Л.»
Как всегда сладко пахнущий лист, чернила и этот почерк — наклоненный вправо с сильным нажимом. Хозяин не изменяет своим привычкам. Шоколад в горячих пальцах Ангела порядком подтаял, потому пришлось ещё и слизывать его с них. «Андреалфус покинул этот Дом. Пока из всех, кого мне приходилось отпускать, он самый приятный. Надеюсь, Хаурес, моё новое поручение, окажется не менее интересным. Хотя все куклы очень разные. Я иногда забываю, что они все-таки живые люди. Прошлой ночью я старался понять, что значат эти смутные образы в моей голове. Но как только попытался с этим разобраться, голова разболелась так сильно, что пришлось оставить это занятие. Мои сны дают мне всё больше и больше информации о Хозяине, о Люцифере. Всё-таки, что это за урок, который мы должны выучить? Чем больше ответов, тем больше новых вопросов.» Эван вытянулся на кровати. Новое постельное белье приятно пахло лимоном. Он завернулся в одеяло и довольно быстро уснул. Открыл глаза он всё так же завернутым в одеяло, только в одеяло Хозяина в Его спальне. Люцифер, впрочем, сидел рядом и, заметив, что Эван проснулся, Он улыбнулся. — Ты пока так успешно даруешь куклам свободу… — сказал мужчина. — Но я так и не понял, что за урок они должны были выучить, — вздохнул Ангел. — Не думай, что я тебе расскажу, я не должен, — серьезно заметил Хозяин. — Но если бы ты и они научились этому за пределами Дома, вас бы тут не было. — Тогда к чему лишать нас памяти? Если бы помнили, сразу бы поняли свою ошибку, — мальчику очень хотелось как можно больше узнать об уроке. — У вас разные причины, чтобы быть здесь, но урок один, — Люцифер гладил Ангела по волосам. Эван закрыл глаза, наслаждаясь лаской. Его щеки уже заалели от смущения, что ему так хорошо рядом с кукольником. — Румянец тебе идет, Ангел… — голос Хозяина превратился в шепот. Эван был не уверен, может быть ему и послышалось: — Мой Ангел… Проснулся Ангел бодрым. Сегодня ему предстояло познакомиться с новой куклой. Прежде он бы ужасно волновался, но только не теперь. Мальчик знал, что у него есть защитники, по крайней мере трое среди кукол и, конечно же, сам Люцифер. Эван ждал, когда же наконец прозвучит имя куклы, и он узнает, с кем будет работать эти несколько дней. Имена кукол всегда короткие, и это несказанно радовало. Хаурес оказался одним из «Искателей». Всё, что пока мог сказать по его внешнему виду Эван, это то, что он короткостриженный азиат. Он, конечно, не был широкоплечим и даже казался хилым рядом с Асмодеем и Кроселлом, однако, когда Хаурес подошел, Эван заметил достаточно развитые мускулы. В этом парне чувствовалась скрытая сила. Но он прошел мимо, ничего не сказав. Впрочем, Ангел был совсем не против этого. Первым делом после знакомства с новой куклой нужно было прочесть заметки Кевина. «Хаурес. «Искатель». Очень молчалив и скрытен. Мне почти нечего о нем сказать. От него идет ощущение силы и опасности. Иногда мне кажется, что от него пахнет порохом и металлом. На военного не похож. Любит устанавливать свои правила игры. По характеру больше подходит «Птицам», но считает себя «Искателем», возможно, из-за любви к деньгам. Решителен и хладнокровен.» Ангел больше не пытался угадать. Вечером он начнет хоть что-то понимать. Ощущения Кевина и его собственные совпали. Эван отправился на испытания. Хаурес казался весьма занятной личностью — мятежник любящий деньги. Ангел заметил, что он двигается с неестественной плавностью, как тень. Зайдя в кабинет Марбас, Ангел к своему удивлению не увидел там Асмодея. Но сама девушка была какая-то немного