Substitution

      Сегодняшний день выдался как никогда солнечным. Ясное небо возвышалось высоко над головами, лёгкий ветерок бережно стряхивал с людей жар от яркого светилы, которое не могут закрыть эти редкие рассыпчатые облака. Птицы пролетали высоко в небе, напевая радостную песню и садясь на широких ветках сильных деревьев, с яркой сочной листвой, что так же как и короткостриженная трава казались ещё более насыщенными среди белых скатертей и украшений.       Сегодняшний день был насыщен не только красотой окружающего сада поместья. Здесь собралось много народа — разные представители мафиозных семей по всему миру посетили этот праздник для одного из самых многоуважаемых кланов, а именно Вонголы. Ведь сегодня их ещё совсем молодой двадцатиоднолетний босс Тсунаёши Савада и его хранитель, а теперь по совместительству и невеста, Хром Докуро праздновали свадьбу. Такое событие нельзя было оставить без пышного празднества, да и даже несмотря на то, что влюблённые не хотели пышного праздника, кое-кто всё равно постарался, чтобы сегодняшний день запомнился всем надолго.       — Поздравляем!       — О, сегодня такой прекрасный день!       — Вы отлично смотритесь вместе!       Поздравления ссыпались со всех сторон, отчего нередко вызывали смущение от главы семьи и лёгкий испуг от хранительницы тумана. Многих из гостей те видели впервые и, даже несмотря на то, что Тсунаёши был великим храбрым небом, некоторые из них настораживали даже его. Но все сомнения обрывались, когда он замечал одобряющий взгляд своего бывшего репетитора. Не такого маленького, как раньше, но даже при таком низком росте и слабой комплекции тела вызывающий страх, стоит тому только глянуть чёрными глазами из-под широкой шляпы.       Уже потом, когда нескончаемый поток гостей и поздравлений закончился, влюблённые так и не смогли толком отдохнуть. Бесконечные знакомства, какие-то мелкие разговоры с гостями и членами собственной семьи. Только тогда, когда все стали активно подготавливаться к церемонии, которая начнётся в ближайшие полчаса, брачующиеся смогли отойти к одному из столов и спокойно пронаблюдать за не спокойствием со стороны. В толпе народа нередко мелькали силуэты Урагана вонгольской семьи, как всегда неспокойного в этот необычайно «спокойный» день. Дружелюбно общающихся с главой Каваллоне Дождя и Солнца, весело хохочущего со своей темноволосой подружкой Грозового хранителя. Даже мрачное Облако виднелся сквозь толпу, несмотря на свою нелюбовь к подобным сборищам. Все были здесь.       — Только вот Мукуро-сан не пришёл, — тихо проговорила Хром, выискивая взглядом единственного не пострадавшего глаза своего наставника. Тсунаёши, заметив грусть, отразившуюся на лице девушки, сжал её ладонь в своей и одобрительно улыбнулся.       — Не волнуйся, может быть, он ещё явится. Ты ведь знаешь, он любит выходить из тени в самый последний момент.       — Думаю, ты прав.       В этот раз хранительница широко улыбнулась, глядя в глаза своему суженному. А тот ловко скрыл облегчение в тёмных глазах, ведь последнего, кого он хотел бы сегодня увидеть, это был именно настоящий хранитель кольца тумана. Из раза в раз, появляясь, он начинал пускать язвительные шуточки, в частности в сторону своего босса, которого даже спустя много лет не перестал считать маленьким и никчёмным ребёнком, хотя какова была разница в возрасте? Жалкие два года! Так или иначе, Тсунаёши был рад отсутствию этого человека здесь и сейчас. Но издёвки ли были тому виной?       После церемонии бракосочетания суровая и угрожающая атмосфера над мафиозными кланами чуть расступилась, и выветривалась всё сильнее с течением времени и повышением алкоголя в крови. С каждым часом серьёзные разговоры о процветании кланов сменились какими-то на самом деле нелепыми шутками, простодушными разговорами и громкими спорами о каком-то пустяке, который тут же забывался. С каждым часом народа становилось всё меньше и меньше, самые непреклонные удалились вскоре после прошествии самой главной части, высказав честь за пребывания сегодня здесь, но «к сожалению, нам уже пора». Тсунаёши только и был рад смотреть на то, что вскоре остались только знакомые лица товарищей и близких по дружбе семей.       С улицы в просторную гостиную, где немногие оставшиеся гости продолжили своё веселье. Но совсем скоро главным героям праздника надоело смотреть на то, как Хаято и Рёхей горланят песни на иностранных языках в караоке, поэтому под этот самый шумок они и решили удалиться.       Уставшие и вымотанные после действительно тяжелого дня они вошли в просторную комнату, которая ещё недавно принадлежала боссу Вонголы, но теперь была полноправна разделена между супругами. Хром, откинув давно снятые туфли куда-то в сторону, схватила со стула одежду и, мимолётно улыбнувшись, скрылась за дверью в ванную комнату. Как только дверь в светлое помещение закрылась, всё погрузилось в полумрак: комната освещалась лишь яркой луной, выглядывающей из-за штор, прикрывающих широкое окно.       