобы сама не отбросила копыта. Если Эмили умрёт, нам всем здесь крышка. Я эгоистичная сволочь, Нил, но по-другому не получается. Это не моя вина. Аманда и Люк умерли на моих глазах, и теперь я просто не могу смотреть на детей. С нами тут вертится один чумазый паренёк, я стараюсь держаться от него подальше. Нас мало, а скоро станет ещё меньше. Старики тормозят. То одно, то другое. Их артриты и остеохондрозы мне уже как кость в горле. Нам надо передвигаться с места на место как можно быстрее, но у них нет сил. Иногда приходится тащить на руках. Нил, стариков на руках. Каждый раз я еле справляюсь с желанием зашвырнуть какого-нибудь дохлого старикашку в очередной кратер. Сил моих нет. Я тварь и конченый ублюдок, но если бы не я, они все бы давно плавали в собственной крови. Я и Эмили тащим всех к новому убежищу на своём горбу. Барбара стала приставать ко мне. Лапает, когда никто не видит, проходит мимо меня с расстёгнутой блузкой, касается дольше, чем следует. Ты бы не поверил, если бы сейчас её увидел. Она уже девушка, и от этого одни проблемы. Вчера подкараулила меня у сарая, голая, предложила заняться "восстановлением человечества", ты это слышишь, Нил? Ты мог поверить, что твоя дочь будет так открыто предлагать мне отыметь её? Не осуждай меня за то, что я ударил её. И её не осуждай. Она не шлюха, просто запуталась. Обещаю, я впредь её и пальцем не трону. Но и воспитательных бесед проводить не стану, раз дура – пускай разбирается сама. Даром она мне сдалась. После смерти Дженны я вообще перестал смотреть на женщин. Твои "друзья", Нил, патрулируют нашу планету в каждом её уголке во время темнового периода. Грубо говоря, эти двенадцать часов – запад, следующие двенадцать часов – восток. Вроде как, они видят только при звездном свете, солнце выжигает их глаза дотла. Хотя ты это знаешь. Человеку, который взорвал все звёзды в их галактике, положив начало Войне, должно быть это известно. Так что каждые сутки у нашей группы есть двенадцать дневных часов на поиск нового убежища, а следующие ночные 12 мы отдыхаем и решаем свои проблемы. Днём отслеживаем проверки. "Друзья" патрулируют определённые точки, на земле остаются гигантские флюоресцентные следы. Если на следующее утро мы видим такой след, то можем быть уверенными, что сегодня надо ночевать там. В это же место они придут ровно через два дня. Поэтому на следующий день мы снова ищем убежище. Нил, теперь ты понимаешь, что ты сделал? 18 октября 2665 Эмили умерла. Роды были сложными, она мучилась двое суток. Её жалкое отродье появилось на свет и выжило, убив при этом свою мать. Гребаный... Чёрт! Прости, Нил, я не могу собраться. Слёзы не останавливаются, чёрт бы их побрал. Я любил Эмили, она была нужна нам. Она была единственной, с кем я мог нормально общаться, она понимала меня, утешала. Я как будто снова Дженну потерял. Что теперь делать с этим вшивым ребёнком? Эти умники смотрят на меня, мол, я тут главный, решай, Джордж, как нам бережно выходить новое человеческое существо. И они не понимают, что я не ношу с собой десяток доилок под боком, нам самим хрена с два на пропитание хватает – где я этому гаду должен еду искать? А я бы, Нил, его застрелил. Клянусь тебе, я вчера чуть этого не сделал. Всю ночь держал его на прицеле... и не смог. Не подумай, это не потому что у меня там всякая душа или прочая наивная хрень, я бы выстрелил без раздумываний. Он не нужен этой группе. Он обуза. Лишняя мишень. Выстрел. Точка. Эмили его любила. Говорила, что готова умереть за него. Если бы я выстрелил, то убил бы не его, а второй раз Эмили. Пускай им теперь твоя Барбара занимается, раз у неё так сильно развито чувство демографической неполноценности. Посмотрим, что из этого выйдет. 5 ноября 2665 Мы в каком-то странном местечке. Вроде как, раньше это была Калифорния. Впрочем, теперь Калифорния ничем не отличается от Марокко, Гамбурга или Кишинёва – везде одни руины. "Друзья" сравняли горы с землёй, растопили ледники и осушили мировой океан. Теперь повсюду повылезали кратеры вулканов. Земля хочет пить. Морей осталось мало. Где-то ещё осталась пресная вода, мы копаем колодцы и добываем её из подземных источников, но никто не знает, сколько мы так ещё протянем. "Друзья" уничтожат нас, а когда – это лишь вопрос времени. Честно, Нил, я так устал от этого. Я хочу сдохнуть. 14 декабря 2665 Наши ряды поредели. Ребёнок умер. В качестве утешения брякнул Барбаре, что сделаю ей нового. Надеюсь, она поймёт, что это была издевка. Когда я говорю, надо меня слушать. Я говорил, что он не выживет, но все как упрямые ослы доказывали мне обратное. В итоге прикипелись и теперь ревут, особенно дочь твоя. Она как ты, Нил. Вы оба глухие. Зима уже на улице, грёбаная зима. Скоро околеем. Жилища строить бесполезно, "друзья" их утилизируют, как и трупы. Лазером своим или ещё чем-то, хрен его знает. Тут появился один профессор, вылез из какого-то дерьма, присоединился к нам и активно насилует мой мозг своими идеями. Гений чёртов. Хочет всё изменить. Я ему такой – на, дедуля, посох в руки и катись ко всем чертям. Хочешь быть главным – будь, твою мать. Хватит с меня лидерства, я сам не напрашивался. Веди их куда хочешь, хоть на Марс, хоть в могилу. Срать я на них всех хотел. 