***
Для Кейт фургон всегда был тяжел при маневрах; управлять блестящим кабриолетом куда проще, и Кейт фактически забывает про тормоза после нескольких миль тыркания туда-сюда, во время которых Сета чуть не тошнит. Кейт — осторожный водитель, и Сету приходится уговаривать ее нарушить скоростные ограничения, объехать пробку, гнать по пустой дороге: понемногу учиться жить заново. Она превышает сто сорок на спидометре спустя несколько недель их мексиканского путешествия, и испускает громкий крик восхищения, когда они на полной скорости пересекают пустыню в угнанной тачке, с небольшими ограничениями позволяющей им выбрать место, куда отправиться. Они свободны делать все, что угодно, когда угодно. Кейт предлагает зарабатывать деньги честным способом, и Сет чуть не давится глотком текилы. Они в каком-то местечковом баре с непроизносимым названием, Кейт заказала на ломаном испанском пепси-колу, и ее губы обхватывают красно-белую соломинку, потягивая холодную газировку, а Сет забывает, над чем именно он смеется. — А почему нет? — спрашивает Кейт, отпуская соломинку обратно в стакан. — Милая, я профессиональный вор. Это мой способ зарабатывать. Я правда не работаю... — Сет демонстративно перебирает пальцами. — Честно? — сухо предполагает Кейт. — Я хотел сказать руками, но да, это тоже подходит, — пожимает плечами Сет, приканчивая свой напиток.***
— Мне это не нравится, — рычит Кейт в ухо Сету. Сет чувствует ее дыхание — мятная зубная паста — так близко она стоит. Сет вычисляет расположение камеры видеонаблюдения почти мгновенно, и эта модель ему хорошо известна: она предназначена для наблюдения в реальном времени, и у нее нет записывающего устройства. Это отличное место, чтобы раздобыть немного наличных. — А тебе и не должно нравиться, пока мы не выйдем оттуда с деньгами, — сквозь зубы шипит Сет, хватая коробку с овсянкой позади Кейт, чтобы найти предлог ничтожно малому расстоянию между ними. — Ты сможешь купить новую одежду. Мы сможем остановиться в приличном мотеле. Идет? Кейт бросает на него последний убийственный взгляд, прежде чем направиться в сторону кассы и остановиться с типичной улыбкой пасторской дочки, за которой нельзя заподозрить наличие скрытых мотивов. — No hablo espanol*, — начинает она дрожащим голосом, а кассир смотрит на нее голодными глазами. Приманка Сета сработала. Выясняется, что парень за прилавком сносно говорит по-английски, и Кейт просит его показать дорогу, склоняясь так низко, что Сет замечает жадный взгляд ублюдка в вырез ее майки. Он решает, что с него хватит. Вот засранец. Сет хватает Кейт сзади, одной рукой зажимая рот, а другой приставляя дуло пистолета к ее голове. — Мне нужны все деньги из кассы. ЖИВО, иначе девчонка умрет. Я знаю, ты понимаешь английский, приятель. Так что давай шевелись. Кейт пытается вырваться из его захвата, борется с ним, пока перепуганный кассир выкладывает деньги на прилавок. Сет уверен, что она елозит бедрами по его ширинке исключительно в целях создания иллюзии сопротивления. Уверен процентов на девяносто. — Ее забираю как страховку, — говорит кассиру Сет. — Не позволяйте ему навредить мне, — весьма убедительно умоляет Кейт сквозь пальцы Сета, зажимающие рот. — Пожалуйста. Делайте, что он говорит. Они выходят оттуда примерно с шестью тысячами песо. — Я куплю тебе один из этих липовых Оскаров, — восклицает Сет, когда они уезжают в закат. — Кое-что было действительно блестяще. У тебя талант к нашему ремеслу, — Сет сворачивает к мотелю, который кажется довольно сносным. — В следующий раз мы должны попробовать с банками. Станем местными Бонни и Клайдом. — У меня всегда выходило неплохо в театре, — усмехается Кейт, довольная собой. Она хмурится. — Разве Бонни и Клайда не убили? — Ага. Но знаешь, по крайней мере они ушли красиво, — находится Сет, загоняя машину на парковку.***