Тсунаёши стянул с себя душный галстук, а потом, громко выдохнув, уселся на край кровати. За стеной послышался шум воды, окончательно скрывающий гомон откуда-то снизу, там, где всё ещё продолжалось веселье. В этом огромном поместье во многих уголках было идеально тихо, но одновременно с этим, казалось бы, было слышно любой шорох; такая здесь стояла тишина. Теперь уже до боли привычная, несмотря на количество народа, проживающих здесь или иногда останавливающихся на погостить. И когда только Савада привык к такой жизни? Тогда, когда он смирился с ролью Дечимо и переехал в Италию? Казалось, прошло так мало, но одновременно так много. Сколько конфликтов и войн, закалившие душу и разум некогда беззаботного наследника, прошли за эти пару жалких лет? Уже не вспомнить, уже не сосчитать.       Вспоминая свою старую жизнь сейчас, те беззаботные и в самом деле мирные и тихие деньки, всё казалось абсурдом. Словно то был сон, какой-то анабиоз, и теперь, вернувшись обратно, Тсунаёши вновь ступил на тропу вечного соперничества и защиты дорогих ему людей. Всё слишком естественно, что иногда становится даже страшно. Но не придя в тот день к нему домой маленький репетитор, было ли сейчас всё так? Ведь Тсунаёши не мог себе врать — такая жизнь ему нравилась. Он по-настоящему счастлив. Какими бы разносторонними не были члены его семьи, какими бы не были меж ними конфликтами, он несомненно бы встал за них стеной, отдал бы жизнь. Или не за всех.       В голове вновь всплыли слова Хром о том, что Мукуро до сих пор так и не являлся. Конечно, это в какой-то степени радовало Тсунаёши, и он был уверен, других хранителей тоже. Но ведь он часть семьи, того, кого Небо должен защищать. Хотя поступает ли настоящий хранитель так, как делает это Рокудо? Сваливать все обязанности на хрупкие плечи своей некогда ученицы в иллюзорном деле, не вступать в бои, когда надо, не являться на собрания семьи. Хром — его замена, и, несомненно, сила Мукуро была нужна Вонголе, только тот посчитал, что сделал слишком много для своей так называемой семьи, поэтому отшельничал где-то вдали от поместья, или вообще Италии. Один или нет — никто не знает. Он умело скрывался ото всех, как бы его не искали.       Молодой босс семьи отвлёкся от привычных ему размышлений, когда в глаза вновь ударил яркий свет из соседней комнаты. Видимо, тот глубоко задумался, потерявшись во времени, и не заметил, как его новоиспечённая жена вышла из ванной и теперь, склонив набок голову, внимательно глядела в задумчивое лицо своего мужа. Убрав прядь влажных волос за ухо, она присела рядом с Тсунаёши на пол, взяв его руки в свои и глядя прямо тому в глаза. Она легко улыбнулась, а потом, чуть привстав, приблизив тем самым своё лицо к лицу Неба, поинтересовалась:       — Не хочешь сходить в душ? Смыть с себя усталость и грязь сегодняшнего дня.       — А это не может подождать? — Савада обхватил талию девушки бледными руками и приблизил лицо ещё ближе, так, что их носы чуть не касались друг друга. Обычно скромная и пугливая иллюзионистка растянула губы в довольной улыбке, обхватывая супруга рукой за шею.       — Слово босса для семьи закон, — ехидно ответила Хром прежде чем её губы накрыли чужие.       Это не был их первый раз, отдаваться грязному пороку и тонуть в инстинктах, но сейчас, скрепив свои узы, казалось бы, бессмертным договором, их окутало какой-то туманной пеленой, придающий этому моменту некую особенность. Они переплетали пальцы, жадно впиваясь друг другу в губы, изредка покусывая их, но не особо на этом зацикливаясь. Костлявые пальцы Десятого Вонголы блуждали по тонкой девичьей талии, заползая всё выше под ночную рубашку, заставляя тело возлюбленной дрожать от холодных прикосновений. Хром, восседая на юноше, буквально впилась острыми ноготками тому в края белой рубахи. А потом чуть взвизгнула, когда положение их немного сменилось, и теперь девушка глядела на Тсунаёши снизу-вверх. Короткий испуг сменился очередной улыбкой, когда она потянулась за новым поцелуем.       Когда Савада чуть прикусил кожу на бледной шее девушки, в нос тут же ударил запах шампуня. Юноша провёл ладонью по мягким волосам девушки, вновь и вновь вдыхая её запах, словно какой-то наркотик, отчего та тихо смеялась, шутливо ударяя своего мужа по плечу. Рука Неба вновь скользнула ниже, проходя по талии до самых бёдер, пока до него не дошел странный запах: чего-то затхлого, словно из закупоренного старого места, входа в которого не было вот уже долгое время. Он нахмурился и, прежде чем удивлённая Хром успела что-то сказать, всё внезапно заволокло дымом.       