Отверженные

Страстью Ханса Моргана была нейробиология, особенно его интересовала патология нервной системы. Именно поэтому он собирал детей с покалеченной психикой. Мечтами он уже был в их головах, разбирая, взвешивая мозг и выявляя количество серого вещества. Но главное этот человек желал реализовать проект «Грань человечества». Узколобые коллеги не приняли даже саму идею, довольствуясь лишь теорией. Видите ли, они посчитали неэтичным и бесчеловечным проводить опыты на людях в поисках предела возможностей разума. Но именно они теоретически обосновали, что для подобного эксперимента нужен молодой мозг, подростка или ребенка с еще не сформированной психикой. Эти лицемеры вскрывали собак и свиней, рассказывали на ком лучше из людей проводить эти опыты, но дальше слов не шли, прикрываясь этикой. Он ненавидел их трусость. Его взгляд упал на экран монитора, где нанятые им люди поджигали школу-интернат. Они все делали тщательно, по тщательно проработанному плану. Несколько оставленных в школе людей, должны будут послужить свидетельством смерти остальных. В любом случаи после пожара трудно будет найти даже кости. Здание покрылось плотной завесой дыма, очень быстро превращая некогда красивую частную школу, в дымящий факел. Морган наблюдал за этим некоторое время, затем вновь вернулся к чертежам и формулам. В качестве держателя для бумаг на его столе стоял мозг в банке. За всю свою жизнь, Ханс ни разу не подумал о том кому этот мозг принадлежал, о чем обладатель этого мозга думал и о чем мечтал. Как отдельный человек живший полноценной жизнью ученого этот мозг не интересовал. Он не предполагал, что бы случилось, дай он этому мозгу возможность говорить. И Ханс Морган не мог даже предположить, что бы случилось, дай он этому мозгу силу выше человеческой для мести тому кто из года в год строил бесчеловечные планы массового убийства детей ради науки. К детям Морган собирался относится так же, как к этому мозгу украшавшему рабочий стол. Его лаборатория располагалась у всех на виду, но так что бы о его делах не стало известно широкой общественности. Институт развития, второе, но уже любимое детище Ханса Моргана. В этом институте была как видимая всем часть, в которую могла прийти комиссия по этике или банальная проверка санэпидстанции. И часть, которую не видно - личные апартаменты гения науки. Она располагалась в банальном месте – под зданием. Вернее под ее бункером, построенным еще немцами в войну для высокопоставленных чиновников. Через бункер, через потайной ход вела лестница в эту тайную обитель. Естественно тот вход не был единственным, еще один способ попасть туда являлся весьма хитро устроенный лифт. И, последний способ – через склад. Именно к складам подъехали машины загруженные ящиками так похожими на гробы. Все это делалось днем, на глазах у множества людей. Машины подъезжали к складу, въезжали в него, грузчики вытаскивали герметичные коробки и, под наблюдением мозговитых ученых, аккуратно грузили в лифт, где подвое людей принимали у них груз и увозили в неизвестность. Грузчики являлись обычными людьми нанятыми через компанию. Для них выгрузка и загрузка являлись средством зарабатывания денег. Они не задавались вопросом о том, что именно выгружают: фрукты или овощи, медицинскую аппаратуру или платяные шкафы. Даже знай они, что в этот раз выгружают человеческие тела, врят ли бы возмутились. Мало ли чем занимаются высокоинтеллектуальная элита общества в этих частных предприятиях. Зачем портить себе жизнь и совать нос куда не просят? Постепенно, один за другим, все гробы достигли своего финального пункта назначения. По телевиденью уже вещали об ужасном пожаре, в котором погибло больше двухсот детей инвалидов и тридцать человек из персонала. На месте пожара