другая. Раньше Эван не замечал, что она в чулках и под белым халатиком у неё ничего нет, кроме кружевного белья. Это не помешало ей, как и прежде, быстро и аккуратно обработать его рану на руке и наложить повязку. Юноша поблагодарил её, Марбас привычно улыбнулась, и он ушёл. Заметив, как Хаурес вышел из комнаты с Белой карточкой, Эван зашел туда же. Но ему это испытание было пока не по силам — дартс. «А ведь ему удалось попасть…» — подумал Ангел, выходя оттуда ни с чем. Потом он вспомнил, что лицо «Искателя» ничего не выражало, что казалось ему не совсем нормальным. Вечером Хаурес спокойно ждал его в гостиной. Его лицо было непроницаемо. Как только Ангел направился к своему кабинету, мужчина возник за его спиной словно тень. Позже следом направилась и Белиал. Ангел устало сел за стол. Мужчина остался стоять, прислонившись спиной к стене. — Сядь, — сказала «Хранительница». Он молча сел, глядя на Ангела. Тот положил на стол патрон. — Что можешь сказать? — спросил юноша. — Калибр 7,62, — не задумываясь сказал Хаурес. — В твоём имени было четыре буквы, и третья — а, — сообщил Ангел, записывая это в свою тетрадь. Сейчас, посмотрев на мужчину, Эван заметил блеск в его карих глазах, он смотрел на патрон почти с нежностью. — Пока новой информации у нас нет, так что это всё, — сказал Ангел. Хаурес чуть поклонился и вышел из комнаты. Не видя смысла сидеть в гостиной, Эван направился в свою комнату. «Моя новая цель — Хаурес. Он не эмоционален. То, что он чувствует, я вижу только по его глазам. Первая вещь — патрон. Когда Хаурес смотрел на него, он испытывал нежность. Он выглядит отстраненным, будто происходящее его ни в коей мере не касается. Только сегодня заметил, что у Марбас под халатом только лишь белье. Раньше мне казалось, что на ней было больше одежды. Это она специально так одевается для Асмодея? Сегодня его не было в её кабинете, странно. С тех пор, как они начали встречаться, она кажется счастливой. Похоже, что это любовь. Интересно, а Хозяин когда-нибудь любил и был ли женат? Спрошу его об этом сегодня.» Люцифер и Ангел снова встретились в спальне Хозяина. Эван уже привычно расслабился. Рядом с этим мужчиной он почему-то чувствовал себя в безопасности и так спокойно. Особенно уютно ему было, когда Люцифер его обнимал. Вот и сейчас он сидел в постели, закутанный в одеяло Хозяина, а сам же мужчина лежал сверху на одеяле в своем неизменном шелковом кимоно и нежно обнимал юношу за талию. — Моя новая цель — Хаурес. С таким лицом ему только в покер играть, — пожаловался мальчик. — Ангел, он же японец, они почти все такие, — ответил Хозяин. — Откуда Вы знаете? — удивился Ангел, заглядывая в глубокие синие глаза. — Как только я вижу куклу, я могу приблизительно предположить из какой она части света, иногда даже страны. Понаблюдав за куклой, можно увидеть её привычки. Многие привычки приобретаются ещё в детские и юношеские годы, закрепляются глубоко в сознание, и, даже оказываясь здесь, куклы не могут так легко их забыть. Мышечная память, — объяснил мужчина. — У Хауреса очень ярко выраженные черты лица, характерные для азиата, а форма носа дает предположить, что он японец, что подтверждается его привычкой кланяться. — Ясно, я бы так сразу и не заметил всего этого… — Ангел с восхищением посмотрел на Хозяина. — Ангел, я тут гораздо больше времени, чем ты, — Люцифер крепче прижал юношу к себе. — Хозяин, можно спросить? — Эвану не терпелось задать новые вопросы кукольнику. — Конечно, — кивнул тот. — Вы были влюблены? — Ангел убедился, что сердце Хозяина стучит, но умеет ли оно