Тсунаёши закашлялся, пытаясь отмахнуться от этого едкого запаха, который ещё только сильнее забился в ноздри. На какое-то мгновение он испугался, думая, что на их поместье напали. Какой безумец решил это проделать?! Но только потом осознание происходящего медленно стали просачиваться в голову молодого босса, отчего брови его нахмурились не то от злости, не то от удивления.       Как и ожидалось, черный дым почти сразу же растворился в прохладном воздухе комнаты, и только после этого Тсунаёши смог разглядеть блестящий даже в темноте красный, хитро сощуренный глаз. Прямо перед ним, на месте хрупкой девушки, теперь лежал хоть и худой, но значительно больший по размерам парень. Истинный хранитель тумана прибыл как нельзя вовремя и теперь, сверкая глазами, не без усмешки глядел на своего босса. Либо это просто дурацкое совпадение, ведь иногда иллюзионисты по какой-то причине менялись местами, либо всё было подстроено. Савада всем сердцем и душой надеялся на первое, но отчего-то разум твердил об обратном.       — Так меня ещё никогда не встречали, — издав свой привычный смешок, сказал Мукуро, отчего Савада, до этого восседавший на его бёдрах, быстро вскочил и, чуть отвернувшись, чтобы скрыть смущение, отошел от кровати. Иллюзионист, по всей видимости, заметил это, отчего вновь засмеялся, а после сел, впиваясь внимательным взглядом разноцветных глаз в Небо.       — Какого чёрта ты здесь делаешь? — строго спросил Тсунаёши, на что хранитель пожал плечами.       — Не знаю, я сидел в своём убежище, думал о том, как захватить этот мир и твоё тело вместе с ним, и тут вдруг оказываюсь здесь. Правда неожиданно? Кажется, эта штука вновь даёт сбои.       — С каждым разом всё меньше и меньше верится, что это всё случайные «штуки», — тихо процедил Савада, но Мукуро, кажется, его даже не услышал. Вместо этого он вновь оглядел своего босса, а потом спросил:       — А чего это за наряд, праздник какой-то? Или проходило важное собрание? Ах, погодите-ка… кажется, я что-то слышал о свадьбе? Моя милая ученица как-то нашептала мне это на ушко, но на тот момент я расправлялся с негодяями, которые решили вернуть меня домой. Что же это получается, Тсунаёши-кун, вы с Хроме теперь одна семья, не такая, как эти мафиозные безделушки… — он пренебрежительно взмахнул ладонью.       Юноша возмущённо надулся. Поведение этого несносного идиота выводило его из себя, хотя злость не могла полностью овладеть его телом. Всё же, страх перед этим человеком брал своё.       — Ох, кажется, я прервал вас от какого-то очень занимательного дела! — не смог не заметить иллюзионист, вновь тихо расхохотавшись, отчего Тсунаёши, натянув рубашку чуть ли не до колен, сердито зыркнул на своего подчинённого.       — Почему ты являешься тогда, когда не нужно? — спросил Тсунаёши, глядя куда-то в сторону. — Почему ты не мог явиться днём, Хром очень сильно волновалась и ждала тебя, буквально места себе не находила. Мне-то всё равно, но почему бы тебе не подумать о ней?       — Ох, Тсунаёши-кун, она всего лишь маленький ребёнок, — сказал Рокудо и стало слышно, как он поднялся на ноги, отчего всё тело юноши невольно напряглось. — А детям требуется внимание, но, знаешь, ей пора повзрослеть. Ты ведь смог преодолеть тот порог и стать сильным, не так ли? Но одно дело быть сильным телом, а другое душой.       — О чём ты? — переспросил Савада, но тут же вздрогнул, почувствовав, что его талию обвили руки. Тепло от чужого тела пробивало в дрожь, а горячее дыхание над ухом заставляло сердце биться чаще и сильней. Тсунаёши замер, покрываясь мурашками ни то от жара, ни то от холода, а потом чуть покосился на иллюзиониста, что удобно устроил свою голову на худом плече Неба.       — Ты так напряжён, — продолжил Мукуро, проигнорировав вопрос. Его руки скользнула чуть ниже, сжимая сквозь плотную ткань брюк возбуждённый орган, вызывая тем самым у юноши глубокий вздох сквозь плотно сжатые зубы. Туман же лишь ещё довольнее улыбнулся. — Кажется моя ученица смогла тебя хорошенько поддеть. Будет нехорошо, если оставить всё так, как есть, да и в такую ночь.       — Мукуро, прекрати, — буквально прошипел Тсунаёши, со всей силы вцепляясь пальцами в руку хранителя. Лицо его буквально пылало, захотелось убежать как можно дальше, лишь бы унять это странное жжение во всём теле. Но в этот раз слово босса не стало для подчинённого всем.       Руки на его талии разжали свои объятия, и Тсунаёши уже было вздохнул с облегчением в попытке отступить хотя бы на пару шагов от Тумана, но тут его дёрнули за руку и, повернув к себе, жадно впились в губы. Савада растерялся, поначалу не в силах хоть что-то предпринять от удивления, но когда чужой язык коснулся его собственного, волны тока прошлись по всему телу, приводя своего хозяина в движения. Юноша упёрся руками в широкую грудь хранителя, пытаясь тем самым отстраниться, но ладони, сжимающие его плечи, не давали этого сделать. Сладкий вкус поцелуя вскоре совсем забрал за собой затуманенный разум Десятого, отчего вольно-не вольно, но он даже перестал препятствовать, отдаваясь во власть самого непредсказуемого и, по его счёту, страшного человека.       