собрались эксперты, приехало телевиденье и следователи. Ханс Морган получил звонок об этом событии еще шесть часов назад и, проследив за выгрузкой образцов, поспешил к останкам школы по дороге репетируя лицо полное скорби, ужаса и безграничной печали. *** На каждый образец имелось досье. Вскрывая коробку, доверенные, и также увлеченные наукой как и Морган, работники его лаборатории обрабатывали материал для длительного использования и хранения. Образцы не должны просыпаться пока им это не позволят, не должны умереть от голода, они должны служить во имя науки так долго, насколько это им позволят. Одежду выбрасывали в мусоросжигатель, искали досье, прикрепляли в виде таблички и вновь закрывали гроб, но уже прозрачной крышкой, через которую было видно спящего. Очередь дошла и до последних ящиков. Веки Кими постоянно подрагивали в безуспешной попытке открыться. Девочка спала и ей виделись дурные сны. Но не такие дурные как видел Гожо. Когда вскрыли ящик с Гожо, ученые отпрянули. Им предстало перекошенное ужасом лицо, разбитые кулаки, разбитые колени, брызги крови на стенах гроба, сорванные ногти и хрип бывший криком. - Помогите… - вымолил он. Если лаборанты и колебались, то не долго. И вот ослабшего от борьбы ребенка уложили в новый короб, не обращая внимания на его слабое сопротивление. Одно хорошо, ему усилили дозу снотворного, и он провалился в настолько глубокий сон, в котором не было снов. Астрид обрабатывали следующей. В ее кулачке обнаружили необычный оплавленный кусочек металла с интересными вкраплениями похожими на кварц. В кусочке метала узнали метеорит. Он понравился женщине Люси, и она забрала его что бы сделать себе амулет. Валдай единственный кто не среагировал на происходящее. Во сне этому мальчику было спокойно и уютно. Иногда казалось, он и не хочет просыпаться, считая мир слишком страшным. В этот раз он определенно был прав. *** - Человеческий мозг это самый неизученный орган нашего тела. Бесконечные исследователи каждый раз разгадывая одну загадку этого сложного органа, находят две новых. Незаменимый инструмент тела, держатель личности и проявитель необычных возможностей. Именно мозг определяет наши границы. – Ханс склонился над вскрытой черепной коробкой, рассматривая содержимое. – Между тем, потенциал способностей которые мозг может нам дать и нашими реальными возможностями их принять и использовать сильно различаются. Можно сказать, этот сложный орган ставит стену, отгораживая нас от сил, считая нас неготовыми их принять. – Нейробиолог зажал в руках тонкий прибор, выбирая часть мозга, над которой проведет первый эксперимент. – Наша задача эту стену убрать. Прибор воткнулся в орган. Лицевые мышцы оперируемого ребенка дернулись в конвульсии горькой радости. *** Астрид хорошо помнила тот день, когда проснулась на больничной койке, помнила непонимание относительно непослушных ног, она не могла вспомнить причину такого состояния. Потеря памяти, так ей сказали. Инвалид, так написали. - Да, неужели. Немка резко открыла глаза. Она посмотрела вокруг себя, но ничего не смогла различить помимо непроглядной тьмы. - Это сон? - Смотря, как именно относится к происходящему. Если верить в сон, то это кошмар. Если считать частью реальности, то с головой твоей явно не все в порядке. Впрочем, с ней давно не все в порядке. - Где я? – продолжала девочка задавать вопросы внезапно заговорившему сознанию. - Опять же, как к происходящему относится. Ты в себе, если имеешь в виду нынешнее положение мысли. Ты по уши в проблемах, если обобщить. Астрид пыталась поймать за хвосты разбегающиеся мысли. Получалось плохо. - Хочешь сказать, я сплю и разговариваю сама с собой? - Если тебе легче считать так, то да – ты находишься в эпицентре кошмара и разговариваешь с