Раз и навсегда

Вера Дина осталась там, в мусорном ведре дешевого мотеля. Он выбросил на помойку не кулон, не безделушку на ниточке – он выбросил свою веру, как что-то ненужное, ничтожное, больше не имеющее смысла, веру в то, что они продолжали делать, веру в борьбу, в которой они не должны проиграть, веру в них – в него и самого Дина. Это оказалось больнее, чем Сэм мог предположить, это было так, словно в одну секунду он потерял все. Потерял брата. Сломал его сам, своими собственными воспоминаниями, не позволяя сделать передышку, он сваливал на него свое счастье, которое острыми шипами протыкало Дину сердце. Для Дина это не было лучшими воспоминаниями. Даже более чем. Сэм молча взглянул на брата, который с того момента, как они уехали из мотеля, не проронил ни слова, даже старался не смотреть на Сэма. Крепко сжимал руль, и если бы не желваки, играющие на его лице, можно было бы подумать, что все нормально. Только ни черта оно не было нормально. Выражение лица Дина, когда он узнал, что те воспоминания о Флагстаффе уж точно не относятся у Сэма к разряду отвратительных, Сэм так и не может выбросить из головы. Дин выглядел как-то по-детски ранимо, удивленно, словно не веря в то, что брат способен в него всадить такой нож, не моргнув взглядом. Он помнил боль и обиду, на секунду мелькнувшие в глазах Дина, а потом раковина захлопнулась, но Сэму было достаточно и этого, чтобы понять: он совершенно не хочет знать, что тогда испытал Дин, когда Сэм сбежал, и после, когда об этом проведал отец… Он не справился бы тогда с чувством вины и сожаления за то, что был счастлив тогда, когда Дину было плохо. За то, что, несмотря на все то, что он узнал, он все равно не мог ненавидеть эти воспоминания. Сэм никогда не хотел причинить брату боль намеренно, но он все же делал это – тогда и сейчас, вновь заставив Дина пережить свои кошмары, в отражении оказавшиеся у младшего брата спасительным глотком воздуха от той жизни, которой он не хотел, от… семьи, от которой он устал. Дин мог и не говорить этого, но Сэм знал, что единственное, что держит Дина здесь, не позволяет упасть, когда идти уже невозможно, это вера в то, что он еще кому-то нужен и то, что он делает – не зря. В то, что, отдавая, он может получить что-то взамен. Дин держался на плаву все время не ради себя, а ради них, вся его жизнь была во имя их, и теперь, когда он узнал, что Сэм больше всего на свете мечтал о том, чтобы сбежать от них – от него, - вера, треснув, рухнула и разлетелась осколками, которые больше никогда не склеить. Может, Дин и думал, что Сэм его предал, но черта с два Сэм позволит ему принять это за свою новую веру. И ему не нужно было лгать, чтобы сказать об этом, потому что, несмотря на все свои заблуждения, на упорные попытки поверить в вещи, которые на самом деле, в конце концов, оказались иллюзорными, то, что он и мог бы отнести к понятию «счастливое воспоминание», им и осталось. Все, что перекрутилось пленкой в Раю, в какой-то момент рассыпалось, оставив горькое послевкусие, перестало быть тем, чем оно могло быть из-за того, что случилось позже. Флагстафф обернулся грандиозным скандалом, во время которого Сэм успел сто раз пожалеть о том, что сбежал, и – Сэм только сейчас это понимает – тщательно замурованной где-то глубоко болью в глазах Дина, который чуть не умер, разыскивая его, и, несомненно, умер бы, если бы не нашел. День Благодарения… Что ж, он потом слег на несколько дней с пищевым отравлением, потому что индюшка оказалась с душком, и важнее была забота Дина, который лечил его все то время и не отходил от него ни на шаг. Стэнфорд подернулся в его воспоминаниях дымкой, остались лишь огонь и Джессика, смотрящая на него пустым взглядом с потолка. Рано или поздно все