любить? — У меня были увлечения в юности, а любить… возможно, возможно, — уклончиво ответил мужчина. — А Вы были женаты? — Нет, не был, — лицо Люцифера помрачнело. В глазах вспыхнуло чувство, похожее на досаду, осознание собственного бессилия. Ангел проснулся в недоумении. Почему столь красивый мужчина не был женат? Но об этом он подумает потом, вечером. Сейчас ему уже пора вставать и отправляться в гостиную, чтобы услышать такие привычные слова Хозяина: «И пусть удача всегда будет с вами!» Голос мужчины прозвучал как всегда, послав по коже Эвана будоражащие мурашки, вызвав тепло в руках и породив огонь на губах. Эван избавился от этих ощущений, стараясь не думать ни о чем постороннем, кроме как об испытаниях. Его удивляло отсутствие интереса у Хауреса. Очень резкий контраст между поведением Андреалфуса и Хауреса можно объяснить, наверно, кроме национальности, ещё и принадлежностью к разным кланам. Хотя Кевин написал, что Хаурес вполне подходил бы и «Птицам», если бы не любовь к деньгам. Когда одним из испытаний Ангела снова оказался переход на ту сторону по балке шириной всего десять сантиметров, он невольно вспомнил о рыжей «Венере». Ему бы очень хотелось разгадать, кто же она такая. После слов Хозяина о привычках кукол, Эван стал приглядываться к ним. Никогда не узнаешь, чье же следующее имя назовет Хозяин. Он задумался и чуть не потянул за леску. Но вовремя увернулся. Следующее испытание с лазерами он тоже прошел успешно. Хлеб, салат, яблоко — вот и всё, что он смог получить. Однако за одно из первых испытаний, в котором он получил награду, когда только появился в Доме, за скалолазание, он получал одну из лучших наград дома — Зеленую карточку. Эван вдохнул полной грудью пьянящий воздух свободы. Легкий ветер оставлял рябь на поверхности маленького прудика. Юноша снял с себя рубашку, чтобы лучше чувствовать, впитать в себя лучи солнца, что светили из-за дома, неумолимо всё больше и больше уходя на запад. Вернулся Ангел обновленным, чувствуя на языке сладкий яд свободы. Но ему надо вернуться с небес на землю, а точнее из волшебного сада в Дом и заняться поиском второго предмета. Дартс и рукоход в очередной раз оставили его без награды. Так же и вода смыла его надежды на награду. А вот очередная головоломка-паззл всё же принесла ему желанный результат. Когда он вошел в гостиную, он сразу же заметил, что место рядом с Белиал и кресло в стане «Искателей» пустуют. Марбас и Асмодея не было в зале. Он решил, что Асмодей получил травму, и его возлюбленная сейчас старается вылечить его. Вторым предметом оказался конверт с чем-то весьма пухлым внутри. Когда Ангел достал содержимое, рука Хауреса неосознанно потянулась к этому, но он почти сразу же её отдернул. Да, десять тысяч долларов США наличными. Рассмотрев каждую купюру, Белиал положила перед Эваном ту, на которой хорошо было заметно первую букву — I. — Что ты об этом думаешь? — спросил Ангел у мужчины. Тот, по-видимому, вообще не думал, но вполне заставил Эвана поверить, что принадлежит больше к «Искателям», чем к «Птицам». Глаза его поблескивали при виде денег. Пусть это были и относительно небольшие деньги по его меркам, однако ему был приятен их вид, запах, хруст купюр.***