Кейт спит плохо, а в результате не дает спать Сету. — Мне жаль, — говорит Кейт хриплым, полусонным голосом, после того, как просыпается с криком. — Норм, — бормочет Сет в подушку. Он смотрит в противоположный конец комнаты, где на другой двуспальной кровати угадываются очертания Кейт, смотрящей в потолок. — Хочешь поговорить об этом? — Нет. — Возможно, тебе станет легче, — предполагает Сет. Мгновение Кейт молчит. — Один из тех монстров укусил моего отца в храме, — начинает она. — Он не хотел становиться одним из них, Сет. Он попросил меня... — Она не может произнести это. Да это и не нужно. По голосу ясно, что ей никогда не забыть, как пронзила сердце отца колом. — Боюсь, он не попал в рай. — Твой отец был одним из тех людей, которые, я уверен, обязательно попадут за те жемчужные врата, — старается успокоить ее Сет. — Думаешь, Бог ненавидит меня, за то, что я сделала? — спрашивает Кейт еле слышно. — Думаю, тебя невозможно ненавидеть, Кейти, — пожимает плечами Сет, ее прозвище невольно слетает с его языка. Кейт вздрагивает, но не одергивает его. — Давай спать.***
Кейт отмечает свой восемнадцатый день рождения в Монтеррее, в довольно приличном баре (ну, по сравнению с "Крученной Сиськой"), где эмигрант-англичанин по имени Алекс пытается споить ее и уложить в постель. После изрядного количества выпивки ее голова идет кругом. Сет лишь действует в ее же интересах, когда по-хозяйски обнимает девушку за плечи и посылает злобный взгляд развеселому англичашке. — Ого, — говорит Алекс, вскидывая руки в оборонительном жесте. — Не знал, что она с тобой. Сет не утруждает себя, уточнением, и наутро Кейт просыпается со своим первым похмельем. — У меня во рту вкус текилы и рвоты, — стонет она, держа голову над сидением унитаза. — Это как наблюдать за птенцом, который учится летать, — насмешливо произносит Сет, растягивая слова. — Берегись, а то стошнит прямо на тебя, — предупреждает Кейт. — Не давай обещаний, которые не можешь сдержать, — хихикает Сет. Кейт издает странный звук, нечто между икотой и стоном. — К тому же, тебя уже тошнило на меня прошлой ночью. Так что твое обещание уже исполнено досрочно. Больше никакой текилы для тебя. — В следующий раз напомни, что я не пью, — мрачно говорит Кейт, когда они покидают мотель. Она надевает дешевые солнцезащитные очки, исправно блокирующие яркий свет.***
Главное в том, что теперь, когда Кейт стукнуло восемнадцать, Сет может вздохнуть спокойнее. Он не большой фанат притворяться ягненком в компании несовершеннолетней, которая выглядит как девочка-мечта любого тинейджера. Теперь ему не приходится ненавидеть себя каждый раз, когда Кейт в своих коротких пижамных шортах попадается на глаза, или корить себя за мысли о ее нижнем белье, пока она переодевается. Понятное дело, что он плохой человек. И прежде все это делало его откровенно отвратительным. Но теперь это закончилось, и они могут двигаться дальше, вместе, как взрослые. — Я хочу нормальную работу, Сет, — просит Кейт. Сет отвлекает ее уроками угона машины без ключей. Это происходит время от времени: каждый раз, когда Кейт заводит разговор о том, что им пора бы осесть и найти нормальную работу, Сет обучает ее очередному приему из