собственным безумием. Девочка сосредоточилась, пытаясь проснуться. Порой если во сне понять что все окружающее ложно, ты просыпаешься, разочаровываясь в нереальности воображаемого мира. - Пытаешься проснуться? Не стоит. - Тебя не спрашивают! – огрызнулась Астрид, продолжая попытки пробиться через тьму. - Поверь, спать это не худшая участь, – тут безумие задумалось. – Вопрос в том, сколько времени осталась наслаждение сном. *** Гожо больше всего на свете боялся чудовища, которое гналось за ним. Оно дышало в затылок, заставляя наращивать темп, молить о спасении и кричать от ужаса. Ни одно снотворное не могло заставить мальчика спать долго. Всегда появлялся ОН – король кошмаров и тянул к Гожо свои длинные руки. Цыган не знал, для чего он ему, но боялся соприкоснуться с кем-то настолько пугающим. Таинственный ОН, властвующий над снами Гожо, улыбался его спящим лицом все шире и шире нагоняя мальчика, зная, скоро ОН получит свободу. Потому что те, кто оперировали Гожо, не знали о мальчике всего. Они не знали о внутреннем чудовище, готовившемуся познакомиться с ними лично. - Профессор, образец просыпается. - Удивительно, - восхитился Ханс Морган, - какая воля. «Образец 203» просто невероятен. После трех операций его мозг посылает настолько мощные сигналы, что не глуши мы их и вполне возможно здесь бы все летало по воле этого разума. Ученый взял шприц наполненный черной субстанцией: густой и блестящей на вид, напоминающей нефть. Игла проникла глубоко внутрь, распространяя концентрированную тьму придавая сил той твари, которая жила внутри снов, на грани реальности. На мгновение лицо мальчика искривила зловещая ухмылка никак не могшая принадлежать ребенку. - На этом все, зашивайте. – Нейробиолог снял перчатки, наблюдая за процессом заделывания дыр в образце. Ему стало интересно, на что будет способен этот образец, если его разбудить. Ученый подумал так, даже не зная, что на пробуждение Гожо уже не влияет его желание или нежелание. - Профессор Морган, посмотрите на показатели! – привлекла внимание Ханса Люси Харбор. Она предоставила младшим сотрудникам доделать работу, а сама рассматривала показания приборов активности мозга, сердцебиения и давления. - Инъекция «Q42H» уже начала действовать, - пояснила женщина. – Активность мозга выросла до предельно допустимого… - Нет! – Поспешил к приборам Ханс. – Наши приборы просто не могут показать, насколько она возросла! Это выше пределов! – нейробиолог пребывал в экстазе от увиденных цифр. Гожо слышал голоса говорящие о непонятных вещах, бежал стараясь достичь их, боясь оглянуться назад и увидеть монстра. Он так боялся его, что никогда не оборачивался, цыган не видел безликого пугавшего его. В основном воображение рисовало фигуру без лица с множеством тянувшихся к нему рук. Вот его длинная конечность тянется к нему, пальцы сгинаются как когти готовятся порвать плоть, на обезличенном лице раскрывается пасть способная проглотить целиком, пустые глазницы смотрят на бегущего мальчика, мощные бросок вперед, все шесть рук обнимают худое тело ребенка… Гожо резко открыл глаза. Его показатели перепрыгнули планку невозможного, и произошло то, чего так боялся мальчик – сон догнал его и в реальной жизни. Те кто латали череп, возвращая кожу на место, успели сделать завершающий стежок перед тем как в ужасе отпрянули. Черное и липкое нечто вытекало из зашитых ран, носа, ушей, глаз и рта образца номер двести три. Оно прорывалось сквозь кожу ребенка, утекая вверх, формируясь в некое безликое многорукое чудовище, которое улыбалось отсутствующим ртом. Его руки стремились вверх в торжествующем жесте, а отсутствующие глаза принялись рассматривать застывших в неверии людей. Он чувствовал их страх, он хотел их страх. Он его получил! Ученые жались