Жертва, предназначенная судьбой

Эту девушку - жертву, предназначенную для нее - благородному вампиру, чистокровному, из самой древней аристократической семьи, что управляла этим городом на протяжении многих столетий, - привели связанной и ужасно истерзанной. Она сразу же привлекла ее внимание своим взглядом, нет, не испуганным, как у остальных жертв, а безучастным и каким-то даже усталым. Темно-синие, словно глубины океана, глаза, были до невозможности красивыми и притягивали к себе, словно магнит. И впервые в своей жизни, вместо того, чтобы тут же убить свою жертву, вампир развязала ее и выдернула изо рта кляп, услышав болезненный стон - видимо, челюсть затекла. Девушка посмотрела на вампира недоверчиво, растирая онемевшие ладони, которые стали ледяными. - Зачем это? Я думала, меня сожрут быстро. - Я тоже так думала, но планы изменились. Как твое имя, крестьянка? Девушка поморщилась, задев на руке ссадину, и поправила выбившийся из косы синий локон. Удивительно: и глаза, и волосы - все цвета моря. Никак, русалкой была в прошлой жизни. - Джувия Локсар, ваше чистокровие. - Я - Люси Хартфелия. Не называй меня по происхождению, это очень злит, на самом-то деле. - Меня тоже, знаете ли, Лю-си-са-ма, - по слогам выговорила девушка и посмотрела уже уверенным, даже чуть злым взглядом. Вампир неожиданно для себя развеселилась и улыбнулась. - Знаешь, Джувия, а ты мне нравишься. Оставайся в замке и живи, как дома. Будешь мне подругой. - Дружба вампира и человека? Вы, простите, издеваетесь надо мной? Люси опасно сверкнула шоколадными глазами и спросила ледяным тоном. - Предпочитаешь умереть? Локсар усмехнулась, но ничего не ответила. Вместо этого она встала с холодного пола и почтенно поклонилась Люси, а потом протянула руку для пожатия. - Рада знакомству. Надеюсь, что ты не сожрешь меня в процессе нашей, хм, дружбы. Хартфелия пожала протянутую ей руку и сказала. - Взаимно. И не понятно было, что взаимно: радость знакомству, или надежда на то, что она не съест человека в процессе общения. *** Два месяца. Вот уже два месяца, как Джувия жила в замке. Весь воздух уже пропитался ее ароматом, каждый угол и каждый миллиметр здания напоминал о ней. И это было невыносимо до рвотных позывов, до расцарапанных в кровь рук и бессонных ночей. Люси страдала от этого. Вот зачем, зачем она оставила эту девушку в живых? Если бы можно было, она бы вернулась в прошлое и даже не выпив ни капли крови - убила бы Локсар на месте, обратив ее в пыль. Легче бы жилось, правда. Но ведь нет же. Она же "везучая" Хартфелия. Влюбилась. Влюбилась как самая настоящая идиотка. И в кого?! В человека! В свою, черт ее дери, еду! Понимаете?! ЕДУ. А для вампира любовь - самое страшное, потому что влечение, потому что жажда к источнику воздыханий возрастает просто до небес, или вернее сказать, скатывается до самого ада. Хартфелия выпила за это время столько крови, убила столько человек, что становилось противно от самой себя - но сделать она ничего не могла. Голод ощущался уже физически, не давая даже спокойно вдохнуть при Джувии. Она смотрела на нее и сгорала от жажды. Ей хотелось разорвать ей глотку и выпить кровь до последней капли, но еще больше хотелось прижать хрупкое тело к себе и отгородить ото всех бед и жестокого мира. Потому что Локсар - человек, и для вампиров они - самые хрупкие существа на планете. Люси пряталась, скрывалась в собственной комнате или библиотеке, но Джувия преследовала ее, словно тень. Та недоумевала, почему это подруга вдруг так резко отгородилась от нее, стараясь всячески избегать встреч. Она-то просто не понимала, глупая. И вот Локсар вновь нагоняет Хартфелию, причем намерения у нее явно серьезные - бегают они по замку добрых пятнадцать минут. Наконец, удача поворачивается к Люси филейной частью, и последняя, запутавшись в своей непомерно пышной юбке, шлепается на пол. Джувия тут же победоносно прыгает сверху, придавливая к полу без возможности побега. Можно, конечно, откинуть девушку с легкостью, но Хартфелия боится причинить ей хоть какую-то боль, а Локсар этим нагло пользуется. - Какого черта, ты, вампирша, меня избегаешь? Сама же даровала мне жизнь только затем, чтобы я стала твоей подругой. И что теперь? Убегаешь? - Кто, я? Да ни в жизнь! - усмехается Люси, а сама изо всех сил старается сдерживать ровное дыхание и не смотреть на шею сидящей на ней девушки. - А что тогда только что было? - зло сверкает глазами Джувия и лишь поудобнее устраивается на подруге. Хартфелии хочется застонать от невыносимой боли, вызванной спазмами в животе и засухи, что сейчас творится во рту. Но она сдерживается. Пытается улыбнутся, но выходит скорее оскал, потому как Локсар на мгновение отшатывается от нее, но рук с плеч не убирает, наоборот, сильнее вдавливает в пол. - Дай подумать... Зарядка? Догонялки? Может быть, я хотела проверить твою выносливость. Посмотреть, насколько люди слабее вампиров, - Люси ужасается своему больному бреду, но поделать ничего не может: мозг нагло отключается, а инстинкты дают о себе знать. Против воли вампир делает громкий глоток и прокусывает собственную губу до крови. Джувия неожиданно хмыкает. - Да ну? Проверка, говоришь? - затем она наклоняется так близко, что Хартфелия чувствует ее горячее дыхание у себя на щеке, - А вот твои глаза, горящие алым, говорят совершенно о другом, Люси-сама. Хартфелия скулит и отворачивается. Слова вырываются против ее воли, словно наплевав на все те замки, что вампир так старательно вешала на свое сердце, чтобы не дай Бог кто узнал о ее истинных чувствах к этой "русалке". - Я люблю тебя, Джувия. Когда ты рядом, жажда становится невыносимой. Мне больно, ужасно больно. Я не хочу причинять тебе вред. Прости меня. Это - причина по которой я убегала. А теперь, пожалуйста, слезь. Иначе я все-таки убью тебя. Но Локсар не двигается. Более того, она говорит самую абсурдную фразу на Земле. - Так обрати меня. Я не против. Сердце Люси замирает. Она распахивает свои глаза и смотрит на ужасно смущенную Джувию, которая отводит взгляд и нервно мнет подол платья Хартфелии. Это было признание. Признание! Ей, Люси! Подумать только... Вампир резко заваливает вскрикнувшую от неожиданности Локсар и смотрит внимательно, не мигая. "Русалка" дышит тяжело, пульс у нее учащенный, но Люси с уверенностью может сказать, что это не от страха. Слава Богу. Не от страха. - Ты уверена? Уверена, что готова стать такой же отвратительной, как я? Локсар усмехается и обнажает свою шею, откидывая голову назад. Люси замирает, а затем наклоняется к столь манящей белоснежной коже. Ох уж эти молчаливые согласия. И когда Хартфелия вонзает свои клыки в шею Джувии, то слышит приглушенный шепот. - Хуже тебя мне все равно не стать. Люси чуть заметно улыбается. У них двоих теперь впереди - целая вечность.