"Только ты и можешь"

- Почему же ты такой упрямый, пацан? - женщина садится напротив Стайлза, осуждающе качая головой. - Я два часа пытаюсь тебя уговорить позвать уже твоего волка сюда. Стайлз, ты понимаешь, что я убью тебя, а потом найду другой способ добраться до него? Стайлз мутновато смотрит на охотницу, чувствуя, как последствия двухчасового разговора отзываются распространяющейся на все тело болью. - И до него, и до твоих друзей-волчат. В этом городе все равно не останется оборотней, пацан. - Да вы прям по следам незабвенной Кейт Арджент идете, - Стайлз хрипло фыркает, с отвращением чувствуя, как по подбородку снова начинает течь кровь из разбитой губы. - Неужели эта сумасшедшая сука успела перед смертью брошюрку для последователей выпустить? С картинками? Женщина коротко и уже несильно бьет в переносицу, сквозь смех отвечая: - Заткнись, серьезно. Стайлз замолкает, оглушенный заново навалившейся головной болью. - Подумай о своем папашке. Кто у него останется, когда ты сдохнешь здесь? Кто будет готовить ему завтраки и провожать на работу? Если Питер придет за тобой - мы тебя отпустим, Стилински. Ты нам не нужен. Будешь дальше делать... чем ты там занимаешься в свободное от своей роли вервольфской сучки время? - Иди нахуй, - Стайлз улыбается разбитыми губами. - Какой герой, просто с ума сойти. Знаешь, Стайлз, я думаю, что он тебя все равно найдет. Эти животные слишком цепляются за то, что считают своим. И тогда я лично убью вас обоих. Тебя конкретно за то, что отнял такое количество моего времени. - Иди нахуй, - ровно повторяет Стайлз, запрокидывая голову, глядя на подошедшую почти вплотную женщину. Она закусывает губу, качая головой, и вид у нее при этом такой осуждающий, будто на её глазах Стайлз стащил монетку из церковной кружки для пожертвований. Ей, наверное, меньше тридцати и у нее в подчинении, насколько Стайлз успел понять, двое охотников. У нее сумасшедшие карие глаза, в которых азарт мешается с жаждой крови, и хорошо поставленный удар. У Стайлза еще не сломана ни одна кость, разве только нос, может быть, но тело болит так, будто в нем нет вообще ничего целого. Стайлз удивляется, как он еще способен сохранять сидячее положение, но потом, иногда, вспоминает, что к спинке железного, вкрученного в пол стула он намертво примотан десятком слоев черной изоленты. Она же и не дает согнуться, когда охотница четко и сильно бьет в солнечное сплетение. Стайлз старается думать о хорошем, о чем-нибудь таком, что успокоит его эмоциональный фон хоть немного, что не даст волку забеспокоиться и учуять боль и страх своего человека. Стайлз убеждает себя, что он не боится. Стайлз убеждает себя, что ему не больно. На пятом или шестом ударе, пришедшемся куда-то в печень, Стайлз давится собственным болезненным воем, но сдерживает его, мысленно продолжая бормотать: "Все в порядке, со мной все хорошо, со мной правда все в порядке". Наверное, охотнице просто надоедает - она отходит на шаг, демонстративно вытирая руки выуженным из кармана платком. Стайлз, едва не отключившийся от очередного удара в челюсть, ощупывает языком зубы, понимая, что от еще одного удара парочки, кажется, лишится. Не хотелось бы. Стайлз боится стоматологов. - Давай я сломаю тебе пальцы, - ласково предлагает женщина, мгновенно оказываясь за спиной Стайлза, - хочешь? Может, тогда станешь посговорчивее? Или сразу запястье. Тоже неплохой вариант. - Шею, - хрипит Стайлз, которого уже тошнит от вкуса собственной крови. - Сломай мне шею, будь добра. - Не так просто, пацан, - охотница наклоняется, обдавая Стайлза запахом пороха и бензина. - Если твой волк не явится к утру, то рассвета ты, конечно, не увидишь, прямо как в сказке. Но я найду способ поинтереснее. Все-таки ты тратишь мое время, а это очень нехорошо. Понимаешь? Стайлзу хочется ответить что-нибудь пафосное, в духе несломленных героев американских боевиков, что-нибудь про то, что он-де увидит еще много рассветов, а вот этой сумасшедшей суке этого не светит, или что-то вроде, но Стайлз совершенно не чувствует себя героем. Стайлз бы с удовольствием сейчас зарылся с головой под одеяло и рыдал бы как девчонка - от боли, от обиды и разочарования в самом себе. Было действительно тупо очнуться в багажнике чужого джипа и совершенно не помнить, что этому предшествовало. - Знаешь, наверное стоило бы притащить сюда твоего отца-алкоголика и сломать ему руку в паре мест. Думаю, тогда бы ты стал посговорчивее. Как считаешь? Стайлз не знает, что она видит в его глазах, но охотница удовлетворенно усмехается, снова заклеивая саднящие, кровоточащие губы широкой изолентой. - Договорились, малыш.