Даже не видя его лица, Тсунаёши мог почувствовать, что Мукуро улыбнулся, но потом прижал того к себе сильнее и укусил за нижнюю губу, вызывая негромкий стон от шатена. В этот момент Рокудо чуть отпрянул, а Савада со стыда даже замер, закрывая рот ладонями, так, словно это не он сейчас издал подобный звук. Это вызвало довольные смешки со стороны иллюзиониста и он, наклонившись к самому уху Десятого, негромко прошептал, опаляя мочку горячим дыханием:       — Такой ты мне нравишься больше — с истинными чувствами, а не строящий из себя всемогущего владыку всего. Ты ведь так беззащитен, Тсунаёши-кун.       Мукуро прикусил нежную кожу уха, отчего Савада вновь дёрнулся, пытаясь выбраться из цепкой хватки парня. Но тот крепко сжимал свои руки на его талии, плотно прижимая к себе, тем самым распаляя стыд молодого босса ещё сильнее. Слова Тумана больно впивались в разум. Ведь сейчас он действительно чувствовал себя более чем беззащитно. Словно вновь стал тем пятнадцатилетним мальчишкой, не знающем ни о мафии, ни о сражениях, и боящийся всего, что громче его собственных мыслей. Руки бесполезно опирались о грудь, а тихие просьбы прекратить полностью игнорировались.       — Ох, Тсунаёши-кун, в твоих глазах видно столько всего, что я порой удивляюсь, как другие не могут читать в них твои настоящие эмоции и мысли, — продолжал Мукуро, покрывая шею юноши короткими поцелуями. В один момент он сильно прикусил чувствительную кожу, отчего Савада невольно вдохнул большой глоток воздуха. — Неужели ты думал, что я не догадаюсь, почему ты выбрал именно Хром, а не ту рыжую девицу, что была твоим маленьким идолом?       — Я не понимаю, о чём ты говоришь, — закусив губу, ответил Тсунаёши. Он до боли сжимал ткань чёрного плаща иллюзиониста, стараясь сдержать любые звуки в своей груди.       — Ты ведь просто искал замену. Которая подойдёт тебе, будет идеальна, как тогда казалось, — он провёл языком вверх по шее, а потом, сжав подбородок пальцами, заставил своего пленного смотреть ему прямо в глаза. — Ты боишься меня, Тсунаёши. Ты боишься, но вместе с этим хочешь обладать источником этого страха. Сколько раз ты представлял меня на месте моей милой ученицы?       — Не… не говори чепухи! — прикрикнул Небо, у которого даже закружилась голова от волнения. Он старался яростно показать, что Рокудо ошибается, что говорит ложные доводы! Но щёки предательски запылали, а дыхание сбилось, ему казалось, что он вот-вот задохнётся. В некогда прохладной комнате стояла страшная жара, от которой становилось ещё более тошно.       — Если бы ты захотел сбежать, уже бы давно это сделал. Твоя сила хранителя Неба позволила бы тебе это. Но тогда почему ты не прогнал меня ещё тогда, когда я только появился на месте Хром?       Тсунаёши открыл рот, чтобы опровергнуть это убеждение, но слова застряли у него в горле. Он не знал, как оправдать себя. Ведь ему нечего себя оправдывать. Несомненно, прогнать этого психа было проще простого, но тот не хотел причинять ему вреда. Не хотел прогонять, не хотел, чтобы он уходил. Савада до самого конца списывал всё это на алкоголь, засевший в его крови, но было бы неправильно отрицать то, что он чувствует себя вполне трезвым и разумным. И, возможно, именно из-за этого все мысли в голове его смешались, не давая выстроить этот поток в одно целое предложение. Тсунаёши поджал губы и отвёл растерянный взгляд в сторону.       Когда в следующий миг его губы вновь накрыли чужие, то поцелуй больше не был грубым. Мукуро касался осторожно, не спеша, пытаясь расположить босса к себе, показать, что ничего плохого в этом нет. И лишь когда Савада сам поддался навстречу, разжимая губы, Рокудо позволял себе углубить поцелуй. Проводя языком по губам, передним зубам, а потом переплетаясь в странном танце с чужим. Тсунаёши глубоко вдохнул носом, а из края рта вытекла тонкая полоска слюны.       Так и не разрывая поцелуя, Рокудо медленно, но вместе с тем и нетерпеливо повёл босса ближе к кровати, после чего, уложив того на смятые простыни, навис сверху, разрывая, наконец, поцелуй. Тсунаёши же тяжело дышал через рот, глядя на Туман снизу. Тёмные глаза, казалось, стали совсем чёрными, затуманенными, в них не искрилось больше того страха или осуждения. Заволочённые занавесом похоти и плохо скрываемого счастья они заставляли Мукуро вздрогнуть от мурашек, прошедших по всему телу. Но то были мурашки нетерпения, долгожданного триумфа. И пусть это не совсем то понятие овладения телом. Возможно, таково оно даже лучше.       