Королевство Солнца

Тиннаро безучастно смотрела на льющееся в кубок багровое вино, полулежа на подушках и подпирая рукой голову. Ажурные легкие браслеты из золота приятно холодили сухую кожу лодыжек, на талиях служанок позвякивали бубенцы. Королева. Или всё же наложница? На их с Сауроном пальцах красовались кольца её родителей, вернее… Саурон изменил магическую надпись, выгравированную на драгоценных ободках, и Рингалат могла лишь догадываться о её содержании. Вино было слишком пряным и до одури обжигающим горло. Совсем не походило на легкие эльфийские вина, которые кружили голову, как запах ночных цветов Дортониона. Отставив прочь кубок, она откинулась на спину и посмотрела вверх – по её приказу верх шатра был открыт, и королева могла видеть ночное небо. И молиться Элентари? Вот уж нет. Валар, за исключением Улмо, всегда было наплевать на жителей Средиземья, а уж на Первый Дом нолдор особенно. Тиннаро сжала в белых пальцах крупную виноградину и медленно поднесла к губам. Кисловато-сладкий сок наполнил рот и нолдо с наслаждением сглотнула. Хотелось вот так лежать целую вечность, наслаждаясь ночными запахами и обжигающим горло вином. Рингалат старалась не вмешиваться в то, чем занимался здесь Саурон, они вообще редко виделись после той ночи. Даже странно как-то. Казалось бы – бери и наслаждайся, всё твое, ты Майа… Не сказать бы, что она была согласна с первого щелчка пальцами раздвинуть ноги или ринуться навстречу, едва он откинет полог шатра. Нет. Еще одна виноградина лопнула в пальцах, не выдержав давления. Нет. Она всё еще хочет знать, зачем он привел её сюда. А для этого все способы сгодятся. *** Говорят, что когда-то среди людей ходило Солнце. Или это было сплошь выдумкой или странным знанием, рождающимся вместе с человеческими младенцами? Тиннаро была немногим старше Первых Эдайн, и всё же она не помнила кого-то, кого бы можно назвать Солнцем. Ну разве что Финдарато, короля Нарготронда. Но сказание о Солнце жило среди народов Беора еще до того, как они пришли в Белерианд, перевалив северные горы. Говорят, сияющее облако – дымка, вилось легким курением от одного костра к другому, мягко касаясь людского сознания. Оно походило то на легкий персиковый туман, то на вспыхивающий снопами искр высокий силуэт. Было оно до боли белым, легко-золотистым. Рингалат прикрыла глаза, вспоминая беседу с одной из Мудрых, которую повстречала на дороге к острову Тол-Гален. Смутное было время, смутное и тяжкое. Когда погибла мать, она стала метаться в отчаянии между выбором эльфов и людей. И услышала это предание о Солнце, как символ высшего предназначения для людей. Оно говорило о том, что ждет их за пределами Арды, говорило об иной судьбе, ждущей там. Многие его учения сбегались с теми, что она прочла в дневниках матери – описания далеких светил, иных миров, иных богов. Казалось, что это «Солнце» было из них. Но всё же..? В воздухе витала недосказанность, и разгадка была слишком близко. Стоило потянуть за нить, вспомнить, сопоставить. Веки слипались, и порядком хмельную Рингалат клонило ко сну. Королевство… пальцами она нащупала тонкую цепочку на шее и стала перебирать тонкие хрупкие звенья пальцами. Она – королева, а Майрон – Король. Следовательно, это их королевство, а эти смертные – подданные. Был алтарь, было жертвоприношение. Были кольца и странные надписи – увы, черного наречия Рингалат не понимает. Или это валарин? То, что шептал ей Саурон на ухо, всем телом наваливаясь той алой ночью, менее всего напоминало этот каркающий язык. Валарин… А что, если Солнцем и был он? Или Моргот? Алкар. Сон мигом улетучился и Тиннаро резко села на подушках. Встала. Повела плечами и покрутила головой, разминая позвонки, и медленно направилась к пологу, расшитому огненными птицами. Найти его оказалось нетрудно – он как раз занимался своим любимым делом, то есть, наказывал неугодных. Очередным неугодным оказался совсем еще мальчишка, около пятнадцати-шестнадцати лет отроду, который отказался признавать новую веру. Рингалат хмыкнула: халаты ближайших к Повелителю блюдолизов были расшиты золотыми солнцами, которые тянули свои красные и оранжевые языки друг к другу. Она выросла за его спиной неожиданно – выступив из тени в легких синих, точно небо над их головами, одеждах. Легко коснулась плеча, привстав на носочки, шепнула пару слов. Теперь всё внимание было обращено к Королеве, доселе не покидавшей своего шатра. - Идем, любовь моя, - пропела она чуть громче, оплетая пальцы вокруг горячего запястья. – Идем, удели же внимание своей жене. Саурон усмехнулся, и огонь знакомо всколыхнулся в янтарных глазах, но все же позволил ей увести себя прочь от мрачных игрищ за пределы поселения. Тиннаро не выпускала его руки, просто бездумно шла среди