своего арсенала. Довольно скоро Кейт проходит настоящий курс воровского мастерства: она может угнать машину, стрелять, довольно метко метать нож. Сет дрочит в душе, представляя Кейт, весьма точно метающую ножи после недель тренировок. Это первый раз, когда он позволяет себе сосредоточиться на ее образе во время этого процесса с самого начала до потрясающей до дрожи по всему телу кульминации. И если он слегка краснеет, выходя из душа в полотенце, обернутом вокруг бедер, и видит ее там — сидящей на кровати с ножом-бабочкой, который он купил ей пару городов назад, порхающим с характерными щелчками вокруг ее запястья — что же, это дело только между ним и дьяволом (и Сет практически уверен, что он встретил дьявола, там, в "Крученой Сиське", там, где монстры существуют и лабиринт разума был реальнее некуда). — Я думал, ты забила ту кровать? — спрашивает Сет, приподнимая бровь и кивая на нетронутую огромную кровать справа. — Я думала, что иду в душ первой, — огрызается Кейт. Нож мелькает между ее пальцами, будто создан для нее. — Ты отрежешь себе пальцы к чертям, если продолжишь в том же духе, — замечает Сет, разыскивая трусы среди одежды. Кейт не отводит взгляд. — Нравится представление? — иронично спрашивает Сет, натягивая под полотенцем свои боксеры. Кейт краснеет и наконец отворачивается.***
Кейт перестает спрашивать о честной работе и начинает спрашивать о Ванессе. — Ты должен позвонить ей, сообщить, что ты в порядке, — лениво предполагает Кейт. Они на пляже полном туристов, судя по их виду. Кейт в черном купальном костюме, который не совсем ей подходит (местами широковат, а завязки слишком длинные) и ее лицо уже наполовину обгорело. Сет силой заставляет себя не смотреть на нее. У него нет плавок, просто голубые шорты и футболка с рисунком из мелких ломтиков лайма. Кейт купила ее в шутку, а Сет теперь носит ее, чтобы подразнить девушку. — Ванесса в тюрьме, — напоминает Сет. — Из-за тебя, — парирует Кейт. — Нет, из-за своего ебического упрямства, — кривится Сет. — Мы можем не говорить о моей жене? Мимо них проходит молодая семья, и матрона, крупная, загоревшая до свекольного цвета женщина, покровительственно смотрит на них. — Вашей дочери не помешало бы воспользоваться средством от солнца — вот, почему бы вам не взять наше? Мы сегодня уезжаем. Женщина протягивает Кейт полупустую бутылку "Медного загара", и Сет нутром чувствует какой-то подвох, пока Кейт не говорит: — Ну разве это не мило с их стороны, папочка? — тогда вся кровь разом приливает к его яйцам, и, честное слово, он не может произнести ни звука в ответ; он лишь жестами может выразить свою признательность уходящему расчудесному семейству. Кейт, откинувшаяся на шезлонге под солнышком, смотрит на него, держа в руках бутылку средства. — Прости, не хотела нас выдавать, — ее улыбка слишком коварная для девочки, спящей с библией под подушкой. — Я правда по виду гожусь тебе в отцы? — говорит Сет севшим голосом. Во рту у него пересохло. И когда это вообще случилось? Кейт улыбается. — Ты свеж, как весенний цветочек. А теперь может намажешь мне спинку, папочка? Сет берет у нее крем и старается унять напряжение в штанах. Получается только наполовину. — Мне это не нравится, — говорит Сет, послушно выливая крем на ладонь. — Нет, ты это обожаешь, — хихикает Кейт.***