Марбас как обычно гасила свет и уже собиралась закрыть дверь в кабинете, чтобы в десять подняться в гостиную и провести вечер со всеми остальными. Но тут в кабинет вошел Асмодей. Вид у него был радостно-возбужденный, он положил на стол Красную карточку. Девушка улыбнулась ему и обняла его за шею руками, впиваясь в губы поцелуем. Блондин обнял её за талию, поднимая вверх, позволяя обхватить его ногами за талию. Держа ее в крепком кольце рук Асмодей решительно направился к одной из двух симметрично расположенных дверей в кабинете, за которой находилась спальня Марбас. Они лишь на несколько минут разомкнули объятия, чтобы избавиться от такой ненужной сейчас вещи, как одежда. Она сняла заколку с волос и они рассыпались по её плечам, отливая чистым золотом в свете настольной лампы. Желтый плащ упал на пол, рубашка и брюки тоже. Мужчина одной рукой избавил её от бюстгальтера, а второй стянул трусики. Всё так же продолжая целоваться, они наконец-то оказались в постели. Асмодей вопросительно посмотрел в глаза Марбас, она в ответ только кивнула. Девушка со стоном выгнулась в его руках, понимая, настолько его член велик для её лона, так давно не чувствовавшего мужчину в себе. Блондин тоже застонал, чувствуя, какая же она горячая и узкая…***
Эван, проходя мимо комнаты Марбас, услышал какие-то странные звуки, но не придал им значение. Уже сидя у себя в комнате за столом, он всё понял. Особенно учитывая достаточно громкие стоны Марбас. Значит всё-таки Асмодей получил Красную карточку… Он старался не обращать внимания на стоны, но тело реагировало на них так или иначе. Он старался отвлечься от них и начал делать запись в дневнике. «Сегодня ночью во сне я узнал, что Хозяин не был женат. Странно. Он такой красивый мужчина, что девушки должны толпами бегать за Ним. Он так внезапно помрачнел, будто сама мысль о браке Ему неприятна. Что же всё же произошло, что это вызывает у Него такие эмоции? Я пока не знаю, но постараюсь выяснить. Меня заинтересовала ещё одна кукла, помимо Хауреса, рыжеволосая «Венера». Нет, не так, как Фурфур. Она смогла легко пройти на тут сторону по балке шириной в десять сантиметров… Я очень хочу разгадать, кто она такая. Завтра спрошу у Белиал её имя. Во время испытаний мне в руки попалась такая желанная награда, как Зеленая карточка. Японский сад, как и в прошлый раз прекрасен. Свобода даже на вкус очень сладкая. В гостиной заметил отсутствие Асмодея и Марбас. Теперь я, кажется, понимаю, что случилось. Лидер «Желтых» получил Красную карточку.» Ткань брюк становилась всё более неудобной с каждым стоном девушки за стеной. Эван, стараясь ни о чем не думать, разделся полностью, поскольку белье сегодня казалось чрезвычайно неприятным, и лег в постель. Ангел честно старался заснуть. Он сцепил руки и заложил их под голову. «Не думать… не думать… не думать…» — повторял себе юноша. Он не собирался ласкать себя, вовсе нет, взбунтовавшаяся плоть яростно протестовала. Он приводил веские доводы, что это недостойно, пошло, ужасно, мерзко, грязно, но его член настойчиво толкал его к действию, сочась смазкой и твердея с каждым томным вздохом за стеной. «Ну когда же вы закончите?!» — чуть было не взмолился Ангел. В области паха было нестерпимо горячо, эрекция настойчиво требовала уделить ей необходимое внимание. «Нет, я не буду этого делать. У меня ещё остались гордость, самоуважение и сила воли!» — Эван яростно сжимал руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладонь. «Нет…» — казалось, Ангел победил свои инстинкты, но тут застонал Асмодей. И самоконтроль, а вместе с ним самоуважение, гордость и сила воли Эвана помахали ему ручкой, утирая слезы белым платочком и унеслись прочь в неведомые дали. Его кулаки разжались, и он принялся одной рукой ласкать свой член, размазывая по нему смазку. Но ему этого было явно мало, он облизал два пальца другой руки и, приподняв бедра, завел их себе за спину. Эван