разрушилось, и Сэму понадобилось пройти через ад, чтобы понять свое заблуждение. То, что на самом деле было для него счастливым, оно и было счастливым – без последующей горечи, сожалений и боли. И он был обязан сказать Дину об этом, даже если он и не поверит ему. − Дин. Тот вздрогнул, но не повернулся, продолжая прямым взглядом смотреть в лобовое стекло. − Старик, нам надо поговорить, − Сэм решил не ходить вокруг да около и напрямик заявить о своем намерении, зная, что Дин вряд ли сможет ему отказать. В любом случае ему никуда от этого не деться. Разве что из окна на ходу. − И о чем же, интересно? – сухо поинтересовался Дин, наконец взглянув на него, и Сэма кольнуло где-то внутри, когда он осознал, что ничего не может разглядеть в глазах брата. Только пустоту. Сэму показалось, что воздух в машине стал сужаться и сдавливать его со всех сторон, не позволяя сделать вдох. − О том, что… − Только не говори, что ты собираешься мусолить тему о счастливых воспоминаниях, − прервал его Дин и, заметив смущенную неуверенность на лице Сэма, выставил вперед руку. – Нет, нет и нет. − Но… − Сэм, ты мне и без слов уже достаточно рассказал. А свое вранье можешь… − Послушай сюда, − жестким, не терпящим возражений тоном произнес Сэм, и Дин, как ни странно, заткнулся. – Ты меня сейчас выслушаешь, а потом можешь говорить все что вздумается. − Старик, если ты думаешь, что я буду рыдать в подушку из-за разбитого сердца, то ты ошибаешься. Сэм со скептицизмом посмотрел на него, вскинув брови, и Дин подавился дальнейшими словами. Он уже давно понял, что брата не остановить, если он во что-то уперся, как баран. Дин вздохнул и устало потер лицо ладонью, принимая поражение. − Я не буду пытаться заставить тебя поверить, что у меня нет необходимости врать тебе или переубеждать, − начал Сэм, − но если ты не тупой, сам просечешь. − Эй! – возмущенно вскинулся Дин. – Попрошу без оскорблений. − Несмотря на то, что ты там видел или что ты сам себе придумал, все… не так. − Неужели? – тихо спросил Дин, повторив тот же вопрос, что и в Раю. Сэм вздрогнул от чувства дежавю. Тогда он ответил брату чистую правду и это же собирался сделать и сейчас. − Помнишь, что было во Фресно, в 92-ом? – без предисловий начал Сэм. Дин чуть прищурился, пытаясь понять то, о чем говорит брат. − Я чуть не умер? – предположил он. – Что? – он пожал плечами, заметив, как взглянул на него Сэм. – Это было в Хелине в 93-ем? − Уичито, 94-ый, − рявкнул Сэм, и по телу пробежала холодная дрожь от тех воспоминаний. Он тряхнул головой. – Я не о том, придурок. «Радужное путешествие», желтый тигр Бернард… Я его потом еще потерял. Жалко. Дин посмотрел на него как на идиота. − Ты потратил последние деньги из своей заначки, чтобы купить мне шарик. В глазах Дина что-то промелькнуло, и на лице возникло странное выражение. Он улыбнулся краешком губ и немного расслабился. − Вот ты о чем, − протянул он, скосив взгляд. – Ярмарка «Радужное путешествие». Яркая заманиловка для таких идиотов, как мы. Сэм скрестил руки на груди и сжал губы. − И ничего не для идиотов. Как по мне, там было очень здорово. − Ну да, учитывая, что это был первый раз лет за пять, когда мы куда-нибудь выбрались повеселиться. Отец тогда укатил по делам, сказав, что скоро вернется, а сам выпнул нас туда кататься на каруселях. − Ну, он дал тебе на это кучу денег, − Сэм пожал плечами. − Ага, − Дин ухмыльнулся. – И мы не оставили ему ни единой копейки. Ну, если вспомнить, что он опоздал на час и тебя чуть не увели у меня чертовы цыгане, я об этом ни капельки не жалел. А то был бы ты сейчас в таборе, устраивал бы пляски на сборищах… Сэм пихнул его кулаком в плечо, и Дин прикусил язык. − Ха-ха, − мрачно сказал Сэм. – Тогда это было не очень смешно. Мне было девять, и