к стенкам боясь дышать, они видели натянувшиеся черные струны между образцом двести три и монстром формирующимся над ним. Видели, но не были в состоянии понять совершенную ими ошибку. Они уже не могли ничего изменить. Монстр вытянулся к ним протягивая длинные руки, рассчитывая на близкое знакомство, на его лице нельзя было увидеть эмоции, они отразились на лице Гожо. Мальчик улыбался торжественно. Первого человека, до которого дотянулся безликий, утянуло к потолку. В следующий момент на пол упал уже фарш из внутренностей, голова словно мячик отскочила от стены и укатилась к двери. В этот момент Гожо закричал, вместе с ним закричали и остальные еще живые люди. Ханс Морган успел выбраться за дверь, за ним бежало еще двое: Люси Харбор и мужчина в белом халате. Внезапно мужчина закричал, срываясь на визг, и вцепился в халат Люси. Женщина упала, ударившись головой и, оглянувшись, поняла – длинная рука чудовища схватила младшего сотрудника за ногу стараясь утянуть его обратно. Женщин стянула с себя халат и побежала за профессором Морганом, оставляя человека, имени которого она не помнила, на растерзание. За ее спиной послышался предсмертный крик, хрип и шлепки кусков о пол. *** Гожо моргнул. Ему снился очередной кошмар. В какой момент он начался, и закончился ли он? Мальчик увидел перед собой белую стену с тягучими темно красными стекающими к полу каплями, затем он увидел оторванную голову. Сознание упорно твердило, что это сон, такого не может быть на самом деле, но цыган не слушал его загипнотизированный застывшем взглядом мертвеца. Хотелось вновь заорать, что бы проснуться, но горло сдавило. Глотая слезы мальчик попытался пошевелить одеревеневшим телом и только тогда понял в каком положении находится. На какое-то мгновение он позавидовал мертвецу. Все тело было зафиксировано, в вены воткнуты иголки, провода тянулись от всех частей тела к аппаратуре. Гожо приложил все силы, что бы выбраться, но лишь бился в клетке как та пичужка, которую он держал, еще живя с семьей. - Тебе помочь? Цыган завертелся на месте предпринимая новые бесплотные попытки выбраться и увидеть, кто еще находится в этой страшной комнате похожей на больничную операционную по стенам которой разбрызгана кровь, и лежит человеческая голова. - Ты кто? Где ты? Покажись! Тебя не видно! – потоком истерики выдал Гожо, продолжая вырываться. - Ямир, если угодно знать мое имя. Я позади. Смотреть на меня не надо – не выставочный зверь. – Ответил на все вопросы таинственный Ямир. Постепенно Гожо успокаивался, голос который отвечал ему принадлежал мальчику. Голос немного сипел, ломался. Значит мальчик был немного старше. - Помоги освободиться, - наконец попросил цыган. Сзади кто-то встал и от этого по спине побежали мурашки. - Только не пугайся, - попросил ребенок помогший снять крепления и ремни. – Моя внешность многих пугает. Когда цыган смог слезть с ужасного пыточного стула, на котором проснулся, он оглянулся на своего спасителя и остолбенел. Внешность представшего перед ним мальчишки была не страшнее оторванный головы и крови на стенах, но все же вызывала некоторое отвращение как к сильно заразному смертельно больному. Ямир с ног до головы был покрыт чешуей, как ящерица. Заметив такой взгляд, мальчик-ящер зло поморщился. - На себя посмотри – раскроили, будь здоров! Гожо повернулся лицом к навесному операционному зеркалу и едва не потерял сознание. Ямир говорил правду, голова цыганенка была выбрита и всю ее покрывали свежие швы, из которых текло что-то черное. В утешение ящер наклонился и показал аналогичное художество на своей черепушке. - У меня успели поджить. Они, - кивок на кучу требухи лежащей у соседней стены, - разбудили меня пару недель назад и перевели в другой блок. Гожо бросил взгляд на