Иллюзионист провёл пальцами по скулам юноши, обводя ими подбородок, спускаясь ниже и останавливаясь на рубашке, начиная одну за другой расстёгивать пуговицы. Грудь шатена часто вздымалась, впалый живот казался ещё более худым. Выпирающие рёбра и талия, почти девичья, что было весьма странным, ведь во всех своих костюмах Тсунаёши выглядел весьма упитанным и сильным. Хотя на деле то просто костюмы, и сейчас Рокудо мог в полной мере разглядеть настоящего Саваду.       Легко коснувшись губами уголка рта шатена, хранитель тумана опустился ниже и, мимолётно прикусив кожу на шее, коснулся губами затвердевающих сосков, выпуская из горла Тсунаёши очередной не то стон, не то хрип. Проведя рукой по впалому животу, Мукуро сжал вторую розовую бусинку пальцами, начиная слегка массировать, а другую прикусил. Задыхаясь от неизвестных ранее чувств, боссу мафиозной семьи оставалось лишь до боли сжимать зубы и впиваться ногтями в плечи своего хранителя, одновременно пытаясь его оттолкнуть и придвинуть ближе, чтобы тот продолжил эту сладкую пытку.       В последний раз лизнув уже окончательно затвердевший сосок, Рокудо вернулся к припухшим губам и вновь поцеловал Тсунаёши. Рука его очертила грудь, живот, а после стала расстёгивать молнию на штанах, которые сейчас казались тесными как никогда раньше. Спустив с Савады уже немного намокшие от сочившийся из головки жидкости трусы иллюзионист не без удовольствия отметил, что юноша не на шутку был возбуждён, хотя так упорно хотел протестовать всем ласкам, что ему преподнесли.       — И что бы ты делал, не будь меня рядом? — довольно проурчал Мукуро, на что Тсунаёши недовольно фыркнул.       — Этого бы и не было без тебя, — с трудом выговорил Небо, после чего зажмурился и, крепко стиснув зубы, уткнулся лицом в плечо своего хранителя.       Рокудо сжал головку члена двумя пальцами, размазывая по ним прозрачную смазку. Под громкое сопение над ухом он обхватил орган всей ладонью, чуть сжимая её, отчего Тсунаёши невольно заскулил, чуть ёрзая на месте, показывая тем самым, что терпеть с каждым мгновением всё труднее. Правда он не знал, что это только ещё больше распыляет желание иллюзиониста помучить его. Разноглазый разжал ладонь и, перехватив руку Савады, который уже сам себе хотел помочь, провёл двумя пальцами по всему стволу, дразня Небо тем самым ещё больше, да так, что тот уже начал изрядно ругаться на него, пытаясь вырваться из хватки. Может именно из-за этого Рокудо перестал глумиться и, обхватив одной рукой Тсунаёши за талию, второй вновь обхватил стоящий колом орган, начиная двигать по нему вверх-вниз.       С каждым движением он набирал скорость, иногда замедляясь, чтобы вновь услышать тихие ругательства и гневные тирады, просачивающиеся сквозь стоны, заполняющие собой, казалось бы, всё. Жаркое дыхание обжигало шею Тумана, открытые бесстыжие постанывания на ухо распыляли, отчего сам Мукуро был готов повалить своего босса и без предупреждения или подготовки овладеть им. Но, благо, выдержка позволяла насытиться этой долгожданной игрой подольше. Поэтому даже когда Тсунаёши кончил ему в руку, он не делал каких-то лишних или резких движений, а просто смотрел на то, как худая грудь быстро-быстро то поднимается, то опускается.       Тсунаёши чуть отпрянул, глядя вымотанным взглядом на своего мучителя. Тот, расплывшись в улыбке, поднёс испачканную ладонь ко рту и, высунув язык, провёл им по одному из пальцев, слизывая чужую сперму, не сводя при этом горящих глаз с Десятого. Потом же показушно облизнулся, но, прежде чем сказать какую-нибудь колкую нелепую шутку, Савада недовольно хмыкнул и, схватив хранителя за ворот рубашки, притянул к себе, грубо целуя губы и вызывая у Тумана секундное замешательство. На удивление и, конечно же, радость иллюзиониста, хранитель Неба целоваться умел, а сейчас, когда тот, казалось бы, и вовсе забыл о такой вещи, как стыд, это не портило момент, а лишь делало его лучше.       Во рту почувствовался горьковатый привкус собственной спермы, но это не заставило отпрянуть, а даже наоборот, заставило поддаться вперёд. Юноша стянул чёрный плащ, опрокидывая его на пол; сейчас он сильно мешал. Потом, медленно и аккуратно надавил на грудь Мукуро, заставляя того лечь, и только после этого разорвал поцелуй. Под внимательный взгляд разноцветных глаз босс мафиозной семьи чуть отступил, устраиваясь у Рокудо в ногах.       — Ты хотя бы знаешь, что собираешься делать? — поинтересовался тот, не без удовольствия глядя на то, как колеблется храбрец. Тсунаёши недовольно нахмурился, но потом, кивнув, всё же расстегнул ремень.       Но как только он увидел перед собой вставший член иллюзиониста, то нервно сглотнул. Если честно, теперь ему казалось, что он несколько поторопился. Неуверенность и страх внезапно сковали его по рукам и ногам. А стоит ли это того? Ведь в самом деле Савада знает о подобном лишь из сплетен своих друзей, которые хвастались, как их подружки или шлюхи проделывали это с ними. И, видимо заметив замешательство в глазах своего босса, Мукуро, в непривычку своему характеру, хотел сказать, что это необязательно, на что Савада отрицательно покачал головой. Ему просто хотелось отплатить Рокудо той же монетой, может только без веских издевательств; он, увы, был в этом не так хорош, как хранитель тумана.       