это могло нанести мне моральную травму на всю жизнь! − Но у тебя ведь крутой старший брат, − Дин ему подмигнул, и Сэм против воли улыбнулся. – Он не продал тебя за гадание на руке и предсказывание будущего. − Поклон ему в ноги, − с сарказмом ответил Сэм, но через секунду не выдержал и рассмеялся. – Да ладно тебе, мы от них убежали, а догнать они не смогли бы нас из-за своих длинных юбок. Лично я ни о чем не жалею. − Я тоже, − тихо пробормотал Дин, но Сэм его услышал. Взглянув на брата, который принципиально уставился прямо на дорогу, он чуть слышно вздохнул и отвернулся к окну, глядя, как один за другим мелькают дорожные фонари. − Дин, Дин! – во все горло вопил девятилетний Сэм, таща брата за собой. – Смотри, как круто! Они прорывались через многочисленную толпу к очередному аттракциону, хотя только что слезли с адского водоворота – Дин по-другому не смог бы это назвать, - и Сэм, похоже, так и фонтанировал энергией, когда Дин уже, честно говоря, начал выдыхаться. Но вида не показывал. − Ладно, мистер Шило-В-Заднице, пойдем посмотрим, что там, − Дин покорно позволил брату тянуть себя за руку навстречу новой непонятной карусельке. Его уже чуть не вывернуло на десяти предыдущих, и Дин не мог с уверенностью сказать, что этого не случится на этой. Тем более… Дин ну очень не любил высоту. И особенно высоту, где тебя мотают, как в барабане стиральной машинки. Эта штуковина называлась «Фонтан радужных эмоций», и Дин вот ни капельки не издал истеричный смешок, когда садился вместе с Сэмом в один из вагончиков. Это было очень тусклое подобие русских горок, но Дину и этого было… много. − Не дрыгайся! – Дин попытался успокоить вовсю веселящегося Сэма. – Дай я тебя закреплю. Зафиксировав ремни и тщательно убедившись, что все в порядке, Дин занялся своим закреплением, пытаясь не думать о том, что ему предстоит перетерпеть в ближайшие десять минут. Папа, конечно, гений, не нашел другого места для развлечений. Хотя бы кино, например. Но раз уж Сэму нравилось, то Дин жаловаться не собирался. Ну разве чуть-чуть самому себе. − Дин! – Сэм повернул к брату улыбающееся лицо. – Мы сейчас полетим! Дин сглотнул. − Да, Сэмми, мы полетим. Только руками не размахивай и крепко держись за поручни. Впрочем, все оказалось не так страшно, как Дин предполагал. И название аттракциона, естественно, оказалось полнейшим перебором, хотя Дин не жаловался. Промотав круга три по болтающимся в воздухе рельсам (Дин со сжатыми челюстями, Сэм с воплями восторга во все горло), они благополучно спустились на землю, готовые к покорениям новых вершин. Сэм в большей мере. В исключительной. − Дин, а мы еще на той не бывали! – Сэм указал пальцем на огромное светящееся колесо обозрения, возвышающееся над парком. У Дина мурашки пробежали по коже – он понял, что туда не полезет даже под угрозой расстрела. В любом случае на два билета ему не хватило бы, а отпускать Сэма одного он ни за что не собирался. − Сэмми, мы потратили все деньги, которые нам дал папа, осталось только на… − опустив взгляд, он наткнулся жалобные глаза брата и вздохнул, передумав. – На сахарную вату. Пойдем, купим? С лица Сэма мигом слетела грусть, и он, не дожидаясь, поскакал вперед, к тележке со сладкой ватой. Дин пошел за ним, слегка качая головой. Они пробыли на этой ярмарке уже два часа, через полчаса за ними должен был вернуться отец, поэтому, купив Сэму вату, Дин медленно повел брата к выходу. − Дин! – вдруг воскликнул Сэм и, больше ни слова не сказав, потащил брата куда-то в другую сторону. Дин, сдавшись, позволил себя увести от намеченного маршрута. – Смотри! − Что я здесь должен увидеть, Сэмми? – они встали напротив небольшой палатки-тира. Дин посмотрел на Сэма сверху вниз. − Тигр! – огромные глаза брата горели