разорванное тело и вздрогнул от отвращения, не сразу отведя взгляд. - Что это за место? - Полагаю тайная лаборатория для опытов. Ну, как обычная, где ставят опыты на животных, но вместо животных мы, - кивок на трубки и провода которыми был соединен Гожо и аппаратура. Паренек поспешил избавиться от излишеств, даже не обращая внимания на боль, от страха боль просто отключилась. Медленно до проснувшегося мальчика начало доходить понимание, в каком кошмаре он очутился. И этот кошмар оказался куда страшнее его фантазий. Испробовав конечности и убедившись что те держат, он побежал. - Эй, эй! Куда ты рванул? – побежал следом за цыганом ящер. - За друзьями! В коридоре мальчик поскользнулся о красную лужу и упал, с ужасом наблюдая еще одного разорванного на части человека. - О! Еще один. Поскуливая, Гожо отполз к стене в неверии смотря на Ямира, которого трупы не впечатлили и не вызвали никакого отвращения. - Кто … так… - Да тип какой-то, высокий и многорукий, - равнодушно пожал плечами Ямир. – Он тут бушевал: рвал всех, бил о стены, головы раскидывал. Если по этажу походить, то таких картин много увидишь. А меня он будто не видел. За ящерицу, небось, принял, зато тюрьму мою раскурочил, спасибо ему. Больше вопросов задавать и знать на них ответы Гожо не хотел. Он поспешил по коридору прочь от трупов. - Если твои друзья еще в состоянии овоща, то ты идешь не в ту сторону, - остановил ящер цыгана. Резкий разворот, злой взгляд на равнодушного мальчишку и бег в другую сторону. Ямир побежал следом. За одной из дверей обнаружился склад тех самых гробов с прозрачными крышками. Дети из школы-пансионата спали в них. Все они были, как и Гожо и Ямир побриты на лысо, у всех видны следы операций, все лежали голыми утыканные капельницами и проводами. Цыган искал своих друзей среди двухсот с лишним гробов. Они оказались крайними. - Раз здесь, то помогай, - злился он на бездействующего мальчика-ящерицу. - Чем? – сложил тот руки за голову. - Как их открыть. – В ответ ящер пожал плечами. – Да ну тебя! Подцепив край крышки, Гожо из всех сил потянул вверх, но конструкция даже не сдвинулась с мертвой точки. И тогда Ямир молча нажал вытянутую кнопку с края гроба. Крышка откинулась. Там лежала Астрид. Освобождение подружки от всех проводов и устройств заняло время. Лысой она казалось пришельцем из книжки, но смеяться над этим вовсе не хотелось. Гожо очень нравились ее белые косы. Однако оплакивать их потерю, когда Астрид перед ним и жива, казалось немыслимой глупостью. Следующими освободили Кими и Валдая. - Да проснитесь же вы! – злился Гожо пытавшийся всеми средствами разбудить друзей. - Чему вас в вашей школе учили, - задал вопрос Ямир, доставая из шкафа бутыль и смачивая его содержимым кусок марли. *** - А если реальный мир окажется гораздо страшнее кошмара, ты сможешь с этим смериться, сможешь принять? - Я прикована к креслу – моя жизнь и так - кошмар. Куда хуже? - Хорошо! Коляска больше не нужна – ты счастлива? - Да я счастлива, но я все еще в коляске. - Кто тебе это сказал, что коляска это худшая участь, Астрид, проснись! *** - …Астрид! Девочка открыла глаза. Она увидела перед собой Гожо и уже хотела спросить, почему он разбудил ее, как ее взгляд уцепился вначале за второго мальчика, которого она не знала и который выглядел устрашающим, затем обратила внимание на голову друга. Она слегка повернулась, что бы увидеть остальных своих друзей укрытых тонким одеялом. Их головы также изуродованы шрамами. - Гожо, что с нами произошло? Мальчик уже хотел раскрыть рот, чтобы не то утешить, не то рассказать о страшной лаборатории, как загорелись красные огни у потолка. - Ну вот, вечеринка закончилась, - заметил мальчик-ящерица указывая на воздуховод откуда начал поступать уже знакомый дым.