высоких трав, полагаясь на вьющийся откуда-то дразнящий сладкий запах цветов. Саурон следовал за ней молча, казалось, совсем расслабившись и отдавшись воле полуэльфа. Здесь, вдали от людских голосов, треска костров и еще сотни назойливых звуков, было поразительно уютно и свободно. Но только ночью… Майа прислушивался к шепоту ветра и тихим ответам трав, стрекоту насекомых и шелесту прибоя где-то под видневшимся отсюда утесом. Ночь. - Женское время, да? – спросил он, останавливаясь и разворачивая Рингалат к себе, властно придерживая за плечи. Синий цвет шел ей больше, нежели песочно-золотой или такой любимый ею белый. Она наклонила голову и посмотрела на него – в серебристых глазах танцевал лунный свет, и взгляд казался пустым, каким-то непонятным, неземным. Легкая улыбка блуждала на губах, все усиливая впечатление абсолютной пустоты – не засасывающей, не пугающей, просто такой, словно всегда существовавшей. Саурон сжал пальцами острый подбородок Рингалат и приподнял её лицо. Её улыбка пропадала, уголки губ опускались, создавая какую-то горькую усмешку. Её голос был хриплым: - Солнце, да? - Да, - она высвободилась из его тисков и отступила на шаг, обхватывая свои озябшие плечи руками. - Это был ты? - Да. - Что ты говоришь им? – он пристально посмотрел на неё. Майа тоже казался серьезным, и его золотые глаза – обжигающе ледяными. - Правду, - Тиннаро отвернулась, посмотрев куда-то на восток, откуда они пришли когда-то. Саурон терпеливо пояснил. – Они пришли сюда для того, чтобы служить. А после…, - но она его перебила. - И я тоже? Я тоже должна служить? Ведь я наполовину человек. - Нет. Ты и…твоя мать, и те, что пришли с ней, и твои братья и сестры… немного другой породы, - он прошел дальше, мягко ступая по зеленому шелку поля, словно утопая в нем. Он повернулся к Рингалат. Она хмурилась. - Говоришь, как о лошади. Это неприятно, - Тиннаро поджимала губы, отчаянно сминала струящуюся полупрозрачную ткань. – Скажи. Не потому ли ты взял меня, что я из..? - Да. Не вижу смысла тебе лгать. - То есть, если бы здесь оказалась… скажем, Вильянарвен или Ринаэль, ты бы взял их? – он неожиданно рассмеялся, проводя рукой по своим уложенным в привычную прическу волосам. Рингалат нахмурилась. Это не могли быть они. Не могли... - Уже брал? Я права? Кого? – она повысила голос, не веря самой себе, а он смеялся, запрокинув голову. Её душа словно бы заледенела, похоронив тайный огонь, страх впивался в сердце своими ядовитыми сосущими деснами. – Я права?! - Да, - он смотрел на неё с неприкрытой насмешкой, а Рингалат уже не скрывала своей нахлынувшей злости. Яростные тирады клокотали в горле, но она просто осела на землю, обхватывая себя руками. В горле пересохло, немного жгло – сказывалось то проклятое вино. Тело покрылось мурашками от резких порывов ветра. Она до боли сжимала челюсти и царапала ногтями кожу ног, раздирая нежную ткань. Ей бы не помешал глоток ледяной воды, чтобы прояснить разум. А Саурон всё так же возвышался над ней, почти сломленной, почти разбитой, трясущейся от бессильной злости, нависал, как громадная скала, и Рингалат готова была поклясться, что эта презрительная усмешка до сих пор играет на его лице. И, неожиданно для себя, она тоже стала смеяться. Заливисто, запрокидывая голову к небу и обнажая беззащитную шею с крохотными голубыми жилками, почти счастливо, как могло бы показаться нежеланному очевидцу. Она смеялась до тех пор, пока не заболели мышцы лица, пока слезы чуть ли не брызнули с глаз, когда уже стало больно и она, обессилевшая, повалилась на спину, раскинув руки и ноги, уставившись в звездное небо. Луна скрылась за пепельными клочьями облаков, и её неуверенный свет смешивался с сиянием звезд. Небо было черным, а местами – пронзительно-синим. Мириады звезд могли бы стать тысячью граненых алмазов на её одеждах и она бы стала королевой ночи, но не Солнца. Она была сейчас странно счастлива, почти не ощущая здесь присутствие кого-то другого. И было так легко, по-зимнему свежо на душе. Хотелось вечно лежать в этой тишине и наполнятся той вечностью, которая остановила время на какой-то краткий, бесконечный миг. Едва Тиннаро прикрыла веки, как Майа, доселе наблюдавший за ней с некой отстраненностью и задумчивостью, обронил: - Она не была похожа на тебя, - девушка приоткрыла один глаз и вопросительно посмотрела на него. – Ты сильнее. Гораздо сильнее. Он опустился рядом на траву, и провел рукой по остриженным прядям. - Рингалат. - М? – он склонился над ней и на мгновение припал к её губам. - Она не сравнится с тобой, - и, немного погодя, добавил, обхватывая ледяное запястье. - Спи. Тиннаро выдохнула и закрыла глаза. Голову студил холодный ветер, далекий шепот звезд баюкал разум. Той ночью ей ничего не снилось.