— Ты когда-нибудь думаешь о том, чтобы вернуться? — осторожно спрашивает Кейт. Сет пожимает плечами. Они лежат на капоте последней угнанной со стоянки мотеля машины густо-красного, словно кровь, цвета и болтают ногами. — Каждый день. Они на краю пустыни, вдали от света городских огней, мешающих видеть звезды. Небо над ними чудесно. — Мы не можем жить так все время, — откровенно говорит Кейт. — Это еще почему? — усмехается Сет. — Это не жизнь, — вздыхает Кейт. Она поворачивается на бок и в темноте придвигается близко к Сету. — Ты не хочешь жить так. Это... это движение по инерции. — Ты ничего не знаешь о вещах, которые я хочу, — серьезно говорит Сет. — Ты хочешь своего брата и Эль Рэй, — скороговоркой выпаливает Кейт. Она умолкает, а Сет не поправляет ее. — Тебе нужна семья и безопасность. — Семья, — повторяет Сет мрачным и грустным голосом. — Конечно, я привык покупаться на эту херню. Но с американской мечтой и всем этим дерьмом покончено. Можно быть самодостаточным. А семья? Ее ценность преувеличена. — Не всегда, — яростно произносит Кейт. — Не для меня. Она крепко сжимает его руку. — И семья — это не только кровь, Сет. Ты должен это знать. — Это мы что ли семья? — слегка нервно спрашивает Сет. — Заткнись, Сет, — говорит Кейт, и теперь она нависает над ним, словно гребанный ангел, ее волосы падают ему на лицо. — Это моя реплика, — тихо бормочет Сет. Кейт уютно устраивается на нем, положив голову на грудь, и Сет бережно обнимает ее за плечи. Это первый раз, когда они прикасаются друг к другу именно так: интимно, даже романтично, и оба полностью одеты. Она теплая, нежная и такая цельная, несмотря ни на что. Сет хочет, чтобы она оставалась такой и дальше. — Я не хочу рушить твою жизнь, Кейт, — говорит Сет, уставившись в темноту. — Я не хочу, чтобы ты все проебала, как я. — Кто сказал, что я уже не... проебала, — бормочет Кейт, запинаясь на бранном слове. — Думаю, после всего, что случилось, это именно так. Сет сжимает ее крепче. — Ты отходчивая, Кейт. Думаю, ты сможешь все исправить. Кейт приподнимается на локтях. — А ты нет? Сет не отвечает, просто спрыгивает с капота и протягивает ей руку. Она изящно принимает ее. Он никогда не чувствовал себя волком в овечьей шкуре сильнее, чем сейчас: когтистая лапища сжимает невинные пальчики, которых вообще не должна касаться. — Давай уберемся отсюда, — предлагает Кейт.***
Сет сильно пьян. — Ты тяжелый, — стонет Кейт, когда помогает ему добраться до машины. Они не сняли номер на эту ночь, поэтому сегодня спят в авто: в этот раз у них угнанный внедорожник с полным баком на несколько дней. Теперь они исследуют восточное побережье Мексики: Кейт поняла, что ей нравятся пляжи, а Сет понял, что ему нравится Кейт. — Ты довольно... — говорит Сет с той же интонацией до того, как сказать гадость, — Ты довольно надоедливая. Она ему нравится… нравится. Ебучий детский сад. Пьяный Сет может позволить себе лицезреть свое искушение в лице Кейт Фуллер, в то время как она заталкивает его на пассажирское сидение. Он может себе это позволить потому, что Трезвый Сет никогда не покажет этого (ну, Трезвый Сет минус Мастурбирующий Сет; мужчина не может контролировать мысли в процессе самоудовлетворения) и вероятно утром он этого уже не вспомнит. — Выпей, — приказывает Кейт, протягивая Сету бутылку воды. — Ты теперь за мамочку? — ворчливо говорит Сет. — Не хочу пить. — Пей, — мрачно говорит Кейт, швыряя полную бутылку в опасной близости от его ширинки. — Осторожно! — рычит Сет. Кейт, определенно расстроенная, трогает машину. — Ты злишься на меня, — заключает Сет. Кейт выруливает с парковки и держит путь по главной дороге, ведущей из города. Она едет молча несколько часов, пока Сет не начинает трезветь. — Мне