выгнулся на постели, закусив нижнюю губу, скрывая стон. Два влажных пальца полностью погрузились в его тело. Он задвигал рукой быстрее, добавил ещё один палец и без труда нащупал простату. Кто-то поцеловал Ангела в губы. Эван, распахнув глаза, тут же узнал нависшего над ним мужчину с длинными иссиня-черными волосами. Теперь уже Его рука гладила член Эвана и готовила его к продолжению. Кончик пряди упал ему на лицо, щекоча его… вот только эта прядь была светлой… И юноша тут же понял, кому она принадлежит. Асмодей. Эван хотел было отстраниться, но тот страстно и властно поцеловал его. Разорвав поцелуй, брюнет с удивлением слился взглядом с сапфировыми глазами Хозяина, которые в мгновение ока стали небесно-голубыми глазами Асмодея. — Нет, я принадлежу только Хозяину! — Эвану казалось, что он прокричал эти слова, но на самом деле лишь застонал, кончая себе на живот и грудь. Ангел резко открыл глаза, он был один в комнате, и это его же собственные руки ласкали его. Он вздрогнул, думая о нелепости этого полусна-полуфантазии. Ему хотелось остаться в постели, но неприятное липкое ощущение надо было смыть. Ангел, перед тем как отправиться в ванну, удостоверился, что никто не увидит его раздетого и испачканного спермой.***
Когда юноша вернулся в комнату, за стеной тоже было тихо. Он удовлетворенно улыбнулся, ложась обратно в постель, и постарался всё же уснуть. Первое, что увидел Эван, когда поднял веки, была пыльная дорога, по которой шли люди, но они были черно-белые. В толпе двухцветных безликих фигур двигался мальчик лет десяти. Он привлек внимание юноши, потому что единственный из всех был «цветным». Эван подошел к нему и окликнул его, но тот не обратил на него ни малейшего внимания и прошел мимо. На него когда-то были надеты штаны до щиколоток со шнуровкой и короткая накидка, сейчас же от этой одежды не так уж и много осталось, по больше части лохмотья. По всей видимости, мальчик устал, потому как сел на камень и поднял лицо к небу. Черные волосы скользнули по плечам, открывая Ангелу его лицо. Его черты лица излишне заострились, щеки глубоко впали от постоянной нехватки еды или голода. Сидящий щурил свои пустые глаза, смотря на небо. Это был вполне обычный азиат. По крышам построек Ангел догадался, что он похоже очутился в Японии. Но это была какая-то другая Япония. Он, возможно, и ожидал увидеть людей в кимоно, но их одежды, состоявшие по большей части из того же, что было надето и на мальчика, только в пригодном состоянии, на них были мало похожи. Он проследил глазами, куда же направлялся этот измученный ребенок. В небольшое поселение. Возможно, что там он найдет приют или хотя бы поест. По крайней мере Эван бы этого хотел. Ему хотелось утешить мальчика, но он не мог. Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Эван понял, что он опять в Доме кукольника. Это был лишь очередной странный сон, из которого его вырвала сирена. Значит, пора вставать. Стоя под душем он подумал, что Хозяин должно быть пока не хочет больше с ним говорить, раз не приснился ему. В гостиной Асмодей выглядел весьма довольным жизнью, как и Марбас. Эван усмехнулся и решил смутить девушку, когда зайдет к ней в кабинет, получив в награду бинты или таблетки. Ангел решительно старался не думать о минувшей ночи и о том, чем он занимался. Впрочем, он быстро отбросил все эти мысли, переключившись на испытания. С каждым разом дротик попадал в дартс всё ближе к цели, только всё равно для награды этого было мало. Он вспомнил, как Хауресу удавалось метко попадать в цель. Он подумал, что, возможно, здесь