воодушевлением и восторгом. – Вон тот, желтый! Купи мне такого. Дин замер, взглянув на большую плюшевую игрушку, а затем на бирку под ней: «За три выстрела в сотню». − Сэм, я… − неуверенно начал он, но подавился дальнейшими фразами, потому что Сэм, все поняв, опустил голову и зашмыгал носом. Для вида, конечно же. Владелец тира – приятный на вид мужчина лет сорока – пожал плечами и подмигнул Дину, кивнув на Сэма. Дин сжал губы и потянул Сэма за собой, свободной рукой вытягивая из кармана свои собственные деньги. У Сэма все равно скоро день рождения, так почему бы и нет? Да и… Губы Сэма расплылись в счастливой улыбке, и Дин тоже невольно улыбнулся. Хотя бы ради того, чтобы увидеть Сэма таким радостным, ему стоило попытаться. Отец, конечно, не для того учил его стрелять по мишеням, но совместить приятное с полезным хотя бы раз было бы неплохо. − На вон того тигра, − произнес Дин, выложив на стойку деньги. Когда ему уже выдали игровое ружье и пульки и Дин прицелился, он понял, что это будет совсем несложно. И если для Сэма – то тем более. Он сбивал банки и с куда большего расстояния и в куда худшую погоду, не ожидая от этого никакого поощрения. Раз. Два. Три. Дин опустил ружье и прищурился, разглядывая мишень. Три крошечные дырки зияли в самом центре, почти впритык друг к другу. Он невольно вздрогнул, когда через мгновение раздался удивленный свист владельца тира. − Ничего себе, парень, − он окинул Дина одобряющим взглядом. – Кто ни пытался вытащить у меня этого тигра, все так или иначе срубались на последнем выстреле. Ты где-то учишься стрельбе? Дин пожал плечами, ничего не ответив, и улыбнулся Сэму, который чуть ли не подпрыгивал в нетерпении. − Держи, − мужчина протянул Сэму тигра, в которого тот тут же вцепился обеими руками. – Мне будет не хватать старины Бернарда. Дин положил ружье и немного виновато посмотрел на владельца, но тот лишь добродушно ухмыльнулся в усы. − Спасибо. Мы, пожалуй, пойдем. Дин взял Сэма за руку и повел прочь от палатки. Тот не отрывал взгляда от игрушки, отчего вскоре споткнулся о камень и чуть не растянулся на земле – только хватка Дина не позволила ему упасть. − Спасибо, Дин. − За то, что я не позволил тебе шмякнуться? Можешь за это не говорить «спасибо», Сэмми. − За тигра, − Сэм задрал голову, чтобы посмотреть на брата. – Он очень классный. Спасибо, что выиграл его для меня. Дин чуть слышно вздохнул. − Не за что, Сэмми, − он чуть улыбнулся. – Я ведь еще тебе кое-что должен. − Что? – Сэм недоуменно надул губы. – Ты мне ничего не должен. − В начале нашей прогулки ты попросил у меня шарик, так вот, я тебе его еще не купил. − Ты мне уже купил тигра! − Не купил, а выиграл, − поправил его Дин. – Так что пока не ушли… Последней палаткой как раз была та, в которой продавались воздушные шарики и прочая дребедень, так что им не пришлось никуда сворачивать. Пока шарик надували гелием, Дин, прикусив губу, разглядывал толпу людей в пестрых одеждах за воротами парка – похоже, это были цыгане – и думал, куда конкретно может подъехать отец. − Вот, − продавщица, улыбаясь, протянула Дину шарик, который тот отдал Сэму. Благодарно улыбнувшись продавщице, он наклонился к брату. − Давай мне тигра, я понесу. А то у тебя обе руки будут заняты, − Сэм, поколебавшись, протянул игрушку брату и, переместив в правую шарик, левой схватился за Дина. На этот раз они наконец пошли на выход, оставляя за спиной ослепительные разноцветные огни, запах сладостей и громкую музыку. Легкую атмосферу праздника и настоящего детства. − Мы же еще вернемся сюда? Дин секунду помедлил, прежде чем ответить. Он не сомневался, что вряд ли они еще побывают здесь, да и вообще в каком-нибудь месте, похожем на это, и сам хотел, чтобы все это поглубже врезалось