жаль, что я такой... — пожимает плечами Сет. — Пьяный? — уточняет Кейт. — Нет, — вздыхает Сет, — плохой. — Ты не плохой человек, — говорит Кейт с нажимом. — Плохой, — продолжает Сет. Он скользит взглядом вверх и вниз по ее телу, потому что похрен: если он катится в ад, по крайней мере, он сделает это красиво. — Я не достаточно хорош для тебя, Кейти. — Ну, ты — все, что у меня есть, — мрачно говорит Кейт. — Не то чтобы у меня был действительно большой выбор. Сету щиплет глаза, и внезапно он начинает дико скучать по Ричи. И это не похоже на то, как он обычно скучает по нему: будто брат — это тень в каждом произнесенном слове, в каждом его действии. Но обычно это похоже на тупую боль, которую Сет может игнорировать или загнать вглубь. Теперь же это чувство терзает в полную силу, как кол в груди, который невозможно игнорировать, и, бля, он скучает по Ричи. Бля. — Я скучаю... — начинает Сет, но Кейт прерывает его. — Даже не начинай, — говорит Кейт срывающимся и взволнованным голосом. — Если ты начнешь рассуждать об этом, я никуда не смогу нас довезти. Ты здесь не единственный, кто потерял там близких. И в конце концов, твой брат все еще топчет ногами землю. — Так же, как и твой, — огрызается Сет. — Это другое, — Кейт почти кричит. — НЕ ДРУГОЕ! — орет Сет. Кейт не отвечает, просто съезжает к обочине и паркует машину, а потом убегает, со злостью хлопнув дверью. — Кейт! — зовет Сет. — Кейт, я пьян, мне жаль, Кейт... — Не ходи за мной! — вопит Кейт, уносясь в пустыню. Сет идет за ней. — Оставь меня в покое, — просит Кейт. —Хочешь знать, почему я плохой, Кейт? — выкрикивает Сет. Это удерживает Кейт от дальнейшего побега. — Потому что ты вор? И лжец? — шипит Кейт. Ее голос срывается на шепот. — Потому что ты не любишь Бога? — Не это делает меня плохим, — рычит Сет. — Тогда что? — кричит Кейт, обхватывая себя руками. В пустыне к ночи становится холодно, а Кейт оставила свою куртку в машине. Сет вздыхает, когда замечает, как ее голые руки покрываются гусиной кожей, ведь несмотря на их ссору, несмотря ни на что, часть его хочет сейчас вернуться назад и принести ей куртку. Как какой-то хренов придурок. И вот он целует ее. Это, наверное, самый идиотский его поступок за очень долгое время. Глупее, чем оставить Ричи одного в номере отеля с той банковской служащей, глупее, чем позволить Ричи остаться с Сантанико, глупее, чем сказать своему брату не искать его на том пляже, о котором они вместе мечтали. Она кладет руки на его грудь и слегка отстраняется, но как только первый шок отступает, Кейт притягивает Сета к себе, сжимая в кулачках его рубашку, прижимаясь к нему всем телом. Она неуверенно приоткрывает рот, и Сет нетерпеливо впивается в ее губы, с каждым движением получая доступ к новым, неизведанным частичкам ее тела. Девушка издает звук, что-то среднее между стоном и всхлипом: и Сет знает, что она стонет сейчас только для него, он живет ради этого момента. Одной рукой он обхватывает девушку за талию, а вторую кладет на затылок, и она ему, чёрт возьми, позволяет, только еще ближе прижимаясь своими бедрами к его. — Сет, — выдыхает Кейт ему прямо в губы, — Сет, — она кусает его за губу и отталкивает от себя. — Больно, бля, — рычит Сет. — Думаешь, это делает тебя плохим? — спрашивает Кейт, переводя дыхание, ее грудная клетка вздымается и опускается. Сет отводит взгляд. — Я не думаю, я знаю, — фыркает Сет. — Ну тогда я тоже плохая, — говорит Кейт с решимостью в голосе, и вот она покрывает поцелуями его лицо; для Сета каждое прикосновение ее