есть испытание, идеально подходящее каждому. Но что тогда подходит ему? Головоломки? Эвану они нравились, однако он не считал их подходящими для себя. Ангел понимал, что здесь есть замысел, но он сомневался, что способен его разгадать. Возможно, что разгадка замысла и есть тот самый урок, о котором говорил ему Хозяин. Кстати о Люцифере, юноша был уверен, что Хозяин злится из-за его вопроса о браке. Но и эти мысли он оставил для дневника. Он зашел в кабинет Марбас, которая была одна, и положил на стол то, что получил. Пока она раскладывала всё по местам, он решил-таки высказать ей, что думает о прошедшей ночи. — Марбас, я так понял вчера Асмодей получил Красную карточку, — начал он и продолжил: — Надеюсь, в следующий раз вы будете вести себя тише. Он покинул кабинет, заметив, как заалели её щеки. Вот и пришло время подняться наверх и поделиться с Белиал и Хауресом. Взгляд Ангела упал на Асмодея, и он вздрогнул, вспомнив, как он ему сегодня приснился. Но тот лишь улыбнулся ему и всё. «Хранительница» и Хаурес проследовали за Ангелом в его кабинет. Он положил на стол карту Таро под номером тринадцать — Смерть. Ангел и Белиал молча взирали на Хауреса. — Жнец… — произнес он. — Последняя буква o, — сообщил Ангел. Пока на ум Эвану приходило лишь то, что Хаурес продавал оружие. Но он не был уверен, потому и не озвучивал эту версию. — Завтра я, как только получу последний предмет, позову тебя, и ты сможешь покинуть Дом кукольника, — сообщил он Хауресу. Тот поднялся, поклонился и вышел. — Я не знаю пока, что даже и предположить. Мне кажется, карта Таро тут как-то неуместна, — пожала плечами лидер «Синих». — Я бы хотел спросить тебя об одной «Венере». Такая рыжеволосая, как её зовут? — спросил Эван, как и собирался. — Что, понравилась? — улыбнулась девушка. — Нет, просто она прошла испытание… — начал отвечать парень. — Перешла на тут сторону по балке? — догадалась шатенка. — Да, я очень удивился, — согласился Ангел. — Ситри, — ответила Белиал и ухмыльнулась. — Настоящая ведьма. — Что ты имеешь ввиду? — не понял парень. — Мало того, что рыжеволосая, так и глаза зеленые. В Средние века таких сжигали на кострах, — пожала плечами «Хранительница» и покинула кабинет. Эван сидел, ужинал и делал запись. «Сегодня ночью я совершил нечто такое, за что мне стыдно. Хорошо хоть никто не видел, как я ходил в ванну. Но это всё виноваты Асмодей и Марбас. Мне привиделось, что я занимаюсь любовью то ли с Асмодеем, то ли с Люцифером. Если бы передо мной стоял выбор, то он был бы в пользу Хозяина. Почему? Потому что мы все принадлежим Хозяину. Как бы я не хотел этого признавать, истина от моего желания не изменится. Хозяин, похоже, на меня обиделся. Сегодня мне снилось что-то не понятное. Ну, а всё же, почему Он не женился? Он красив и, насколько я могу судить, не гей. Так почему же? Надеюсь, Он мне когда-нибудь расскажет. Уже завтра я отпущу Хауреса. Как всегда испытываю приятное волнение. Пока мне кажется, что он — торговец оружием. Мне не давала покоя рыжая «Венера», что сумела пройти по тонкой балке. Её зовут Ситри. Хочу быстрее узнать, кто же она? Мне пришла в голову мысль, что для каждой куклы есть идеальное испытание. Почему так? Ответов у меня нет.» Сегодня Эван надеялся снова поговорить с Хозяином. Неужели Его так разозлило упоминание о браке? Он быстро заснул, кутаясь в одеяло, потому как только в гостиной тепло, а в остальном доме прохладно. Ангел оказался в комнате, где помимо него было ещё двое. Мальчик, которого он видел вчера, только сейчас он был на несколько лет