в память как мгновение, которое бывает раз в жизни. − Думаю, да, − просто ответил он. Сэм вдруг остановился. − Что? – Дин вопросительно посмотрел на брата. Сэм ничего не ответил и нахмурил лоб, что-то сосредоточенно пробормотав себе под нос. В следующую секунду шарик выскользнул из его ладони и устремился вверх. − Сэм! – Дин попытался ухватить его, но ленточка скользнула между его пальцами, и Дин поймал лишь воздух. – Сэм, зачем ты отпустил его? Аккуратно высвободив тигра из хватки брата, Сэм прижал его к себе и, задрав голову, улыбнулся, провожая взглядом исчезающий в сумеречной синеве голубой шарик. Потом посмотрел на брата. − Я загадал желание, и теперь оно точно должно сбыться. Дин чуть заметно покачал головой. − Ладно уж, пойдем. Папа скоро приедет. Он поднял голову, выискивая взглядом в небе улетевший шарик, но тот уже скрылся где-то в высоте, унося с собой часть чуда. − Ну и что? Сэм вздрогнул, когда от мыслей его прервал голос брата. Сэм вынырнул из воспоминаний и, отбросив волосы со лба, посмотрел на него. − Что – что? − Что ты загадал? – Дин как-то лукаво поблескивал глазами, глядя то на него, то на дорогу. – Желание сбылось? − Да, − медленно ответил Сэм. – Думаю, сбылось. Я ведь до сих пор помню. − Что? − Я тогда загадал никогда не забывать тот день. В машине воцарилась тишина, которую через полминуты Дин все же решился прервать. − О, − глубокомысленно произнес он, но Сэм видел, что брат чуть смутился. – Ну, ты даешь, Сэмми. Сэм скрестил руки на груди и уставился на брата нечитаемым взглядом. − Чувак, мне было девять. Что, по-твоему, я мог пожелать? − Я даже не знаю, − задумчиво ответил Дин. Он ведь на самом деле не знал, что желают дети в этом возрасте. Его желания были бы… выделяющимися среди желаний других сверстников. Впрочем, Сэм тоже не был обычным ребенком с безоблачным детством. – Ну, например… не знаю, счастья, здоровья и долгих лет жизни. − Дин. – Сэм, похоже, шутки брата не понял и закатил глаза. – Мне было девять. И это был чуть ли не первый раз, когда мы с тобой так могли развлечься. Тем более… − он усмехнулся про себя, в голове что-то тихо щелкнуло. – У меня же есть старший брат, который все это мне обеспечивает. И, надо сказать, вполне успешно. Сэм записал очко себе на счет, когда уши у Дина чуть покраснели. Сэм подавил в себе желание фыркнуть и продолжил дальнейшую атаку, решив бить сразу напропалую. − Не просроченная индюшка, дни наедине с пиццей и колой и то, как я, наскандалив, оставил тебя… вас. А это. Сэм заметил, как дернулся кадык Дина и брат на секунду сильнее сжал руль, после чего расслабился – он сказал бы, даже растекся, как кисель, по сидению. Отвернувшись к окну, Сэм немного грустно улыбнулся. Он только что вытащил нож и прижал к кровоточащей ране пластырь, чтобы остановить кровь. И брат позволил ему, поверил. Дин прокашлялся, прежде чем сказать: − Да, знаешь… это было здорово. Будь мы мелкими, я бы повторил. − Это не такое уж обязательное условие, − отозвался Сэм и прищурил один глаз, хитро улыбнувшись. − Я не собираюсь скакать на батуте в тридцатник с лишним! Я солидный мужчина! − Так и скажи, что высоты все еще боишься! − Бе-бе-бе! – Дин скривился и злобно зыркнул на брата. − ХА. Я же говорил! − Да ну тебя, Сэмми. − Знаешь, а в Диснейл… − Сэм, ты не против, если я включу музыку? Нет? Вот и отлично. Сэм отвернулся к окну, сделав вид, что обиделся. Дышать в машине стало легче. Он склеил первые осколки веры брата, при этом даже не порезавшись. Понадобится время и, возможно, не мало, – но он восстановит все остальное, хоть и медленно, часть за частью, вернет брата обратно. Ну а в Диснейленд они все же съездят. Как-нибудь потом. Пусть даже после того, как мир рухнет. Зато они вдвоем останутся целым.