Наклонившись, юноша легко коснулся языком горячей плоти. Обхватив ствол пальцами, он начал неуверенно посасывать головку, медленно, так, привыкая к новым неопределённым ощущениям. Обхватывал член губами, постепенно заглатывая его всё глубже и глубже, по мере привыкания. Уже через пару минут неумелых движений, он начал работать языком, войдя в ажиотаж, и только сейчас до него дошли тихие стоны, доносившиеся откуда-то сверху. Савада открыл глаза и посмотрел в сторону издаваемых звуков и замер, замечая, в каком состоянии находился Рокудо: глядел на него чуть прикрытыми глазами, прикусывая кожу на собственной руке. Его обычно мертвенно-бледные щёки сейчас горели румянцем, ведь странное дело! Даже совершая самые извращённые махинации такого от него не смеешь и ожидать!       Заметив удивлённый взгляд Тсунаёши, Мукуро всё же расплылся в усмешке, сузив глаза в тонкие щёлки. От этого Десятый смутился, казалось бы, ещё больше, и уже не зная, куда себя девать, хотел продолжить, но тут хранитель тумана потянул его на себя, показывая тем самым, что этого достаточно, даже более чем.       — Но ведь… ты… — начал было Тсунаёши, отчего иллюзионист залился тихим смехом.       — Не бойся, ты мне ещё в этом поможешь, — заверил его Рокудо, целуя в висок.       Мукуро усадил своего босса себе на колени, обхватив талию руками. Он провёл пальцами по линии позвоночника, будто бы пересчитывая позвонки, а потом добрался до бёдер, сжимая одно из них в своей ладони. Савада весь напрягся. Отданный до этого сладкому чувству похоти, он и думать не мог, что до такого у них может дойти. Нет, это естественно, если сексом занимаются люди противоположного пола, но ведь они… оба парни! От мысли о том, что, возможно, именно он сегодня будет играть роль слабого пола, Небо запаниковал, впиваясь пальцами в плечи Тумана.       — Мукуро, погоди, пос… ох!       — Что такое, Тсунаёши-кун? — поинтересовался Мукуро, вводя сразу два пальца в узкий проход, который, при проникновении инородного предмета, сжался сильнее. Рокудо вновь поцеловал босса в висок, пытаясь тем самым утешить того, кто сейчас буквально скрипел зубами от новых и, видимо, не совсем приятных ощущений.       — Я не… не хочу этого, — ответил Савада, то и дело запинаясь, чтобы вдохнуть в грудь побольше воздуха. Стараясь уйти от дискомфорта он плотнее прижимался к телу сидящего под ним парня, хватался за ткань и стискивал зубы. Это была не адская или мучительная боль, но когда Рокудо стал двигать пальцами внутри, захотелось спрятаться от этих странных ощущений.       — Ты не хочешь, но твоё тело говорит об обратном, — прошептал он на ухо, вновь обхватывая рукой член Тсунаёши. Тот подавился слюной, издав протяжный стон и зарываясь носом в белой ткани чужой рубашки. Мукуро довольно улыбнулся, продолжая растягивать юношу, но тот теперь не особо обращал на это внимание. Боль, дискомфорт и сладкое наслаждение слились в один взрывной коктейль, заставляя выгибаться под этими странными, неизвестными до сего времени ощущениями.       Но вскоре всё прекратилось, отчего из горла вырвался разочарованный стон. Но чувство разочарования вскоре вновь сменились страхом, когда рядом с задним проходом появилось нечто большее, чем какие-то пальцы. Тсунаёши с надеждой посмотрел на иллюзиониста. Тепло разливалось в районе бёдер, тело просило добавки, но разум бил тревогу, не желая испытать новые потоки боли. Всё это буквально плясало в глазах юноши, что не могло укрыться от Мукуро. Но тот просто прошептал что-то одобрительное, а потом затянул босса в поцелуй, сквозь который почти сразу же послышался не то стон, не то крик.       Хранитель тумана вошел лишь наполовину, останавливаясь и, разорвав поцелуй, начиная тяжело дышать. Пусть даже он его растянул, от сжатия становилось слишком узко, отчего плоть пронзила несильная, но весьма ощутимая боль. Савада буквально весь сжался на руках у своего подчинённого, пытаясь привыкнуть к боли, что проникла в его тело. Постепенно она угасала, но ужас, сковавший его тело, отдавал совсем иной пульсацией.       — Тсунаёши… — прохрипел Мукуро, после чего тот поднял на него влажные глаза. Иллюзионист одобрительно улыбнулся, не в привычной манере усмешки, а по тёплому, добродушно. — Расслабься, я обещаю, боли скоро не будет…       — Нет, нет, нет! — затараторил Савада точно так же, как в недалёком детстве. Сейчас он выглядел несчастным подростком, вечно зашуганным, боящимся всего на белом свете. Это навевало былые воспоминания о первых встречах, вражде, которая переросла в союзничество, а теперь ещё… и в это. Именно поэтому сил у Тумана злиться не было.       — Это… я не думал, что это так больно! — признался Десятый, помотав головой. — Я не хочу, Мукуро, давай прекратим это.       — Просто дай мне доказать тебе то, что это не только больно. Расслабься, а если тебе не понравится, мы прекратим это.       Тсунаёши хотел было ещё что-то возразить, но перед таким Рокудо ему не хотелось спорить. Сейчас он был не тем злосчастным туманником, которого все ненавидят. Не ехидный взгляд, совсем иная улыбка. Такое чувство, что его подменили, но это всё ещё был он, отчего на душе как-то теплело. Именно поэтому юноша доверился ему и, повалившись на спину, расслабился.       Рокудо согнул его колени, вновь начиная входить. Небо нахмурился, терпя неприятные ощущения, но потом всё же расслабился, как ему и сказали. Тяжело дыша, он смотрел в потолок над собой, пытаясь найти в себе сил продержаться хотя бы чуть-чуть. И, заметив такую покорность со стороны своего босса, Мукуро начал медленно двигаться, периодически входя в него всё глубже, до самого упора. Все эти толчки, набирающие скорость, отдавались болью по нижней части спины, заставляя сжимать простыню в кулаках, скрипеть зубами и надеяться, что это вскоре пройдёт. Что не говори, но это не приносило Тсунаёши ни капли удовольствия, поэтому он уже медленно перестал верить всем рассказал о том, как это круто!       Когда Туманник вышел из него, Саваде показалось, что на этом мучения закончатся, только вот иллюзионист лишь поудобнее подхватил одну из ног, после чего вновь вошел, но в этот раз одним рывком, резко, без предупреждения. Боль страшными колючками прошла по всему позвоночнику, но это было далеко не та боль, что он испытывал до этого. Под чересчур громкий стон он выгнул спину, отчего кости его громко хрустнули. Внезапная горячая волна мурашками пробежала по всему телу, оставляя за собой расползающееся по всему телу эйфорию, перемешанную со старой и знакомой болью, которая теперь была почти незаметна.       Заметив такую реакцию со стороны Дечимо, Мукуро довольно улыбнулся, вновь начиная двигаться. Но теперь каждый такой толчок отзывался не болью, а странным смешиванием её самой и какого-то странного наслаждения, проникающего во все клеточки организма. Сдерживать стоны не хватало сил, юноша просто не знал, куда себя девать, выгибаясь, цепляясь пальцами за всё, что попадётся под руку. Ему хотелось сбежать от этого, но в то же время желание того, чтобы это продолжалось, сковало его с ног до самой головы, затуманив рассудок и не позволяя чётко видеть перед собой мир.       Кажется, он пробыл в этом прекрасном аду не минуты, а часы. По правде говоря, картинки перед лицом смешались, из-за чего он даже не сразу заметил, что сжимает теперь уже не простыню, а белую рубашку, оставляя после себя неглубокие царапины, которые, может, и не будут болеть, но обязательно напомнят о случившемся. Тяжело дышавший Мукуро припал к губам босса, затягивая того в долгий поцелуй, начиная двигаться ещё быстрее и резче. В таком темпе первым не выдержал Тсунаёши, и с громким стоном он выгнул спину, кончая себе на живот. За ним, через пару толчков, с тихим не то стоном, не то рыком кончил и Рокудо, изливаясь прямиком в своего босса, отчего казавшаяся сейчас горячей сперма стала скатываться по покрасневшим бёдрам.       Чуть отдышавшись и остудив пыл, иллюзионист вышел из Тсунаёши, отчего тот поёжился от странного ощущения, а потом упал рядом, притягивая покрасневшего шатена к себе и сжимая того в объятиях. В голове крутились странные мысли о том, что сейчас произошло. Но сегодня был долгий день, отчего Саваду жутко клонило в сон, особенно после такого. Он плотнее прижался к Мукуро, прикрывая глаза и слушая успокоившееся дыхание своего хранителя.       — Не уходи, — прохрипел Тсунаёши, сжимая Тумана крепче в своих объятиях, когда почувствовал, что тот собирается подняться. Мукуро остановился, но ничего не сказал. Тогда Небо повторился: — Не уходи. Не пропадай больше. Я хочу, чтобы ты остался.       — Я всегда был и буду рядом с тобой, Тсунаёши, — ответил хранитель. Савада чуть промедлил, но потом, уткнувшись носом куда в складки рубашки, негромко сказал:       — Я люблю тебя.       Рокудо промолчал и лишь сильнее прижал к себе худощавое тело босса.       — Тсунаёши! Тсуна!       Он открыл глаза, щурясь от яркого света, проникающего в комнату сквозь распахнутые шторы. Проморгавшись, он с трудом приподнялся на локтях и начал осматриваться. Его спальня смотрелась как всегда; даже без обычного бардака, который тут творился до появления ещё одного жителя. Молодой босс лежал на своей кровати, всё в той же жалкой пародии на смокинг, который помялся, как и простыни под ним. Всё также, как и вчера, когда они вернулись сюда ночью.       