***

Она уходит, оставляя Стайлза в тишине и полумраке пустой, пропахшей гниющим деревом комнаты. Запах чем-то похож на тот, что царит в старом особняке Хейлов, разве только не хватает еще намертво въевшегося запаха золы и гари. Ничего не происходит очень долгое время, как кажется Стайлзу. У него просто все болит, на каждое движение головой тело отзывается головокружением и легкой тошнотой. Стайлзу страшно за отца, но он не до конца уверен, что охотники решатся втягивать шерифа в свои дела. Стайлз молчит даже мысленно, глупо надеясь на то, что волк, признавший человека своим, не почует нависшей над ним опасности. Но он приходит - бесшумно переступает по половицам, шаг за шагом подходя ближе, и Стайлз, подняв взгляд, на минуту не верит в происходящее, смутно надеясь на то, что это галлюцинация. Но Питер реальный, очень реальный. Он касается ладонью мокрых взъерошенных волос, ведет пальцами по щеке, резким движением сдирая проклятую изоленту с губ. Стайлз жмурится, но молчит, просто замирает на несколько секунд, потом резко набирая в грудь воздух и широко открывая глаза. - Где ты был так долго, Волк? Я соскучился... - Стайлз горько, надломленно улыбается, а в голове его бьется только одна мысль о том, что он снова стал проблемой, обузой. Снова из-за него, из-за его слабости кто-то, на этот раз Питер, в опасности. - Ты так старался не звать меня, - Питер аккуратно поглаживает шершавые, покрытые коркой запекшейся крови губы. Стайлз низко опускает голову, вздыхая, надеясь, что у него хватит сил не рызрыдаться как девчонка прямо сейчас. Может быть потом, если это "потом" наступит. Уткнуться лицом в шею Питера, прижаться к нему всем телом, чувствуя, как ладони скользят по спине, поглаживая и успокаивая. Как же хочется оказаться в этом "потом". - Это ловушка, верно? - Питер опускается на колени перед Стайлзом, когтями аккуратно разрывая изоленту. Стайлз молча кивает, давясь всхлипом, почти падая вперед, когда липкие полосы перестают удерживать его. Хейл легко ловит своего человека, дает опереться о свои плечи, осторожно сжимая ладони на ребрах, удерживая Стайлза. - Мы справимся, мальчик мой, - Питер заглядывает в измученные, темные от боли и полные слез глаза, снова поглаживая болезненно припухшие губы, и чуть улыбается, когда Стайлз мягко обхватывает кончики пальцев, втягивая в рот и облизывая. - Ты веришь мне? - Я верю тебе, Волк, - тихо отвечает Стайлз, аккуратно сползая со стула на пол, на мгновение устало приваливаясь к широкой груди вервольфа. - Их трое или четверо... И нам надо выбираться. И... где мой отец? - В участке, - Питер проводит языком по длинной ссадине на тыльной стороне ладони Стайлза. - С ним все будет в порядке. - А с нами? - Стайлзу кажется, что он улавливает ноту сомнения в голосе Питера, когда тот роняет: - И с нами. - Но недолго, верно? - слышится задорный женский голос. - Точнее, ваше "в порядке" уже кончилось, мальчики. Питер странно усмехается, не оборачиваясь к охотнице, продолжая смотреть только на Стайлза. Тот переводит взгляд на стоящую за спиной оборотня женщину, на арбалет в её руках, затем осматривает мужчин, вставших слева и справа - у одного ружье, у второго пистолет, и снова смотрит на Питера. - Вы милая парочка, - охотница негромко смеется. - Серьезно, смотритесь очень мило. Ты, наверное, тот еще романтик, пацан. Как там про умереть в один день? Есть в планах? - Она хотела притащить сюда моего отца, - внезапно тихо проговаривает Стайлз, глядя на Питера. - И пытать его, чтобы я позвал тебя. Ты справишься? Питер согласно наклоняет голову к плечу, выжидая. Охотница непонимающе наблюдает за ними. - Делай, что хочешь, - устало кивает Стайлз, спиной откидываясь на стоящий сзади стул. - Видит бог, я этого не хотел, - Стайлз кривится, обращаясь к охотнице. - Я так этого не хотел...