старше. Черты лица смягчились, щеки уже не были такими впалыми. Мальчик стал очень красивым юношей. Видимо, он больше не голодал. Одет он был так же в штаны и накидку, но они были почти новые. Напротив него сидел молодой мужчина, не старше двадцати пяти. Его Ангел не разглядывал. Он почти наверняка был учителем мальчика, потому как из всей японской речи Эван понял лишь слово «sensei». Сначала учитель что-то спрашивал, мальчик отвечал. Он отвечал правильно, потому что мужчина был доволен его ответами. Потом он что-то рассказывал. Эван, конечно, не понимал ни слова, но они очень часто повторяли «ningyo». А вот потом, Ангел не поверил своим глазам, мужчина приблизился к мальчику и поцеловал его в губы, мальчик отпрянул назад. В его глазах Эван заметил целую гамму чувств: надежду на то, что это не случится, неверие, нежелание принимать неизбежное и одновременно покорность, навязанную осознанием безысходности. Мужчина, не продолжив поцелуя, усмехнулся и вышел, оставив мальчика одного. Ангел отлично понимал мальчика, учитель поступает с ним почти так же, как и Хозяин поступал с самим Эваном. Ангелу почему-то казалось, что учитель и его Хозяин это один и тот же человек. Ангел проснулся от звука сирены. Стоя под душем, он думал о судьбе мальчика. То, что он сыт и одет радует, а вот эти отношения… Неужели у мальчика нет другого пути, кроме как стать постельной игрушкой своего учителя? Странно, что он не замечал у Хауреса нетерпения, как у остальных кукол. Он был бесстрастен, как и всегда. Вот уж кому действительно хорошо играть в покер. Ангел был мрачен, вторую ночь подряд ему снится черт знает что, а не Хозяин. А он так привык к их ночным разговорам. У него столько вопросов. Да и помимо разговоров, ему нравится ласка, даримая Хозяином. Как всегда, испытания требовали безраздельного внимания к себе. Он лишь чуть-чуть отвлекся и чуть не поплатился за это, зацепив ногой леску. Осколок стекла впился в пол всего лишь в каких-нибудь десяти сантиметрах от его шеи. Последний предмет ему принесло самое неожиданное испытание из всех, что он проходил — рукоход. Раньше он никак не мог уложиться вовремя, но чем больше он его проходил, тем меньше становился разрыв между его временем и временем, отведенным на прохождение. И вот сегодня он успел и забрал награду. Эван никак не мог разобраться с тем, что же это такое. Как-то связанно с оптикой, но с креплением. Только вот к чему? Ангел перехватил по дороге Белиал и Хауреса. Все вместе они пришли в кабинет. — ПСО-1, — опять с ходу опознал Хаурес. — Прицел снайперский оптический. — А вот и вторая буква — v, — сказал Эван. — Ивао. — Да… меня так когда-то звали, — печать исчезла, и что-то в глазах Хауреса изменилось. Он закрыл лицо руками. — Что случилось? — забеспокоилась Белиал. — Я вспомнил, что я натворил… — глухо произнес Ивао. — Может быть, расскажешь нам? — попросил Ангел. Вот, сейчас ему будет за что зацепиться, чтобы понять слова об уроке. Хаурес поднял голову. — Я был, как вы уже наверно догадались, наёмным убийцей. Мой брат часто мне рассказывал о своём боссе, который плохо к нему относился, всегда искал к чему придраться, а уволить — не увольнял. И я решил… убить начальника… Но так получилось, что когда пуля уже летела, мой брат сделал шаг и пуля попала ему в голову… — он снова закрыл лицо руками. — Не переживай. Ты ещё сможешь всё исправить, — «Хранительница» погладила его по спине. — Правда? — спросил он недоверчиво. — Да, — уверенно кивнула девушка. — Пойдем. Стоя у дверей с кучей замков, Ивао поклонился и прошел сквозь них.