Повернув голову в бок, он вновь посмотрел на Хром. Молодая девушка уже была одета в свой привычный «рабочий» костюм, а её длинные волосы были заделаны в высокий хвост. Она добродушно посмотрела на своего мужа, а потом улыбнулась, немного растерянно, но по-доброму, как это бывало обычно.       — Уже утро, пора вставать, — сказала хранительница, поднимаясь с места.       — Что случилось? — поинтересовался Савада, хватаясь за голову. Та страшно болела, видимо, последствие алкоголя, которое юноша обычно вообще не употреблял, дали о себе знать с утра пораньше.       — То, что ты вчера кое-как пришел в комнату и сразу уснул. Уже обед, скоро приедут наши партнёры, привезут новые коробочки, поэтому поторопись.       После этого Хром поцеловала Тсунаёши в лоб и вышла из комнаты, оставляя того в одиночестве. И он, приведя свои мысли в порядок, ещё раз оглянулся. Что-то было не так. Такое чувство, что что-то в этом рассказе не так, словно что что-то было упущено. Он помнил, как вернулся, помнил, что Хром вернулась в комнату, а потом…       От стыда и смущения Дечимо даже подскочил на месте, отчего тут же нахмурился: спина и копчик болели. Да и вообще было такое чувство, что всё тело разрывает на мелкие кусочки. Лицо его дико загорелось, так, словно на него вылили кипяток. Но потом он вновь осмотрел себя: рубашка, штаны. Всё так, как было до этого… происшествия? Сна? Чем оно было?       Тсунаёши выдохнул. Этому можно найти объяснение. Скорее всего по дороге в комнату не привыкший к алкогольному опьянению Небо умудрился пару раз прокатиться кубарем, споткнуться, упасть, да и разбить пару тройку дорогих вещей. Это объясняет всю эту боль и тянущее чувства в мышцах. А то, что, как ему казалось, было на самом деле… скорее всего это было сон, видение, не более. Впрочем, как обычно, — невесело посмеялся юноша, поднимаясь с кровати и, придерживая голову рукой, побрёл к ванной комнате.       Переговоры прошли хорошо, впрочем, они обычно и проходили в пользу Вонголы, и сегодняшний день не был исключением. Новые разработки оружия из маленьких коробочек идут полным ходом, и сегодня им привезли пару экземпляров, которые чуть ли не сразу пошли по рукам. Уже потом пришедший в себя Тсунаёши сидел в своём кабинете, якобы занимаясь важными бумагами и разбирая письма, но на самом деле он просто выстраивал какую-то странную конструкцию из канцелярских принадлежностей. И уже получилась достаточно высокая и неплохая башня, как дверь в комнату открылась и испуганный юноша, дёрнув рукой, повалил поделку прочь со стола, отчего ручки, карандаши и прочие принадлежности полетели под стол.       — Сделаю вид, что не видела этого, — без особого энтузиазма сказала вошедшая Хром, подходя к столу. Тсунаёши кашлянул и, облокотившись локтями о стол, глянул на неё.       — Я принесла тебе кое-какие бумаги, стоит их подписать, — продолжила хранительница, вставая сбоку от своего босса и подавая ему бумагу. И, пока юноша рассматривал какие-то на самом деле неинтересные ему бумажки, она добавила ещё кое-что: — Как думаешь, действительно ли с этими... так называемыми коробочками мы далеко пробьёмся? Я не специалист по всему этому, но сильнее ли оно физической или огнестрельной силы?       — Сейчас же разрабатывают оружие, берущие заряды от пламени, — Тсунаёши пожал плечами, а потом одобрительно улыбнулся, глянув на задумавшуюся Хром. — Ты ведь помнишь, как сильно они выручили нас в прошлом, когда мы отправлялись… в будущее.       — Прошу простить за то, что отвлекаю вас, но, кажется, вы забыли поделиться этой новостью с ещё одним персонажем этой игры.       Савада дёрнулся, переводя взгляд со своей жены на дверь, в которую вошел пропадавший вот уже несколько месяцев подлинный хранитель кольца тумана. Мукуро, сжимая рукой в кожаной перчатке своё оружие, неторопливо шагал по комнате и остановился на небольшом расстоянии от стола. Появление этого человека здесь вызывало противоречивые друг другу чувства, но и с этим Тсунаёши оставался холоден, придерживаясь своему посту босса этой семьи.       — Мукуро-сама! — восторженно сказала Хром, радостно глядя на своего учителя. — Вы всё же пришли!       — Что ты здесь делаешь? — сухо поинтересовался Савада, на что Рокудо театрально похлопал глазами.       — Ну как же, Хроме-тян уже давно приглашала меня сюда, — ответил иллюзионист, а потом, расплывшись в улыбке и чуть посмеявшись, добавил: — И ещё я ведь говорил, что всегда рядом.       Вытянувшееся лицо Дечимо заставило вновь расхохотаться хранителя тумана. Тсунаёши удивлённо глядел на него, не веря сказанному. Совпадение? А что если то был никакой не сон, не какое-то видение, вызванное алкоголем? Лицо вновь стало приобретать розоватый оттенок, казалось, даже уши загорели. А наблюдавшая за этой сценой со стороны Хром всё никак не могла понять, о чём они говорят и когда её учитель успел такое сказать боссу?