1 января 2666 Новый год, твою мать, Новый год, Нил! Та самая эра, до которой ты не дожил. Нас двадцать осталось, двадцать. Двадцать самых проклятых сукиных детей, двадцать оболочек, отвергнутых миром. Это я виноват, Нил. Две недели назад я не выдержал, у меня случилась эта хрень – нервный срыв, я орал как резаный, кричал, что всех их в гробу видал. Они отдалились от меня, перекинулись к Профессору. Он теперь главный, пусть нас ведёт, сказали. Я знал о его планах, я орал, пытался их остановить. Без толку было, Нил, – они меня не слушали. И Профессор пошел с половиной людей на "переговоры с инопланетянами". Теперь мы дышим их прахом. Со мной остались девятнадцать человек из первоначального состава: те, что мне верил и знал, что я хоть и неадекватен, но надёжен. Томас, рукастый качок, постоянно говорит, Джордж, это не твоя вина. Может, он прав. Да, он прав. Это твоя вина, Нил. 26 февраля 2666 Я вчера поцеловал Барбару. Не знаю, как так получилось. Мы стояли на замёрзшем льду, укутанные в грязные овечьи шкуры, ветер бил по лицу, от холода она прижалась ко мне, и я её поцеловал. Она удивилась не меньше моего. Её глаза округлились, она отстранилась и посмотрела на меня так, словно я сказал ей, что я один из "друзей". Она уже давно охладела ко мне, стала взрослой, зрелой по уму, помогала мне. А тут я взял и шоу устроил на ровном месте у всех на виду. Видел бы ты их лица, Нил! Я взял и ушёл на два дня. Я не собираюсь отчаливать от них, просто сейчас мне нужно побыть одному, никуда они без меня не денутся. Далеко не уйдут. Я не понимаю, что со мной. 10 марта 2666 Барбара меня сторонится. Ходит повсюду с Томасом, даже не смотрит на меня. Все уже давно забыли, знают, что я псих, а она никак не успокоится. Хрен с ней, я не собираюсь играть в психолога. У нас есть проблемы посерьёзнее. "Друзья" уже пять дней не патрулируют Землю. Все напуганы. Учитывая то, что разом сдохнуть они не могли, у нас остаётся лишь один вариант – эти ублюдки пересматривают тактику. Что будет сейчас – трудно сказать. Я тут понял, Нил, что хочу ещё пожить. 12 мая 2666 От "друзей" всё ещё нет вестей. Мы пока перебрались в неглубокую подземную пещеру. Налаживаем хозяйство, запасаемся продовольствием. Нил, я так давно не жил на одном месте дольше одного светового дня, что сейчас я готов обцеловать эту пещеру до последнего её скола. Барбара кашляет кровью. Редко, но сильно. Энтони, думает, это последствия суровой зимы. Я переживаю за неё. Я не хочу, чтобы она... Нет, она не умрёт, Нил, я тебе обещаю. 31 июня 2666 Она сказала, что любит меня. Мы рубили дрова в лесу, она подошла ко мне сзади, обняла и сказала: "Джордж, ты единственный, кого я любила и люблю всю жизнь". А потом отвернулась, отошла и как ни в чём не бывало продолжила рубить осиновый ствол. Что с ней происходит? Что со мной происходит? Я не хочу тебе говорить этого, Нил, но ты и так всё равно не услышишь, а я привязался к ней. Твою мать, я её тоже люблю. Потому что она одна из последних женщин на Земле или потому что я реально болен – мне плевать. Я хочу, чтобы она была рядом и жила. Вчера "Друзья" выставили свои корабли в ряд над местом, где раньше был наш последний приют. Они сделали это днём. 17 июля 2666 Вспышки палят со всех сторон. Патруль идёт на нас стеной. Они знают, что мы существуем. Они нас ищут. Теперь нам негде больше прятаться. Их гигантские установки сканируют Землю до самого её ядра, их корабли двигаются со страшной скоростью. Мы закрыты в пещере. Барбара заходится кровью, её спальное место превратилось в кучу мелких красных луж. Я сижу с ней всё время. Я плачу, целую её, заставляю её не отключаться, рассказываю ей о Жизни, которая была до Этого. Все остальные умолкают, поворачивают головы в нашу сторону и слушают. И наступает такая тишина, что кровь застывает, Барбара только хрипит. У меня голос, Нил, такой ломкий, чёрт возьми, я рыдаю, но рассказываю ей о том, как по утрам в Китае большие плюшевые панды пробирались к эвкалипту, как в детстве морозной ночью под Рождество мы с тобой не спали всю ночь, чтобы не пропустить мягкие шаги Санты по ковру в гостиной, как ты впервые увидел её маму и понял, что втрескался, когда она пролила вишнёвый сок на твои дорогущие брюки. Барбара слушает меня и улыбается. Кровь из её рта струйками скатывается по подбородку. Твоя девочка уже давно умерла, а я все обнимаю её и продолжаю рассказывать ей о том, чего уже никогда не будет. 28 августа 2666 Я, Томас и Энтони. Больше никого. "Друзья" говорят, что мы не последние, они обнаружили ещё несколько групп в Японии, Африке, России и Норвегии. Но начнут они с нас. Они предлагают нам сотрудничество, Нил. Они хотят, чтобы мы проинструктировали их о том, как заново возобновлять нашу же планету, как рассаживать растения и разводить животных. Как сделать планету без людей. Вы готовы? Энтони сказал "Нет". Яркая вспышка, и на месте Энтони пустота. Вы готовы? Томас кинулся в их сторону. Не убивайте, я готов. Предатель! Вы готовы? Они не успевают среагировать. Достаю револьвер из кармана и направляю себе в висок: - Черта с два...