губ ощущается словно спасение. — Плохая, потому что мне нравится вор и лжец, который не верит в Господа. — Кейт, — шепчет Сет. — Кейт, не думаю, что ты могла бы стать плохой, даже если бы постаралась. — Ты хочешь поспорить, — мурлыкает Кейт, касаясь губами его губ, — Папочка? Сет едва не давится собственной слюной. — Не надо, — стонет он. — Я видела, как сильно это понравилось тебе на пляже, — мурлыкает Кейт. Сет приподнимает ее, и девушка оплетает ногами его талию. Она держится не слишком крепко, поэтому он подхватывает руками ее ягодицы, чтобы поддержать. Ее попка идеально вписывается в его ладони, упругая и округлая, и он аккуратно сжимает ее. Кейт извивается и улыбается, увлеченная поцелуем. — Ладно, возможно мне понравилось, — пожимает плечами Сет, транспортируя девушку обратно к машине. Он прижимает ее к борту авто и фантазирует, как она будет стонать, если он заставит ее кончить. — Я хочу кое-что попробовать. Он усаживает ее и встает на колени. — Что ты... — спрашивает Кейт, когда руки Сета тянутся к ее джинсам. — Ты мне доверяешь? — спрашивает Сет. — Да, — выдыхает Кейт, и расстегивает для него молнию на джинсах. Он стягивает их вниз и снимает, обнажая белые хлопковые трусики, некоторое время наслаждается этим видом, прежде чем снять и их тоже. — Сет, — шипит Кейт, когда мужчина зарывается лицом в ее киску. Руки девушки тут же цепляются в его короткие волосы, и Сет чуть не кончает только лишь от одного ощущения ее пальчиков, скользящих по затылку. Кейт такая теплая, невинная под его губами, он закидывает одну ее ногу к себе на плечо, еще больше раскрывая ее и проникая языком еще глубже. Его рука на талии Кейт, придерживает девушку и направляет ее бедра так, что ей не пошевелиться, не сбежать от него. Все, что осталось, это Сет и его миссия — заставить ее кричать. — Не останавливайся, — умоляет она, — даже не смей. Она крутит бедрами, запрокидывает голову назад, упираясь в стоящую машину, и всхлипывает, пока он вылизывает ее. Сет осторожно заменяет язык пальцами, чтобы ответить: — И не мечтай, девочка, — и снова ныряет назад. Дочка священника никогда не казалась ему такой сладкой, как на языке. Она кончает резко и неожиданно, бедрами стискивая его шею, как дьявольские силки. Погруженный в лоно девушки, которая вдвое младше его, на коленях посреди мексиканской пустыни. Неплохое начало, если ему еще конечно предстоит куда-либо двигаться. Мужчина едва дышит, и может именно это ощущение от удушья доводит его до предела настолько, что он кончает себе в трусы, как хренов школьник пятнадцати лет. Спустя мгновение она, наконец, ослабляет свою хватку, он делает первый жадный вдох, а потом смотрит на нее снизу вверх. Его глаза будто узрели долбанное откровение, хотя, наверное, так оно и есть, она и есть откровение. Он знает, что его лицо сейчас в мало привлекательном виде, потому он вытирает свой рот тыльной стороной руки, чтобы привести себя в более приемлемый вид. Хотя, что и говорить, когда перед ним сейчас раскинулась восемнадцатилетняя полуголая девчонка, находящаяся в более неловком положении, чем он сам. — Я хотел сделать это с тех пор, как тебя увидел, — мягко говорит Сет, целуя вершину ее бедра. — Вот, что делает меня плохим парнем. — Заткнись, Сет, — шепчет Кейт, вставая на колени возле переднего колеса авто. Она, полураздетая и влажная, звонко целует его, а потом обхватывает плечи и нежно говорит: — Ты не должен быть хорошим. Ты просто должен быть моим, — она сладко улыбается. — Я могу быть хорошей за двоих.