***

Полчаса или час, или десять минут, несколько выстрелов, нескончаемый звук ломаемых костей - Стайлз просто закрывает глаза, открывая их только когда чувствует влажное прикосновение длинного шершавого языка к шее. В воздухе, помимо сырости, теперь пахнет кровью, порохом и шерстью. Оборотень в альфа форме заваливается на пол рядом со Стайлзом и остервенело вылизывает его шею, успокаиваясь - с контролем этой своей ипостаси у Питера до сих пор не все гладко. Стайлза тошнит от того, что он видит, от залитого кровью пола, от душного запаха, Стайлз не рискует подниматься на ноги, и пытается устойчиво устроиться на четвереньках, уже через полминуты понимая, что и это дурная идея. По пальцам течет чужая кровь, в которую Стайлз вляпался всей пятерней. - Я помогу, - все еще с оттенками рыка произносит Питер, легко и осторожно подхватывая Стайлза на руки. Тот морщится, замечая пробивший плечо оборотня арбалетный болт. - Я не думал, что ты действительно дождешься моего разрешения, - бормочет Стайлз, полной грудью вдыхая чистый воздух, когда Питер усаживает его у стены покосившегося домика, окруженного лесом. Стайлз не хочет сидеть, он заваливается на траву, внезапно сталкиваясь взглядом с чужими мертвыми глазами. Питер вздыхает. - Ты не можешь полминуты посидеть спокойно? - ворчит альфа, рывком втаскивая мертвеца в дом. - Фу, - комментирует Стайлз, переворачиваясь на спину. Питер передергивает плечами, вытирая перемазанные в крови руки. Стайлз смотрит на лежащий на земле болт, потом смотрит на Питера, неприязненно ощупывающего рану. - Как ты, Волк? - Стайлз понятия не имеет, где они и это его беспокоит. А если они далеко от города? Далеко от Дитона, который может помочь? - До города дотяну, - равнодушно бросает Питер, садясь рядом со Стайлзом, наклоняясь к нему, чтобы тихо, осуждающе зарычать: - Почему ты просто не позвал меня? Сразу, Стайлз. Мы договаривались. - Они бы не стали убивать сына шерифа, Питер, - Стайлз сам не до конца верит в то, что говорит. - Они бы Папу Римского убили, - волк раздраженно рыкает, качнув головой. Ладонь его лежит на животе Стайлза, оборотень вытягивает боль и Стайлзу от этого одновременно хорошо и горько. Хорошо - потому что боль уходит, дышать становится легче, а горько, потому что сам он - бесполезнейшее существо во всем Бэйкон Хиллс и с этим надо что-то делать. - Нужно отвезти тебя в больницу, - Питер медленно усаживает Стайлза, обнимая его за плечи. - Меня не нужно, а тебя в ветеринарную клинику - обязательно, - Стайлз усмехается, опуская голову, прижимаясь лбом к плечу оборотня. Питер тихо рычит, крепче обнимая своего человека. - Я просто всегда боюсь, что ты сорвешься, - едва слышно бормочет Стайлз. - Свихнешься или типа того. Что я не смогу тебя остановить, успокоить. - Не говори глупостей, - Питер запускает пальцы во взъерошенные волосы подростка. - Только ты и можешь. Звучит как своеобразное признание в любви - это оно и есть по большому счету, - и Стайлз улыбается, влажно тычась саднящими губами в шею мужчины.